Большие противолодочные корабли проекта 1134-Б
Большие противолодочные корабли проекта 1134-Б (проектный шифр «Беркут-Б», по кодификации НАТО — Kara class, флотское прозвище — «букари»[прим. 2]) — тип больших противолодочных кораблей, с 1971 года состоящий на вооружении Военно-Морского Флота СССР и с 1991 года — на вооружении Военно-Морского Флота Российской Федерации. На протяжении 20 лет «Беркуты-Б» несли боевую службу и оставались важнейшей составляющей сил дальней противолодочной обороны советского Военно-Морского Флота. До появления больших противолодочных кораблей проекта 1155 они были самыми сильными надводными противолодочными кораблями в составе флота[1].
На 2016 год шесть из семи кораблей проекта, вошедших в состав ВМФ СССР в период с 1971 по 1979 года, были исключены из состава ВМФ Российской Федерации и проданы для разборки на металл. Один корабль (БПК «Керчь») находится на вооружении Черноморского флота.
Содержание
- 1 Назначение
- 2 История проектирования
- 3 История строительства
- 4 Конструкция
- 5 Вооружение
- 6 История службы
- 7 Модернизации
- 8 Оценка проекта
- 9 Примечания
- 10 Литература
- 11 Ссылки
Назначение
Согласно тактико-техническому заданию (ТТЗ) большие противолодочные корабли проекта 1134-Б («Беркуты-Б») предназначены для боевой службы в удалённых районах океана с задачей поиска, обнаружения и уничтожения атомных ракетных подводных лодок вероятного противника. В этих целях корабли должны были входить в состав тактических групп однородных и разнородных противолодочных сил, придавая им боевую устойчивость. Для решения поставленных задач большие противолодочные корабли оснащались современными средствами обнаружения и уничтожения подводных лодок, а универсальный зенитно-ракетный комплекс «Шторм» служил средством зональной противовоздушной обороны для всего соединения. Действуя в составе корабельных противолодочных групп (КПУГ), корабли проекта в отсутствие тяжёлых авианесущих или противолодочных крейсеров являлись их боевым ядром, вокруг которого разворачивались действия противолодочных сил[1][2]. Задача борьбы с корабельными ударными группировками противника в ТТЗ не ставилась.
Первоначально предполагалось, что «Беркуты-Б» будут работать в группе из двух больших противолодочных кораблей (БПК) проекта 1134Б или в комбинации из кораблей проектов 1134-А — 1134-Б, одного — двух БПК проекта 61 или сторожевых кораблей проекта 1135. Такой КПУГ также должен был придаваться малый противолодочный корабль проекта 1124 с мощной опускаемой ГАС «Шелонь», но так как на практике малые противолодочные корабли имели низкую мореходность и не были способны длительно участвовать в противолодочном поиске в условиях открытого штормового моря, от включения их в состав КПУГ в периоды несения боевой службы отказались. В условиях боевой службы наблюдать более одного — двух кораблей из семейства «Беркутов» вместе можно было редко, чаще всего на крупных военно-морских учениях[1].
В течение службы назначение кораблей проекта претерпело ряд изменений (подробнее см. раздел «История службы»).
История проектирования
В октябре 1964 года было утверждено тактико-техническое задание на проект корабля ПВО — ПЛО с котлотурбинной энергетической установкой. Проработка велась ЦКБ-53 в рамках проекта 61бис—61А, после рассмотрения эскизного проекта 61А в апреле 1966 года Министерство судостроительной промышленности СССР и ВМФ СССР приняли совместное решение утвердить основные элементы корабля ПВО—ПЛО с газотурбинной энергетической установкой и усиленным зенитным ракетным и артиллерийским вооружением на базе и с использованием рабочих чертежей большого противолодочного корабля проекта 1134-А, но с рядом конструктивных изменений. Разработка технического проекта (минуя стадию эскизного) нового противолодочного корабля, который получил индекс 1134-Б, была поручена Северному проектно-конструкторскому бюро[3], работы были начаты в мае 1966 года[4]. Главным конструктором был назначен В. Ф. Аникиев, его заместителем А. Н. Кожевников. Наблюдающим от ВМФ стал капитан 2 ранга О. Т. Сафронов, позднее — капитан 2 ранга М. А. Янчевский, ещё позже — капитан 2 ранга А. Ф. Никольский. В ноябре 1967 года главным конструктором проекта был назначен главный конструктор Северного проектно-конструкторского бюро А. К. Перьков, заместителями главного конструктора — М. Г. Гольберг и В. А. Ивойлов[3].
Разработка технического проекта 1134-Б представляла собой «исключительно творческий процесс для коллектива Северного ПКБ, предприятий-контрагентов, научно-исследовательских институтов промышленности и ВМФ»[4]. Главнокомандующий ВМФ С. Г. Горшков посещал Северное ПКБ и заслушивал доклады о продвижении процесса проектирования, и советовался с руководством бюро и ведущими специалистами о мерах повышения боевых и эксплуатационных качеств проекта 1134-Б. В ходе таких посещений принимались решения по уточнению утверждённого задания на проектирование кораблей проекта 1134-Б.
Проект 1134-Б разрабатывался с учётом новых нормативных требований и правил проектирования надводных кораблей, принятых уже после разработки проекта 1134-А[5][3]. Первые рабочие чертежи (для разбивки плаза) конструкторское бюро начало поставлять заводу-строителю в IV квартале 1966 года. Технический проект корабля был окончательно утверждён 27 ноября 1967 года. Перед выдачей теоретического чертежа, по согласованию с Военно-Морским Флотом, в целях создания резерва площадей и снижения затеснённости помещений корабль был удлинён на 2 м четырьмя вставками по длине корпуса со шпацией 500 мм[3][6]. Поставка рабочих чертежей по корпусу была закончена в основном в 1967 году, далее широко развернулся выпуск рабочих чертежей по другим специализациям. При разработке рабочих чертежей конструкторам удалось решить давнюю проблему советских судостроительных КБ — произвести разработку совмещённых согласованных чертежей для исключения переделок на корабле при монтаже оборудования, судовых систем и кабелей по причине их взаимной накладки на месте из-за отсутствия детальных установочных размеров в рабочих чертежах[6].
В новом проекте по сравнению с проектом 1134-А были увеличены главные размерения корпуса. Средства гидроакустики и ПЛО были оставлены в том же составе, но огневые средства были усилены за счёт установки нового зенитно-ракетного комплекса самообороны «Оса-М» и замены 57-мм артиллерийского комплекса АК-725 на 76-мм АК-726. На корабли устанавливались перспективные пусковые установки универсального ЗРК «Шторм» Б-192 конвейерного типа, частично было заменено комплектующее оборудование. Уже после рассмотрения технического проекта в состав вооружения были дополнительно включены 30-мм шестиствольные зенитные автоматы АК-630 с системой управления артиллерийским огнём МР-123 «Вымпел» и буксируемая гидроакустическая станция МГ-325 «Вега» с опускаемой антенной переменной глубины. Во время проектирования в проект вносились дополнения, не предусмотренные тактико-техническим заданием: были добавлены системы взаимного обмена информацией между кораблями, обработки информации и выдачи целеуказания оружию, навигационная РЛС «Дон», комплекс «Салгир», новые средства радиоэлектронной борьбы и связи[3]. Корпус валопроводов и обтекателей ГАС получил электроизоляцию[5].
История строительства
Строительство
Строительство больших противолодочных кораблей проекта 1134Б велось на судостроительном заводе имени 61 Коммунара в Николаеве (Украинская ССР). Выбор в качестве места строительства завода им. 61 Коммунара был обусловлен наличием у предприятия опыта строительства первых в мире серийных кораблей с газотурбинной энергетической установкой — больших противолодочных кораблей проекта 61, а также относительной близостью завода-изготовителя газотурбинных двигателей — Южного турбинного завода. Головной корабль проекта был заложен на втором стапеле завода. Закладка следующих кораблей производилась после спуска на воду предыдущего корпуса в тот же день и на этом же стапеле. Стапельный период длился от 10,5 месяцев до полутора лет. Постройка кораблей на стапеле велась блочным способом, но с учётом особенностей сборки секций на наклонном стапеле: стыковка блоков и секций осуществлялась приспуском их на стапеле, а соединение — выполнением единого блочного кольцевого шва автоматической сварки[7].
При подготовке к спуску со стапеля головного корабля серии (заказ С-2001) было применено изобретение корабелов завода им. 61 Коммунара: вместо насаливания полозьев стапеля под спусковые полозья были установлены щиты толщиной 22 мм из специального антифрикционного пластмассового материала «ПМ», на которые наносился тонкий слой авиационной смазки ЦИАТИМ-201. Применение таких щитов при спуске кораблей проекта позволило значительно упростить и удешевить спуск и приспуск кораблей и судов[7].
Корпуса кораблей проекта 1134Б спускались на воду без носового обтекателя гидроакустической станции «Титан-2», обтекателя гидроакустической станции «Хоста» и гребных винтов во избежание повреждения при спуске. Установка винтов и бульба производилась при специальном доковании достраивающегося корабля, которое делалось достаточно оригинальным способом. Так как имевшийся у завода плавучий док не был рассчитан на корабли столь большого водоизмещения, то доковые работы проводили в два приёма: сначала доковалась носовая часть корпуса, корма при этом удерживалась на плаву при помощи дополнительно заведённых понтонов[7], затем корабль выводился из плавучего дока, где устанавливался новый набор кильблоков для кормовой части, понтонами поддерживалась носовая часть, а в доке устанавливались гребные винты. Таким же образом, в два этапа, красилось днище. Из-за того, что корабли сдавались в конце года при неблагоприятных погодных условиях, их покраска переносилась на следующий год[8].
Испытания
После выполнения доковых работ проводились швартовные испытания, в ходе которых выполнялась проверка всех систем, устройств и механизмов (включая главные) у заводского причала. Следующим этапом были заводские (ходовые) испытания, на которых производились регулировка и отладка всех систем, комплексов, устройств и механизмов на ходу корабля, а также отстрел всех видов оружия (болванками) для проверки прочности фундаментов[8].
На государственных испытаниях — следующем этапе — проверялись тактико-технические элементы корабля, оружие, вооружение, механизмы, устройства, системы, комплексы, технические средства и обитаемость на соответствие проекту и требованиям действовавших условий и норм. Головной корабль проекта проходил также мореходные (штормовые) испытания. В процессе государственных испытаний проводились всережимные испытания главных двигателей, вспомогательных механизмов и устройств, автоматики и электрооборудования, определялись резерв мощности главной энергетической установки (ГЭУ) на боевом режиме (для всех кораблей он составил 70—80 %), скорость полного хода и оперативно-экономическая скорость, дальность плавания, маневренные характеристики ГЭУ, проверялись готовность ракетного оружия к боевому использованию, способность радиолокационного вооружения обнаруживать и опознавать воздушные и морские цели, выдавать целеуказание оружию корабля, управлять стрельбой зенитной артиллерией. В ходе государственных испытаний было выяснено, что кораблестроительная часть на всех кораблях соответствовала техническим условиям. Имевшие место во время испытаний частые отказы ракетного вооружения объясняются использованием в качестве средств поражения оружия с истекающим сроком хранения, что, как считает исследователь С. Н. Машенский, было, безусловно, полностью оправдано[8].
Завершающим этапом государственных испытаний кораблей было комплексное тактическое учение по проверке боевых средств корабля по поиску, слежению, атаке подводной лодки в условиях отражения атак авиации, ракетных и торпедных катеров. Тактическое учение обычно включало следующие задачи[9]:
- поиск и атака подводной лодки проекта 613 РБУ-6000;
- отражение атак с воздуха — ракетная стрельба носовым и кормовым ЗРК «Шторм» по двум радиоуправляемым мишеням Ла-17ММ на низких высотах, ракетная стрельба по парашютной мишени ПМ-6;
- морской бой — ракетная стрельба «Штормом» по морской цели;
- отражение атаки торпедных катеров — ракетная стрельба ЗРК «Оса-М», артиллерийская стрельба комплексом АК-726 по морской цели;
- стрельба комплексом постановки ложных целей ПК-2;
- борьба за живучесть и защита от оружия массового поражения (противоатомная и противохимическая).
Общая продолжительность постройки кораблей составляла от трёх лет и одного месяца до четырёх лет и одного месяца, дольше всего строился «Таллин», быстрее всего — «Ташкент», в среднем постройка с момента закладки киля до подписания приёмного акта занимала около трёх с половиной лет[7]. Стоимость строительства одного корабля составляла 67 млн рублей[10][прим. 3].
| Этапы постройки и испытаний больших противолодочных кораблей проекта 1134-Б[7] | |||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Имя корабля и заводской номер | Старшие строители корабля и ответственные сдатчики | Дата закладки корпуса | Дата спуска на воду | Докование и установка бульба | Продолжительность заводских испытаний | Пройдено морских миль на заводских испытаниях | Предъявлен на государственные испытания | Пройдено морских миль на государственных испытаниях | Дата подписания приёмного акта | ||
| «Николаев» С-2001 | Ф. М. Родригес[прим. 4] | 25 июня 1968 | 19 декабря 1969 | 17 октября — 21 ноября 1970 | 53 дня | 4480 | 3 декабря 1971 | 3508 | 31 декабря 1971 | ||
| «Очаков» С-2002 | В. Н. Калинин | 19 декабря 1969 | 30 апреля 1971 | 16 апреля — 16 мая 1972 | 49 дней | 3344 | 23 сентября 1973 | 3637 | 4 ноября 1973 | ||
| «Керчь» С-2003 | Ф. М. Родригес | 20 апреля 1971 | 21 июля 1972 | 25 августа — 15 октября 1973 | 41 день | 4200 | 4 ноября 1974 | 5794 | 25 декабря 1974 | ||
| «Азов» С-2004 | В. Н. Калинин | 21 июля 1972 | 14 сентября 1972 | 19 июля — 16 августа 1974 | 30 дней | 2472 | 13 ноября 1975 | 2965 | 25 декабря 1975 | ||
| «Петропавловск» С-2005 | В. Ф. Погребняк | 14 сентября 1973 | 22 ноября 1974 | 17 марта — 3 ноября 1975 | 23 дня | 1805 | 3 декабря 1976 | 2650 | 29 декабря 1976 | ||
| «Ташкент» С-2006 | В. Н. Калинин | 22 ноября 1974 | 5 ноября 1975 | 9 ноября — 29 декабря 1976 | 27 дней | 1993 | 17 декабря 1977 | 2296 | 31 декабря 1977 | ||
| «Таллин» С-2007 | А. Н. Александров[прим. 5] | 5 ноября 1975 | 5 ноября 1976 | 15 декабря — 24 марта 1979 | н/д | н/д | 28 декабря 1979 | н/д | 31 декабря 1979 | ||
Конструкция
Корпус, надстройки и общее расположение
Кораблестроительные элементы
В скобках указано проектное значение[11].
