Государственные кредитные билеты образца 1917 года
Поделись знанием:
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.
Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Государственные кредитные билеты образца 1917 года — бумажные денежные знаки, выпуск которых был организован в 1917 году Временным правительством согласно постановлениям от 26 апреля[1], 9 мая[2] и 22 августа[3] 1917 года и продолжался Народным банком РСФСР до 1919[4] и 1921[5] года.
Государственный кредитный билет номиналом 5 рублей отличался от аналогичного билета образца 1909 года только нумерацией: серийные номера были вида АА-123, тогда как у билетов 1909 года — АА-123456. Серийные номера у 250 рублей вида АА-123, у 1000 рублей — АА 123456.
Кредитные билеты номиналом 250 и 1000 рублей были первыми деньгами, выпущенными Временным правительством после Февральской революции. В отличие от билета в 5 рублей, на них была изображена эмблема Российской республики и в оформлении присутствовали свастики и бесконечный узел. Все билеты, даже после роспуска Временного правительства, печатались с подписью управляющего Государственным банком России И. П. Шипова.
Кредитные билеты этого выпуска находились в обращении до 1 октября 1922 года, когда, согласно декрету СНК РСФСР от 8 сентября 1922 года[6], теряли платежную силу. Их обмен на денежные знаки РСФСР образца 1922 года осуществлялся в соотношении 10 000 : 1.
| Изображение | Номинал (рублей) |
Размер (мм) |
Основные цвета | Описание | Дата ввода |
Годы печати |
Дата вывода | |||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Лицевая сторона | Оборотная сторона | Лицевая сторона | Оборотная сторона | Водяной знак | ||||||
|
|
5 | 99×158 | синий | малый герб Российской империи, номинал цифрами и прописью, пояснительная надпись, подписи управляющего Государственным банком России И. П. Шипова и одного из кассиров, год выпуска и серийный номер |
малый герб Российской империи, номинал цифрами и прописью, пояснительная надпись |
число «5» в круге по всему полю |
9 мая 1917 |
1909[7] | 1 октября 1922 |
|
|
250 | 175×105 | лиловый, зелёный |
номинал цифрами и прописью, пояснительная надпись, подписи управляющего Государственным банком России И. П. Шипова и одного из кассиров, год выпуска и серийный номер |
эмблема Российской республики, номинал цифрами и прописью, пояснительная надпись |
орнамент по всему полю |
8 сентября 1917 |
1917[8] | |
|
|
1000 | 213×132 | зелёный, коричневый, синий |
здание Таврического дворца с подписью «Государственная дума», номинал |
10 июня 1917 | ||||
| Масштаб изображений — 1,0 пикселя на миллиметр. | ||||||||||
Напишите отзыв о статье "Государственные кредитные билеты образца 1917 года"
Примечания
- ↑ 1000 рублей; СУ-1917, отдел 1, № 128 от 6 июня, ст. 697
- ↑ 5 рублей; СУ-1917, отдел 1, № 128 от 6 июня, ст. 695
- ↑ 250 рублей; СУ-1917, отдел 1, № 221 от 15 сентября, ст. 1504
- ↑ 5 рублей
- ↑ 250 и 1000 рублей
- ↑ [www.fox-notes.ru/gezetz/gezetz_00053_baranoff.htm Декрет СНК РСФСР от 8 сентября 1922 «Об установлении однородности денежного обращения» — fox-notes.ru]
- ↑ На банкнотах; по факту выпускались с 1917 по 1919 год
- ↑ Выпускались без изменений до 1921 года
Литература
- Денисов А. Е. Часть 3. Государственные бумажные денежные знаки 1898-1917 годов // «Бумажные денежные знаки России 1969-1917». — М.: Нумизматическая Литература, 2004. — С. 81-88. — 208 с. — ISBN 5-902689-02-3.
Ссылки
- [www.russian-money.ru/PaperMoney.aspx?id=64#label Государственные кредитные билеты 1917 года — russian-money.ru]
- [www.russian-money.ru/PaperMoney.aspx?id=72#label 5 рублей — russian-money.ru]
Отрывок, характеризующий Государственные кредитные билеты образца 1917 года
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.
Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
