Гран-при Малайзии 2006 года
Поделись знанием:
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.
Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.
Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
| англ. VIII Petronas Malaysian Grand Prix | |
|---|---|
| Дата | |
| Место | |
| Трасса |
Сепанг (5543 м) |
| Дистанция |
56 кругов, 310,408 км |
| Погода |
(Солнечно) Пасмурно, сухо |
| Поул | |
| 1:33,840 | |
| Быстрый круг | |
| 1:34,803 | |
| 45 круг | |
| Подиум | |
| Победитель | |
| 2 место | |
| 3 место | |
| 2 Гран-при Сезона 2006 | |
Гран-при Малайзии — 2-й этап сезона 2006 Формулы-1. Гран-при Малайзии всегда считался одним из самых сложных в календаре чемпионата мира из-за тяжёлых погодных условий. В 2006 году это испытание оказалось не под силу новым моторам V8: двигатель был заменён на 5 машинах, а 4 сошли в гонке из-за проблем с мотором.
Абсолютного успеха на Гран-при Малайзии добилась команда Renault, которой удалось завоевать победный дубль, чего не происходило с 1982 года. Джанкарло Физикелла стартовал с поул-позишн и уверенно выиграл гонку. Его напарник Фернандо Алонсо благодаря блестящему старту и более выгодной стратегии смог занять второе место. Пилот команды Honda Дженсон Баттон занял 3-е место на пьедестале почёта.
Свободные заезды
На свободных заездах команды экономили ресурсы ещё молодого мотора V8, поэтому основные пилоты проехали очень мало кругов, предоставив трассу третьим пилотам. Лучшее время первой сессии у Александра Вурца из Williams (1:34,946).
Во второй сессии лучшее время показал Энтони Дэвидсон (Honda, 1:35,041).
Подробные результаты пятничных свободных заездов: [www.f1news.ru/Championship/2006/malaysia/friday-free.shtml].
В третьей (субботней) сессии участвовали только основные пилоты команд, хотя, экономя ресурс мотора, никто не проехал более 21 круга. Лучшее время показал Михаэль Шумахер (Ferrari, 1:34,126). Субботние свободные заезды: [www.f1news.ru/Championship/2006/malaysia/saturday-free.shtml].
Квалификация
| Место | Пилот | Команда | 3 сессия | 2 сессия | 1 сессия |
|---|---|---|---|---|---|
| 1 |  Джанкарло Физикелла
|
Renault | 1:33,840 | 1:33,623 | 1:35,488 |
| 2 |  Дженсон Баттон
|
Honda | 1:33,986 | 1:33,527 | 1:35,023 |
| 3 |  Нико Росберг
|
Williams | 1:34,626 | 1:34,562 | 1:35,105 |
| 4 | Михаэль Шумахер
|
Ferrari | 1:34,668 | 1:34,574 | 1:35,810 |
| 5 |  Марк Уэббер
|
Williams | 1:34,672 | 1:34,279 | 1:35,252 |
| 6 |  Хуан Пабло Монтойя
|
McLaren | 1:34,916 | 1:34,568 | 1:34,536 |
| 7 |  Кими Райкконен
|
McLaren | 1:34,983 | 1:34,351 | 1:34,667 |
| 8 |  Фернандо Алонсо
|
Renault | 1:35,747 | 1:33,997 | 1:35,514 |
| 9 |  Кристиан Клин
|
Red Bull | 1:38,715 | 1:34,537 | 1:35,171 |
| 10 | Ральф Шумахер
|
Toyota | без времени | 1:34,586 | 1:35,214 |
| 11 | Дэвид Култхард
|
Red Bull | 1:34,614 | 1:34,839 | |
| 12 |  Рубенс Баррикелло
|
Honda | 1:34,683 | 1:35,526 | |
| 13 | Ярно Трулли
|
Toyota | 1:34,702 | 1:35,517 | |
| 14 |  Жак Вильнёв
|
BMW | 1:34,752 | 1:35,391 | |
| 15 | Ник Хайдфельд
|
BMW | 1:34,783 | 1:35,588 | |
| 16 | Фелипе Масса
|
Ferrari | без времени | 1:35,091 | |
| 17 |  Скотт Спид
|
Toro Rosso | 1:36,297 | ||
| 18 | Витантонио Лиуцци
|
Toro Rosso | 1:36,581 | ||
| 19 |  Кристиан Альберс
|
Midland | 1:37,426 | ||
| 20 |  Тьягу Монтейру
|
Midland | 1:37,819 | ||
| 21 |  Такума Сато
|
Super Aguri | 1:39,011 | ||
| 22 | Юдзи Иде
|
Super Aguri | 1:40,720 |
Пятеро гонщиков будут стартовать в гонке не со своих квалификационных позиций в связи с заменами моторов:
- Мотор на машине Дэвида Култхарда отказал на круге возвращения в боксы после Гран-при Бахрейна.