- Стандартное водоизмещение — 6670—7010 (6700) т;
- Нормальное водоизмещение — 7605—7950 (7630) т;
- Полное водоизмещение — 8505—8900 (8565) т;
- Длина наибольшая / по конструктивной ватерлинии, м — 173,2—173,4 (173,4) / 161,9—162,0 (162,0 м);
- Высота борта в носовой части, на миделе и в корме, м — 14,69—14,72 м (14,7 м) / 10,2—10,3 (10,3) / 8,5—8,51 (8,5);
- Осадка средняя при нормальном и полном водоизмещении, м — 5,29—5,5 (5,3) / 5,7—5,9 (5,7);
- Габаритная осадка (с бульбом) при полном водоизмещении, м — 7,78—8,16 (7,8);
- Выступающие за киль части, м
- обтекатель ГАС МГ-332 «Титан-2» — 2,0;
- винты — 0,65—1,05;
- руль — 0,4—0,5;
- Общая высота рангоута от основной плоскости, м — 39,2 — 41,8;
- Коэффициент общей полноты — 0,5.
Корпус
Применение в проекте 1134Б другой главной энергетической установки и внедрение новых видов вооружений привели к изменению (хотя и незначительному) общей компоновки корабля по сравнению с прототипом — БПК проекта 1134-А. Главные размерения увеличились по длине на 12 м, по ширине на 0,6 м, корабль обрёл удлинённый бак, более развитые надстройки (объём их вырос на 38 %), башенноподобную грот-мачту и массивную дымовую трубу. Общий объём корабля достиг 25 000 м³[11].
Корпус корабля выполнен полностью сварным из сталей различных марок, но основным материалом была сталь марки СХЛ-4. Набор корпуса состоит из 326 шпангоутов со шпацией 500 мм. Корпус разделён 14 главными водонепроницаемыми переборками на 15 водонепроницаемых отсеков. На корабле имеются три палубы (нижняя, верхняя и палуба бака) и три платформы — I, II и III (снизу вверх)[11].
В носовой части корпуса снизу расположен бульбовый обтекатель гидроакустической станции «Титан-2» с диаметром акустической антенны 2 м. Под палубой бака находятся два якорных клюза, около них — датчики контактной станции обнаружения подводных лодок в подводном положении по радиационному контрасту кильватерного следа МИ-110Р и инфракрасная станция обнаружения подводных лодок по тепловому контрасту кильватерного следа МИ-110К. Позади их на верхней палубе находились такелажная кладовая, боцманская и шпилевая. Перпендикулярно диаметральной плоскости, на палубе полубака находится пара реактивных бомбомётных установок РБУ-6000, разделённых специальным вертикальным экраном для взаимной защиты от факелов реактивных бомб при стрельбе. За пусковыми установками РБУ-6000 находится носовая пусковая установка Б-192 универсального ЗРК «Шторм»[12].
На верхней палубе, за шпилевой располагаются: кубрик на 45 мест, рубка гидроакустики, командный пост связи и комплекс постов ГКП — КПКС, носовая электростанция, кубрик на 23 человека, посты радиотехнического вооружения, четырёхместная каюта мичманов, 14-местный кубрик, вертолётные кладовые, ангар, кают-компания мичманов и, непосредственно под взлётно-посадочной площадкой, помещение буксируемой ГАС «Вега» с подъёмно-опускным устройством, закрывающимся с кормы специальной крышкой с гидравлическим приводом (300—326 шпангоуты). Здесь же находится буксируемый акустический охранитель корабля с устройством спуска и подъёма. Под помещением буксируемой ГАС «Вега», в румпельном отделении, размещена рулевая машина, а в ахтерпике — боцманская кладовая[13].
На нижней палубе находятся различные кладовые, посты ГАС и систем управления ЗРК, посты автоматизированной системы управления и стабилизации, погреб № 5 авиационного боезапаса с торпедами АТ-1, керосинохранилище. На второй платформе расположены форпик, цепной ящик, посты гидроакустики, погреба РГБ-60 и ЗУР В-611, кладовые, рефрижераторные машины, отделения холодильных машин, посты радиотехнического вооружения. На первой платформе — посты ГАС и фундаменты двигателей ГТУ М5 носового машинного отделения с двумя маршевыми двигателями и двумя газотурбинными генераторами ГТГ-12,5 (124—147 шпангоуты) и кормового машинного отделения с четырьмя основными двигателями и одним ГТГ-6А (178—205 шпангоуты). Между машинными отделениями находится отделение успокоителей качки, а за кормовым машинным отделением — кормовое отделение газотурбогенераторов с двумя ГТГ-12,5А[13].
| Нагрузка масс, %[14] (водоизмещение стандартное — 6590 т) | |||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Корпус | Полезная нагрузка | Механическая установка | Электрооборудование | Системы | Жидкие грузы | Снабжение и команда | Топливо, вода, масло (от нормального водоизмещения 7700 т) |
| 53,1 | 15,7 | 13,7 | 7,6 | 5,1 | 2,2 | 2,6 | 16,8 |
Надстройки
Надстройка корабля занимает большую часть его длины. В ней находятся боевые посты различного назначения, секретная канцелярия, пост носовой аварийной партии, шахты газоходов носового и кормового машинных отделений. В кормовой части надстройки по правому борту находится рубка дежурного по кораблю, рядом с ней — помещение РГБ и каюты офицеров. Столовая команды размещается между 149 и 175 шпангоутами[12].
Под крыльями мостика ходовой рубки, побортно, размещены две четырёхтрубные пусковые установки КТ-М-1134А (КТ-100) противолодочного комплекса УРПК-3 «Метель». Начиная с четвёртого корпуса серии, на палубе надстроек, перед ходовой рубкой, стали размещать рубку системы космической связи «Цунами-БМ» и корабельного навигационного комплекса «Штырь-2М». В ходе модернизации система «Цунами-БМ» была установлена и на БПК «Керчь». Над этой рубкой находятся 45-мм салютные орудия 21-КМ. Над ходовой рубкой, линейно-возвышенно, расположены антенные посты радиолокационных станций «Дон» и «Волга» (антенный пост второй РЛС «Волга» установлен в верхней части грот-мачты сзади), здесь же, на специальном фундаменте, смонтирован носовой антенный пост РЛС СУ «Гром-М», а побортно от него установлены по одному стабилизированному посту телевизионной системы наблюдения за ближней надводной обстановкой МТ-45Н и оптические перископические визиры главного командного пункта и ходовой рубки. Далее, в корму, идёт небольшая надстройка боевых постов МР-310А из алюминиево-магниевого сплава с четырёхногой решётчатой фок-мачтой и антенной трёхкоординатной радиолокационной станции МР-310А в верхней её части, а также антенным постом радиопеленгатора АРП-50Р. Под надстройкой боевых постов размещены каюта командира корабля и каюта флагмана на одной палубе с ходовой и штурманской рубками. Побортно от фок-мачты размещены антенны РЛС МР-105 «Турель» для управления огнём АУ АК-726. На палубе надстроек между 108 и 124 шпангоутами находятся кают-компания офицеров и, рядом с ней, каюта старшего помощника командира корабля. Позади кают-компании — шахта воздухопроводов носового машинного отделения, за ней — помещение газоходов, по бокам от него установлены АУ АК-726, спереди от основания грот-мачты[12].
Далее, в корму, в башенноподобной грот-мачте на шести ярусах размещались боевые посты радиотехнического вооружения корабля. Начиная с заказа С-2003, на четвёртом ярусе монтировалась специальная площадка под антенный пост станции радиолокационной обстановки и управления средствами радиопротиводействия «Кольцо», но сама РЛС и её антенный пост были установлены только на БПК «Керчь». На боковых стенках грот-мачты были размещены характерные сдвоенные шарообразные антенны станций радиоэлектронной борьбы МП-150 «Гурзуф-А» и «Гурзуф-Б»[12], а на заказах С-2001 и С-2002 ещё и станции радиотехнической разведки МРП-15-16М «Залив» и МРП-11-12, МРП-13-14. Топ грот-мачты венчала антенна РЛС МР-600 «Восход». Благодаря оригинальному подкреплению под антенный пост РЛС МР-600 обеспечивалось создание интенсивного воздушного потока в верхней части расположенной рядом газоотводной трубы, что, кроме дополнительного охлаждения отводимых газов, создавало благоприятные температурные условия для работы рядом расположенных антенных постов. Газоходы газотурбинной установки были выведены в единую дымовую трубу, отделённую от грот-мачты. Побортно от дымовой трубы располагались две батареи по два шестиствольных 30-мм автомата АК-630 и РЛС МР-123 для управления их стрельбой. В корму от дымовой трубы находились антенный пост второй РЛС «Гром-М» и кормовая пусковая установка Б-192 универсального ЗРК «Шторм», а на палубе юта, побортно — два пятитрубных торпедных аппарата ПТА-53-1134Б[13].
В кормовой части надстройки между 261 и 286 шпангоутами находился вертолётный ангар полуутопленной конструкции, с двумя открывающимися вбок створками ворот и поднимающейся вверх крышей. На палубе юта, побортно от ангара, были установлены РБУ-1000. Позади надстройки находились стартовый командный пункт вертолёта и вертолётная взлётно-посадочная площадка[13].
Энергетическая установка
Главная энергетическая установка
Главная энергетическая установка «Беркутов-Б» состояла из двух газотурбинных установок М5 (на «Николаеве» и «Очакове») или М5Е (на всех остальных кораблях). Каждая установка состояла из двух основных двигателей, одного маршевого и двух редукторов. В ГТУ М5 в качестве основных, в то время форсажных, использовались газотурбинные нереверсивные двигатели ДО54, мощностью около 18 000 л. с., а в качестве маршевого — ДО61 реверсивный, мощностью до 6000 л. с. В ГТУ М5Е основными двигателями были нереверсивные ДЕ59, мощностью до 22 500 л. с. каждый, а в качестве маршевого — ДО63 реверсивный, мощностью до 9000 л. с.[прим. 6][15]
В состав газотурбинной установки входил основной суммирующий двухступенчатый реверсивный редуктор РБ54 переборного типа, способный обеспечивать «спарку» основных двигателей и частоту вращения вала на выходе в пределах 280—300 об/мин. В момент работы маршевого двигателя основные выключены, основной редуктор отключался благодаря наличию фрикционно-кулачковых муфт. Автономная работа маршевого двигателя и совместная, в различных комбинациях, с основными двигателями обеспечивалась двухскоростными трёхступенчатыми нереверсивными редукторами маршевого двигателя РО63 переборного типа. Обороты вала на выходе: 1-я скорость — 180—220 об/мин, 2-я — 300 об/мин. На испытаниях мощность главной энергетической установки кораблей на полном переднем ходу была определена в пределах 86 700—102 800 л. с.[15]
С целью уменьшения теплового поля корабля были применены газовоздушные охладители и системы впрыска забортной воды в струю газов над газоходами основных двигателей. На приёме и выхлопе из главных турбозубчатых агрегатов и газотурбогенераторов были применены глушители[15].
Главная энергетическая установка включала: систему дистанционного автоматизированного управления главным турбозубчатым агрегатом — «Тайфун» («Тайфун-Е»), систему защиты, сигнализации и блокировки главных агрегатов М5 (М5Е) — «Самум» («Самум-Е») и систему дистанционного централизованного контроля агрегатов М5 (М5Е) — «Памир-2» («Памир-2М»). Управление и контроль за главной работой энергетической установки (ГЭУ) производились из поста энергетики и живучести при помощи системы дистанционного автоматизированного управления. Распределение мощностей ГЭУ на основные и маршевые двигатели обеспечило рациональную загрузку газотурбинных двигателей на различных режимах хода и снижало удельный расход топлива. Маршевые двигатели группировались в самостоятельные агрегаты, что давало возможность установить их на подвесные платформы, резко снизить гидроакустическое поле корабля и уровень помех при работе собственных гидроакустических средств на поисковых скоростях хода. Ресурс основных двигателей составлял 6000 часов работы или шесть лет, маршевых двигателей — 20 000 часов работы или шесть лет[15].
Движительно-рулевой комплекс
Рулевой комплекс состоял из одного полубалансирного руля, рулевой машины РЭГ-8-3 и аппаратуры авторулевого «Альбатрос 22-11» (на «Таллине» — «Аист-23-20»). Движительный комплекс состоял из двух бронзовых четырёхлопастных малошумных гребных винтов. В начале 2000 года на «Керчи» после ремонта были установлены новые пятилопастные суперкавитирующие винты[13].
