Огарков, Николай Васильевич

Николай Васильевич Огарков
Прозвище	«formidable soldier» («грозный солдат»)
Дата рождения	17 (30) октября 1917(1917-10-30)
Место рождения	село Молоково, Бежецкий уезд, Тверская губерния, Российская республика
Дата смерти	23 января 1994(1994-01-23) (76 лет)
Место смерти	Москва, Российская Федерация
Принадлежность	СССР СССР
Годы службы	1938—1994
Звание
Командовал	20-я гвардейская мотострелковая дивизия; Приволжский военный округ; Генеральный штаб Вооружённых Сил СССР; Войска Западного направления.
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии	Иностранные награды:
В отставке	Председатель Всесоюзного совета ветеранов войны, труда, Вооружённых Сил и правоохранительных органов

Никола́й Васи́льевич Ога́рков (17 [30] октября 1917, Молоково, Тверская губерния — 23 января 1994, Москва) — советский военачальник, Маршал Советского Союза (1977). Начальник Генерального штаба Вооружённых Сил СССР (1977—1984). Герой Советского Союза (1977).

Депутат Совета Национальностей Верховного Совета СССР 7-11 созывов (1966—1989) от Литовской ССР.

Биография

Николай Васильевич Огарков родился (17 (30) октября 1917 года в селе Молоково Тверской губернии (ныне Молоковский район Тверской области) в крестьянской семье. Окончил сельскую школу, Кудиновский энергетический рабфак, учился в Московском инженерно-строительном институте имени В. В. Куйбышева. После школы работал счетоводом, секретарём районного совета профсоюзов.

В РККА с 1938 года. Зачислен на 2-й курс академии, и в 1941 году окончил Военно-инженерную академию имени В. В. Куйбышева. Ему было присвоено воинское звание военинженер 3-го ранга.

Во время Великой Отечественной войны

Начало Великой Отечественной войны застало его на строительстве укреплённого района у реки Ломжа в должности полкового инженера 1-го стрелкового полка 17-й стрелковой дивизии Западного фронта.

С октября 1941 года по февраль 1942 года служит старшим инженером по фортификации 2-го отдела в инженерном управлении Карельского фронта, с февраля 1942 года — полковым инженером стрелкового полка в 289-й стрелковой дивизии, с июня 1942 года — бригадным инженером 61-й морской стрелковой бригады. С декабря 1942 года — помощник начальника штаба инженерных войск 32-й армии, с августа 1943 года — помощник начальника оперативного отдела штаба инженерных войск Карельского фронта. С мая 1944 года — дивизионный инженер 122-й стрелковой дивизии на Карельском, с ноября — на 2-м Украинском, затем на 3-м Украинском фронтах. Участник обороны Карелии, Выборгско-Петрозаводской, Петсамо-Киркенесской, Будапештской и Венской наступательных операций. В апреле 1945 года был тяжело ранен.

Член ВКП(б) с 1945 года.

Послевоенная служба

После войны с октября 1945 года по январь 1946 года помощник и старший помощник начальника штаба инженерных войск 27-й армии в Прикарпатском военном округе. В 1947 году окончил оперативно-инженерный факультет Военно-инженерной академии имени В. В. Куйбышева. С февраля 1947 года — заместитель начальника отдела инженерного управления Приморского военного округа.

В сентябре 1948 года назначен старшим офицером отдела, а с января 1949 года начальником отдела управления штаба Главнокомандующего войсками Дальнего Востока. С мая 1953 года — начальник оперативного отдела оперативного управления, а с ноября 1955 года — начальником оперативного управления — заместителем начальника штаба Дальневосточного военного округа.

В 1957 году Огаркову было присвоено звание генерал-майора, он был направлен на учёбу в Военную академию Генерального штаба Вооружённых Сил СССР. После окончания академии в 1959 году был назначен командиром 20-й гвардейской мотострелковой дивизии в Группе советских войск в Германии (город Гримма).

В декабре 1961 года был назначен начальником штаба — заместителем командующего Белорусского военного округа.

На высших должностях

С декабря 1965 года — командующий войсками Приволжского военного округа.

С апреля 1968 года — первый заместитель начальника Генерального штаба Вооружённых Сил СССР.

Кандидат в члены ЦК КПСС (1966—1971), член ЦК КПСС (1971—1991).

С марта 1974 года по январь 1977 года — заместитель Министра обороны СССР — председатель Государственной технической комиссии СССР, член Коллегии Министерства обороны СССР.

8 января 1977 года генерал армии Н. В. Огарков назначен начальником Генерального штаба Вооружённых Сил СССР — первым заместителем Министра обороны СССР. 14 января 1977 года ему было присвоено звание Маршала Советского Союза.

