Буде, Жан

Жан Буде
фр. Jean Boudet
Дата рождения	9 февраля 1769(1769-02-09)
Место рождения	Бордо, департамент Жиронда, Франция
Дата смерти	14 сентября 1809(1809-09-14) (40 лет)
Место смерти	Будвайс, Австрия (ныне Чехия)
Принадлежность	Франция Франция
Род войск	Пехота
Годы службы	1785 – 1809
Звание	Дивизионный генерал
Командовал	Пехотной дивизией (1803-06)
Сражения/войны	Тулон (1793), Маренго (1800), Асперн-Эсслинг (1809), Ваграм (1809)
Награды и премии

Жан Буде (фр. Jean Boudet; 1769—1809) — французский военный деятель, дивизионный генерал (20 октября 1796 года), участник революционных и наполеоновских войн.

Биография

Жан Буде родился 9 февраля 1769 года на юго-западе Франции в городе Бордо и будучи ещё в юношеском возрасте поступил на службу во французскую армию.

После осады Тулона (18 сентября — 18 декабря 1793) Буде был послан на Антильские острова, где отличился в нескольких битвах с английской армией.

В 1796 году за перечисленные заслуги и безупречную службу Буде получил чин дивизионного генерала.

В 1800 году он командовал авангардом корпуса генерала Луи Дезе, прибытие которого в битве при Маренго решило исход этого финального сражения Второй Итальянской кампании Наполеона I против австрийских войск в Северной Италии.

В 1802 году генерал Буде отправлся в экспедицию в Сан-Доминго имеющей целью подавить восстание рабов. В ходе этой экспедиции умер от лихорадки командующий экспедиционным корпусом и генерал-капитан Сан-Доминго Шарль Леклерк — муж сестры Наполеона Бонапарта Полины известной своими экстравагантными выходками. В 1805 году французские войска овладели Порт-о-Пренсом (Буде командовал правым флангом), но в конечном итоге, несмотря на все усилия французов, на карте мира появилась первая республика под управлением бывших рабов — Гаити.

С 29 августа 1805 года командир 1-й пехотной дивизии 2-го армейского корпуса Великой Армии.

В 1809 году после первого перехода через Дунай, Буде занял со своею дивизией Эсслинг, где удержался, несмотря на все усилия австрийцев (см. Асперн-Эсслингская битва). В знак признательности за это Наполеон Бонапарт пожаловал ему имение и графский титул. Однако в сражении при Ваграме Жан потерял всю свою дивизионную артиллерию, за что был остро раскритикован Императором.

Остро переживая случившееся, Буде покончил жизнь самоубийством 14 сентября 1809 года в городке Будвайс (ныне Моравске-Будеёвице).

Имя генерала Буде вошло в список 660 военачальников, служивших Франции в период Революции и Первой империи, и чьи имена высечены под сводами парижской Триумфальной арки на площади Шарля де Голля (Звезды).

Награды

• Легионер ордена Почётного легиона (11 декабря 1803 года);
• Коммандан ордена Почётного легиона (14 июня 1804 года);
• Великий офицер ордена Почётного легиона (2 июня 1809 года);
• Кавалер ордена Железной короны (1809 год, Италия);
• Большой крест орден Данеброга (Дания).

Отрывок, характеризующий Буде, Жан

В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.


На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.