Электроэнергетическая установка
Электроэнергетическая установка корабля включала четыре газотурбогенератора ГТГ-12,5А, имевших приводной двигатель ГТУ-12,5А с ресурсом 20 000 часов и генератор МСК-1560/1500 мощностью 1560 кВт (на «Ташкенте» и «Таллине» генераторы имели мощность 1250 кВт), один газотурбогенератор ГТГ-6А или ГТГ-6И (для обеспечения работы гидроакустической станции в импульсном режиме), состоявший из приводного двигателя ГТУ-6А или ГТУ-6И с ресурсом 20 000 часов и генератора МСК-750/1500 мощностью 750 кВт (на «Ташкенте» и «Таллине» мощностью по 600 кВт). Все агрегаты электроэнергетической установки вырабатывали переменный трёхфазный ток напряжением 400 В, частотой 50 Гц. Управление электроэнергетикой осуществлялось благодаря работе системы дистанционного автоматизированного управления электроэнергетической установкой «Ангара-Б»[16].
Якорное устройство
В состав якорного устройства кораблей проекта 1134-Б входили: два четырёхтонных становых якоря Холла, две якорные цепи калибром 46 мм, длиной по 300—350 м и весом 16 т, а также два электрических якорно-швартовых шпиля ШЭ-29. Время полной выборки цепи составляло 18 минут. Максимальная глубина постановки на якорь — 100 м (на «Таллине» — 120 м)[13].
Вспомогательные системы и оборудование
Обеспечение корабля паром на стояночных режимах производили два вспомогательных котла КВВА-6/5 общей паропроизводительностью шесть тонн пара в час, при давлении 5 кг/см². Они размещались в корпусе корабля между 162 и 178 шпангоутами. В зависимости от готовности корабля к бою и походу расход топлива на якорной стоянке составлял 14,0—29,0 т в сутки, котельной воды — 4,0 т/сутки, питьевой и мытьевой воды — 12—15 т/сутки[16].
Для управления автоматикой главных двигателей на корабле монтировались две автоматизированные дизель-компрессорные станции — 18 ДКС9/400 (производительностью по 18 л/мин) и один электрокомпрессор марки ЭК7,5-2 производительностью 7,5 л/мин. Впервые на кораблях этого проекта были установлены новейшие бромисто-литиевые холодильные установки БМ-600 для системы кондиционирования воздуха. Две рефрижераторные камеры МАК-15 объёмом 28,8 м³ обеспечивали поддержание четырёх режимов температур для хранения различных видов провизии от +1° до −12° C. Отделение носовых холодильных машин размещалось в районе 87 — 101 шпангоутов. Две опреснительные установки марки П-3 обладали производительностью 25 т в сутки[16].
Корабельные технические средства
Средства связи
Средства связи на кораблях проекта были представлены шестью радиопередатчиками, четырнадцатью радиоприёмниками, тринадцатью коротковолновыми и УКВ приёмо-передатчиками. Корабли начиная с заказа С-2004 (а после ремонта и С-2003) укомплектовывались средствами космической связи Р-790 «Цунами». Средства зрительной связи включали светосигнальные приборы и прожекторы: два МСНП-250М, два МСНП-125 и два МСЛ-Л45/2. «Беркуты-Б» оборудовались также бинокулярными перископическими визирами ВПБ-454 и ВПБ-451 (по два комплекта)[14].
Химическое вооружение
Большие противолодочные корабли проекта 1134-Б в составе химического вооружения имели тот же состав средств, что и корабли проекта 1134-А, и укомплектовывались: универсальной системой водяной защиты УСВЗ (один комплект), тремя комплектами зимней спецобработки КСЗО. На корабле имелись санитарно-химический блок СХБ, 12 корабельных дегазационных комплектов КДК, 5—9 фильтровентиляционных установок ФВУ, 27 фильтров-поглотителей, дозиметрическая установка КДУ-4, система автоматического кондиционирования, шесть радиометров и другое оборудование[14].
Водоотливные и противопожарные средства
Водоотливные средства на корабле были представлены 14 стационарными отливными насосами НЦВ-315/10, шестью переносными водоотливными погружаемыми насосами ЭСН-16/П, стационарными и переносными водоотливными эжекторами производительностью от 10 до 30 т воды в час (проектом было предусмотрено четыре таких эжектора, но по опыту боевой службы их число было увеличено до девяти стационарных и 11 переносных эжекторов ВЭЖ-21[14].
В состав противопожарных средств входили пять систем пожаротушения СО-500, две станции жидкостного пожаротушения ЖС, восемь пожарных электронасосов НЦВ-160/800, система автоматического быстродействующего орошения погребов боезапаса, автоматическая ингибиторная система погребов с системой управления «Онега-15», система автоматического включения средств пожаротушения в погребах боезапаса «Карат» (и позже — «Карат-М»)[14].
Медицинский блок
В состав медицинского блока входили: операционный блок и амбулатория (с зубоврачебным креслом и оборудованием), лазарет на четыре койки, приёмная, стерилизационная, изолятор на две койки, в районе 205—211 шпангоутов по обеим бортам размещались медицинские кладовые[14].
Катера, шлюпки, спасательные средства
На кораблях имелось: по одному командирскому катеру проекта 1390 вместимостью восемь человек, по одному рабочему катеру проекта 338ПК вместимостью 20 человек, по одному шестивёсельному ялу П-6 вместимостью 13 человек. Спасательные средства были представлены 36 спасательными десятиместными плотами ПСН-10М и 30 спасательными кругами ПХВ-1[14].
Корабельные запасы
В междудонном пространстве между 27 и 311 шпангоутами размещались 36 топливных цистерн, масляная цистерна на 22 т и цистерна котельной воды на 15 т. В кормовой части междудонного пространства находилось керосинохранилище для вертолёта на 21 000 л авиационного топлива. Пресная вода размещалась в трёх цистернах — № 1 (между 20 и 24 шпангоутами) на 22,6 т, № 2 и № 3 (между 233 и 255 шпангоутами) на 44,5 и 75,4 т соответственно[16].
| Корабельные запасы, т.[17] | |||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Название корабля | «Николаев» | «Очаков» | «Керчь» | «Азов» | «Петропавловск» | «Ташкент» | «Таллин» |
| Запас топлива полный | 1830 | 1820 | 1830 | ||||
| Запас топлива наибольший | 2153 | 2054 | 2065 | 1918 | |||
| Газотурбинное масло | 10,4 | 9,0 | 19 | ||||
| Турбинное масло | 11,6 | 10 | |||||
| Питьевая и мытьевая вода | 144,5 | 145,0 | |||||
| Котельная вода | 14 | ||||||
| Авиационный керосин | 16,8 | ||||||
Передача топлива и снабжения на ходу в море осуществлялась при помощи четырёх канатных дорог, расположенных симметрично с правого и левого бортов и позволяющих принять полный запас топлива со скоростью 200 т/час за 3—4 часа. Приём воды осуществлялся со скоростью 20 т\час, приём сухих грузов — 5 т/час. Всего на корабле было семь приёмных устройств топлива диаметром 150—200 мм, два приёмных устройства котельной воды диаметром 50 мм и три приёмных устройства питьевой воды диаметром 50 мм. Корабли проекта также оборудовались двумя стрелами грузоподъёмностью по 3 т и двумя переносными грузовыми балками грузоподъёмностью по 250 кг[14].
Автономность составляла 30 суток по запасам воды и топлива и 45 суток по запасам провизии[17].
Экипаж и условия обитаемости
Экипаж корабля состоял из 49—52 офицеров, 62—64 мичманов и 311—319 членов старшинского и рядового состава[17].
Командир корабля и его старший помощник размещались в отдельных одноместных каютах, офицеры корабля — в пяти одноместных блок-каютах (в том числе двух «адмиральских» со всеми удобствами), в 21 двухместной каюте, в одной трёхместной и одной четырёхместной каютах. Офицерская кают-компания имела 44 посадочных места, кают-компания мичманов — 32 места. Мичманы и главные старшины размещались в двух двухместных, четырёх четырёхместных, двух пятиместных, в одной шестиместной каютах, а также в девяти- и десятиместных кубриках. Спальные места были предусмотрены для 54 офицеров и 64 мичманов. Старшинский и рядовой состав жили в 12 кубриках на 320 мест (от 15 до 54 человек)[17]. Весь рядовой состав имел штатные спальные места[3]. Питание старшинского и рядового состава осуществлялось в две смены в столовой команды на 150 посадочных мест[17]. В кают-компании офицеров и в столовой команды располагались специальные киноаппаратные[6].
Медицинское обслуживание на корабле осуществлялось в медицинском блоке, включавшем операционный блок и амбулаторию с зубоврачебным креслом и оборудованием, лазарет на четыре койки, приёмную, стерилизационную, изолятор на две койки, медицинские кладовые (в районе 205—211 шпангоутов)[14].
Мореходность и маневренные характеристики
Корабли проекта 1134-Б обладают неограниченной мореходностью. Использование ракетного оружия возможно при волнении моря до 5 баллов, скорости ветра до 20 м/с, по крену 12° — 15°, по дифференту 5° — 8°. Непотопляемость корабля гарантированно обеспечивается при затоплении трёх любых смежных отсеков[13].
| Непотопляемость и остойчивость[13] | |||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Характеристики | При стандартном водоизмещении | При нормальном водоизмещении | При полном водоизмещении | ||||||||
| Запас плавучести, т | 13 340—13 485 | 12 595 | 11 590 | ||||||||
| Остойчивость, начальная поперечная метацентрическая высота (проектные значения) | 1,0—1,11 | 1,45—1,57 | 1,53—1,87 | ||||||||
Время до полной остановки корабля с момента подачи команды «полный задний ход» на полном переднем ходe составляет 122—160 с, а проходимое за это время расстояние — 4,9—5,1 длин корабля. Время до полной остановки с момента подачи команды «полный передний ход» на полном заднем ходу составляет 80—105 с, проходимое за это время расстояние — 1,7—2,6 длин корабля. Диаметр циркуляции на полном переднем ходу при угле перекладки руля 35° при нормальном водоизмещении составляет 4,6—5,9 длин корабля, при этом максимальный угол крена составляет 8°—10°. Минимальная скорость управляемости на переднем ходу — 5,0—5,5 узлов[13].
Вооружение
Зенитно-ракетное вооружение
Для стрельбы по воздушным и морским целям корабль проекта 1134-Б был вооружён универсальным зенитно-ракетным комплексом М-11 «Шторм» (впоследствии «Шторм-М» и «Шторм-Н»). Конструкторским бюро завода «Большевик» специально для этого проекта была разработана новая пусковая установка — Б-192 конвейерного типа, что позволило увеличить боезапас зенитных управляемых ракет (ЗУР) до 80 единиц в двух погребах. Пусковые установки ЗРК «Шторм» располагалась в диаметральной плоскости корабля: одна в носовой и одна в кормовой частях на палубе надстройки. Каждая из пусковых установок представляла собой спаренную стабилизированную установку тумбового типа с нижней подвеской ЗУР на направляющих балках с углами обстрела: № 1 — 0°±130°, № 2 — 180°±150°. В одном залпе ЗРК — две ракеты (в обеих пусковых установках — четыре). Интервал стрельбы — 50 с. Частью комплекса являлась универсальная система приборов управления стрельбой 4Р-60М «Гром-М» (два комплекта)[прим. 7] с аппаратурой регламентного контроля «Грачка» (два комплекта). Носовой «Гром-М» обеспечивал управление стрельбой УРПК-3 «Метель», а после модернизации — УРК-5 «Раструб». Зона поражения ЗРК: по дальности — 6—33,5 км, по высоте — 0,1—25 км[18]. Последующие модернизации комплекса («Шторм-М», 1972; «Шторм-Н», 1980) позволили понизить нижнюю границу зоны поражения и обеспечили возможность стрельбы вдогон и по маневрирующим целям, а «Шторм-Н» обеспечили и возможность стрельбы по низколетящим противокорабельным ракетам[19].
Для поражения воздушных и морских целей на малой дальности был предназначен ЗРК «Оса-М», устанавливавшийся на кораблях проекта в составе двух комплексов (побортно). При угле возвышения в 15° горизонтальное наведение осуществлялось в пределах 18°—165° по каждому борту. Скорострельность ЗРК по воздушным целя — 2 выстрела в минуту, по надводным целям — 2,8[19], зона поражения: по дальности от 1,5 до 10 км, по высоте — 0,05—5,0 км. Обнаружение целей для ЗРК производилось с помощью РЛС 4Р-33 (на корабле — два комплекта), которая обеспечивала обнаружение целей на высотах до 4000 м и на дальности 25—30 км (на больших высотах — до 50 км). ЗРК был способен принимать целеуказание и от корабельных РЛС[20].
Противолодочное вооружение
Управляемый ракетный противолодочный комплекс
Главным противолодочным оружием большого противолодочного корабля проекта 1134-Б, как и на кораблях проекта 1134-А, стал противолодочный ракетный комплекс второго поколения УРПК-3 «Метель» (принят на вооружение в 1973 году). В состав комплекса входили две четырёхтрубные ненаводящиеся неподвижные палубные пусковые установки КТ-М-1134А, или КТ-100 контейнерного типа, расположенные по бортам корабля под крыльями ходового мостика. Боекомплект — восемь управляемых противолодочных ракето-торпед 85Р[20] калибра 533 мм с дальностью полёта ракеты от 6 до 55 км и дальностью хода самонаводящейся торпеды АТ-2У 8 км. Скорость полёта ракеты — 0,95 Маха, скорость хода торпеды в режиме поиска/сближения с целью — 25/40 узлов соответственно[21]. Ракето-торпеды могли оснащаться зарядом из обычного взрывчатого вещества или ядерной боеголовкой. Система приборов управления полётом ракеты УРПК-3 была унифицирована с системой управления стрельбой зенитных ракет «Гром-М» носового УЗРК М-11 «Шторм», с аппаратурой предстартовой автоматики «Тюльпан»[20]. Интервал стрельбы — 6 минут. В залпе — две ракеты. Повторное заряжание могло производиться только в базе при помощи плавучего крана. Ракетный противолодочный комплекс мог применяться при любой скорости хода, при бортовой качке не более 15° и при килевой качке не более 5°, волнении моря 5 баллов и скорости ветра не более 20 м/с[22].
