Экерс, Мишель

Мишель Экерс
Общая информация
Родился	1 февраля 1966(1966-02-01) (58 лет) Санта-Клара, Калифорния, США
Гражданство	США
Позиция	полузащитник нападающий
Информация о клубе
Клуб	завершила карьеру
Карьера
Молодёжные клубы
1985—1988	УЦФ Найтс
Клубная карьера*
1990	Тюресо	? (?)
1992	Тюресо	? (?)
1992	Орландо Лайонс	? (?)
1994	Тюресо	? (?)
Национальная сборная**
1985—2000	США	153 (105)
Международные медали
Олимпийские игры
Золото	Атланта 1996	футбол
Чемпионаты мира
Золото	Китай 1991
Бронза	Швеция 1995
Золото	США 1999
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Мишель Экерс (англ. Michelle Akers; род. 1 февраля 1966, Санта-Клара, Калифорния, США) — американская футболистка, олимпийская чемпионка в составе сборной США. Одна из главных инициаторов создания Американской ассоциации футболистов, а также участница чемпионата мира по футболу среди женщин в 1999, который завершился победой США. Член Национального футбольного зала славы.

Биография

Родилась в семье Роберта и Анны Экерс в Санта-Кларе, Калифорния. Выросла в пригороде Сиэтла. Окончила Шокрестскую Высшую школу. Трижды называлась All — America пока посещала школу.

Затем Экерс поступила в университет Центральной Флориды, где 4 раза выбиралась All — America Национальной спортивной студенческой ассоциацией.

Карьера в национальной сборной

В августе 1985 Экерс играла в первой Национальной женской сборной США по футболу. В связи с повреждением лодыжки она не смогла сыграть в первом матче. Однако она играла во втором матче со сборной Германии и забила второй гол. Матч завершился вничью 2:2. Экерс забила 15 голов в 24 матчах за сборную США в период с 1985 по 1990 годы перед тем, как установила командный рекорд, забив 39 голов в 26 матчах в сезоне 1991 года. В 1990—1991 годах называлась женской футбольной ассоциацией США спортсменом года. Также она стала лучшим бомбардиром чемпионата мира по футболу среди женщин 1991 года, который проходил в Китае, забив 10 голов, включая 5 в одном матче. Это позволило женской сборной США по футболу стать первыми чемпионами мира, победив Норвегию в финале 2:1. Экерс забила оба гола.

В 1996 году Экерс вновь играла в составе женской сборной США по футболу на летних олимпийских играх в Атланте, где была снова выиграна золотая медаль. 7 июня 1998 года она была удостоена ордена ФИФА «за заслуги», самой престижной награды этой организации, за вклад в развитие футбола. Снова вошла в состав национальной сборной во время чемпионата мира 1999 года, выиграв его. Незадолго до летних Олимпийских игр 2000 г. в Сиднее ушла из национальной сборной, став вторым бомбардиром в её истории (после Миа Хэмм), забив 105 голов и сделав 37 голевых передач.

После ухода из футбола

После ухода из футбола Экерс продолжала пропагандировать игру, а также написала несколько книг. В 2002 году она была избрана ФИФА игроком столетия, разделив эту награду с китаянкой Сун Вэн. В 2004 она и Хэмм стали в списке 125 величайших живущих игроков единственными женщинами (список ФИФА 100, составленный Пеле). Также в 2004 году Экерс была включена в национальный футбольный зал славы США. В настоящее время она живёт с мужем и ребёнком в Чалуота, Флорида, к северо-востоку от Орландо, Флорида. Занимается спасением лошадей.

Ссылки

• [national.soccerhall.org/famers/Michelle_Akers.htm National Soccer Hall of Fame biography]
• [www.usolympicteam.com/26_37757.htm Michelle Akers' U.S. Olympic Team bio]
• [www.michelleakershorserescue.com Michelle Akers horse rescue website]

Отрывок, характеризующий Экерс, Мишель

«Что я сказала, что я сделала!» подумала она, как только вышла из комнаты.
Долго ждали в этот день Наташу к обеду. Она сидела в своей комнате и рыдала, как ребенок, сморкаясь и всхлипывая. Соня стояла над ней и целовала ее в волосы.
– Наташа, об чем ты? – говорила она. – Что тебе за дело до них? Всё пройдет, Наташа.
– Нет, ежели бы ты знала, как это обидно… точно я…
– Не говори, Наташа, ведь ты не виновата, так что тебе за дело? Поцелуй меня, – сказала Соня.
Наташа подняла голову, и в губы поцеловав свою подругу, прижала к ней свое мокрое лицо.
– Я не могу сказать, я не знаю. Никто не виноват, – говорила Наташа, – я виновата. Но всё это больно ужасно. Ах, что он не едет!…
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.


В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
Две замечательно хорошенькие девушки, Наташа и Соня, с графом Ильей Андреичем, которого давно не видно было в Москве, обратили на себя общее внимание. Кроме того все знали смутно про сговор Наташи с князем Андреем, знали, что с тех пор Ростовы жили в деревне, и с любопытством смотрели на невесту одного из лучших женихов России.
Наташа похорошела в деревне, как все ей говорили, а в этот вечер, благодаря своему взволнованному состоянию, была особенно хороша. Она поражала полнотой жизни и красоты, в соединении с равнодушием ко всему окружающему. Ее черные глаза смотрели на толпу, никого не отыскивая, а тонкая, обнаженная выше локтя рука, облокоченная на бархатную рампу, очевидно бессознательно, в такт увертюры, сжималась и разжималась, комкая афишу.