В 1970-е годы сыграл большую роль в подготовке советско-американских соглашений об ограничении стратегических вооружений, в выработке приемлемых для обеих сторон формул.

За годы руководства советским Генштабом Огарков подготовил и провёл несколько самых крупных в истории отечественных Вооружённых Сил оперативно-стратегических учений и манёвров на всех основных стратегических направлениях и с применением всех видов Вооружённых Сил, военно-научных и военно-промышленных органов. Крупнейшим из них стало оперативно-стратегическое учение под кодовым названием «Запад-81», проведённое в сентябре 1981 году. По своим масштабам оно сравнимо лишь с крупными операциями времён Великой Отечественной войны. На нём впервые были опробованы автоматизированная система управления и некоторые виды высокоточного оружия.

Известен как активный противник ввода советских войск в Афганистан в 1979 г., по поводу чего имел острые споры с членом Политбюро ЦК КПСС министром обороны СССР Д. Ф. Устиновым. Как начальник Генштаба ВС СССР, Огарков не боялся конфликтовать с Устиновым и по целому ряду других вопросов — военного строительства, развития вооружений и военной техники.

Огарков уделял серьёзное внимание развитию теории управления стратегическими ядерными силами и противоракетной обороне, фактически создал в Генштабе центр оперативно-стратегических исследований. Секретарь Совета безопасности РФ академик РАН А. А. Кокошин отмечает, что Н. В. Огарков был «среди пионеров рассмотрения вопросов современной революции в военном деле».

В 1983 году Огарков выступил по телевидению с отчётом о сбитом южнокорейском самолёте «Боинг».

В сентябре 1984 года был смещён с поста начальника Генерального Штаба и, с понижением в должности был назначен Главнокомандующим войсками Западного направления.

Последние годы

В августе 1988 — январе 1992 годов служил генеральным инспектором Группы генеральных инспекторов Министерства обороны СССР. Одновременно с 1990 до августа 1991 года возглавлял Всесоюзный совет ветеранов войны, труда, Вооружённых Сил и правоохранительных органов.

В январе 1992 года назначен советником при Министерстве обороны Российской Федерации и одновременно — советник при начальника Генерального штаба Объединённых Вооружённых Сил государств — участниц Содружества Независимых государств. Как советник Минобороны Н. В. Огарков общался прежде всего с первым заместителем министра обороны РФ А. А. Кокошиным и начальниками Генштаба ВС РФ генералами армии В. П. Дубыниным и М. П. Колесниковым. А. А. Кокошин отмечает, что консультации с Огарковым были очень важны для выработки оптимальных решений по первой Государственной программе вооружений РФ.

Жил в Москве. Умер 23 января 1994 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище (участок 11).

Семья

Жена — Раиса Георгиевна Огаркова (1920—2004).

Награды

СССР

• Герой Советского Союза (28 октября 1977).
• Два Ордена Ленина (28.10.1977, 28.04.1980).
• Орден Октябрьской Революции (29.10.1987).
• Орден Красного Знамени (21.02.1969).
• Орден Суворова I степени (4.11.1981).
• Два Ордена Отечественной войны I степени (23.06.1945, 6.04.1985).
• Орден Отечественной войны II степени (22.10.1944).
• Два ордена Красной Звезды (5.11.1954, 28.10.1967).
• Орден «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» III степени (30.04.1975).
• 17 медалей СССР.

Иностранные государства

• Орден Народной Республики Болгария 1-й степени.
• Орден «За храбрость» 4-й степени (Болгария, 1945).
• Орден Знамени Венгерской Народной Республики 1-й и 3-й степеней.
• Орден Военных заслуг 1-й степени (Социалистическая Республика Вьетнам).
• Орден Шарнхорста (Германская Демократическая Республика).
• Орден Сухэ-Батора (Монгольская Народная Республика).
• Орден Красного Знамени (Монгольская Народная Республика).
• Орден Возрождения Польши 3-й степени.
• Орден Тудора Владимиреску 1-й и 3-й степеней (Социалистическая Республика Румыния).
• 26 зарубежных медалей.

• Ленинская премия (1981 год).

Воинские звания

• Полковник (4 сентября 1950);
• генерал-майор (11 июля 1957);
• генерал-лейтенант (22 февраля 1963);
• генерал-полковник (25 октября 1967);
• генерал армии (5 октября 1973);
• Маршал Советского Союза (14 января 1977).