В 1980-е годы при выполнении модернизации кораблей проекта они получили новый, более совершенный, универсальный ракетный комплекс УРК-5 «Раструб»[21] (подробнее см. раздел «Модернизации»).
Комплекс реактивно-бомбового оружия
Комплекс реактивно-бомбового оружия, установленный на корабле, предназначался для уничтожения подводных лодок и атакующих торпед противника. В него входили две носовые двенадцатиствольные пусковые установки РБУ-6000 «Смерч-2» и две кормовые шестиствольные пусковые установки РБУ-1000 «Смерч-3». Углы обстрела РБУ-6000: ПУ № 1 правого борта — 325°—0°—137°, ПУ № 2 левого борта — 223°—0°—35°. Углы обстрела РБУ-1000: ПУ № 1 правого борта — 15°—180°, ПУ № 2 левого борта — 180°—345°. Предельные углы вертикального наведения РБУ обоих типов — от −90° до +65°. Скорость наведения — 30° в автоматическом режиме. Боезапас для РБУ-6000 насчитывал 144 212-мм 119,5-кг реактивные бомбы РГБ-60, хранящихся в погребах на стеллажах в вертикальном положении. Боезапас для РБУ-1000 — 60 300-мм 196-кг реактивных бомб РГБ-10. Применение РБУ было возможно при волнении моря до 8 баллов. Целеуказание РБУ выдавалось корабельными гидроакустическими станциями с передачей в систему ПУСБ для наведения установок[22].
Торпедное вооружение
Торпедное вооружение корабля предназначалось для поражения подводных лодок противника в ближней зоне обороны (6—8 км) и было представлено двумя пятитрубными торпедными аппаратами ПТА-53-1134Б, установленными побортно на палубе полубака, с суммарным боезапасом десять торпед 53-65К и СЭТ-65 (залп мог производиться в 2-4-5 торпед). Стандартной комплектацией была следующая: шесть (четыре) торпед 53-65 и четыре (шесть) торпеды СЭТ-65. Углы обстрела от траверза — 60° в нос и 50° в корму. Перезарядка торпедных аппаратов в море не предусматривалась, и запасные торпеды на борт не принимались. Система управления торпедной стрельбой — «Тифон-1134Б»[22]. Применение торпедного вооружения было возможно при волнении моря не более 5 баллов и скорости хода цели не более 60 узлов[23].
Артиллерийское вооружение
Главный калибр на кораблях проекта был представлен двумя 76,2-мм двуорудийными автоматическими АУ АК-726 башенного типа и двумя системами приборов управления стрельбой МР-105 «Турель». Артиллерия главного калибра на кораблях предназначалась для ведения артиллерийского огня по воздушным, надводным и береговым целям. Боезапас одной АУ — 2400 выстрелов, дальность стрельбы по воздушным целям — 13 км, по морским и береговым — 15,7 км. Темп стрельбы — 90 выстрелов в минуту. Длина непрерывной очереди — 40—45 выстрелов[23]. Наведение АУ — местное и дистанционное (от приборов управления стрельбой МР-105 «Турель»)[24].
Комплекс малокалиберной зенитной артиллерии включал две батареи 30-мм шестиствольных автоматизированных артиллерийских установок АК-630 в составе четырёх автоматов. Боезапас одного шестиствольного автомата — 2000 выстрелов. Максимальная дальность стрельбы — 8100 м, досягаемость по высоте — 5000 м. Предельные углы обстрела АУ: № 1 и № 2 правого и левого бортов — 22°—158°, № 3 и № 4 правого и левого бортов — 22°—150°[24].
Авиационное вооружение
В палубном кормовом (полуутопленного типа) ангаре размерами 12,5×4,8×5,5 м обеспечивалось постоянное базирование одного вертолёта Ка-25ПЛ. В ангаре имелось устройство для подъёма-опускания вертолёта — подъёмник (лифт) ПВН-9000/2. Взлётно-посадочная площадка (ВПП) размерами 11,5×10 м освещалась светотехническим оборудованием. Имелся стартовый командный пункт вертолёта с планшетом воздушной и надводной обстановки и остеклением большей площади, чем на проекте 1134-А. ВПП была оборудована системами ближней навигации и посадки вертолёта, радиоприводом Р-653. Корабли проекта 1134-Б были укомплектованы также системами технического обслуживания вертолёта[18].
Боекомплект авиационного вооружения включал: пять — шесть авиационных торпед, четыре бомбы ПЛАБ-250-120, восемь бомб ПЛАБ-50, два специзделия РЮ-2 (ядерные глубинные бомбы), 54—72 РГБ-НМ «Чинара» (или «Жетон»), 15 «Поплавок-1А», по десять штук ориентирных авиационных морских бомб ОМАБ-25-12Д и ОМАБ-25-8Н. Погреба боезапаса и спецбоезапаса для вертолёта, посты РГБ, кладовые и мастерская размещались в смежных с ангаром помещениях[18].
Системы, обеспечивающие ракетно-артиллерийское оружие
В состав систем, обеспечивающих ракетно-артиллерийское оружие, входили: системы групповой стабилизации (гироазимуты) «Надир-1134А/Б» (четыре комплекта); системы целеуказания (см. раздел «Автоматизированные системы управления») и система обеспечения одновременного и безопасного использования оружия — «Створ»[24].
Системы пассивного радиопротиводействия
Система пассивного радиопротиводействия была представлена комплексом ПК-2, быстроходным акустическим охранителем корабля БОКА-ДУ (один комплект) и одним комплектом размагничивающего устройства УРТ-860 или УРТ-860М (360 В, 64 кВт, 128 А)[25].
Комплекс ПК-2 включал: реактивные двуствольные установки для постановки пассивных помех ЗИФ-121 калибра 140-мм — два комплекта; систему приборов управления стрельбой «Терция» — один комплект; снарядов ТСП: Д1 — 80, Д2 — 60, ДО-60. Углы обстрела пусковых установок — 10° левого борта (правого борта) — 0° — 168° правого борта (левого борта). Целеуказание установкам обеспечивалось при помощи одного комплекта системы «Аллея-Б» (на С-2001 и С-2202) или МВУ-202 и МПЦ-301 (на остальных кораблях). На БПК «Петропавловск» в процессе ремонта на «Дальзаводе» в 1985—1989 годах был дополнительно установлен комплекс ПК-10 (8×10 122-мм ПУ)[25].
Радиотехническое вооружение
Корабли проекта 1134-Б отличались высокой насыщенностью радиотехнического вооружения и имели 22 основных антенных поста. Объём радиотехнического вооружения и систем управления оружием занимал 59 % всего объёма установленного вооружения. Для обеспечения электромагнитной совместимости средств радиотехнического вооружения на кораблях была установлена система «Звёздочка-1134Б»[25].
Радиолокационные станции обнаружения воздушных и надводных целей
На корабле была установлена трёхкоординатная радиолокационная станция дальнего обнаружения МР-600 «Восход» с дальностью обнаружения воздушных целей 500 км (низколетящих — 50 км), морских целей — 50 км. Станция обладала высокой защищённостью от активных и пассивных помех и обеспечивала сложность радиоэлектронного подавления практически от всех имеемых на тот момент в мире средств, кроме средств РЭП американских самолётов «Grumman EA-6 Prowler»[26]. При прохождении модернизации в 1987 году БПК «Керчь» получил вместо МР-600 «Восход» опытную корабельную трёхкоординатную РЛС сверхдальнего обнаружения МР-700 «Подберёзовик». Дублирующей станцией для РЛС «Восход» была РЛС общего обнаружения МР-310А «Ангара-А». Станция была сопряжена с системой обработки информации с использованием ЭВМ и обеспечивала обнаружение воздушных целей на дальностях до 200 км, морских целей — на дальностях до 40 км, а также автоматическое сопровождение до 15 целей одновременно[25].
Навигационные станции «Волга» и «Дон» 3-см диапазона могли обнаруживать надводные цели на дальности до 30 км, воздушные — на дальности до 50 км. Навигационная РЛС «Дон» являлась резервной и устанавливалась на БПК изначально по проекту[25].
Станции обнаружения подводных объектов
На кораблях проекта 1134-Б в качестве основной гидроакустической станции (ГАС) служила подкильная станция освещения подводной обстановки МГ-332 «Титан-2» (установлена только на С-2001 и С-2002, на других кораблях устанавливалась ГАС МГ-332Т «Титан-2Т» с улучшенными характеристиками), монтируемая в носовом «бульбообразном» обтекателе. ГАС работала в режиме эхо- и шумопеленгования и предназначалась для обнаружения и определения координат подводных лодок, а также выдачи данных в посты управления противолодочным оружием. Реальная дальность обнаружения станцией подводных лодок находилась в пределах 2—10 км, хотя в прессе публиковались и данные о дальности обнаружения в пределах 20—32 км. ГАС работала в круговом или секторном режимах[25].
Кроме подкильной ГАС, большие противолодочные корабли проекта 1134-Б вооружались буксируемой гидроакустической станцией МГ-325 «Вега» с глубиной опускания антенны до 100 м и дистанцией обнаружения в пределах 2—25 км (реально до 15 км), в том числе в плохих гидрометеорологических условиях и на высоких скоростях (25 узлов) буксировки «тела» станции. В качестве ГАС подводной связи и опознавания на корабли устанавливалась станция МГ-26 «Хоста»[25].
На корабли устанавливался также «Лучеграф» МГ-33[25] — аналоговый построитель зон акустической освещённости с учетом вертикального распределения скорости звука[27].
На БПК «Ташкент» и «Таллин» изначально было установлено по две ГАС обнаружения подводных диверсантов в якорном режиме МГ-7, впоследствии этой станцией были оборудованы и другие корабли. Антенны носового и кормового комплектов станций МГ-7 хранились на верхней палубе, а на стоянке опускались с помощью кабель-троса в воду, одновременно открывалась вахта наблюдения за подводной обстановкой для борьбы с боевыми пловцами[28].
В составе гидроакустического вооружения изначально также устанавливались: контактная станция обнаружения подводных лодок по тепловому контрасту кильватерного следа — МИ-110К — и инфракрасная станция обнаружения подводных лодок по радиационному контрасту кильватерного следа МИ-110Р. В дальнейшем на кораблях осталась только усовершенствованная станция МИ-110КМ[28].
Корабли проекта оборудовались приёмоиндикаторной аппаратурой связи с радиолокационными гидроакустическими буями МГ-409К. В состав средств обнаружения входил также один комплект телевизионной аппаратуры отражения ближней надводной обстановки. На «Таллине» и «Ташкенте» имелся корабельный приёмный пост МГС-407К[28].
Автоматизированные системы управления
Большие противолодочные корабли проекта 1134-Б укомплектовывались автоматизированными системами управления (АСУ), которые постоянно совершенствовались, модернизировались и дополнялись в течение всей службы кораблей. Эволюция автоматизированных систем управления приводила к изменению их состава, взаимной передаче некоторых функций одной системы другой и повышению уровня их автоматизации[28].
В составе АСУ первых двух кораблей серии («Николаева» и «Очакова») имелись корабельная электронная система автосъёма, обработки радиолокационной информации и целеуказания оружию корабля «Байкал-С4» и система взаимного обмена информацией (в том числе трансляция целеуказания) между кораблями тактической группы (соединения) «Аллея-1134Б», которые были комплексно задействованы с боевой информационно-управляющей системой «Корень-1134Б», занимавшейся сбором, обработкой и отображением информации и выдачей рекомендаций по использованию корабельного оружия[28].
На остальных пяти кораблях серии вместо БИУС «Корень-1134Б» устанавливались морское вычислительное устройство МВУ-202, корабельная автоматическая система сбора, обработки информации, целеуказания и управления. Большим недостатком этой системы был ручной ввод обстановки: БИУС была цифровой, а все корабельные радиоэлектронные системы — аналоговые, что создавало большие проблемы со временем при взаимном обмене информацией, и обычно при плавании в составе тактической группы МВУ-202 фактически не работала[26]. Система «Аллея-1134Б» была установлена на «Керчи» и «Азове», а на кораблях более поздней постройки («Петропавлоске», «Ташкенте» и «Таллине») заменялась корабельной автоматизированной системой управления тактической группы кораблей (до 9 вымпелов) МВУ-203. Система «Байкал-С4» устанавливалась на БПК «Керчь» и «Азов», а в дальнейшем заменялась более поздними модификациями — МРО-410А («Петропавловск») и МРО-400 («Таллин» и «Ташкент»), способными обрабатывать радиолокационную информацию, сопровождать до 15 целей и выдавать целеуказание одновременно по шести из них[28].
Системы целеуказания
На первых двух кораблях серии устанавливались следующие системы целеуказания. Ракетно-артиллерийскому оружию: МР-600, МР-310А, «Корень-1134Б», «Байкал-С4» и резервная система целеуказания оружию ПВО — МПЦ-301 (также она обеспечивала целеуказание ПК-2). УРПК-3 «Метель»: по данным корабельной ГАС — МГ-332 и БИУС «Корень-1134Б»; по данным вертолётного выносного поста — МР-310А, «Байкал-С4» и «Корень-1134Б»; по данным корабельного выносного поста — МР-310А, «Байкал-С4», «Аллея-1134Б», «Корень-1134Б». Торпедно-бомбовому оружию: МГ-332 в комплексе «Буря-1134Б» и «Тифон-1134Б». Система групповых атак подводных лодок «Дозор-1»[28].
