Гран-при Абу-Даби 2009 года
Поделись знанием:
англ. I Etihad Airways Abu Dhabi Grand Prix | |
---|---|
Дата | |
Место | |
Трасса |
Яс Марина (5554 м) |
Дистанция |
55 кругов, 305,470 км |
Погода |
Сухо. |
Поул | |
1,40,948 | |
Быстрый круг | |
1,40,279 | |
54 круг | |
Подиум | |
Победитель | |
2 место | |
3 место | |
17 из 17 Гран-при Сезона 2009 / Гонка №820 |
Гран-при Абу-Даби — Гран-при Формулы-1, последний 17й этап в сезоне 2009 года, прошел с 29 октября по 1 ноября на совершено новой трассе Яс Марина спроектированной немецким архитектором Германом Тильке. Титульным спонсором Гран-при является авиакомпания ОАЭ — Etihad Airways.
Результаты
Свободные заезды
Сессия | Погода | Лидер | Команда | Время |
---|---|---|---|---|
1 | Сухо, +34 °C | Льюис Хэмилтон | McLaren-Mercedes | 1:43,939 |
2 | Сухо, +31 °C | Хейкки Ковалайнен | McLaren-Mercedes | 1:41,307 |
3 | Сухо +31 °C | Дженсон Баттон | Brawn-Mercedes | 1:40,625 |
Квалификация
- Автомобили, использовавшие систему KERS отмечены знаком "‡"
Место | № | Имя | Конструктор | Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Старт |
---|---|---|---|---|---|---|---|
1 | 1‡ | Льюис Хэмилтон | McLaren-Mercedes | 1,39,873 | 1,39,695 | :1,40,948' | 1 |
2 | 15 | Себастьян Феттель | Red Bull-Renault | 1,40,666 | 1,39,984 | 1,41,615 | 2 |
3 | 14 | Марк Уэббер | Red Bull-Renault | 1,40,667 | 1,40,272 | 1,41,726 | 3 |
4 | 23 | Рубенс Баррикелло | Brawn-Mercedes | 1,40,574 | 1,40,421 | 1,41,786 | 4 |
5 | 22 | Дженсон Баттон | Brawn-Mercedes | 1,40,378 | 1,40,148 | 1,41,892 | 5 |
6 | 9 | Ярно Трулли | Toyota | 1,40,517 | 1,40,373 | 1,41,897 | 6 |
7 | 5 | Роберт Кубица | BMW Sauber | 1,40,520 | 1,40,545 | 1,41,992 | 7 |
8 | 6 | Ник Хайдфельд | BMW Sauber | 1,40,558 | 1,40,635 | 1,42,343 | 8 |
9 | 16 | Нико Росберг | Williams-Toyota | 1,40,842 | 1,40,661 | 1,42,583 | 9 |
10 | 12 | Себастьен Буэми | Toro Rosso-Ferrari | 1,40,908 | 1,40,430 | 1,42,713 | 10 |
11 | 4‡ | Кими Райкконен | Ferrari | 1,41,100 | 1,40,726 | 11 | |
12 | 10 | Камуи Кобаяси | Toyota | 1,41,035 | 1,40,777 | 12 | |
13 | 2‡ | Хейкки Ковалайнен | McLaren-Mercedes | 1,40,808 | 1,40,983 | 18[2] | |
14 | 17 | Кадзуки Накадзима | Williams-Toyota | 1,41,096 | 1,41,148 | 13 | |
15 | 11 | Хайме Альгерсуари | Toro Rosso-Ferrari | 1,41,503 | 1,41,689 | 14 | |
16 | 7 | Фернандо Алонсо | Renault | 1,41,667 | 15 | ||
17 | 19 | Витантонио Льюцци | Force India-Mercedes | 1,41,701 | 16 | ||
18 | 20 | Адриан Сутиль | Force India-Mercedes | 1,41,863 | 17 | ||
19 | 8 | Ромен Грожан | Renault | 1,41,950 | 19 | ||
20 | 3‡ | Джанкарло Физикелла | Ferrari | 1,42,184 | 20 |
Гонка
Напишите отзыв о статье "Гран-при Абу-Даби 2009 года"
Примечания
Навигация
Предыдущая гонка: Гран-при Бразилии 2009 года |
FIA Формула-1 Чемпионат мира, сезон 2009 года |
Следующая гонка: Гран-при Бахрейна 2010 года |
| ||
Предыдущая гонка: — |
Гран-при Абу-Даби | Следующая гонка: Гран-при Абу-Даби 2010 года |
Отрывок, характеризующий Гран-при Абу-Даби 2009 годаРаненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел. – Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей. В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце. Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями. «Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!» Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи. Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят. – Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант. – Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом. – Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант. – Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.] И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена. И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого. Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал: |