Христианство в Португалии

Христианство в Португалии — самая распространённая религия в стране.

По данным исследовательского центра Pew Research Center в 2010 году в Португалии проживало 10,11 млн христиан, которые составляли 94,7 % населения этой страны. Энциклопедия «Религии мира» Дж. Г. Мелтона оценивает долю христиан в 2010 году в 89,9 % (9,65 млн верующих).

Крупнейшим направлением христианства в стране является католицизм. В 2000 году в Португалии действовало 6,7 тыс. христианских церквей и мест богослужения, принадлежащих 80 различным христианским деноминациям.

Помимо португальцев, христианами также являются большинство живущих в стране бразильцев, цыган, украинцев, румын, англичан, испанцев, галисийцев, немцев, молдаван, французов.

Католицизм

В настоящий момент ок. 90 % населения Португалии являются католиками. Большинство из них придерживаются латинского обряда. Католическая церковь в стране включает в себя 3 митрополии, одну из них в статусе Патриархата, 17 епархий и один военный ординариат. По всей стране действует 4402 прихода.

В связи с увеличивающимся число работающих в стране украинцев, служение в Португалии начала Украинская грекокатолическая церковь. В настоящий момент церковь насчитывает 29 приходов в стране.

В Португалии также имеются весьма малочисленные общины неримских католиков. Это Священническое братство святого Пия X (католики-традиционалисты), Апостольская епископальная церковь Португалии (старокатолики) и др.

Протестантизм

Первая протестантская (англиканская) община в Португалии была создана в 1656 году для окормления живущих здесь британских подданных. Проповедь протестантизма среди португальцев была начата лишь в XIX веке. В это время в стране начали свою деятельность пресвитериане, реформаты, плимутские братья, методисты и баптисты. Во второй половине XIX века священники и миряне католической церкви, не согласные с решениями Первого Ватиканского собора, создали Лузитанскую церковь, которая позднее вошла в Англиканское сообщество.

В первой половине XX века в стране начали служение пятидесятники, вскоре ставшие крупнейшей протестантской конфессией. Со второй половины XX века в стране распространяется неопятидесятничество.

По данным издания «Операция мир» в 2010 году в Португалии проживало 373 тыс. протестантов. Большинство из них — это пятидесятники и неопятидесятники (289 тыс.). Самыми крупными церквами данной группы являются Всемирная церкви «Царство Божие» (130 тыс.), Ассамблеи Бога (80 тыс.) и возникшая в Португалии Христианской церкви «Maná» (50 тыс.).

Другими протестантскими конфессиями в стране, насчитывающими несколько тысяч верующих каждая, являются адвентисты, баптисты, Новоапостольская церковь, плимутские братья и англикане.

Православие

В 2010 году численность православных в Португалии оценивалась в 60-80 тыс. человек. Численность православных заметно увеличилась за последние 25 лет в связи с массовой трудовой миграцией из стран Восточной Европы. В настоящее время в стране действует 17 приходов Константинопольской православной церкви (приходы подчиняются Испанской и Португальской митрополии). Русская православная церковь представлена 16 общинами Корсунской епархии и одним приходом в Лиссабоне в подчинении Женевской и Западноевропейской епархии РПЦЗ. В стране растёт число общин (8 приходов) Румынской православной церкви.

В Португалии имеются также сторонники неканонического православия. В первую очередь это Кафолическая православная церковь Португалии. В связи со значительной украинской эмиграцией, в Португалии появились приходы неканонических Украинской православной церкви Киевского патриархата и Украинской автокефальной православной церкви.

Маргинальное христианство

По данным энциклопедии «Религии мира» Дж. Г. Мелтона в 2010 году в Португалии проживало 135 тыс. сторонников маргинального христианства.

Крупнейшей организацией маргинального христианства в Португалии являются Свидетели Иеговы, которые действуют в стране с 1925 года. Согласно данным самой организации в 2012 году на территории Португалии действовало 643 собрания, членами которых были 49 тыс. крещённых возвещателей.

Первые богослужения по мормонскому обряду были проведены в Португалии в нач. 1970-х для военнослужащих США. После Революции гвоздик Церкви Иисуса Христа святых последних дней было позволено начать свою деятельность в стране и уже к концу 1974 года в Лиссабоне была открыта первая миссия. В настоящее время по собственным данным церкви на территории Португалии действуют 74 конгрегации, прихожанами которых являются 42 тыс. человек.

Экуменическое движение

С 1971 года в стране действует Португальский совет христианских церквей. Две португальские церкви (англикан и пресвитериан) являются членами Всемирного совета церквей. Консервативные евангельские церкви страны объединены в Португальский евангелический альянс, связанный со Всемирным евангельским альянсом.

См. также

• Католицизм в Португалии
• Православие в Португалии
• Протестантизм в Португалии

Отрывок, характеризующий Христианство в Португалии

– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»


В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
В кружке Анны Павловны, напротив, восхищались этими восторгами и говорили о них, как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший все те же важные должности, составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достойному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в другой, путался и говорил у Анны Павловны то, что надо было говорить у Элен, и наоборот.
Вскоре после приезда государя князь Василий разговорился у Анны Павловны о делах войны, жестоко осуждая Барклая де Толли и находясь в нерешительности, кого бы назначить главнокомандующим. Один из гостей, известный под именем un homme de beaucoup de merite [человек с большими достоинствами], рассказав о том, что он видел нынче выбранного начальником петербургского ополчения Кутузова, заседающего в казенной палате для приема ратников, позволил себе осторожно выразить предположение о том, что Кутузов был бы тот человек, который удовлетворил бы всем требованиям.
Анна Павловна грустно улыбнулась и заметила, что Кутузов, кроме неприятностей, ничего не дал государю.
– Я говорил и говорил в Дворянском собрании, – перебил князь Василий, – но меня не послушали. Я говорил, что избрание его в начальники ополчения не понравится государю. Они меня не послушали.
– Все какая то мания фрондировать, – продолжал он. – И пред кем? И все оттого, что мы хотим обезьянничать глупым московским восторгам, – сказал князь Василий, спутавшись на минуту и забыв то, что у Элен надо было подсмеиваться над московскими восторгами, а у Анны Павловны восхищаться ими. Но он тотчас же поправился. – Ну прилично ли графу Кутузову, самому старому генералу в России, заседать в палате, et il en restera pour sa peine! [хлопоты его пропадут даром!] Разве возможно назначить главнокомандующим человека, который не может верхом сесть, засыпает на совете, человека самых дурных нравов! Хорошо он себя зарекомендовал в Букарещте! Я уже не говорю о его качествах как генерала, но разве можно в такую минуту назначать человека дряхлого и слепого, просто слепого? Хорош будет генерал слепой! Он ничего не видит. В жмурки играть… ровно ничего не видит!