Отзывы

Внешние изображения
	[nazadvgsvg.ru/uploads/0009/6c/04/66677-1-f.png Маршал Огарков Н. В. в 242-м гв. мсп ГСВГ 1986 год].
	[www.warheroes.ru/content/images/heroes/monuments/OgarkovNVMon_ND.jpg Надгробный памятник на Новодевичьем кладбище].
	[www.warheroes.ru/content/images/heroes/monuments/Ogarkov_N_V_md.jpg Мемориальная доска на доме, где жил Н. В. Огарков].

«Устинов, например, начал выдвигать Огаркова. Тот много раз приходил к Дмитрию Фёдоровичу в ЦК и чем-то ему понравился. Сначала Огаркова назначили председателем Гостехкомиссии. А потом — начальником Генерального штаба вместо маршала Куликова. Но когда Огарков вошёл в курс дела, у них начались некоторые столкновения. Огарков по стилю работы оказался очень похожим на Хрущёва: хлебом не корми, дай что-нибудь преобразовать и переделать. Сплошные перестройки. А это развал работы».

— Помощник министра обороны СССР Д. Ф. Устинова генерал-полковник Игорь Илларионов.

«Огарков всё время мне внушал, что порядка в Афганистане бомбами и снарядами мы не наведём. Решать этот вопрос надо только политическими методами».

— Главный военный советник ВС Афганистана генерал-лейтенант Л. Н. Горелов.

Память

• Мемориальная доска на доме в Москве (пер. Сивцев Вражек, 31), где в 1976—1994 годах жил Н. В. Огарков.
• Краеведческий дом-музей имени Н. В. Огаркова в Молоково.
• Под именем Николая Васильевича Агаркова является главным героем фантастической трилогии «Маршал», за авторством Михаила Ланцова.

Сочинения

• Огарков Н. В. История учит бдительности. — М.: Воениздат, 1985.

Литература

• Огарков Николай Васильевич // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• Кочуков А. [www.redstar.ru/2002/10/31_10/2_021.html Стратег и политик] (интервью с генералами армии В. И. Варенниковым, А. Д. Лизичевым, В. Н. Лобовым) // «Красная звезда», 31 октября 2002.
• Ваннах М. [old.computerra.ru/2006/663/296371/ Алгоритм войны: Козел отпущения мегадержавы и Первый солдат исчезнувшей империи] // журнал «Компьютерра», № 43, 24 ноября 2006.
• [www.arcto.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=172 Геополитика маршала Огаркова // Дугин А. Великая война континентов] // портал «Арктогея».
• В. А. Егоршин. Фельдмаршалы и маршалы. — М.: Патриот, 2000. — (История в лицах) — ISBN 5-7030-0879-4.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1506 Огарков, Николай Васильевич]. Сайт «Герои Страны».

• [www.marshals.su/BIOS/Ogarkov.html Маршалы и Адмиралы Флота Советского Союза. Огарков Николай Васильевич].

Отрывок, характеризующий Огарков, Николай Васильевич

– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.


12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
– Ну ка, как вы из этого выйдете? – сказал он.
– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир , [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.
Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди делают первые шаги на пути жизни, оба нашли друг в друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать друг другу происшедшие в них перемены.
– Ах вы, полотеры проклятые! Чистенькие, свеженькие, точно с гулянья, не то, что мы грешные, армейщина, – говорил Ростов с новыми для Бориса баритонными звуками в голосе и армейскими ухватками, указывая на свои забрызганные грязью рейтузы.
Хозяйка немка высунулась из двери на громкий голос Ростова.
– Что, хорошенькая? – сказал он, подмигнув.
– Что ты так кричишь! Ты их напугаешь, – сказал Борис. – А я тебя не ждал нынче, – прибавил он. – Я вчера, только отдал тебе записку через одного знакомого адъютанта Кутузовского – Болконского. Я не думал, что он так скоро тебе доставит… Ну, что ты, как? Уже обстрелен? – спросил Борис.
Ростов, не отвечая, тряхнул по солдатскому Георгиевскому кресту, висевшему на снурках мундира, и, указывая на свою подвязанную руку, улыбаясь, взглянул на Берга.
– Как видишь, – сказал он.
– Вот как, да, да! – улыбаясь, сказал Борис, – а мы тоже славный поход сделали. Ведь ты знаешь, его высочество постоянно ехал при нашем полку, так что у нас были все удобства и все выгоды. В Польше что за приемы были, что за обеды, балы – я не могу тебе рассказать. И цесаревич очень милостив был ко всем нашим офицерам.
И оба приятеля рассказывали друг другу – один о своих гусарских кутежах и боевой жизни, другой о приятности и выгодах службы под командою высокопоставленных лиц и т. п.
– О гвардия! – сказал Ростов. – А вот что, пошли ка за вином.
Борис поморщился.
– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.