Дмитриев, Игорь Борисович

Игорь Дмитриев
Имя при рождении:	Игорь Борисович Дмитриев
Место рождения:	Ленинград, СССР
Профессия:	актёр
Годы активности:	1948—2008
Театр:	Театр драмы имени Комиссаржевской; Театр Комедии имени Акимова
Награды:
Сайт:	[www.komedia.spb.ru/artists/dmitriev_ig.html Театр Комедии]

И́горь Бори́сович Дми́триев (29 мая 1927 года — 26 января 2008 года) — советский и российский артист театра и кино, народный артист РСФСР.

Биография

Детство

Будущий именитый актёр И. Б. Дмитриев родился 29 мая 1927 года в Ленинграде.

Игорь Дмитриев воспитывался матерью, дедушками и бабушками. Своего отца, яхтсмена Бориса Петровича Дмитриева (1906—1958), по его словам, он помнил плохо, поскольку родители расстались вскоре после его рождения.

Мама Игоря, Елена Ильинична Таубер (1905—1984), еврейка по национальности, была балериной, работала в мюзик-холле у знаменитого Касьяна Голейзовского, а также в балете Свердловска и цирке — выступала в шоу-аттракционе «Лошади и танцовщицы»; преподавала историко-бытовой танец в Пермском хореографическом училище. Цирк стал для Игоря одним из самых ярких впечатлений детства.

Другим серьёзным увлечением Игоря стал театр. К маме часто приходили в гости подруги, которые обсуждали последние новости подмостков. Мальчику было все это очень интересно, и в отсутствие мамы он обожал напяливать какие-то несусветные наряды и представлять себя то Гамлетом, то леди Макбет.

В семь лет Игорь Дмитриев начал выступать в школьной самодеятельности и в Ансамбле песни и пляски ленинградского Дворца пионеров, которым руководил Исаак Осипович Дунаевский. Тогда мальчик впервые и заявил, что, когда вырастет, станет актёром.

Дебют Игоря Дмитриева в кино состоялся в фильме В. Файнберга «Голос Тараса».

Война

С началом Великой Отечественной войны семья Игоря эвакуировалась в Молотовскую область в посёлок Нижняя Курья. Там был Клуб речников, куда Игорь ходил с другими ребятами, читал стихи, пел, танцевал и принимал участие в концертах в военных госпиталях перед ранеными.

В 1943 году Игорь Дмитриев узнал, что при Пермском драматическом театре открывается театральная студия, и отправился туда на прослушивание. Для экзамена Игорь читал сцены из лермонтовского «Маскарада» и за Арбенина и, ввиду отсутствия партнёрши, за Нину. Приёмная комиссия огласила приговор: «Арбенин из тебя никакой, зато Нина — сама чистота и невинность. За Нину принимаем!».

Учёба в школе-студии МХАТ

Вскоре Игорь Дмитриев принял окончательное решение поступать в театральный. Успокоив мать, он отправляется в Москву.

Игорь подал заявления сразу в несколько институтов. Во ВГИК и Вахтанговскую школу его не приняли, зато взяли в Малый театр и ГИТИС. Имея за спиной такой тыл, он рискнул поступать ещё и в Школу-студию МХАТ, и это ему удалось.

Игорь Дмитриев вспоминал о годах учёбы: «Я застал Художественный театр в самом расцвете: на сцене блистали Качалов, Москвин, Книппер-Чехова, Тарханов. Мы очень подружились с Михаилом Пуговкиным, с которым обитали в одной комнате в общежитии. Нам с Мишей страшно повезло: обычно в комнатках ютилось по двенадцать человек, а мы жили вдвоём. Впрочем, нашу обитель и комнатой-то назвать было нельзя — крошечный закуток без окна и двери, кроме того, одной из стен служила стенка шкафчика, в который столяры вешали спецодежду: в здании помимо нескольких комнат для иногородних студентов размещались декорационные мастерские. Жили мы, как все студенты, голодно и весело».

В Академическом драматическом театре им. В. Ф. Комиссаржевской

В 1948 году Игорь Дмитриев окончил Школу-студию МХАТ и отправился в родной Ленинград, где у него оставалась пустующая квартира, которую бабушка сохраняла всю блокаду. Там Дмитриев поступил в Ленинградский драматический театр имени В. Ф. Комиссаржевской, где прослужил до 1967 года.

На сцене этого театра им были сыграны: Антонио («Светите, звезды» И. Микитенко), Чебаков («Женитьба Бальзаминова» А. Островского), Грацианский («Живая вода» по роману Л. Леонова), Вагин («Дети солнца» М. Горького), Якимо («Цимбелин» У. Шекспира), Робинзон («Бесприданница» А. Островского), молодой физик Тулин («Иду на грозу» по роману Д. Гранина) и другие.

