Катастрофа A321 над Синайским полуостровом

Рейс 9268 Metrojet
Хвостовая часть рейса 9268 — на стабилизаторе видна часть надписи «METROJET»
Общие сведения
Дата	31 октября 2015 года
Время	07:14 MSK
Характер	Падение с эшелона, разрушение в воздухе
Причина	Террористический акт (по данным ФСБ), расследование ECAA продолжается
Место	над Синайским полуостровом, южнее Эль-Ариша, в 50 км от Нехеля (Египет)
Координаты	30°10′09″ с. ш. 34°10′22″ в. д.30.1693056° с. ш. 34.1727778° в. д. / 30.1693056; 34.1727778
Погибшие	224 (все)
Воздушное судно
Разбившийся самолёт за 15 месяцев до катастрофы
Модель	Airbus A321-231
Авиакомпания	Metrojet (Когалымавиа)
Принадлежность	AerCap
Пункт вылета	Шарм-эш-Шейх (Египет)
Пункт назначения	Международный аэропорт Пулково, Санкт-Петербург (Россия)
Рейс	7K-9268
Бортовой номер	EI-ETJ
Дата выпуска	9 мая 1997 года (первый полёт)
Пассажиры	217
Экипаж	7
Выживших	0

См. также: Рейс 9268 и Конфликт на Синайском полуострове

Катастрофа A321 над Синайским полуостровом — крупная авиационная катастрофа, произошедшая 31 октября 2015 года над центральной частью Синайского полуострова, ставшая одновременно крупнейшей авиакатастрофой в истории Египта и самолётов семейства Airbus A320, а также самой массовой гибелью граждан России в авиакатастрофе за всю историю мировой авиации.

Авиалайнер Airbus A321-231 российской авиакомпании «Когалымавиа» (торговая марка «Metrojet») был зафрахтован туристическим оператором «Brisco» и выполнял чартерный рейс 7К-9268 по маршруту Шарм-эш-Шейх—Санкт-Петербург, но через 23 минуты после взлёта с экипажем была потеряна радиосвязь, а сам лайнер исчез с радаров. Поисковые группы египетского правительства обнаружили обломки самолёта около города Нехель. Все находившиеся на его борту 224 человека (7 членов экипажа и 217 пассажиров) погибли.

В хвостовой части самолёта произошёл взрыв СВУ. Ответственность за теракт в первые дни после катастрофы взяло на себя Синайское подразделение террористической группировки «Исламское государство Ирака и Леванта (ИГИЛ)».

Сведения о рейсе 9268

Самолёт

Airbus A321-231 (регистрационный номер EI-ETJ, серийный 663) был выпущен весной 1997 года и 9 мая совершил свой первый полёт; на период испытаний он носил временный бортовой номер D-AVZK. Далее авиалайнер передали заказчику — американской компании International Lease Finance Corporation (ILFC), которая к 27 мая сдала его в лизинг ливанской авиакомпании Middle East Airlines (MEA), в которой он получил бортовой номер F-OHMP, а его салон имел пассажировместимость 149 мест: 31 — бизнес-класса и 118 — эконом-класса (C31Y118). Всего данной авиакомпанией лайнер эксплуатировался 6 лет, прежде чем в мае 2003 года вернулся к ILFC.

По имеющимся данным, за период работы в MEA с бортом F-OHMP произошёл один инцидент, причём также в Египте. 16 ноября 2001 года лайнер совершал пассажирский рейс по маршруту Бейрут (Ливан) — Каир (Египет) и при заходе на посадку в аэропорту Каира пилоты слишком высоко подняли его нос, в результате чего хвост опустился настолько низко, что ударился о землю. Никто из находящихся на борту самолёта 88 человек (81 пассажир и 7 членов экипажа) тогда не пострадал, а сам самолёт после прохождения ремонта вернулся на пассажирские маршруты.

2 июня 2003 года уже под бортовым номером TC-OAE лайнер сдали в лизинг турецкой авиакомпании Onur Air. Пассажирский салон при этом подвергся модернизации, в результате которой за счёт уплотнения кресел его пассажировместимость возросла до 220 мест, все — экономкласса (Y220). Сама Onur Air с января по 5 апреля 2007 года и с 30 ноября 2007 по 24 января 2008 года сдавала лайнер в сублизинг саудовской Saudi Arabian Airlines, а с 30 июля по 29 сентября 2010 года — сирийской Cham Wings Airlines. К весне 2012 года борт TC-OAE вернулся к ILFC.