Средства радиоэлектронной борьбы
Первые два корабля серии комплектовались радиолокационными станциями поиска и пеленгования МРП-15-16М «Залив» (1 комплект), МРП-11-12 и МРП-13-14 (по 2 комплекта), способными обнаруживать и пеленговать работающие РЛС противника, определять параметры их работы. На БПК «Керчь» и на последующих кораблях серии предполагалось устанавливать станцию радиолокационной обстановки и управления средствами радиопротиводействия «Кольцо», однако установлена она была только на «Керчи», на остальных кораблях серии она не устанавливалась, хотя площадки под антенные посты станции на кораблях резервировались[28].
Средства активной радиоэлектронной борьбы (РЭБ), установленные на корабле, были предназначены для создания ответных, прицельных по частоте, маскирующих, имитационных и уводящих помех корабельным, береговым и самолётным РЛС обнаружения, управления оружием, а также радиолокационным головкам самонаведения крылатых ракет с быстрой перестройкой частоты. Средства РЭБ были представлены двумя станциями ответных помех МРП-150 «Гурзуф-А»[28]. Станции имели функции ВЧШ (высокочастотная шумовая), МОД (многократноответная по дальности), УД (уводящая по дальности), НЧШ (низкочастотная шумовая, уводящая по углу) и комбинированные (МОД+УД и МОД+НЧШ)[29]. Кроме станций МРП-150, на кораблях устанавливались одна станция радиопомех Р-740 и одна станция аналогичного назначения Р-743[28].
В составе средств радиоразведки и радиопомех имелись также аппаратура управления, аппаратура записи сигналов, контрольно-управляющее устройство радиопомех, телеграфные аппараты и магнитофоны. Большие противолодочные корабли проекта 1134-Б оборудовались системами государственного опознавания «Никель-КМ» (4 комплекта) и «Нихром-КМ» (2 комплекта). На заказе С-2005 в ходе ремонта была установлена система сообщения о лазерном излучении «Спектр-Ф»[28].
Штурманское вооружение
Штурманское вооружение корабля включало: двухгирокомпасную систему «Курс-5» (два комплекта); магнитный компас УКП-М3, заменённый впоследствии на МК-127; лаг МГЛ-50М (два комплекта), автопрокладчик АП-4-1134Б; эхолот НЭЛ-5 или НЭЛ-10; радиопеленгатор АРП-50; до 12 комплектов различных приёмо-индикаторов; корабельный измеритель ветра КИВ; инфракрасная аппаратура ночного совместного плавания «Огонь-50-1»; четыре навигационных секстанта[18].
История службы
Корабли проекта служили в составе Черноморского и Тихоокеанского флотов ВМФ ССР. Наибольшую боевую нагрузку испытывали корабли, служившие в составе Тихоокеанского флота. Сведённые в несколько КПУГ, эти корабли непрерывно выполняли поисковые операции в Филиппинском море, являвшемся местом боевого патрулирования американских ПЛАРБ, каждая из которых несла 16 баллистических ракет «Посейдон», способных поразить любой из объектов на территории Дальнего Востока и Сибири. По причине выдающейся мореходности больших противолодочных кораблей проекта 1134-Б, наличия в составе их вооружения мощных средств ПВО и ПЛО и пригодности для решения задач вытеснения американских ПЛАРБ из зоны их боевого патрулирования командование Тихоокеанского флота планировало получить в распоряжение Тихоокеанского флота все семь кораблей проекта 1134-Б. Но в планы командования Черноморского флота это не входило, так как «Беркуты-Б» активно привлекались к несению боевой службы в составе 5-й оперативной эскадры и в Средиземном море, и в Атлантическом океане. Всего в конце 1970-х — начале 1980-х годов Тихоокеанскому флоту было передано четыре из семи кораблей проекта 1134-Б («Петропавловск», «Ташкент», «Таллин», «Николаев»)[30].
С началом разворачивания США системы «Трайдент-1», а затем и «Трайдент-2», американские ПЛАРБ получили возможность производить пуски баллистических ракет из точек, прилегающих к территории США или вообще из военно-морских баз. В итоге к 1985 году американские ПЛАРБ прекратили боевое патрулирование в Филиппинском море. В новых условиях для «Беркутов-Б» стали требоваться другие цели[31].
Начиная с 1980 года тихоокеанские большие противолодочные корабли приступили к выполнению новой боевой задачи. В этот период на боевые службы в Охотское море стали выходить советские ракетные подводные крейсера стратегического назначения (РПКСН), обладавшие способностью наносить удар по территории США из фактически внутреннего моря. Большим противолодочным кораблям проекта 1134-Б были выданы задача ведения поисковых операций по выявлению и вытеснению американских многоцелевых атомных подводных лодок из районов боевого дежурства советских РПКСН, а также задача сопровождения подводных крейсеров в районы их боевого дежурства. С вводом в состав Тихоокеанского флота тяжёлых авианесущих крейсеров «Минск» и «Новороссийск» и появлением планов по пополнению флота новыми аналогичными кораблями возникла необходимость их охранения в океанской зоне. Мореходный корпус, газотурбинная энергетическая установка и наличие возможности глубокой модернизации делали «Беркуты-Б» востребованными и в качестве океанских кораблей охранения. В связи с этим, Северное проектно-конструкторское бюро выполнило ряд проработок модернизаций представителей проекта 1134-Б в многоцелевые или ударные корабли, но постоянно ухудшавшееся в 1980-е годы экономическое положение СССР и вскоре последовавший его распад не позволили реализовать планы по модернизации кораблей этого проекта (подробнее см. раздел «Модернизации»)[31].
«Беркуты-Б» во время своей службы выполняли и военно-политические миссии (например, «Таллин» способствовал сохранению власти дружественного СССР правительства Сейшельских островов), присутствовали в «горячих» точках, наблюдая за ходом боевых действий воюющих стран, демонстрировали военное присутствие СССР[31].
После 1991 года, когда советский военно-морской флот ушёл из Мирового океана, корабли проекта 1134-Б прекратили выходить на регулярные боевые службы. За 1990-е — 2000-е годы этим кораблям, постепенно выводящимся из состава флота, удалось выйти лишь на одну боевую службу («Керчь» в 1993 году) и совершить лишь несколько дальних походов, в том числе с посещением иностранных портов: это два похода «Петропавловска» в Восточно-Китайское и Южно-Китайское моря (1993), поход «Керчи» в Пирей для обеспечения визита в Грецию президента РФ Б. Н. Ельцина (1994 год) и посещения этим же кораблём портов Варна (Болгария, 1996), Мессины (Италия) и Канн (Франция, 1998)[32].
| Этапы службы больших противолодочных кораблей проекта 1134-Б[32] | ||||||
|---|---|---|---|---|---|---|
| Имя корабля и заводской номер |
Соединение | Прохождение средних ремонтов |
Исключён из боевого состава флота |
Дата спуска флага | Дата расформирования | |
| «Николаев» С-2001 | 70-я БрПК[прим. 8] ЧФ (с 11 марта 1972), 11-я БрПК (с 5 ноября 1972), 181-я БрСРК (с 1976) 11-я БрПК (с 1978), 21-я БрПК (с 25 августа 1982), 175-я БрРК 10-й ОПЭСК КТОФ (с 27 февраля 1984), 183-я БрПК, 48-я ДиПК 10-й ОПЭСК (с марта 1991) |
1976—1978, 11 ноября 1987—н/д | 30 сентября 1992 | н/д | 31 декабря 1992 | |
| «Очаков» С-2002 | 21-я БрПК КЧФ (с 12 декабря 1973) | 1990—2011 | н/д | 20 августа 2011 | н/д | |
| «Керчь» С-2003 | 70-я БрПК ЧФ (с 25 декабря 1974) 11-я БрПК (с 1995) |
1984—1988, 2006 | — | — | В резерве с 2015 г. [33] | |
| «Азов» С-2004 | 30-я ДиПК КЧФ | н/д | 1 ноября 1998 | 10 декабря 1998 | н/д | |
| «Петропавловск» С-2005 | 175-я БрРК 10-й ОПЭСК КТОФ (с 24 апреля 1979) 183-я БрПК (с 1 марта 1985) 48-я ДиПК (с марта 1991) 44-я БрПК (с 30 августа 1994) |
9 октября 1986 — 12 февраля 1990 | 26 февраля 1997 | н/д | н/д | |
| «Ташкент» С-2006 | 175-я БрРК 10-й ОПЭСК КТОФ (с 24 апреля 1979) 183-я БрПК (с 1 марта 1985) 48-я ДиПК (с марта 1991) |
20 декабря 1989—1991 | н/д | н/д | 29 октября 1992 | |
| «Таллин» С-2007 | 175-я БрРК 10-й ОПЭСК КТОФ (с 31 декабря 1979) 183-я БрПК (с 1 марта 1985) 201-я БрПК (с января 1989) 48-я ДиПК (с марта 1991) |
1990—1991 | 1994 | н/д | н/д | |
Модернизации
В отличие от своих предшественников — больших противолодочных кораблей проектов 1134 и 1134-А — «Беркуты-Б» обладали большим модернизационным потенциалом. Данное обстоятельство принималось в расчёт и в ЦКБ-53 (Северном ПКБ), а позднее и в Южном ПКБ, благодаря чему было сделано более 50 проработок различных вариантов оснащения кораблей новым вооружением[34].
Ранние проекты модернизации
В 1971 году главнокомандующий Военно-Морским Флотом СССР С. Г. Горшков предложил проработать проект нового корабля с ударным ракетным комплексом вместо противолодочного, заменить УРПК-3 «Метель» на противокорабельный ракетный комплекс (ПКРК) П-500 «Базальт». Под руководством В. Д. Рубцова было разработано несколько вариантов такого корабля. Один из вариантов представлял собой увеличенный БПК проекта 1134-Б (длина корпуса увеличилась на 13 м, ширина — на 2,3 м, водоизмещение — на 2700 т). Восемь пусковых установок ПКРК П-500 конструкторы разместили одиночно, побортно, друг за другом, по причине того, что габариты пусковых установок противокорабельных ракет П-500 превышали размеры пусковых установок комплекса «Метель». Другой вариант модернизации не предполагал увеличения размерений корпуса корабля и его водоизмещения, но при этом снимался один УЗРК «Шторм», торпедные аппараты, реактивные бомбомётные установки РБУ-1000 и вертолёт, а пусковые установки комплекса П-500 устанавливались попарно в корму, и их число возросло до 12. Были разработаны и другие варианты. Решения по модернизации проекта 1134-Б, оценённые в целом как удачные, стали основанием для принятия комиссией при Совете Министров СССР по военно-промышленным вопросам решения от 20 апреля 1972 года о начале разработок проекта нового корабля, а не модернизации старого проекта, как предполагалось ранее[34].
К этому времени обозначились перспективы в изготовлении зенитного ракетного комплекса большой дальности с установками вертикального старта и ряда новых образцов корабельной артиллерии. ЦКБ-53 начало проработку проекта 1134-БК (а также проекта 1134-АК) под перспективный универсальный многоканальный зенитный ракетный комплекс «Квант» с дальностью действия 80 км по воздушным целям и 40 км — по морским (при наличии выносного поста целеуказания дальность поражения морских целей существенно увеличивалась). По проекту 1134-БК предусматривалась установка 64 ракет в пусковых установках вместо УЗРК «Шторм» (32 в носовой части полубака и столько же в кормовой), замена артиллерийского комплекса АК-726-МР-105 «Турель» новым АК-100-МР-114 «Лев», предполагалась установка новых систем радиотехнического вооружения[34]. Так как в итоге от разработки ЗРК «Квант» отказались в пользу системы «Форт» (морской аналог С-300), а новая система без существенных переделок корпуса и надстройки размещалась на проекте 1134-Б, то от реализации проекта 1134-БК отказались в пользу проекта 1134-БФ с ЗРК «Форт»[35].
Проект 1134-БФ «Форт»
Первым и единственным кораблём, прошедшим модернизацию под установку опытного универсального многоканального ЗРК «Форт», стал большой противолодочный корабль «Азов». По первоначальному проекту 1134-БФ на нём предполагалось разместить десять пусковых установок нового ЗРК (80 ракет): шесть в корме на месте кормового УЗРК «Шторм» и четыре на месте носового. Артиллерийские установки АК-726 предполагалось заменить более мощными АК-100, а на месте антенного поста носовой РЛС «Гром» устанавливался антенный пост РЛС МР-114 «Лев». Уже в ходе модернизации «Азова» от идеи замены артиллерии отказались, оставив старые, но надёжные АК-726. Четыре носовые пусковые установки ЗРК «Форт» также не стали размещать вместо носового УЗРК «Шторм», опасаясь в случае неудачи с новым зенитным ракетным комплексом оставить корабль без эффективных средств противовоздушной обороны[35]. Размещение нового ЗРК потребовало изменить надстройку от дымовой трубы до вертолётного ангара и изменить компоновку помещений под ней для размещения погребов и боевых постов. В связи с расширением надстройки в кормовой части пятитрубные торпедные аппараты были заменены на двухтрубные ДТА-53-1134БФ[36]. Радиотехническое вооружение и другие технические средства корабля соответствовали проекту 1134-Б[37].
Испытания и доработка ЗРК «Форт» проходили долго и с большим напряжением, а окончательная сдача системы и принятие её на вооружение состоялись лишь после проведения государственных испытаний на ТАРКР «Киров». После принятия модернизированного по проекту 1134-БФ в состав ВМФ СССР в 1977 году БПК «Азов» стал единственным в мире кораблём, вооружённым тремя «калибрами» ЗРК — ближнего, среднего и дальнего действия («Оса-М», «Шторм» и «Форт»)[35].