Высоко было оценено его исполнение роли Глумова в спектакле «На всякого мудреца довольно простоты» А. Островского (1965).

Театр Комедии

• С 1984 года Игорь Дмитриев — артист Санкт-Петербургского Театра комедии им. Н. П. Акимова.
• В конце 90-х осуществил работы на других площадках Санкт-Петербурга:
  • моноспектакли в театрах:
    • «Русская антреприза» им. А. Миронова и
    • «Приют Комедианта».
• С 2000 по 2003 год совместно с Михаилом Светиным играл в Театре комедии спектакль по пьесе Сергея Носова «Дон Педро» (реж. Татьяна Казакова).
• Игорь Дмитриев также участвовал в программе «Белый попугай».

Другие театры

Сотрудничал с Санкт-Петербургским театром «Русская антреприза» имени Андрея Миронова и играл в спектакле «Таланты и поклонники» в Большом драматическом театре имени Г. А. Товстоногова.

Личная жизнь

Со своей будущей женой Ларисой Игорь Дмитриев был знаком ещё с детства. Они учились в одном классе, и Игорь часто бывал в их доме на канале Грибоедова. Война разметала их по разным городам, а вновь встретились они уже в Москве. Лариса тогда училась в полиграфическом, а Игорь — в Школе-студии МХАТ.

Позже, уже после окончания учёбы, им довелось вместе отдыхать в Дагомысе. Игорь Борисович вспоминал: «Как-то днём идём мы с Ларисой мимо тира, и я предложил ей пострелять. Она в шутку спрашивает: „А какой приз я получу, если выбью десять очков из десяти?“ Я тут же ляпнул: „Женюсь на тебе!“ И что вы думаете? Лариса ни разу не промазала, пришлось жениться!»

Вместе они прожили тридцать лет. У них родился сын Алексей. Впоследствии он закончил отделение восточных языков Ленинградского университета и теперь работает в американской технической компании. Лариса умерла в конце 1990-х.

Игорь Борисович признавался: «Эту потерю я остро ощущаю до сих пор, с годами тоска и боль не утихает, а только растёт. Сожалею, что уже никогда не смогу сказать, как я ей за всё благодарен…»

Последние годы жизни

В 2000-х годах Дмитриев редко снимался и появился лишь в нескольких фильмах и сериалах. С 2003 года он сотрудничал со «Смешариками», в сериях он читал от автора, также записал диск с аудиосказками.

В 2001 году Дмитриев принял участие в записи спектакля Вологодского радио (режиссёр Марина Маевская) по пьесе Нины Авдюшкиной «Сыграем в любовь», где озвучил текст «От автора» и главную роль.

В 2006 году у артиста случился первый инсульт.

К юбилею актёра телеканалом «Россия» снят документальный фильм о жизни и творчестве Игоря Дмитриева «Народный маркиз Советского Союза» (2007).

Игорь Борисович Дмитриев умер во сне 26 января 2008 года в 23:55 вечера в Санкт-Петербурге. Когда Игорь Дмитриев ушел из жизни во сне 26-го января 2008-го года, стрелки настенных часов замерли на цифре «12». Одна из газет, прощаясь с актером, писала: «От него пахло забытой романтикой начала прошлого века. Перстень с загадочной монограммой на руке, мудрость в глазах, отточенные движения… Игорь Дмитриев считал, что старый Петербург ещё жив и, что бы ни говорили об этом, петербуржцы остаются петербуржцами. Таким аристократом запомнили его зрители, друзья и близкие люди…»

Прощание с человеком, которого в нашей стране зрители называли «настоящим аристократом Советского Союза», состоялось в Театре имени Акимова. Похоронили актёра 29 января в Санкт-Петербурге на Серафимовском кладбище (1 участок).

Об Игоре Дмитриеве был снят документальный фильм «Национальный маркиз Советского Союза».