30 марта 2012 года под бортовым номером EI-ETJ самолёт был сдан в лизинг российской авиакомпании «Когалымавиа». 30 апреля того же 2012 года его у ILFC выкупила голландская авиакомпания AerCap, которая повторно сдала этот авиалайнер российской «Когалымавиа», которая в свою очередь с 1 мая 2012 года уже работала под торговой маркой «Metrojet».

Самолёт был оснащён двумя двухконтурными турбовентиляторными двигателями International Aero Engines V2533-A5. Согласно данным авиакомпании «Metrojet», борт EI-ETJ обслуживался в соответствии с действующими правилами и своевременно проходил необходимые технические проверки. Последний еженедельный технический осмотр («Weekly-Check») был выполнен 26 октября 2015 года, последнее заводское обслуживание («C-Check») проводилось 18 марта 2014 года на базе технического обслуживания компании «Turkish Technic» и также в соответствии с нормами. Уровень безопасности самой авиакомпании был равен 0,67 (максимально допустимое значение — 2,0). За 18,5 лет эксплуатации в разных авиакомпаниях, на 30 октября 2015 года, лайнер налетал 57 428 часов 17 минут (48% от ресурса в 120 000 часов) и совершил 21 551 цикл «взлёт-посадка» (45% от ресурса в 48 000 циклов).

Экипаж и пассажиры

Гражданство	Пассажиры	Экипаж	Всего</tr>
Россия Россия	212	7	219
Украина Украина	4	0	4
Белоруссия Белоруссия	1	0	1</tr>
Итого	217	7	224

Самолётом управлял российский экипаж, состоящий из двух пилотов и пяти бортпроводников. Состав экипажа был таким:

• Командир воздушного судна (КВС) — 48-летний Валерий Юрьевич Немов. Налетал свыше 12 000 часов, свыше 3860 из них на Airbus A321 (свыше 1100 из них в качестве КВС).
• Второй пилот — 45-летний Сергей Станиславович Трухачёв. Налетал 5641 час, свыше 1300 из них на Airbus A321.

В салоне самолёта работали пять бортпроводников:

• Валентина Петровна Марцевич, 38 лет — старший бортпроводник.
• Андрей Витальевич Беломестнов, 29 лет.
• Ирина Дмитриевна Олару, 22 года.
• Станислав Васильевич Свиридов.
• Алексей Андреевич Филимонов.

По данным Росавиации, на борту самолёта находились 192 взрослых пассажира и 25 детей.

По данным МЧС России, большинство пассажиров были жителями Северо-Запада России, в основном из Санкт-Петербурга, Ленинградской, Новгородской и Псковской областей; также на борту находились четверо граждан Украины и 1 гражданин Белоруссии.

Среди пассажиров на борту самолёта находились:

• Александр Копылов, заместитель главы Пскова и депутат Псковской городской думы.
• Дарина Громова, самый маленький пассажир, ей было всего 10 месяцев. Впоследствии её фотография, опубликованная многими мировыми изданиями, стала символом катастрофы.

Хронология событий

Предшествующие обстоятельства

Накануне днём, 30 октября 2015 года, Airbus A321-231 борт EI-ETJ выполнил два пассажирских рейса 7K-9266/9265 по маршруту Шарм-эш-Шейх—Самара—Шарм-эш-Шейх. Посадка в Шарм-эш-Шейхе была выполнена в 15:30 UTC, при этом у сдающего экипажа (КВС Дмитрий Жигалкович и второй пилот Юрий Юшко) по данному лайнеру не было никаких замечаний. В аэропорту Шарм-эш-Шейха самолёт прошёл техническое обслуживание, а утром 31 октября был принят новым экипажем (КВС Немов и второй пилот Трухачёв), который стал готовиться к выполнению следующих рейсов — 7K-9268/9267 Шарм-эш-Шейх—Санкт-Петербург—Шарм-эш-Шейх.

