Кёй, Анри
Анри Кёй | |
Анри Кей (фр. Henri Queuille; 31 марта 1884 года, Нёвик, деп. Коррез, — 15 июня 1970 года, Париж) — французский государственный и политический деятель. Радикал. Видный политик в Третьей и Четвертой Республиках. После второй мировой войны он трижды занимал пост премьер-министра Франции.
Министр сельского хозяйства Франции с 14 июня 1924 по 17 апреля 1925, с 19 июля 1926 по 11 ноября 1928, с 21 февраля по 2 марта 1930, с 18 декабря 1932 по 8 ноября 1934 и с 10 апреля 1938 по 21 марта 1940. Министр здравоохранения Франции с 13 декабря 1930 по 27 января 1931 и с 8 ноября 1934 по 1 июня 1935. Министр почт, телеграфов и телефонов с 3 июня по 18 декабря 1932. Министр общественных работ Франции с 22 июня 1937 по 13 марта 1938. Министр поставок с 21 марта по 16 июня 1940. Государственный министр Франции с 26 июля по 5 сентября 1948 и с по. Министр общественных работ, транспорта и туризма с 5 по 11 сентября 1948. Премьер-министр Франции с 11 сентября 1948 по 28 октября 1949, с 2 по 12 июля 1950 и с 10 марта по 11 августа 1951. Министр финансов и экономических дел Франции с 11 сентября 1948 по 12 января 1949. Вице-председатель Совета Министров Франции с 28 октября 1949 по 2 июля 1950 и с 20 января 1952 по 19 июня 1954. Министр внутренних дел Франции с 7 февраля 1950 по 11 августа 1951.
Он был сыном дворянки, дважды потомок короля Иерусалимского Жана де Бриенна.
Содержание
Правительства Кея
Первое министерство (11 сентября 1948 — 28 октября 1949)
- Анри Кей — председатель Совета Министров и министр финансов и экономических дел;
- Андре Мари — вице-председатель Совета Министров и министр юстиции;
- Робер Шуман — министр иностранных дел;
- Поль Рамадье — министр национальной обороны;
- Жюль Мок — министр внутренних дел;
- Робер Лакост — министр торговли и промышленности;
- Даниель Мейер — министр труда и социальное обеспечения;
- Андре Колен — министр торгового флота;
- Ивон Дельбос — министр национального образования;
- Робер Бетолу — министр по делам ветеранов и жертв войны;
- Пьер Пфлимлен — министр сельского хозяйства;
- Поль Косте-Флоре — министр по делам заграничной Франции;
- Кристиан Пино — министр общественных работ, транспорта и туризма;
- Пьер Шнейте — министр здравоохранения и народонаселения;
- Эжен Клод-Пти — министр восстановления и градостроительства;
Изменения
- 12 января 1949 — Морис Пецш наследует Кею как министр финансов и экономических дел;
- 13 февраля 1949 — Робер Лекур наследует Мари как вице-председатель Совета Министров и министр юстиции.
Второе министерство Кея (2 — 12 июля 1950)
- Анри Кей — председатель Совета Министров и министр внутренних дел;
- Жорж Бидо — вице-председатель Совета Министров;
- Робер Шуман — министр иностранных дел;
- Рене Плевен — министр национальной обороны;
- Морис Пецш — министр финансов и экономических дел;
- Эдгар Фор — министр бюджета;
- Жан-Мари Лувель — министр торговли и промышленности;
- Поль Бэкон — министр труда и социальное обеспечения;
- Рене Мейер — министр юстиции;
- Лионель де Тенги дю Пуё — министр торгового флота;
- Андре Морис — министр национального образования;
- Луи Жакино — министр по делам ветеранов и жертв войны;
- Пьер Пфлимлен — министр сельского хозяйства;
- Поль Косте-Флоре — министр по делам заграничной Франции;
- Морис Буржес-Монури — министр общественных работ, транспорта и туризма;
- Пьер Шнейте — министр здравоохранения и народонаселения;
- Эжен Клод-Пти — министр восстановления и градостроительства;
- Шарль Брюн — министр почт;
- Жан Летурно — министр информации;
- Поль Джакобби — министр государственной службы и административной реформы;
- Поль Рейно — министр отношений с государствами-партнерами и Дальним Востоком.
Третье министерство (10 марта — 11 августа 1951)
- Анри Кей — председатель Совета Министров и министр внутренних дел;
- Ги Молле — вице-председатель Совета Министров и министр по делам Совета Европы;
- Рене Плевен — вице-председатель Совета Министров;
- Жорж Бидо — вице-председатель Совета Министров;
- Робер Шуман — министр иностранных дел;
- Жюль Мок — министр национальной обороны;
- Морис Пецш — министр финансов и экономических дел;
- Эдгар Фор — министр бюджета;
- Жан-Мари Лувель — министр торговли и промышленности;
- Поль Бэкон — министр труда и социальное обеспечения;
- Рене Мейер — министр юстиции;
- Гастон Дефферр — министр торгового флота;
- Пьер-Оливье Лапи — министр национального образования
- Луи Жакино — министр по делам ветеранов и жертв войны;
- Пьер Пфлимлен — министр сельского хозяйства;
- Франсуа Миттерран — министр по делам заграничной Франции;
- Антуан Пине — министр общественных работ, транспорта и туризма;
- Пьер Шнейте — министр здравоохранения и народонаселения;
- Эжен Клод-Пти — министр восстановления и градостроительства;
- Шарль Брюн — министр почт;
- Альбер Газье — министр информации;
- Жан Летурно — министр отношений с государствами-партнерами.
Напишите отзыв о статье "Кёй, Анри"
Примечания
|
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 17 марта 2012 года. |
Отрывок, характеризующий Кёй, Анри
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.