Русские в Австралии

Русские австралийцы

Численность и ареал
Всего: 15 354 (родившиеся в России, 2006) 67 055 (русские корни, 2006) в основном штаты Виктория и Новый Южный Уэльс </td></tr>
Язык	русский язык, английский язык </td></tr>
Религия	православие, атеизм </td></tr> </table> Первым русским подданным, поселившимся в Австралии на постоянной основе, считается житель Белоруссии Джон Потоцкий (англ. Joseph Potaski), который прибыл в город Хобарт 18 февраля 1804 года. Арестованный в Англии, он был приговорён к каторжным работам на острове Тасмания. Согласно собственным рассказам Потоцкого, которые были собраны русским вице-адмиралом Андреем Лазаревым в 1820 году, он служил в русской армии при Александре I. В 1810 году Потоцкий был освобождён британскими властями, и он поселился в Хобарте на постоянной основе. К 1820 году в городе проживало четыре русскоязычные семьи, состоявших из бывших заключённых. В период между 1878—1886 годами в Сиднее жил и работал известный русский антрополог и этнолог Николай Николаевич Миклухо-Маклай. При поддержке председателя Линнеевского общества Нового Южного Уэльса, У. Маклея, Миклухо-Маклай реализовал здесь идею строительства Австралийской зоологической станции. В сентябре 1878 года предложение Миклухо-Маклая было одобрено и в заливе Уотсон-Бэй по проекту сиднейского архитектора Джона Киркпатрика начато строительство станции, которая получила название Морской биологической станции. Первые визиты русских военных кораблей 16 июля (7 июля по старому календарю) 1807 года российский шлюп «Нева» под командованием лейтенанта Леонтия Андриановича Гагемейстера причалил к берегу залива Порт-Джексон. Пополнив съестные припасы и познакомившись с губернатором Нового Южного Уэльса Уильямом Блайем, команда корабля продолжила своё плавание в Русскую Америку. Считается, что этот визит стал началом формальных отношений между австралийскими колониями и Россией. Контакты продолжились в 1820 году, когда Порт-Джексон посетили российские корабли «Восток» и «Мирный» под командованием Михаила Лазарева и Фаддея Беллинсгаузена, которые до этого побывали у берегов Антарктиды. Здесь путешественники пополнили припасы и отремонтировали корпуса судов, такелаж, паруса, кроме того, под руководством астронома экспедиции И. И. Симонова и лейтенанта К. П. Торсона были проведены научные исследования: астрономические наблюдения, описание австралийской флоры и фауны, математические расчёты Голубых гор, исследование местных почв и минералов, этнографические исследования (так, Симонов одним из первых в мировой науке поставил вопрос о происхождении австралийских аборигенов). Впоследствии в Австралии, которая оставалась частью Британской империи, побывало ещё несколько российских кораблей, однако до середины XIX века в ней проживало очень мало русских, украинцев, литовцев, латвийцев, финнов и других эмигрантов из Российской империи. В последней трети XIX века появилось несколько проектов массового переселения русских в Австралию и на остров Новая Гвинея: в 1876 году — план по переселению в Северную территорию 40 тысяч русскоязычных меннонитов, в 1886 году — план Миклухо-Маклая по созданию колонии в Новой Гвинее, а также переселению в Австралию части духоборов. Тем не менее, ни один из этих проектов не был реализован. В 1863 году Мельбурн и Сидней посетил русский корвет «Богатырь», появление которого у берегов Австралии вызвало широкую антирусскую кампанию в местных газетах, которые обвиняли членов команды в шпионаже. Причиной этому стали весьма напряжённые отношения между Россией и Британией во второй половине XIX века. В результате, политическая и военная элита Австралии рассматривала Российскую империю в качестве потенциального врага, который в случае конфликта с Британией мог нанести удар по австралийским городам и высадить десант на побережье материка. Визиты в 1882 году