Авиакомпания «Когалымавиа» входит в международный туристический холдинг «Tourism Holding & Consulting (TH&C)», в составе которого также состоят и различные туристические операторы. Одним из этих туроператоров был «Brisco», который и стал заказчиком чартерного рейса 7K-9268 (KGL-9268) из Шарм-эш-Шейха в Санкт-Петербург по перевозке группы туристов из 217 человек, возвращавшихся после отдыха на египетских курортах.

Катастрофа

Схема полёта рейса 9268 (по информации Flightradar24)

В 03:50:06 UTC (05:50:06 местного времени, 06:50:06 MSK) рейс 7К-9268 вылетел из Шарм-эш-Шейха, после чего, следуя по воздушному коридору R650 (курс 010°) вдоль побережья залива Акаба, начал набор высоты. Радиомаяк Nuweibaa был пройден в 04:02 UTC на эшелоне FL210 (6400 метров), после чего самолёт повернул влево на курс 340°, чтобы пересечь Синайский полуостров и выйти к Средиземному морю, при этом автопилот был настроен на набор высоты до эшелона FL320 (9750 метров).

По данным сайта Flightradar24, к 04:13:00 рейс 9268 под контролем автопилота на скорости 755 км/ч поднялся до 9411 метров, когда нормальный полёт прекратился. Самолёт начал быстро терять высоту с вертикальной скоростью около 1800 м/мин (около 30 м/с), при этом происходило и падение путевой скорости. В 04:13:20 UTC на высоте 9415 метров и при путевой скорости 520 км/ч запись параметрического самописца обрывается, а за несколько секунд до этого речевой самописец фиксирует посторонний шум. В 04:13:22 UTC, по данным Flightradar24, борт EI-ETJ находился в точке с координатами 30°10′59″ с. ш. 34°09′40″ в. д.30.183° с. ш. 34.161° в. д. / 30.183; 34.161    на высоте 8512 метров, а путевая скорость составляла 115 км/ч, когда уже транспондер перестал подавать сигнал. Примерно в 04:14 UTC (06:14 местного времени, 07:14 MSK) рейс 7К-9268 рухнул на землю в центральной части Синайского полуострова и полностью разрушился.

Поисковые отряды обнаружили место катастрофы среди гор в центральной части полуострова между районами Эль-Кантала и Эль-Лаксима в 50 километрах к северо-востоку от города Нехель (мухафаза Северный Синай). Обломки лайнера оказались разбросаны на протяжении 13 километров на территории в форме эллипса, площадь которого достигала 30 км². Все находившиеся на его борту 224 человека погибли.

Расследование

Внешние медиафайлы
Изображения
	[russian.rt.com/article/127232 Спутниковые снимки места катастрофы]
	[d31asmy75eposw.cloudfront.net/full/5/54043_1445518675.jpg Разбившийся авиалайнер в аэропорту Домодедово за 11 дней до катастрофы]
Видеофайлы
	[www.youtube.com/watch?v=cV_2KF4KUrk Облёт места катастрофы самолёта «Когалымавиа»]

В расследовании причин катастрофы рейса 7К-9268 принимают участие представители:

• Египта (Министерство гражданской авиации Египта (ECAA)),
• России (Межгосударственный авиационный комитет (МАК)),
• Франции (Бюро по расследованию и анализу безопасности гражданской авиации (BEA)),
• Германии (Немецкое федеральное бюро расследований авиационных происшествий (BFU)),
• Ирландии (Отдел по расследованию авиационных происшествий (AAIU)),
• США (Национальный совет по безопасности на транспорте (NTSB)),
• консультанты компании «Airbus» и IASA.

Расследованием в соответствии с Приложением 13 ИКАО руководят авиационные власти Египта, председатель комиссии — Айман аль-Мукаддам.

1 ноября в Каире была начата расшифровка бортовых самописцев, которые лишь незначительно пострадали. По состоянию на 7 ноября, данные с регистраторов были скопированы, их расшифровка продолжается.

Следственный комитет РФ возбудил уголовные дела по статьям 263 и 238 УК РФ («Нарушение правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного, морского и внутреннего водного транспорта и метрополитена»).