Проекты модернизации, предполагавшие усиление ударного вооружения
Проекты с противокорабельными ракетными комплексами «Малахит» и «Оникс»
Большое водоизмещение кораблей проекта, близкое к крейсерскому, наводило конструкторов на мысль об установке на них ударного вооружения, к тому же место для него можно было найти. Разработанный ЦНИИ им. А. Н. Крылова проект модернизации предполагал замену УРПК-3 «Метель» на ПКРК П-120 «Малахит», находившиеся к этому времени в серийном производстве и состоявшие на вооружении атомных подводных лодок проекта 670М и малых ракетных кораблей проекта 1234. Решение заменить противолодочный комплекс противокорабельным объяснялось невозможностью обеспечить для УРПК-3 «Метель» целеуказание на полную дальность (50 км), так, ГАС «Титан-2» была способна выдавать целеуказание на дистанцию не более 14 км, а в реальных условиях — 10 км, тем самым задачи противолодочной борьбы на более близких дистанциях могли решаться и без УРПК-3 «Метель», только при помощи реактивных бомбомётов и торпедных аппаратов, при этом корабль получал бы мощное ударное вооружение. Однако данный вариант модернизации не был одобрен, так как тактический противокорабельный ракетный комплекс «Малахит» с дальностью действия 120 км уже не устраивал флот, которому требовались оперативно-тактические ракеты с существенно большей дальностью стрельбы[35].
По одному из следующих проектов модернизации предполагалась установка на месте кормового УЗРК «Шторм» ПКРК «Оникс» в вертикальной пусковой установке с боезапасом 48 противокорабельных ракет 3М55, размещённых в транспортно-пусковых контейнерах. Внешнее целеуказание должно было обеспечиваться с помощью авиационного выносного наблюдательного пункта — Ка-25Ц или двух, ещё находившихся в разработке вертолётов Ка-60Ц. Задачу самообороны корабля с воздуха должны были решать один УЗРК «Шторм» с боезапасом 40 зенитных ракет и два ЗРК «Оса-М» с 40 ракетами, а также предполагалось вооружить корабль ЗРАК «Кортик» восемью боевыми и двумя командными модулями (256 ракет, 24 000 30-мм снарядов). В составе радиотехнического вооружения оставлялись РЛС МР-600 «Восход» и РЛС МР-310А «Ангара», но оборудованная системой селекции движущихся целей (СДЦ), велись проработки возможности замены РЛС МР-310А на РЛС «Фрегат-МА». Система автоматической съёмки, обработки информации РЛС и целеуказания оружию должна была заменяться на систему обмена информацией «Пойма». Системой связи была выбрана «Центавр-М4», комплекс помех — ПК-10, система предупреждения — «Спектр-Ф». Вместо средств РЭБ, принятых в проекте 1134-Б, должны были устанавливаться МП-401С и «Старт-2». Из противолодочного вооружения оставлялись УРПК-3 «Метель», ГАС «Титан-2Т» и «Вега». Указанная модернизация получалась трудоёмкой и очень дорогостоящей (51 млн рублей), равной ¾ стоимости постройки самого корабля, в связи с чем этот вариант модернизации был отвергнут[10].
Проекты с противокорабельным ракетным комплексом «Уран»
Новый вариант модернизации предполагал установку противокорабельного ракетного комплекса «Уран» с 16 ракетами Х-35 и модифицированной версии УЗРК «Шторм» (две пусковые установки на 80 ракет), способного работать по низколетящим целям — противокорабельным ракетам. Вместо ЗРК «Оса-М» должны были устанавливаться четыре боевых и два командных модуля ЗРАК «Кортик» (128 ракет, 12 000 30-мм снарядов). Комплекс «Метель» предполагалось заменить на УРК «Раструб» с восемью ракето-торпедами, ГАК «Титан-2» — на «Звезда-М1», но без буксируемого устройства. РЛС МР-310А «Ангара» заменялась на РЛС «Фрегат-МА», обеспечивающую селекцию движущихся целей. Предполагалось модернизировать системы обработки и радиоэлектронной борьбы. Реактивные бомбомётные установки РБУ-1000 и РБУ-6000 оставлялись, но должны были получить реактивные глубинные бомбы с активной системой гидроакустического самонаведения. Так как стоимость модернизации составляла 48,1 млн рублей, то и этот вариант принят не был[10].
Следующим проектом модернизации, разработанным в конце 1980-х годов, был проект 11342. По нему было решено модернизировать БПК «Николаев» со сроком сдачи в 1990 году, а затем «Ташкент» (оба корабля к этому времени находились на ремонте в Николаеве на судостроительном заводе им. 61 Коммунара). Ещё на стадии эскизного проекта обсуждалась возможность размещения на корабле пусковых установок ПКРК «Оникс» и «Уран», но так как первый ещё находился в стадии разработки, то в ходе утверждения проекта 11342 заказчик потребовал разместить на корабле именно дозвуковой ПКРК «Уран», предназначавшийся для кораблей малого водоизмещения и имевший дальность полёта 130 км против 300 км у «Оникса». Так как штатными средствами загоризонтного целеуказания корабль не оборудовался, то задачи такого целеуказания возлагались на корабельный вертолёт Ка-25Ц, который из-за малого радиуса действия выполнял эту задачу малоэффективно, в дальней оперативной зоне целеуказание могли обеспечивать самолёты Ту-95РЦ, но они были очень уязвимы для палубных истребителей авианосцев противника и в случае военного конфликта могли быть легко уничтожены. Целеуказание со спутников могло безопасно производиться только в мирное время, а в военное время спутники могли быть заблокированы или уничтожены. Состав зенитного ракетного вооружения оставался прежним, но был модернизирован (два ЗРК «Шторм-Н», два ЗРК «Оса-МА-2» с новой системой управления), благодаря чему эффективность ПВО — ПРО увеличивалась в 2,4 раза. Радиотехническое вооружение в проекте было усовершенствовано: РЛС «Восход» заменялась на РЛС «Подберёзовик», способную выдавать целеуказание на поражение малоразмерных низколетящих целей, вместо МР-310 с СДЦ устанавливалась новая РЛС «Фрегат-МА». Система «Байкал-С4» заменялась на систему «Пойма», устанавливались и новые средства радиоэлектронной борьбы и связи. Вертолёт Ка-25ПЛ заменялся на Ка-27ПЛ, устанавливался УРК «Раструб» с восемью ракето-торпедами 85РУ или 85РУС. Состав гидроакустического комплекса первоначально предполагалось сохранить (ГАС «Титан-2Т» и «Вега»), но позднее его решили заменить на ГАК «Звезда-М1». Изначально предполагавшаяся стоимость этой модернизации (13,6 млн рублей) из-за изменений состава вооружения и инфляции возросла до 108 млн рублей[38]. Проект также остался неосуществлённым.
Ещё более радикальный проект модернизации предполагал унификацию кораблей проекта 1134-Б с большим противолодочным кораблём проекта 1155 и приближение боевых возможностей первого корабля ко второму. УЗРК «Шторм» согласно проекту полностью демонтировался, а вместо него размещался комплекс ЗРК «Кинжал» (64 ракеты в четырёх восьмиконтейнерных пусковых установках в носу и аналогичным числом пусковых установок в корме). 76-мм артиллерия демонтировалась, а на её месте должны были устанавливаться четыре четырёхконтейнерные пусковые установки ПКРК «Уран». Две 100-мм АУ АК-100 устанавливались линейно-вовышенно в носовой части полубака на месте УЗРК «Шторм». Противолодочный ракетный комплекс «Метель» заменялся на УРК «Раструб», вертолётный ангар увеличивался в размерах и становился способным обеспечивать базирование двух вертолётов Ка-27. Этот проект не был реализован из-за очень больших финансовых затрат, требовавшихся на его осуществление[39].
В 1990-е годы флот не располагал достаточными средствами не только на модернизацию кораблей проекта 1134-Б (хотя такие планы прорабатывались), но и на поддержание их технического состояния, в результате износа эти корабли вынужденно списывались, а к 2000-м годам немногие оставшиеся в строю корабли подошли к возрасту физического старения корабля (25 лет)[40], и проведение их модернизации в связи со скорым выходом из состава флота не предполагается.
Оценка проекта
Для своего времени (1970-х годов) корабли проекта были лучшими противолодочными кораблями, обладавшими большей боевой эффективностью, чем любой из его предшественников, высочайшей энерговооружённостью, большими запасами топлива и боезапаса, высокой автономностью и скоростью хода, мощным вооружением и современным радиотехническим оснащением, а также хорошей (по советским меркам) обитаемостью: внутренние помещения имели удобное расположение, а места обитания экипажа впервые получили архитектурно-художественное оформление. Корабли проекта 1134-Б обладали стремительным силуэтом и эффектным внешним видом; в них были воплощены многие достижения советской науки, кораблестроения и оборонной промышленности. В зарубежной литературе их причисляли к классу лёгких крейсеров с управляемым ракетным оружием (CLG, до 1975 года)[41], а после 1975 года — к классу ракетных крейсеров (CG)[42]. По натовской классификации проект обозначался как «Kara» («Кара»)[1]. Доля массы боевых средств (вооружение и боезапас) в стандартном водоизмещении на кораблях проекта 1134-Б достигла наивысшей величины для кораблей этого класса[6], что, как отмечали специалисты ВМС США с позиции американских технических нормативов, привело к перегрузке вооружением[43].
По мнению некоторых специалистов, эти корабли имели и ряд существенных недостатков, проявившихся в течение тридцатилетней эксплуатации, хотя не все из них были очевидны в момент создания нового проекта[31].
К недостаткам проекта, в частности, относились малая дальность корабельных гидроакустических средств, не способных обнаружить подводную лодку на всей дальности действия противолодочного оружия. Эту проблему не удалось полностью разрешить, хотя её остроту смогли частично снизить благодаря обеспечению постоянного базирования на корабле вертолёта (противолодочные возможности корабля при этом возросли, по мнению специалистов, на 11 %)[1]. Существующее мнение о чрезвычайной сложности газотурбинной установки, применяемой в проекте 1134-Б (в составе маршевых и основных двигателей), но не приведшей к предполагаемой экономии топлива, справедливо лишь для кораблей, действовавших на ограниченных морских театрах, так как маршевые двигатели действительно не позволяли кораблю поддерживать требуемую высокую скорость хода, и на практике БПК практически всегда были вынуждены использовать и основные (форсажные) двигатели, чем повышали расход топлива. Во время длительных межтеатровых переходов и на океанских театрах наличие маршевых двигателей «было весьма кстати»[31].
Недостатком проекта являлось также слабое артиллерийское вооружение, не позволявшее кораблям вступать в артиллерийскую дуэль даже со сторожевыми кораблями (фрегатами) вероятного противника[31], однако при этом следует помнить, что на момент утверждения технического проекта корабля, из-за волюнтаристского решения руководства страны (Хрущёва), в середине 1950-х годов определившего артиллерию «умирающим» видом вооружений и отменившего все разработки корабельных артиллерийских систем среднего и крупного калибра[44], более мощной артиллерийской установки, чем АК-726, в СССР не существовало. Тем не менее с задачами противовоздушной обороны АК-726 справлялась весьма успешно[45].
Использование главного противолодочного комплекса УРПК-3 «Метель», а затем и УРК «Раструб» на полную дальность стрельбы было возможно только при наличии выносного воздушного или морского поста целеуказания, так как собственные корабельные средства эту задачу выполнить не могли. Недостатком противолодочного вооружения было и то, что приводнение запущенной противолодочной торпеды легко обнаруживалось подводной лодкой, что позволяло ей выпустить акустические имитаторы, уводящие торпеду от цели, или самой выполнить манёвр уклонения. Реактивно-бомбомётные установки РБУ-1000, хотя и были очень мощными, но слабо оправдывали своё боевое предназначение и поэтому были излишними[прим. 9]. Критиковалось специалистами и торпедное вооружение корабля: поскольку стрельбы торпедами всегда производились парами, пятитрубные торпедные аппараты вполне обоснованно можно было заменить на четырёх- или двухтрубные. На следующем поколении советских больших противолодочных кораблей торпедные аппараты стали четырёхтрубными, а РБУ-1000 не устанавливались[45].
За неудовлетворительные массогабаритные характеристики критиковался и УЗРК «Шторм»[45].
Бесспорным, по мнению С. Н. Машенского, недостатком кораблей проекта 1134-Б, существенно ограничившим их боевые возможности, было наличие в составе вооружения каждого из кораблей всего лишь одного вертолёта Ка-25. Отсутствие второго вертолёта объяснялось скорее не ошибкой конструкторов, а тем что заказчику — флоту — в середине 1960-х годов ещё было недостаточно ясным тактическое обоснование постоянного базирования на корабле двух вертолётов. На единственный вертолёт ложилась тяжёлая противолодочная нагрузка, с которой тот в ряде случаев не мог справиться. Кроме этого, уже в 1970-е годы Ка-25 был морально устаревшей машиной со слабым радиотехническим вооружением, плохо приспособленным к борьбе с новым поколением американских атомных подводных лодок типа «Лос-Анджелес»[45][прим. 10].