в Мельбурн других русских военных кораблей, «Африки», «Вестника» и «Пластуна», также вызывали беспочвенные опасения среди австралийцев. Иммиграционные волны До конца XIX века с территории Российской империи в США, Канаду, Аргентину и Бразилию ежегодно эмигрировало до 250 тысяч человек. Австралия же в течение длительного времени не особо привлекала русских поселенцев: в 1890 году в неё въехало всего 300 русских. Однако постепенно численность русских в Австралии росла. Так, согласно данным переписи 1891 года, в ней уже проживало 2881 русских: из них мужчин — 2350 человек, женщин — 531 человек. Первая волна (1880—1905 годы) Начало первой волны переселения русских в Австралию относится к концу XIX—началу XX веков. В это время на материк в основном переселялись русскоязычные евреи с территории Прибалтики и юго-западных окраин Российской империи, спасаясь таким образом от антисемитизма и преследования лиц еврейской национальности. Численность русских на тот момент, согласно переписи населения, приведена в таблице ниже. Год переписи 1871 1881 1891 1901 1911 1921 Численность русских в Австралии 720 1303 2970 3372 4456 7659 Ко времени образования Австралийского Союза в 1901 году, на территории страны проживало 3358 русскоязычных жителей, из них подавляющее большинство было зарегистрировано в Новом Южном Уэльсе (1262 человека). Вторая волна (1905—1917 года) Вторая волна потока переселенцев с территории России относится к межреволюционному периоду, то есть между Революцией 1905—1907 годов и Февральской революцией 1917 года. Основными переселенцами в эти годы были противники монархического режима, а также дезертиры, которые не желали служить в вооружённых силах Российской империи. Основными факторами, которые способствовали переселению русских в Австралию, были поражение России в русско-японской войне 1905—1907 годов, революция 1905—1907 годов, столыпинские реформы. По донесениям российского генерального консула в Австралии князя А. Абазы, в Австралию в этот период ежемесячно прибывало 90—150 русских из Сибири и Дальнего Востока, 20—30 человек из европейской части и столько же русских из Канады и США. Переселялись преимущественно коренные русские (сибиряки). Хотя в этот период в Австралию переселилось большое количество русских, спасавшихся от воинской повинности, в годы Первой мировой войны многие из них принимали участие в военных действиях в различных частях мира в составе австралийских войск. Третья волна (1917—1939 года) В период между 1917 и 1922 годами австралийское правительство ввело запрет на иммиграцию из России в связи с Октябрьской революцией и Гражданской войной. Однако сразу же после его снятия в Австралию направился очередной поток русских поселенцев, в основном представителей белого движения (среди них было много казаков), которые добирались до далекого материка преимущественно из Китая (60 % потока русских иммигрантов). За период с 1920 по 1940 года в страну въехало 4711 русских, при этом выехало 2563 человек (то есть на тот момент в Австралии осело 2148 русских, которые в основном занимались тяжёлым физическим трудом и могли рассчитывать только на самое низкое положение в обществе). Основным же центром русской иммиграции был штат Квинсленд (почти 40 % русских в Австралии проживало в Брисбене). Другие крупные центры расселения — Мельбурн и Сидней. Пик русской иммиграции во время этой волны пришёлся на 1925 года и середину 1930-х годов, когда австралийское правительство в условиях мирового кризиса увеличило квоты на приём иммигрантов. Четвёртая волна 1945—1960 года Четвёртая волна русских поселенцев относится ко времени окончания Второй мировой войны. В конце 1948 года на пароходах в Австралию прибыли первые группы русских эмигрантов из лагерей перемещённых лиц послевоенной Европы, которые не желали высылки в СССР. Основной поток пришёлся на 1949 год. В этом же