Фрагменты самолёта обнаруживались на участке местности протяженностью более 13 километров (площадью более 20 км²), что является свидетельством разрушения самолёта в воздухе. Исполнительный директор Межгосударственного авиационного комитета (МАК) Виктор Сороченко подтвердил, что самолёт разрушился в воздухе.

3 ноября министр гражданской авиации Египта Хусам Камаль заявил, что любые предположения по-прежнему являются преждевременными и не основанными на конкретных доказательствах и данных официального расследования.

7 ноября глава международной комиссии по расследованию Айман аль-Мукаддам на пресс-конференции обнародовал подробности расшифровки самописцев, сообщив, что на последних секундах записи речевого самописца слышен шум, природа которого будет установлена после спектрального анализа в специальной лаборатории. Последняя запись параметрического самописца фиксирует высоту 30 888 фут (9415 м) и скорость 520 км/ч, при этом самолёт следовал под контролем автопилота, настроенного на набор высоты. На этот момент рассматривается несколько возможных версий катастрофы, среди которых названы также возможный износ оборудования, взрыв топливного бака, взрыв литиевой батареи.

16 ноября глава ФСБ РФ Александр Бортников сообщил, что катастрофа произошла в результате теракта — сработало самодельное взрывное устройство мощностью до 1 килограмма в тротиловом эквиваленте. Это стало понятно после того, как на обломках самолёта и вещах пассажиров были обнаружены следы взрывчатого вещества, изготовленного не в России. На следующий день премьер-министр Египта заявил, что власти страны учтут выводы расследования ФСБ.

17 ноября ФСБ РФ обратилось к российской и международной общественности за содействием в установлении террористов. За сведения, способствующие задержанию преступников, обещано вознаграждение в размере $ 50 000 000.

По сообщению «Reuters», египетские власти задержали двоих сотрудников аэропорта; всего задержано 17 человек, из них двое подозреваются в содействии тем, кто заложил на борт бомбу, а также разыскиваются ещё двое сотрудников аэропорта, оставившие на время без присмотра сканер багажа. Египетские министры внутренних дел и гражданской авиации отрицают задержание сотрудников аэропорта.

Экспертиза обломков самолёта и останков пассажиров показала, что взрыв, вероятно, произошёл в пределах 30-31 ряда сидений самолёта, предположительно место 31А. Взрывная волна затронула 27-32 ряды. Мощность взрывного устройства составила до 1 кг тротилового эквивалента.

14 декабря 2015 года египетская специальная комиссия, созданная властями страны для расследования крушения российского авиалайнера над Синаем, заявила о завершении подготовки предварительного отчета расследования и о его рассылке всем участникам расследования. Также комиссия сообщила, что не нашла доказательств, подтверждающих получение посторонними доступа к самолету. «Комитет по техническому расследованию на данный момент не нашел ничего, что указывало бы на незаконное вмешательство или террористические действия», — было сказано в заявлении Министерства гражданской авиации Египта.

В феврале 2016 года президент Египта Абдель Фатах аль-Сиси впервые признал, что борт А321 потерпел катастрофу вследствие теракта.

Версии причин катастрофы

Международные СМИ рассматривают следующие основные версии причин катастрофы:

• взрыв на борту;
• техническая неполадка;
• ошибки экипажа.

Взрыв на борту

3 ноября NBC сообщила с ссылкой на неназванных сотрудников оборонных структур США, что разведывательный спутник, проводивший наблюдение в инфракрасном диапазоне, зафиксировал тепловую вспышку в то же время и в том же месте, где находился перед крушением российский пассажирский самолёт Airbus A321. При этом никаких свидетельств попадания в самолёт ракеты спутник не зафиксировал: при подлёте ракеты за ней оставался бы тепловой след, что, по словам экспертов компании, полностью исключает вероятность, что самолёт был сбит ракетой, а то, что вспышка была зафиксирована в воздухе, исключает вероятность крушения самолёта при попытке аварийной посадки.