Несмотря на имеющиеся недостатки, по совокупности боевых качеств корабли проекта 1134-Б не только не уступали иностранным аналогам, но и по многим показателям их превосходили[46].
| Сравнительные ТТХ крейсеров с управляемым ракетным оружием постройки середины 1960-х — 1970-х годов | ||||||||
| Характеристики |  «Белкнап»[47] [48]
|
«Тракстан»[49][50]
|
«Калифорния»[51][52]
|
«Вирджиния»[51]
|
 «Витторио Венето»[53][54]
|
 «Каунти»[55][56][57]
|
«Бристоль»[58][59][57]
| |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Число кораблей в серии | 9 | 1 | 2 | 4 | 1 | 8 | 1 | |
| Водоизмещение, стандартное/полное, т | 6570/7 890 или 7930 | 8200/8 927 или 9200 | - /10 150 | - /11 000 | 7500 или 8000/8 850 | 5200/6200 или 6 800 | 5650/6750 или 7700 | |
| Главные размерения, м (наибольшие) | 166,7×16,7×8,7 | 171,9×17,7×9,4 | 181,7×18,6×6,3 | 178,3×19,2×6,4 | 179,6×19,4×5,2 | 158,7×16,5×6,1 | 154,5×16,8×6,9 | |
| Энергетическая установка | Паротурбинная, 85 000 л.с. |
Ядерная, 60 000 л.с. |
Ядерная, 60 000 л.с. |
Ядерная, 60 000 л.с. |
Паротурбинная, 73 000 л.с. |
Паро/газотурбинная, 30 000 +30 000 л.с. |
Паро/газотурбинная, 30 000 +44 000 л.с. | |
| Максимальная скорость, узлов | 34 | 30 | 30 | 30 | 32 | 30 | 30-32 | |
| Дальность плавания (в морских милях) на скорости, узлов | 8000/20 | 400 000/20 | Практически не ограничена | Практически не ограничена | 6000/20 | 3500/28 | 5000/18 | |
| Ракетное вооружение, количество пусковых установок × количество направляющих (число ракет) | ЗРК Terrier/ПЛРК ASROC — 1x2 (40/20) | ЗРК Terrier/ПЛРК ASROC — 1x2 (40/20) | ЗРК Tartar — 1x2 (40 Standart MR), ПЛРК ASROC — 1х8 (24) | ЗРК Tartar/ПЛРК ASROC — 2x2 (66 Standart MR и ASROC) | ЗРК Terrier/ ПЛРК ASROC — 1x2 (40/20) | ЗРК Sea slug — 1x2 (30), ЗРК Seacat — 2х4 (32) | ЗРК Sea Dart — 1x2 (40), ПЛРК Ikara — 1х1 (32) | |
| Артиллерийское вооружение | 1х1 — 127-мм/54, 2х1 — 76-мм/50 | 1х1 — 127-мм/54, 2х1 — 76-мм/50 | 2х1 — 127-мм/54 | 2х1 — 127-мм/54 | 8х1 — 76-мм/62 | 2х2 — 114-мм/45, 2 х1 — 20-мм | 1х1 — 114-мм/55 | |
| Торпедное вооружение | 2х2 — 533-мм ТА, 2х3 — 324-мм ТА | 2х2 — 533-мм ТА, 2х3 — 324-мм ТА | 2х3 — 324-мм ТА | 2х3 — 324-мм ТА | 2х3 — 324-мм ТА | Нет | Нет, имеется бомбомёт Limbo | |
| Авиационное вооружение | Нет | Нет | Только ВПП | 1 вертолёт | 6-9 вертолётов | 1 вертолёт | Нет | |
| Экипаж | 388 — 395 | 479 — 490) | 533 — 550 | 519 | 550 | 440 — 471 | 407 — 433 | |
Напишите отзыв о статье "Большие противолодочные корабли проекта 1134-Б"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 Машенский С. Н., 2007, с. 75.
- ↑ Кузин В. П., Никольский В. И., 1996, с. 118.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Машенский С. Н., 2007, с. 8.
- ↑ 1 2 Васильев А. М. и др., 2006, с. 210.
- ↑ 1 2 Васильев А. М. и др., 2006, с. 211.
- ↑ 1 2 3 4 Васильев А. М. и др., 2006, с. 214.
- ↑ 1 2 3 4 5 Машенский С. Н., 2007, с. 30.
- ↑ 1 2 3 Машенский С. Н., 2007, с. 31.
- ↑ Машенский С. Н., 2007, с. 33.
- ↑ 1 2 3 Машенский С. Н., 2007, с. 51.
- ↑ 1 2 3 Машенский С. Н., 2007, с. 9.
- ↑ 1 2 3 4 Машенский С. Н., 2007, с. 10.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Машенский С. Н., 2007, с. 12.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Машенский С. Н., 2007, с. 25.
- ↑ 1 2 3 4 Машенский С. Н., 2007, с. 14.
- ↑ 1 2 3 4 Машенский С. Н., 2007, с. 15.
- ↑ 1 2 3 4 5 Машенский С. Н., 2007, с. 13.
- ↑ 1 2 3 4 Машенский С. Н., 2007, с. 16.
- ↑ 1 2 Машенский С. Н., 2007, с. 17.
- ↑ 1 2 3 Машенский С. Н., 2007, с. 18.
- ↑ 1 2 Машенский С. Н., 2007, с. 19.
- ↑ 1 2 3 Машенский С. Н., 2007, с. 20.
- ↑ 1 2 Машенский С. Н., 2007, с. 21.
- ↑ 1 2 3 Машенский С. Н., 2007, с. 22.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Машенский С. Н., 2007, с. 23.
- ↑ 1 2 Аверин А. Б., 2007, с. 45.
- ↑ Апальков Ю. В. Подводные лодки советского флота 1945-1991. — М.: Моркнига, 2009. — Т. 1. — С. 41. — 194 с. — ISBN 978-5-903080-55-7.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Машенский С. Н., 2007, с. 24.
- ↑ Аверин А. Б., 2007, с. 46.
- ↑ Машенский С. Н., 2007, с. 75, 76.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Машенский С. Н., 2007, с. 76.
- ↑ 1 2 Машенский С. Н., 2007, с. 38 — 48.
- ↑ [flot.com/2014/181128/ БПК "Керчь" решили разрезать на металл]
- ↑ 1 2 3 Машенский С. Н., 2007, с. 49.
- ↑ 1 2 3 4 Машенский С. Н., 2007, с. 50.
- ↑ Машенский С. Н., 2007, с. 26.
- ↑ Машенский С. Н., 2007, с. 27.
- ↑ Машенский С. Н., 2007, с. 52—54.
- ↑ Машенский С. Н., 2007, с. 54.
- ↑ Машенский С. Н., 2007, с. 55.
- ↑ Moore, John Evelyn, 1976, p. 97.
- ↑ Janes Fighting Ships 1981-82, 1982, p. 498.
- ↑ Васильев А. М. и др., 2006, с. 215.
- ↑ Аверин А. Б., 2007, с. 76.
- ↑ 1 2 3 4 Машенский С. Н., 2007, с. 77.
- ↑ Машенский С. Н., 2007, с. 78.
- ↑ Коваленко В. А., Остроумов М. Н., 1971, с. 287.
- ↑ Conway’s All the World’s Fighting Ships, 1947—1995, 1996, p. 582.
- ↑ Conway’s All the World’s Fighting Ships, 1947—1995, 1996, p. 583.
- ↑ Коваленко В. А., Остроумов М. Н., 1971, с. 286.
- ↑ 1 2 Conway’s All the World’s Fighting Ships, 1947—1995, 1996, p. 584.
- ↑ Коваленко В. А., Остроумов М. Н., 1971, с. 285.
- ↑ Conway’s All the World’s Fighting Ships, 1947—1995, 1996, p. 205.
- ↑ Коваленко В. А., Остроумов М. Н., 1971, с. 160.
- ↑ Conway’s All the World’s Fighting Ships, 1947—1995, 1996, p. 508.
- ↑ Коваленко В. А., Остроумов М. Н., 1971, с. 46.
- ↑ 1 2 Janes Fighting Ships 1981-82, 1982, p. 563, 564.
- ↑ Коваленко В. А., Остроумов М. Н., 1971, с. 45.
- ↑ Conway’s All the World’s Fighting Ships, 1947—1995, 1996, p. 509.
Комментарии
- ↑ На БПК «Таллин» УРК «Раструб-А» был установлен изначально, на «Керчи» и «Петропавловске» — в ходе ремонтов и модернизаций.
- ↑ Такое прозвище корабли получили из-за того, что буква «Б» в индексе проекта традиционно расшифровывается как «буки» — по названию второй буквы русского дореволюционного алфавита.
- ↑ Не уточняется, подразумевается ли при этом стоимость какого-то конкретного корабля, например, головного, или средняя стоимость серийного корабля.
- ↑ В силу важности задания, ответственным сдатчиком головного корабля был назначен заместитель главного строителя завода им. 61 Коммунара Б. М. Минаев, Ф. М. Родригес был его заместителем, но на мореходные испытания ходил как ответственный сдатчик.
- ↑ Старшим строителем корабля должен был быть В. Ф. Погребняк, но из-за серьёзного заболевания он был сменён.
- ↑ В 1980-е годы планировалась замена основных и маршевых двигателей в газотурбинной установке на новые, более экономичные и малошумные: основные — ДН59 нереверсивные, мощностью до 22 500 л. с., температурой выходящих газов до 345 ° C и частотой вращения силовой турбины до 5300 об/мин, и маршевые — ДС71, реверсивные, мощностью свыше 8500 л. с., температурой выходящих газов — 430 ° C, частотой вращения силовой турбины — 4750 об/мин. Из-за экономических проблем замены на новые двигатели были произведены не на всех кораблях серии.
- ↑ На БПК «Таллин» была установлена изначально СУ «Гром-Р».
- ↑ Здесь и далее приняты следующие сокращения: КЧФ — Краснознамённый Черноморский флот, КТОФ — Краснознамённый Тихоокеанский флот, ОПЭСК — оперативная эскадра, ДиПК — дивизия противолодочных кораблей, БрПК — бригада противолодочных кораблей, БрРК — бригада ракетных кораблей, БрСРК — бригада строящихся и ремонтируемых кораблей.
- ↑ На БПК «Петропавловск» их убрали при возникновении потребности в размещении «Привод-СВ».
- ↑ Первые вертолёты Ка-27ПЛ, более совершенные чем Ка-25, стали поступать на флот с 1979 года.
Литература
- Аверин А. Б. Адмиралы и маршалы. Корабли проектов 1134 и 1134А. — М.: Военная книга, 2007. — 80, 144 илл. с. — ISBN 978-5-902863-16-8.
- Апальков Ю. В. Корабли ВМФ СССР. Справочник в 4 томах. — СПб.: Галея Принт, 2005. — Т. III. Противолодочные корабли. Часть I. Большие противолодочные корабли. Сторожевые корабли. — 124 с. — ISBN 5-8172-0094-5.
- Апальков Ю. В. Противолодочные корабли. — Моркнига. — М., 2010. — С. 147. — 310 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-903080-99-1.
- Васильев А. М. и др. СПКБ. 60 лет вместе с флотом. — СПб.: История корабля, 2006. — ISBN 5-903152-01-5.
- Коваленко В. А., Остроумов М. Н. Справочник по иностранным флотам. — М.: Военное издательство, 1971.
- Кузин В. П. Ракетные крейсера типа «Атлант» (проект 1164). История создания Часть 2. «Особенности национальной… классификации» // Тайфун : альманах. — 1997. — № 7. — С. 7-13.
- Кузин В. П., Никольский В. И. Военно-Морской флот СССР 1945-1991. — СПб.: Историческое Морское Общество, 1996. — 653 с.
- Машенский С. Н. Великолепная семёрка. Крылья «Беркутов». Большие противолодочные корабли проекта 1134Б, вертолёты Ка-25. — М.: Военная книга, 2007. — 128 с. — ISBN 978-5-902863-14-4.
- Conway’s All the World’s Fighting Ships, 1947—1995. — Annapolis, Maryland, U.S.A.: Naval Institute Press, 1996. — ISBN 1557501327.
- Janes Fighting Ships 1981-82 / Moore, John Evelyn. — London, New York: Janes Publishing Company, 1982. — ISBN 0-7106-0728-8.
- Moore, John Evelyn. Soviet Navy today. — New York, U.S.A.: Stein and Day, 1976. — ISBN 0-8128-1934-9.
Ссылки
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
 |
Эта статья входит в число хороших статей русскоязычного раздела Википедии. |
Отрывок, характеризующий Большие противолодочные корабли проекта 1134-Б
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.
Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.
В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.
Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.
Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.
Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.
Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.
Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.
Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.
В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.
С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
«Сердце царево в руце божьей».
Царь – есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.
Люди Запада двигались на Восток для того, чтобы убивать друг друга. И по закону совпадения причин подделались сами собою и совпали с этим событием тысячи мелких причин для этого движения и для войны: укоры за несоблюдение континентальной системы, и герцог Ольденбургский, и движение войск в Пруссию, предпринятое (как казалось Наполеону) для того только, чтобы достигнуть вооруженного мира, и любовь и привычка французского императора к войне, совпавшая с расположением его народа, увлечение грандиозностью приготовлений, и расходы по приготовлению, и потребность приобретения таких выгод, которые бы окупили эти расходы, и одурманившие почести в Дрездене, и дипломатические переговоры, которые, по взгляду современников, были ведены с искренним желанием достижения мира и которые только уязвляли самолюбие той и другой стороны, и миллионы миллионов других причин, подделавшихся под имеющее совершиться событие, совпавших с ним.
Когда созрело яблоко и падает, – отчего оно падает? Оттого ли, что тяготеет к земле, оттого ли, что засыхает стержень, оттого ли, что сушится солнцем, что тяжелеет, что ветер трясет его, оттого ли, что стоящему внизу мальчику хочется съесть его?