году прибыла большая группа беженцев из Китая, в основном, из Шанхая и Тяньцзина, которые попали в Австралию через филиппинский лагерь Тубабао. Чтобы выехать из Европы, многие приезжали под видом украинцев или поляков, да и приехавшие из Китая русские тоже не попадали в статистику как русские. Потоки русских иммигрантов в этот период шли двумя основными путями: из Китая и Дальнего Востока, также из Европы. Пятая волна. Современность Пятая волна относится к 1990-м годам, то есть ко времени развала Советского Союза. Согласно данным переписи 2006 года в Австралии проживало 15 354 выходца из Российской Федерации. Большинство из них жили в Мельбурне (5407 человек) или Сиднее (5367 человек). Преобладают женщины (62 %), которые переселились в Австралию в основном в 1990-е годы. 67 055 австралийцев во время переписи заявили о своих русских корнях (в 2001 году было 59907). По статистике, около 170 россиян ежегодно переезжают в Австралию. Русское телевидение в Австралии Еженедельная телепередача «Время Новостей» — выходит на телеканале TVS в Сиднее и на общественном телеканале С31 в Мельбурне. Программа «Русский калейдоскоп» — выходит на общественном канале С 31 в Мельбурне. Русские газеты и журналы в Австралии Еженедельная газета «Единение» — старейшая русская газета в Австралии, издаётся с 1950 года. Еженедельная газета «Горизонт» — русская газета в Австралии и Новой Зеландии. Еженедельная газета «Время» — русская газета в Австралии. Официальный представитель «Комсомольской правды». См. также Российско-австралийские отношения Евреи в Австралии Напишите отзыв о статье "Русские в Австралии" Примечания Ссылки [ricolor.org/rz/avstralia/2/today/posol/ Николай Варсегов. Почему же австралийцы так не любят россиян?] [russiananzacs.narod.ru/RussianContents.htm Елена Говор. Русские Анзаки.] [ricolor.org/rz/avstralia/mp/2/ Владимир Голубцов. Православная церковь в Австралии.] [nature.web.ru/db/msg.html?mid=1193134&s= Н. И. Дмитровский-Байков. Русские в Квинсленде. Возведение нового храма в Брисбене] [www.russedina.ru/frontend/foreign/australia?id=14118 Галина Каневская. Социально-экономическое положение и общественно-культурная жизнь русских в Австралии (1923—1947 гг.)] [www.russedina.ru/?id=2431 Алёна Кожевникова. Хороша страна Австралия…] [www.ruspred.ru/arh/08/41.php Фёдор Погодин. От тюрьмы до сумы кенгуру: русские в Австралии.] [www.russedina.ru/?id=2362 А. Б. Шатилов. Эмигранты из России в Австралии в 20-30-е годы.] [vak.ed.gov.ru/common/img/uploaded/files/vak/announcements/istorich/22-09-2008/KanevskayaGI.doc Каневская Галина Ивановна. История русской иммиграции в Австралии (конец XIX в. — вторая половина 80-х гг. XX в.). Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук] [www.rutv.ru/tvpreg.html?d=0&id=108685 Русская Австралия. Документальный фильм телеканала Россия.]

Отрывок, характеризующий Русские в Австралии

Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.


Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.
– Это Машины божьи люди, – сказал князь Андрей. – Они приняли нас за отца. А это единственно, в чем она не повинуется ему: он велит гонять этих странников, а она принимает их.
– Да что такое божьи люди? – спросил Пьер.
Князь Андрей не успел отвечать ему. Слуги вышли навстречу, и он расспрашивал о том, где был старый князь и скоро ли ждут его.
Старый князь был еще в городе, и его ждали каждую минуту.
Князь Андрей провел Пьера на свою половину, всегда в полной исправности ожидавшую его в доме его отца, и сам пошел в детскую.
– Пойдем к сестре, – сказал князь Андрей, возвратившись к Пьеру; – я еще не видал ее, она теперь прячется и сидит с своими божьими людьми. Поделом ей, она сконфузится, а ты увидишь божьих людей. C'est curieux, ma parole. [Это любопытно, честное слово.]
– Qu'est ce que c'est que [Что такое] божьи люди? – спросил Пьер
– А вот увидишь.