Вскоре после крушения одна из группировок, подконтрольных «ИГИЛ», взяла на себя ответственность за катастрофу российского лайнера в Египте. Однако власти Египта в качестве предварительной причины крушения A321 назвали технические неисправности. Ряд СМИ со ссылкой на источники в службах безопасности Египта ранее отмечали, что следов террористического акта при падении самолёта нет. Глава Минтранса РФ Максим Соколов назвал заявления террористов недостоверными. Тем не менее, аналитики не исключают возможность взрыва бомбы на борту авиалайнера.

Пресс-секретарь вооружённых сил Египта Мохамед Самир высказался против версии о взрыве и отметил, что расследование продолжается. Министр транспорта России М. Ю. Соколов также отверг эту группу гипотез, назвав их «надуманными» в силу отсутствия свидетельств со стороны египетских чиновников в сфере гражданской авиации и диспетчерских служб. Президент Египта А.-Ф. Ал-Сиси в интервью BBC назвал версию о взрыве пропагандой.

3 ноября эксперты частной американской разведывательно-аналитической компании «Stratfor» назвали вероятной причиной крушения взрыв на борту авиалайнера. Тогда же интернет-газета Фонтанка.ru сообщила, что неназванные эксперты, работающие на опознании тел погибших разделили травмы погибших на два типа: первый — ожоги и травмы, полученные при падении, у тех, кто находился в носовой части самолёта. Второй тип имеет признаки взрывной травмы, с наличием в телах металлических осколков. Однако источник ТАСС из Центра судебно-медицинской экспертизы опровергал наличие «следов минно-взрывного действия».

4 ноября неназванные источники в следственной комиссии сообщили египетским СМИ, что причиной крушения российского лайнера стал взрыв одного из двигателей.

5 ноября американские и британские спецслужбы поддержали версию взрыва бомбы на борту. Как сообщил агентству Associated Press неназванный официальный представитель США, версия о взрыве появилась на основании перехвата переговоров о том, что сторонники ИГИЛ на Синае якобы заложили в самолёт взрывное устройство. В поддержку версии о взрыве рейса боевиками ИГИЛ, со ссылкой на данные разведки, выступил министр иностранных дел Великобритании Филлип Хэммонд.

6 ноября британские спецслужбы выдвинули версию о том, что некто, имевший доступ к загрузке багажа в самолёт, заложил в багажное отделение взрывное устройство непосредственно перед вылетом самолёта из аэропорта Шарм-эш-Шейха.

7 ноября неназванные французские специалисты по авиационной безопасности сообщили BBC, что по их данным крушение не может быть результатом технических неполадок. По сообщению других французских официальных лиц, бортовой самописец самолёта зарегистрировал «внезапный и сильный» взрыв. По сообщению британских официальных лиц, перехват переговоров боевиков указывает на закладку бомбы в самолёт непосредственно перед взлётом (ранее ответственность за взрыв взяли на себя представители «Исламского государства»). Неназванные представители спецслужб США сообщили о перехвате переговоров между руководством ИГ в Сирии и боевиками на Синайском полуострове о том, как ими был сбит самолёт. Как сообщил компании NBC представитель спецслужб, «они явно торжествовали».

8 ноября участник египетской комиссии, попросивший не называть его имя, сообщил журналисту Reuters, что по мнению комиссии шум, обнаруженный в конце записи речевого регистратора, вероятнее всего был вызван взрывом бомбы. Он сообщил, что комиссия уверена в этой версии «на 90 процентов». В тот же день комиссия по техническому расследования выложила на сайте Гражданской авиации Египта сообщение, призывающее СМИ опираться на официальную информацию расследования, не используя информацию неназванных источников, заявляющих о своей причастности к комиссии.

13 ноября американский телеканал «Fox News», со ссылкой на неназванные источники, близкие к расследованию, сообщил о возможном нахождении на борту самолёта взрывного устройства с таймером. По неустановленным данным, на которые ссылался телеканал, таймер должен был сработать через два часа после взлета. Остается неясным, получена ли эта информация из перехваченных переговоров или же найдены вещественные доказательства.

16 ноября версию взрыва на борту самодельного взрывного устройства мощностью до 1 килограмма в тротиловом эквиваленте на совещании у президента России Владимира Путина подтвердил глава ФСБ Александр Бортников.