Ничто не причина. Все это только совпадение тех условий, при которых совершается всякое жизненное, органическое, стихийное событие. И тот ботаник, который найдет, что яблоко падает оттого, что клетчатка разлагается и тому подобное, будет так же прав, и так же не прав, как и тот ребенок, стоящий внизу, который скажет, что яблоко упало оттого, что ему хотелось съесть его и что он молился об этом. Так же прав и не прав будет тот, кто скажет, что Наполеон пошел в Москву потому, что он захотел этого, и оттого погиб, что Александр захотел его погибели: как прав и не прав будет тот, кто скажет, что завалившаяся в миллион пудов подкопанная гора упала оттого, что последний работник ударил под нее последний раз киркою. В исторических событиях так называемые великие люди суть ярлыки, дающие наименований событию, которые, так же как ярлыки, менее всего имеют связи с самым событием.
Каждое действие их, кажущееся им произвольным для самих себя, в историческом смысле непроизвольно, а находится в связи со всем ходом истории и определено предвечно.
29 го мая Наполеон выехал из Дрездена, где он пробыл три недели, окруженный двором, составленным из принцев, герцогов, королей и даже одного императора. Наполеон перед отъездом обласкал принцев, королей и императора, которые того заслуживали, побранил королей и принцев, которыми он был не вполне доволен, одарил своими собственными, то есть взятыми у других королей, жемчугами и бриллиантами императрицу австрийскую и, нежно обняв императрицу Марию Луизу, как говорит его историк, оставил ее огорченною разлукой, которую она – эта Мария Луиза, считавшаяся его супругой, несмотря на то, что в Париже оставалась другая супруга, – казалось, не в силах была перенести. Несмотря на то, что дипломаты еще твердо верили в возможность мира и усердно работали с этой целью, несмотря на то, что император Наполеон сам писал письмо императору Александру, называя его Monsieur mon frere [Государь брат мой] и искренно уверяя, что он не желает войны и что всегда будет любить и уважать его, – он ехал к армии и отдавал на каждой станции новые приказания, имевшие целью торопить движение армии от запада к востоку. Он ехал в дорожной карете, запряженной шестериком, окруженный пажами, адъютантами и конвоем, по тракту на Позен, Торн, Данциг и Кенигсберг. В каждом из этих городов тысячи людей с трепетом и восторгом встречали его.
Армия подвигалась с запада на восток, и переменные шестерни несли его туда же. 10 го июня он догнал армию и ночевал в Вильковисском лесу, в приготовленной для него квартире, в имении польского графа.
На другой день Наполеон, обогнав армию, в коляске подъехал к Неману и, с тем чтобы осмотреть местность переправы, переоделся в польский мундир и выехал на берег.
Увидав на той стороне казаков (les Cosaques) и расстилавшиеся степи (les Steppes), в середине которых была Moscou la ville sainte, [Москва, священный город,] столица того, подобного Скифскому, государства, куда ходил Александр Македонский, – Наполеон, неожиданно для всех и противно как стратегическим, так и дипломатическим соображениям, приказал наступление, и на другой день войска его стали переходить Неман.
12 го числа рано утром он вышел из палатки, раскинутой в этот день на крутом левом берегу Немана, и смотрел в зрительную трубу на выплывающие из Вильковисского леса потоки своих войск, разливающихся по трем мостам, наведенным на Немане. Войска знали о присутствии императора, искали его глазами, и, когда находили на горе перед палаткой отделившуюся от свиты фигуру в сюртуке и шляпе, они кидали вверх шапки, кричали: «Vive l'Empereur! [Да здравствует император!] – и одни за другими, не истощаясь, вытекали, всё вытекали из огромного, скрывавшего их доселе леса и, расстрояясь, по трем мостам переходили на ту сторону.
– On fera du chemin cette fois ci. Oh! quand il s'en mele lui meme ca chauffe… Nom de Dieu… Le voila!.. Vive l'Empereur! Les voila donc les Steppes de l'Asie! Vilain pays tout de meme. Au revoir, Beauche; je te reserve le plus beau palais de Moscou. Au revoir! Bonne chance… L'as tu vu, l'Empereur? Vive l'Empereur!.. preur! Si on me fait gouverneur aux Indes, Gerard, je te fais ministre du Cachemire, c'est arrete. Vive l'Empereur! Vive! vive! vive! Les gredins de Cosaques, comme ils filent. Vive l'Empereur! Le voila! Le vois tu? Je l'ai vu deux fois comme jete vois. Le petit caporal… Je l'ai vu donner la croix a l'un des vieux… Vive l'Empereur!.. [Теперь походим! О! как он сам возьмется, дело закипит. Ей богу… Вот он… Ура, император! Так вот они, азиатские степи… Однако скверная страна. До свиданья, Боше. Я тебе оставлю лучший дворец в Москве. До свиданья, желаю успеха. Видел императора? Ура! Ежели меня сделают губернатором в Индии, я тебя сделаю министром Кашмира… Ура! Император вот он! Видишь его? Я его два раза как тебя видел. Маленький капрал… Я видел, как он навесил крест одному из стариков… Ура, император!] – говорили голоса старых и молодых людей, самых разнообразных характеров и положений в обществе. На всех лицах этих людей было одно общее выражение радости о начале давно ожидаемого похода и восторга и преданности к человеку в сером сюртуке, стоявшему на горе.
13 го июня Наполеону подали небольшую чистокровную арабскую лошадь, и он сел и поехал галопом к одному из мостов через Неман, непрестанно оглушаемый восторженными криками, которые он, очевидно, переносил только потому, что нельзя было запретить им криками этими выражать свою любовь к нему; но крики эти, сопутствующие ему везде, тяготили его и отвлекали его от военной заботы, охватившей его с того времени, как он присоединился к войску. Он проехал по одному из качавшихся на лодках мостов на ту сторону, круто повернул влево и галопом поехал по направлению к Ковно, предшествуемый замиравшими от счастия, восторженными гвардейскими конными егерями, расчищая дорогу по войскам, скакавшим впереди его. Подъехав к широкой реке Вилии, он остановился подле польского уланского полка, стоявшего на берегу.
– Виват! – также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтобы увидать его. Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа и стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.
– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.
Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения. Он велел подать себе лошадь и поехал в свою стоянку.
Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.
Ввечеру Наполеон между двумя распоряжениями – одно о том, чтобы как можно скорее доставить заготовленные фальшивые русские ассигнации для ввоза в Россию, и другое о том, чтобы расстрелять саксонца, в перехваченном письме которого найдены сведения о распоряжениях по французской армии, – сделал третье распоряжение – о причислении бросившегося без нужды в реку польского полковника к когорте чести (Legion d'honneur), которой Наполеон был главою.
Qnos vult perdere – dementat. [Кого хочет погубить – лишит разума (лат.) ]
Русский император между тем более месяца уже жил в Вильне, делая смотры и маневры. Ничто не было готово для войны, которой все ожидали и для приготовления к которой император приехал из Петербурга. Общего плана действий не было. Колебания о том, какой план из всех тех, которые предлагались, должен быть принят, только еще более усилились после месячного пребывания императора в главной квартире. В трех армиях был в каждой отдельный главнокомандующий, но общего начальника над всеми армиями не было, и император не принимал на себя этого звания.
Чем дольше жил император в Вильне, тем менее и менее готовились к войне, уставши ожидать ее. Все стремления людей, окружавших государя, казалось, были направлены только на то, чтобы заставлять государя, приятно проводя время, забыть о предстоящей войне.
После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого государя, в июне месяце одному из польских генерал адъютантов государя пришла мысль дать обед и бал государю от лица его генерал адъютантов. Мысль эта радостно была принята всеми. Государь изъявил согласие. Генерал адъютанты собрали по подписке деньги. Особа, которая наиболее могла быть приятна государю, была приглашена быть хозяйкой бала. Граф Бенигсен, помещик Виленской губернии, предложил свой загородный дом для этого праздника, и 13 июня был назначен обед, бал, катанье на лодках и фейерверк в Закрете, загородном доме графа Бенигсена.
В тот самый день, в который Наполеоном был отдан приказ о переходе через Неман и передовые войска его, оттеснив казаков, перешли через русскую границу, Александр проводил вечер на даче Бенигсена – на бале, даваемом генерал адъютантами.
Был веселый, блестящий праздник; знатоки дела говорили, что редко собиралось в одном месте столько красавиц. Графиня Безухова в числе других русских дам, приехавших за государем из Петербурга в Вильну, была на этом бале, затемняя своей тяжелой, так называемой русской красотой утонченных польских дам. Она была замечена, и государь удостоил ее танца.
Борис Друбецкой, en garcon (холостяком), как он говорил, оставив свою жену в Москве, был также на этом бале и, хотя не генерал адъютант, был участником на большую сумму в подписке для бала. Борис теперь был богатый человек, далеко ушедший в почестях, уже не искавший покровительства, а на ровной ноге стоявший с высшими из своих сверстников.
В двенадцать часов ночи еще танцевали. Элен, не имевшая достойного кавалера, сама предложила мазурку Борису. Они сидели в третьей паре. Борис, хладнокровно поглядывая на блестящие обнаженные плечи Элен, выступавшие из темного газового с золотом платья, рассказывал про старых знакомых и вместе с тем, незаметно для самого себя и для других, ни на секунду не переставал наблюдать государя, находившегося в той же зале. Государь не танцевал; он стоял в дверях и останавливал то тех, то других теми ласковыми словами, которые он один только умел говорить.
При начале мазурки Борис видел, что генерал адъютант Балашев, одно из ближайших лиц к государю, подошел к нему и непридворно остановился близко от государя, говорившего с польской дамой. Поговорив с дамой, государь взглянул вопросительно и, видно, поняв, что Балашев поступил так только потому, что на то были важные причины, слегка кивнул даме и обратился к Балашеву. Только что Балашев начал говорить, как удивление выразилось на лице государя. Он взял под руку Балашева и пошел с ним через залу, бессознательно для себя расчищая с обеих сторон сажени на три широкую дорогу сторонившихся перед ним. Борис заметил взволнованное лицо Аракчеева, в то время как государь пошел с Балашевым. Аракчеев, исподлобья глядя на государя и посапывая красным носом, выдвинулся из толпы, как бы ожидая, что государь обратится к нему. (Борис понял, что Аракчеев завидует Балашеву и недоволен тем, что какая то, очевидно, важная, новость не через него передана государю.)
Но государь с Балашевым прошли, не замечая Аракчеева, через выходную дверь в освещенный сад. Аракчеев, придерживая шпагу и злобно оглядываясь вокруг себя, прошел шагах в двадцати за ними.
Пока Борис продолжал делать фигуры мазурки, его не переставала мучить мысль о том, какую новость привез Балашев и каким бы образом узнать ее прежде других.
В фигуре, где ему надо было выбирать дам, шепнув Элен, что он хочет взять графиню Потоцкую, которая, кажется, вышла на балкон, он, скользя ногами по паркету, выбежал в выходную дверь в сад и, заметив входящего с Балашевым на террасу государя, приостановился. Государь с Балашевым направлялись к двери. Борис, заторопившись, как будто не успев отодвинуться, почтительно прижался к притолоке и нагнул голову.
Государь с волнением лично оскорбленного человека договаривал следующие слова:
– Без объявления войны вступить в Россию. Я помирюсь только тогда, когда ни одного вооруженного неприятеля не останется на моей земле, – сказал он. Как показалось Борису, государю приятно было высказать эти слова: он был доволен формой выражения своей мысли, но был недоволен тем, что Борис услыхал их.
– Чтоб никто ничего не знал! – прибавил государь, нахмурившись. Борис понял, что это относилось к нему, и, закрыв глаза, слегка наклонил голову. Государь опять вошел в залу и еще около получаса пробыл на бале.
Борис первый узнал известие о переходе французскими войсками Немана и благодаря этому имел случай показать некоторым важным лицам, что многое, скрытое от других, бывает ему известно, и через то имел случай подняться выше во мнении этих особ.
Неожиданное известие о переходе французами Немана было особенно неожиданно после месяца несбывавшегося ожидания, и на бале! Государь, в первую минуту получения известия, под влиянием возмущения и оскорбления, нашел то, сделавшееся потом знаменитым, изречение, которое самому понравилось ему и выражало вполне его чувства. Возвратившись домой с бала, государь в два часа ночи послал за секретарем Шишковым и велел написать приказ войскам и рескрипт к фельдмаршалу князю Салтыкову, в котором он непременно требовал, чтобы были помещены слова о том, что он не помирится до тех пор, пока хотя один вооруженный француз останется на русской земле.
На другой день было написано следующее письмо к Наполеону.
«Monsieur mon frere. J'ai appris hier que malgre la loyaute avec laquelle j'ai maintenu mes engagements envers Votre Majeste, ses troupes ont franchis les frontieres de la Russie, et je recois a l'instant de Petersbourg une note par laquelle le comte Lauriston, pour cause de cette agression, annonce que Votre Majeste s'est consideree comme en etat de guerre avec moi des le moment ou le prince Kourakine a fait la demande de ses passeports. Les motifs sur lesquels le duc de Bassano fondait son refus de les lui delivrer, n'auraient jamais pu me faire supposer que cette demarche servirait jamais de pretexte a l'agression. En effet cet ambassadeur n'y a jamais ete autorise comme il l'a declare lui meme, et aussitot que j'en fus informe, je lui ai fait connaitre combien je le desapprouvais en lui donnant l'ordre de rester a son poste. Si Votre Majeste n'est pas intentionnee de verser le sang de nos peuples pour un malentendu de ce genre et qu'elle consente a retirer ses troupes du territoire russe, je regarderai ce qui s'est passe comme non avenu, et un accommodement entre nous sera possible. Dans le cas contraire, Votre Majeste, je me verrai force de repousser une attaque que rien n'a provoquee de ma part. Il depend encore de Votre Majeste d'eviter a l'humanite les calamites d'une nouvelle guerre.