Фильмография

1940-е

• 1941 — Голос Тараса — польский гимназист
• 1949 — Академик Иван Павлов — студент (нет в титрах)

1950-е

• 1950 — Мусоргский
• 1956 — Она вас любит! — Анатолий Пыльников
• 1958 — В дни Октября — Александр Блок
• 1958 — Поднятая целина — Лятьевский
• 1958 — Под стук колёс — Василий Ковальский (культработник в доме отдыха)
• 1958 — Тихий Дон — Евгений Листницкий

1960-е

• 1962 — Чёрная чайка — раненый
• 1963 — Каин XVIII — генерал
• 1964 — Гамлет — Розенкранц
• 1964 — Зайчик — Игорь Борисович, актёр, играющий графа Нулина
• 1965 — Залп «Авроры» — капитан Гранович
• 1967 — Пароль не нужен — поручик Мордвинов
• 1967 — Зелёная карета — Николай Осипович Дюр, актёр Императорских театров
• 1967 — Николай Бауман — Василий Качалов
• 1968 — Старая, старая сказка — восточный принц
• 1968 — Ошибка Оноре де Бальзака — Давыдов
• 1969 — Старый дом — граф Зубков

1970-е

• 1970 — Семья Коцюбинских — американский журналист
• 1970 — Узники Бомона — Гранд Мишель, французский коммунист, командир партизанского отряда
• 1970 — Один из нас — Отто Брайер, немецкий дипломат-шпион
• 1970 — Любовь Яровая — Елисатов
• 1970 — Ференц Лист — князь Витгенштейн
• 1971 — Даурия — есаул Соломонов
• 1971 — Прощание с Петербургом — великий князь Константин
• 1972 — Последние дни Помпеи — дрессировщик Полумухин
• 1972 — Длинная дорога в короткий день — физик Долгин
• 1972 — Гойя, или Тяжкий путь познания — герцог Альба
• 1972 — Где вы, рыцари? — Ермилов
• 1973 — Открытая книга — Раевский
• 1974 — Кто был ничем, тот станет всем — Финч
• 1975 — Звезда пленительного счастья — граф Лебцелтерн
• 1975 — Весна двадцать девятого — Груздев
• 1975 — Доверие — В. Д. Бонч-Бруевич
• 1976 — Ярослав Домбровский
• 1976 — Строговы — Прибыткин
• 1976 — Туфли с золотыми пряжками — иностранный сыщик
• 1976 — Синяя птица — Удовольствие Обожать Себя
• 1977 — Золотая мина — доктор Подниекс
• 1977 — Как Иванушка-дурачок за чудом ходил — король
• 1977 — Хождение по мукам — Керенский
• 1977 — Собака на сене — граф Федерико
• 1977 — Восход над Гангом — Майклсон-младший
• 1977 — Это было в Коканде — полковник Чернышов
• 1978 — Уходя — уходи — спекулянт, торгующий книгами
• 1978 — По улицам комод водили — Гарунский
• 1978 — Огненные дороги — Медынский
• 1978 — Обратная связь — парторг Глеб Валерианович Артюшкин
• 1978 — Объяснение в любви — пассажир
• 1978 — Младший научный сотрудник — Катин
• 1978 — Ярославна, королева Франции — Халцедоний
• 1979 — Путешествие в другой город
• 1979 — Голубой карбункул — Малделей
• 1979 — Летучая мышь — Франк, начальник тюрьмы (поёт Борис Смолкин)
• 1979 — Стакан воды — маркиз де Торси
• 1979 — Клуб самоубийц, или Приключения титулованной особы — полковник Джеральдин
• 1979 — Шерлок Холмс и доктор Ватсон — инспектор Грегсон

1980-е

• 1980 — Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона — инспектор Грегсон
• 1980 — Мой папа — идеалист — кинорежиссёр
• 1980 — На исходе лета — Антон Андреевич
• 1980 — Поэма о крыльях — великий князь
• 1980 — Овод
• 1980 — Копилка — Бешю
• 1980 — Только в мюзик-холле — режиссёр
• 1980 — Идеальный муж — виконт де Нанжак
• 1981 — Проданный смех — намагниченный
• 1981 — Крепыш — жокей Элтон
• 1981 — Сильва — князь Леопольд Веллергейм
• 1982 — Без видимых причин — режиссёр Алмазов
• 1982 — Покровские ворота — Глеб Орлович
• 1982 — Северное сияние — Храпов
• 1982 — Владивосток, год 1918 — генерал Гирса
• 1983 — Магистраль — пассажир
• 1983 — Безумный день инженера Баркасова — Крутецкий
• 1983 — У опасной черты — фон Третнов
• 1983 — За синими ночами — Храпов
• 1983 — Возвращение с орбиты — пассажир в поезде
• 1984 — Выигрыш одинокого коммерсанта — Нино Лоретти, певец варьете
• 1984 — Прохиндиада, или Бег на месте — сотрудник НИИ
• 1984 — Осенний подарок фей — министр
• 1984 — Сказки старого волшебника — Первый министр
• 1984 — Макар-следопыт — английский офицер
• 1985 — Мужчины есть мужчины — Василий Захарович, учитель биологии
• 1985 — Сказочное путешествие мистера Бильбо Беггинса, Хоббита — Голлум
• 1985 — Иван Бабушкин — Николай Львович Гондатти, статский советник
• 1985 — Сезон чудес — гость-искусствовед
• 1985 — Русь изначальная — Трибониан
• 1986 — Красные башмачки — Водяной
• 1986 — Счастлив, кто любил… — инспектор
• 1987 — Белое проклятие
• 1987 — Сказка про влюблённого маляра — врач
• 1987 — Счастливый случай — газетчик
• 1987 — Цирк приехал — директор
• 1988 — Диск-жокей
• 1988 — Штаны
• 1988 — Голубая роза (Укртелефильм) — Милевский
• 1988 — Цыганский барон — губернатор Омонай (поёт А. Шаргородский)
• 1988 — Стукач
• 1989 — А был ли Каротин? — Отто Грюневальд
• 1989 — Горы дымят (Укртелефильм) — барон фон Штейнберг
• 1989 — Дон Сезар де Базан — дон Хосе де Сантарен
• 1989 — Светлая личность — Бернардов, бывший оперный солист
• 1989 — Сирано де Бержерак — Монфлери
• 1989 — Часовщик и курица — граф