14 декабря комиссия по расследованию причин катастрофы завершила составление предварительного отчёта. По словам председателя комиссии, не было получено никаких данных, указывающих на теракт, и комиссия продолжает работу по поиску технических причин катастрофы.

По данным российских СМИ, взрыв произошел в отсеке негабаритного багажа в хвостовой части самолета.

Техническая неполадка

По данным процитированного «Reuters» чиновника, хвостовая часть самолёта отделилась от фюзеляжа и имеет следы пожара.

2 ноября пресс-секретарь авиакомпании «Metrojet» Александр Смирнов исключил техническую неисправность и ошибку пилотов в качестве причин катастрофы и назвал причиной крушения самолёта «внешнее воздействие». Он подчеркнул, что самолёт был готов к полёту на 100 % и что его экипаж был «весьма опытным». Он также показал сертификаты, полученные авиакомпанией в начале 2015 года. Позже он добавил, что последствия касания хвостом ВПП в Каире были полностью устранены, и что двигатель самолёта был проверен 26 октября, за пять дней до катастрофы. Один из членов комитета по расследованию также сообщил, что после поверхностного анализа данных «чёрного ящика» он сделал вывод, что самолёт не был сбит. Следствию предстоит обследовать уцелевший в обломках хвоста самолёта гермошпангоут, повреждения в котором могут выявить разгерметизацию и декомпрессию заднего отсека на высоте 9,8 км (на такой высоте декомпрессия могла вызвать катастрофический исход, тем более что следов пожара или взрыва топливных баков не замечено).

7 ноября МАК сообщил, что до момента прекращения записи регистраторов полёт проходил в штатном режиме, информации об отказах систем и агрегатов самолёта на параметрическом регистраторе зафиксировано не было.

Ошибка экипажа

Анализ данных бортовых регистраторов позволит комиссии понять, повлияли ли действия экипажа на развитие катастрофы.

Последствия катастрофы

Многие авиакомпании, в том числе Emirates, Air France-KLM, Lufthansa, FlyDubai и сама «Когалымавиа», приостановили полёты по трассе над Синайским полуостровом до выяснения причин катастрофы российского лайнера.

4 ноября авиационные власти Великобритании и Ирландии запретили своим авиакомпаниям полёты над Синайским полуостровом и в Шарм-эш-Шейх. Как говорится в заявлении британского правительства, это связано с появлением новой информации о том, что крушение A321 могло быть вызвано взрывным устройством на борту. Правительство США сообщило, что у американских авиакомпаний нет регулярных рейсов в Шарм-эш-Шейх.

5 ноября об отмене полётов в Шарм-эш-Шейх объявили авиакомпании Германии. Франция, Нидерланды и Бельгия предупредили своих граждан о нежелательности полётов в Шарм-эш-Шейх; об отмене ночных рейсов в Шарм-эш-Шейх сообщила авиакомпания Turkish Airlines.

6 ноября президент России Владимир Путин, по предложению Национального антитеррористического комитета, принял решение приостановить авиационное сообщение с Египтом «до налаживания должного уровня безопасности авиационного сообщения». Вечером распоряжение Министерства транспорта РФ о временном прекращении полётов с 20:00 того же дня вступило в силу. Был организован вывоз российских туристов из Египта по факту окончания туристских путёвок, при этом на борт самолётов разрешалось брать только ручную кладь, а багаж будет доставляться отдельно спецрейсами авиации МЧС. 8 ноября был издан Указ Президента РФ «Об отдельных мерах по обеспечению национальной безопасности Российской Федерации и защите граждан Российской Федерации от преступных и иных противоправных действий» по вопросам авиасообщения с Египтом.

Западные СМИ считают, что если официальное расследование признает катастрофу A321 терактом, то в ответ Кремль начнёт активнее бомбить «ИГИЛ» в Сирии.

Вечером 16 ноября Владимир Путин на совещании по итогам расследования причин авиакатастрофы заявил, что Россия найдёт и покарает преступников, совершивших убийство россиян на Синае, а также приказал усилить удары авиации по объектам «ИГИЛ» в Сирии. После чего была усилена авиационная группа ВВС России в Сирии, а также к бомбардировкам были подключены самолёты дальней авиации.

