Савари, Анн Жан Мари Рене

Рене Савари
René Savary
Портрет Савари, работа худ. Р. Лефевра, 1814
Дата рождения	26 апреля 1774(1774-04-26)
Место рождения	Марк-эт-Шевере (Франция)
Дата смерти	2 июня 1833(1833-06-02) (59 лет)
Место смерти	Париж (Франция)
Принадлежность	Франция Франция
Род войск	Пехота, Кавалерия
Годы службы	1790 — 1833
Звание	Дивизионный генерал
Часть	Великой Армии
Командовал	5-й корпус (1807)
Сражения/войны	Остроленка (1807)
Награды и премии

Анн Жан Мари Рене Савари, герцог Ровиго (фр. Anne Jean Marie René Savary, duc de Rovigo; 26 апреля 1774, Марк-э-Шевере, ныне Арденны — 2 июня 1833, Париж) — французский политический и военный деятель.

Биография

Анн Жан Мари Рене Савари участвовал в революционных войнах. С 1800 года был адъютантом и доверенным лицом генерала Бонапарта, который давал ему деликатные, хотя не всегда почётные поручения вроде тайных расследований. Савари обнаружил в этих делах большие способности и потому в 1802 году был назначен директором бюро тайной полиции.

В 1804 году он раскрыл заговор Жоржа Кадудаля и Пишегрю и руководил как арестом герцога Энгиенского, так и судом над ним. Впоследствии (1823 год) Савари в особой брошюре «La catastrophe de M. le duc d’Enghien» (вошедшей потом в его мемуары) пытался взвалить всю ответственность на Талейрана, что произвело сильную сенсацию.

В 1805—1807 годах Савари в звании дивизионного генерала принимал участие в походах против Австрии, Пруссии и России. После Тильзитского мира Наполеон отправил его посланником в Петербург, где, как один из виновников смерти герцога Энгиенского, он не мог пользоваться симпатиями.

В 1808 году Савари командовал корпусом в Испании.

В 1810 году Наполеон назначил его министром полиции на место Фуше; последний оказался для Наполеона слишком самостоятельным, между тем как Савари был покорным, искусным и жестоким исполнителем приказаний императора. Он сохранил портфель до падения Империи. Во время Ста дней Савари сделан пэром и главноначальствующим над жандармерией.

После вторичного падения Наполеона Савари хотел сопровождать его на остров Св. Елены, но был взят в плен англичанами и поселен на острове Мальта. В 1816 году он бежал, в 1819 году добровольно явился в Париж и отдался в руки судебной власти; суд оправдал его по обвинению в убийстве герцога Энгиенского.

После революции 1830 года Савари был назначен главнокомандующим французских войск в Алжире, где действовал чрезвычайно энергично, много сделал для завоевания, колонизации и культивирования края, но обнаружил такую дикую жестокость, что в 1833 году был отозван.

Мемуары Савари представляют значительный интерес для истории Наполеоновского времени, хотя не безусловно достоверны; они написаны в духе восхвалении Наполеона, но автор чрезвычайно наивно рассказывает множество фактов, рисующих императора с очень некрасивой стороны.

Ссылки

• Дамаскин И. [fisechko.ru/100vel/razved/9.htm 100 великих разведчиков. РЕНЕ САВАРИ, ГЕРЦОГ РОВИГО]
• Савари, Анн-Жан-Мари-Рене // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Савари, Анн Жан Мари Рене

«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»


На правом фланге у Багратиона в 9 ть часов дело еще не начиналось. Не желая согласиться на требование Долгорукова начинать дело и желая отклонить от себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что, по расстоянию почти 10 ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели не убьют того, кого пошлют (что было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, что было весьма трудно, посланный не успеет вернуться раньше вечера.
Багратион оглянул свою свиту своими большими, ничего невыражающими, невыспавшимися глазами, и невольно замиравшее от волнения и надежды детское лицо Ростова первое бросилось ему в глаза. Он послал его.
– А ежели я встречу его величество прежде, чем главнокомандующего, ваше сиятельство? – сказал Ростов, держа руку у козырька.