Новгородка (монета)

Новгоро́дская денга́, новгоро́дка — серебряная деньга, выпуск которой начался в Великом Новгороде с 1420 года. Первоначальная масса — около 0,94 грамма (216 монет из гривенки серебра, равной 204 граммам), со второй половины XV века — 0,78 грамма, с 1534 года — 0,68 грамма (300 монет из гривенки).

История

См. также: Рубль, Копейка, Денга и Псковка

На лицевой стороне изображён стоящий или, впоследствии, сидящий «вотчинник» Новгорода, принимающий дары от стоящего перед ним новгородца. На оборотной стороне надпись: «Великого Новгорода». Помимо новгородок чеканились также четверетцы (¹⁄₄ новгородки), на которых изображалась птица.

Новгородки чеканились по описанному типу до 1478 года, когда великий князь Иван III уничтожил новгородские вольности. С этого времени чеканили новгородки, очень недолго впрочем, с прежним типом лицевой стороны, но с легендою «деньги великого князя» или «печать великого князя», «исподарь всея Руси».

Новгородская денга равнялась в период Новгородской республики ¹⁄₂₁₆ новгородского рубля (первоначально 204 грамма серебра). С 1534 года (денежная реформа Елены Глинской) новгородка стала равняться ¹⁄₁₀₀ московского рубля (68 граммов серебра) или 2 двум московкам (московским денгам). На ней, как правило, изображали всадника с копьём, от чего она получила название копейная денга, копейка. В течение XVI—XVII веков это наименование закрепилось за монетой окончательно.

См. также

• Псковка

Литература

• И. И. Толстой, «Монеты Великого. Новгорода» (СП б., 1884);
• Д. Н. Чудовский, «Новгородки» (Киев, 1887).
• [www.numizm.ru/ Нумизматический словарь] / [Автор: Зварич В.В.]. — 4-е изд.. — Львов: Высшая школа, 1980.

Ссылки

Новгородка // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Новгородка (монета)

В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.