Пресс-секретарь президента Российской Федерации Дмитрий Песков сообщил, что Владимир Путин приказал российским спецслужбам уничтожить всех людей, причастных к организации теракта.

18 ноября журнал «Дабик», более года позиционирующий себя как информационная сводка ИГИЛ, опубликовал статью, якобы описывающую создание самодельного взрывного устройства, которое было заложено на борт Аirbus A321. Оно состоит из жестяной банки «Schweppes», крепёжки и детонатора. Подробности установки и приведения в действие самодельного взрывного устройства журналом не приводились.

Министр обороны России Сергей Шойгу в Каире в ходе переговоров с президентом Египта Абдул-Фаттах Халилом Ас-Сиси заявил, что в теракте с самолётом виновна террористическая группировка «Вилаят-Синай», являющаяся филиалом ИГИЛ на Синайском полуострове.

Реакция

Президент России Владимир Путин выразил соболезнования семьям погибших. Премьер-министру Дмитрию Медведеву было поручено сформировать государственную комиссию в связи с катастрофой самолёта «Когалымавиа» в Египте. Глава государства потребовал найти и уничтожить террористов, причастных к гибели россиян. В марте 2016 года пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков заявил, это действующее поручение главнокомандующего России и оно бессрочно.

Свои соболезнования российскому народу и семьям погибших, в частности, передали: главы Азербайджана, Армении, Афганистана, Белоруссии, Болгарии, Боливии, Венгрии, Венесуэлы, Вьетнама, Германии, Грузии, Египта, Израиля, Ирана, Исландии, Испании, Казахстана, Латвии, Литвы, Молдавии, Монголии, Нидерландов, Никарагуа, ОАЭ, Омана, Польши, Республики Корея, Сейшельских Островов, Сербии, Сингапура, Словакии, Словении, Судана, Таджикистана, Туниса, Турции, Туркменистана, Узбекистана, Украины, Финляндии, Франции, Хорватии, Эстонии, ЮАР; премьер-министры Канады и Норвегии, председатель Китайской Народной Республики, короли Швеции и Марокко, госсекретарь США, папа римский Франциск, председатель Госсовета и Совмина Кубы, генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун и другие. Свои соболезнования выразили главы основных религиозных организаций России.

Известный французский сатирический журнал «Charlie Hebdo» опубликовал три карикатуры на тему катастрофы, что вызвало негативную реакцию МИД РФ и Государственной думы; карикатуры расценены как «циничные», «кощунство» и «глумление над памятью погибших». В ответ французский МИД заявил, что «во Франции журналисты свободно выражают своё мнение», при этом «оно не всегда совпадает с официальной позицией французских властей».

20 ноября 2015 года Совет Безопасности ООН в резолюции 2249 (2015) осудил множество террористических нападений, совершенных «ИГИЛ», указав среди них и катастрофу A321 над Синаем.

Траур

1 ноября был объявлен в России днём траура. В Санкт-Петербурге траур был объявлен на три дня. В Ленинградской области траур был продлён до 4 ноября. <center>

• Акция памяти погибших в катастрофе А321 31.10.15.jpg

  Акция памяти погибших на Дворцовой площади Санкт-Петербурга

• Зимний дворец 4.11.15.jpg

  4 ноября 2015 года. Над Зимним дворцом приспущен государственный флаг

• Flowers for Metrojet flight 9268 victims.JPG

  Цветы и детские игрушки у входа в здание аэропорта Пулково, 7 ноября 2015 года

• Pzpyramid16.jpg

  Пирамида Хеопса в Египте, 16 ноября 2015 года

Музыка

Под потрясением от катастрофы композитор Игорь Матвиенко создал музыку песни «Жить». В 2016 году песня была окончена, её исполнили 27 артистов эстрады.

