Шэнь-цзун (династия Сун)

Чжао Сюй
6-й Император эпохи Сун
Дата рождения:	25 мая 1048(1048-05-25)
Дата смерти:	1 апреля 1085(1085-04-01) (36 лет)
Время царствования:	1067—1085
Предшественник:	Ин-цзун
Преемник:	Чжэ-цзун
Варианты имени
Посмертное имя:	Шэн Сяо-хуанди
Семья
Отец:	Ин-цзун
Дети:	Чжэ-цзун
Шэнь-цзун на Викискладе

Шэнь-цзун (кит. 神宗, личное имя — Чжао Сюй (кит. 趙頊) 25 мая 1048 — 1 апреля 1085) — 6-й китайский император династии Сун в 1067—1085 годах, посмертное имя — Шэн Сяо-хуанди (кит. 聖孝皇帝).

Биография

Происходил из императорской династии Чжао. Сын императора Ин-цзуна. При рождении получил имя Сюй. В 1067 году в связи с болезнью его отец объявил Чжао Сюя наследником престола. В том же году, после смерти императора, Сюй становится новым правителем империи Сун под именем Шэнь-цзун.

С самого начала правления императора зарекомендовал себя как сторонника социальных реформ, которые он считал необходимыми для внутреннего укрепления государства. В качестве их проводника он избрал философа Ван Аньши, которого в 1069 году назначил своим личным советником, а в 1070 году — канцлером империи (цзайсяном). Реформы касались всех направлений, в частности денежного учета, обращения земли, промышленности, торговли, налогов. Их целью стало справедливое распределение налогового бремени среди населения. При поддержке Шэнь-цзуна Ван Аньши много сделал для увеличения отрабатываемых территорий (их общая площадь возросла до 46670000 га). Постепенно уменьшилось социальное напряжение среди сельского населения. Одновременно началось развитие городов, экономика достигла невиданного развития. Однако эти реформы столкнулись с сопротивлением консерваторов во главе с Сыма Гуаном. Это противостояние продолжалось вплоть до конца правления императора.

Шэнь-цзун решил возобновить активную внешнюю политику в отношении своих соседей. Впрочем, он избрал в качестве направления своей внешней политики не государства киданей Ляо, а страну тангутов Си Ся. Император намеревался отвоевать области, которые входят в состав современной китайской провинции Ганьсу. Сначала сунская армия одерживала победу, но, в конце концов, в 1082 году потерпела сокрушительное поражение в битве при Юнлэ. В результате император был вынужден заключить с Си Ся мирное соглашение на достаточно для него невыгодных условиях.

Шэнь-цзун был любителем искусства и литературы. Особенно он поддерживал художника Цуй Бо, который выполнил множество заказов императора. В правление этого императора был дописан грандиозный труд по истории Китая, работа над которым была начата ещё при его предшественнике в 1065 году.

Также Шэнь-цзун способствовал развитию буддизма. По его приказу в 1080 году построен большой храмовый комплекс Пуцзи на острове Путошань (современная провинция Чжэцзян), передав ему в дар много средств и земель. 1 апреля 1085 года император скончался в возрасте 36 лет. Его преемником стал его сын Чжэ-цзун.

Литература

• Twitchett, Denis; Smith, Paul Jakov. The Cambridge History of China, Vol. 5 Part One: The Sung China and Its Precursors, 907—1279 AD. 1. vyd. Cambridge, New York, Melbourne, Madrid, Cape Town, Сингапур, Sao Paulo, Delhi : Cambridge University Press, 2009. 1128 s. ISBN 0521812488, 978-0521812481.

Отрывок, характеризующий Шэнь-цзун (династия Сун)

Кутузов сидел, спустив одну ногу с кровати и навалившись большим животом на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, что занимало его.
– Скажи, скажи, дружок, – сказал он Болховитинову своим тихим, старческим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку. – Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А?
Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.


Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.