1990-е

• 1990 — Битва трёх королей (СССР, Марокко, Испания, Италия) — граф Ниниозо
• 1990 — Фуфель — Арвид Янович Лещенко
• 1990 — Когда святые маршируют — Федор Бараковский
• 1991 — И чёрт с нами! — актёр (камео)
• 1991 — Чича — Крутицкий
• 1992 — Мушкетёры двадцать лет спустя — герцог Бофор
• 1992 — Тартюф — Клеант
• 1992 — Прекрасная незнакомка — отставной военный
• 1992 — Исповедь содержанки — Лурье
• 1992 — Роковые бриллианты / Алмазы шаха — Володя
• 1993 — Сыскное бюро «Феликс» — ветеринар
• 1993 — Аляска Кид — О Хара
• 1994 — Весёленькая поездка — Шурик
• 1994 — Зов предков. Великий Туран — Валентин
• 1994 — Колесо любви
• 1994 — На кого бог пошлет — Зосимовский
• 1994 — Русский транзит — Мезенцев
• 1996 — Возвращение «Броненосца» — Бизон-Немигайло, старый актёр
• 1999 — Менты-2 (Трубка фирмы «Данхилл») — директор

2000-е

• 2000 — Воспоминания о Шерлоке Холмсе — инспектор Грегсон
• 2001 — Курортный роман
• 2001 — Подари мне лунный свет — Сорокин
• 2001 — Русская красавица — Станислав Альбертович, гинеколог
• 2001 — Романовы. Венценосная семья — барон Фредерикс
• 2002 — Время любить — эпизод
• 2003 — Бедная Настя — Оболенский
• 2004 — Менты-6 — Борис Михайлович
• 2005 — Лабиринты разума — Леммех
• 2005 — Сумасбродка — Феофан Леопольдович
• 2005 — Далеко от Сансет бульвара — Константин Петрович Долматов в старости
• 2006 — Знаки любви. Сказка для взрослых — некромант
• 2006 — Золотой телёнок — монархист Фёдор Хворобьёв

Мультсериальная фильмография

• 2004 — Смешарики — рассказчик (1-5, 7-8, 10, 12, 16, 19, 21, 23-24, 27-28, 38 серии)

Награды

• Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (22 февраля 2003 года) — за большой вклад в развитие театрального искусства
• Орден Почёта (25 августа 1997 года) — за заслуги перед государством, большой вклад в укрепление дружбы и сотрудничества между народами, многолетнюю плодотворную деятельность в области культуры и искусства
• Народный артист РСФСР (1988 год)
• Заслуженный артист РСФСР (1963 год)

Ссылки

• [komedia.ru/actors/bio-dmitriev.html Игорь Дмитриев: материалы, интервью]
• [www.lenta.ru/news/2008/01/26/dmitriev/ Скончался актёр Игорь Дмитриев], статья Lenta.ru, 26.01.2008
• [www.rusactors.ru/d/dmitriev_i/index.shtml ДМИТРИЕВ, Игорь Борисович]
• [www.peoples.ru/art/theatre/actor/dmitriyev/ Igor Borisovich Dmitriyev]
• [m-necropol.narod.ru/dmitriev-igor.html похоронен в Санкт-Петербурге на Серафимовском кладбище]
• [www.funeralportal.ru/article.php?ObjectId=1001 Дмитриев Игорь Борисович ]

Отрывок, характеризующий Дмитриев, Игорь Борисович

Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.