См. также

• Катастрофа Boeing 727 на Синае (1973)
• Катастрофа Boeing 737 под Шарм-эш-Шейхом (2004)
• Взрыв DC-10 над Тенере
• Взрыв Boeing 747 над Локерби
• Катастрофа Boeing 767 под Нантакетом — крупнейшая катастрофа в истории египетской авиации, произошла 16 годами ранее
• Громова, Дарина Алексеевна

Ссылки

• [aviation-safety.net/database/record.php?id=20151031-0 Описание катастрофы на Aviation Safety Network]
• [mak.ru/russian/investigations/2015/a321_ei-etj.html А-321 EI-ETJ 31.10.2015] — страница с результатами расследования МАК, обновлено 07.11.2015
• [www.metrojet.ru/posts/71-informatsiya-po-reysu-9268-sharm-el-sheyh-sankt-peterburg-31-oktyabrya-2015 Информация по рейсу 7К-9268 Шарм-эш-Шейх — Санкт-Петербург 31 октября 2015] — Metrojet, 31 октября 2015; [urgent.metrojet.ru/ Информация по рейсу 7К-9268]
• [www.mchs.gov.ru/operationalpage/Operativnaja_informacija/item/5216330/ Список пассажиров и экипажа самолета Airbus A321 авиакомпании «КогалымАвиа» 7К9268]. МЧС России (31 Октября 2015 14:10).
• Информация от Министерства гражданской авиации Египта, возглавляющего расследование:
  • [www.civilaviation.gov.eg/News/news%20pages%20ar/messs_3_11_2_15.html Russian Aircraft press release] — Пресс-релиз от 3 ноября 2015  (англ.)
  • [www.civilaviation.gov.eg/News/news%20pages%20ar/messs_4_11_15_1.html FDR Data of crashed Russian plane has been extracted and validated], 4 ноября 2015  (англ.)
  • [www.civilaviation.gov.eg/News/news%20pages%20ar/messs_7_11_2_15.html Press Briefing by the Accident Investigation Committee Of Metrojet KGL-9268], 7 ноября 2015  (англ.)
  • [www.civilaviation.gov.eg/News/news%20pages%20ar/messs_8_11_3_15.html Head of Accident Investigation Committee of Metrojet KGL-9268 release], 8 ноября 2015  (англ.)
  • [www.civilaviation.gov.eg/News/news%20pages%20ar/messs_14_12_2_15.html Issuance of the Preliminary Report for the Metrojet Russian Airplane accident] — December 14, 2015
  • [www.civilaviation.gov.eg/News/news%20pages%20ar/messs_15_12_2_15.html Investigator in Charge: the Investigation Committee of Russian plane has not ruled out any of the assumptions] — December 15, 2015.
• [www.airbus.com/crisis/ Crisis: METROJET A321-200 FLIGHT 7K-9268 ACCIDENT OVER SINAI PENINSULA] — Airbus, 31 October 2015  (англ.)
• [www.bea.aero/fr/enquetes/sinai/sinai.php Accident survenu dans la péninsule du Sinaï (Egypte) à l’Airbus A321-231, immatriculé EI-ETJ, Vol 7K-9268, samedi 31 octobre 2015] — Бюро по расследованию и анализу безопасности гражданской авиации, 2 NOVEMBRE 2015  (фр.)
• [www.bea.aero/en/enquetes/sinai/sinai.php Accident in the Sinai Peninsula (Egypt) to the Airbus A321-231, registered EI-ETJ, flight 7K-9268, on Saturday 31 October 2015 ] — Бюро по расследованию и анализу безопасности гражданской авиации, 2 NOVEMBER 2015  (англ.)
• [www.bbc.com/news/world-middle-east-34692132 «Sinai plane crash: Four theories»] // BBC NEWS, 5 November 2015 — обсуждение версий в СМИ (англ.)
• [ria.ru/incidents/20151031/1311197621.html Крушение российского лайнера в Египте]. Онлайн-репортаж. РИА Новости (31 октября 2015). Проверено 31 октября 2015.
• [www.flightradar24.com/data/flights/7k9268/#7d986d3 7K9268 flight history — FlightRadar24]  (англ.)
• [www.youtube.com/watch?v=TZXAc5PDuVs Авиакатастрофа Airbus A321 от 31.10.2015 г. Рейс 7K-9268] — инфографический видеоролик по основной версии. Ноябрь 2015 года
• [www.youtube.com/watch?v=tDU4q757UBU Russian plane crash in Sinai] — видео. Инфографика  (англ.)

Отрывок, характеризующий Катастрофа A321 над Синайским полуостровом

– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.


1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.


Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]


Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.


Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.