Княжна Марья действительно сконфузилась и покраснела пятнами, когда вошли к ней. В ее уютной комнате с лампадами перед киотами, на диване, за самоваром сидел рядом с ней молодой мальчик с длинным носом и длинными волосами, и в монашеской рясе.
На кресле, подле, сидела сморщенная, худая старушка с кротким выражением детского лица.
– Andre, pourquoi ne pas m'avoir prevenu? [Андрей, почему не предупредили меня?] – сказала она с кротким упреком, становясь перед своими странниками, как наседка перед цыплятами.
– Charmee de vous voir. Je suis tres contente de vous voir, [Очень рада вас видеть. Я так довольна, что вижу вас,] – сказала она Пьеру, в то время, как он целовал ее руку. Она знала его ребенком, и теперь дружба его с Андреем, его несчастие с женой, а главное, его доброе, простое лицо расположили ее к нему. Она смотрела на него своими прекрасными, лучистыми глазами и, казалось, говорила: «я вас очень люблю, но пожалуйста не смейтесь над моими ». Обменявшись первыми фразами приветствия, они сели.
– А, и Иванушка тут, – сказал князь Андрей, указывая улыбкой на молодого странника.
– Andre! – умоляюще сказала княжна Марья.
– Il faut que vous sachiez que c'est une femme, [Знай, что это женщина,] – сказал Андрей Пьеру.
– Andre, au nom de Dieu! [Андрей, ради Бога!] – повторила княжна Марья.
Видно было, что насмешливое отношение князя Андрея к странникам и бесполезное заступничество за них княжны Марьи были привычные, установившиеся между ними отношения.
– Mais, ma bonne amie, – сказал князь Андрей, – vous devriez au contraire m'etre reconaissante de ce que j'explique a Pierre votre intimite avec ce jeune homme… [Но, мой друг, ты должна бы быть мне благодарна, что я объясняю Пьеру твою близость к этому молодому человеку.]
– Vraiment? [Правда?] – сказал Пьер любопытно и серьезно (за что особенно ему благодарна была княжна Марья) вглядываясь через очки в лицо Иванушки, который, поняв, что речь шла о нем, хитрыми глазами оглядывал всех.
Княжна Марья совершенно напрасно смутилась за своих. Они нисколько не робели. Старушка, опустив глаза, но искоса поглядывая на вошедших, опрокинув чашку вверх дном на блюдечко и положив подле обкусанный кусочек сахара, спокойно и неподвижно сидела на своем кресле, ожидая, чтобы ей предложили еще чаю. Иванушка, попивая из блюдечка, исподлобья лукавыми, женскими глазами смотрел на молодых людей.
– Где, в Киеве была? – спросил старуху князь Андрей.
– Была, отец, – отвечала словоохотливо старуха, – на самое Рожество удостоилась у угодников сообщиться святых, небесных тайн. А теперь из Колязина, отец, благодать великая открылась…
– Что ж, Иванушка с тобой?
– Я сам по себе иду, кормилец, – стараясь говорить басом, сказал Иванушка. – Только в Юхнове с Пелагеюшкой сошлись…
Пелагеюшка перебила своего товарища; ей видно хотелось рассказать то, что она видела.
– В Колязине, отец, великая благодать открылась.
– Что ж, мощи новые? – спросил князь Андрей.
– Полно, Андрей, – сказала княжна Марья. – Не рассказывай, Пелагеюшка.
– Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый – истинно Божий человек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…
Все молчали, одна странница говорила мерным голосом, втягивая в себя воздух.
– Пришла, отец мой, мне народ и говорит: благодать великая открылась, у матушки пресвятой Богородицы миро из щечки каплет…
– Ну хорошо, хорошо, после расскажешь, – краснея сказала княжна Марья.
– Позвольте у нее спросить, – сказал Пьер. – Ты сама видела? – спросил он.
– Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…
– Да ведь это обман, – наивно сказал Пьер, внимательно слушавший странницу.
– Ах, отец, что говоришь! – с ужасом сказала Пелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.
– Это обманывают народ, – повторил он.
– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.
– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.


Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.