- Михаэль Шумахер сменил мотор на пятничных свободных заездах. Ferrari [www.f1news.ru/archive/id/12975 утверждает], что это было сделано в целях предосторожности, так как уже были проблемы с моторами Массы и Дэвида Култхарда.
- Фелипе Масса заменил мотор дважды. Было решено, что он не примет участия в квалификации, но Масса всё же участвовал в 1-й сессии, прошёл во 2-ю, но больше на трассу не выезжал.
- Рубенс Баррикелло также был оштрафован на 10 позиций за замену мотора.
- Мотор Ральфа Шумахера сгорел на квалификации, после того как немец прошёл в десятку лучших. Результат Ральфа был зафиксирован 10-м и не мог быть улучшен. За замену мотора Ральф Шумахер потерял 10 мест в гонке стартовал последним, поскольку замена была сделана им последним из всех гонщиков.
Гонка
Джанкарло Физикелла, стартовав с поула, уверенно выиграл гонку, не отдавая лидерство кроме как на время пит-стопов.
На старте лучшего результата добился Фернандо Алонсо: он смог прорваться с 7-го места на 3-е несмотря на тяжёлую машину. Гонщики Williams, занятые борьбой между собой, облегчили задачу пилоту Renault. Тяжёлый болид Алонсо, однако, не позволил испанцу соперничать с идущим вторым Баттоном, заставляя обороняться от атак Марка Уэббера, который сошёл на 16-м круге. Алонсо смог «пересидеть» Баттона на трассе, поехав на 2-й пит-стоп позднее, что позволило испанцу вернуться на трассу вторым.
В 4-м повороте гонки Кристиан Клин, атакую, задел машину Кими Райкконена, сломав ему подвеску, что вывело из гонки одного из фаворитов. Сам Клин смог доехать до боксов и продолжить гонку, но на 27-м круге сошёл также из-за проблем с подвеской. Фелипе Масса, стартовав с 21-го места из-за двукратной смены мотора, смог осуществить стратегию 1-го пит-стопа, как это сделал на предыдущей гонке Кими Райкконен, и финишировать 5-м впереди Михаэля Шумахера, который не смог опередить бразильца несмотря на старт с 14-го места. Последние несколько кругов гонки прошли в борьбе между партнёрами по команде Ferrari.
Ральф Шумахер стартовал с последнего 22-го места в связи со сменой мотора во время квалификации, но смог занять 8-е место, на последних кругах активно преследуя Жака Вильнёва. Ральф Шумахер был единственным пилотом, использовавшим стратегию 3-х пит-стопов, что способствовало успеху немца. Рубенс Баррикелло был близок к очковой зоне, но не смог в неё попасть из-за превышения скорости на пит-лейн и последовавшего наказания стоп-энд-гоу.
В гонке смогли финишировать лишь 14 пилотов, остальные же сошли по различным причинам. Но основной проблемой были моторы, которые не выдержали малайзийской жары, тем более, что предыдущая гонка проходила в столь же жарком Бахрейне. Несмотря на это пилот дебютирующей в Формуле-1 команды Super Aguri Honda, Такума Сато смог довести свой болид до финиша в обеих гонках. Пилот McLaren Хуан Пабло Монтойя второй раз набрал важные для команды очки, финишировав 4-м.
| Место | С | № | Пилот | Конструктор | Ш | Круги | Время/причина схода | Пит | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | 1 | 2 | Джанкарло Физикелла
|
Renault | ? | 56 | 1:30:40,529 | 2 | 10 |
| 2 | 7 | 1 | Фернандо Алонсо
|
Renault | ? | 56 | +4,585 | 2 | 8 |
| 3 | 2 | 12 | Дженсон Баттон
|
Honda | ? | 56 | +9,631 | 2 | 6 |
| 4 | 5 | 4 | Хуан Пабло Монтойя
|
McLaren | ? | 56 | +39,351 | 2 | 5 |
| 5 | 21 | 6 | Фелипе Масса
|
Ferrari | ? | 56 | +43,254 | 1 | 4 |
| 6 | 14 | 5 | Михаэль Шумахер
|
Ferrari | ? | 56 | +43,854 | 2 | 3 |
| 7 | 10 | 17 | Жак Вильнёв
|
BMW | ? | 56 | +1:20,461 | 2 | 2 |
| 8 | 22 | 7 | Ральф Шумахер
|
Toyota | ? | 56 | +1:21,288 | 3 | 1 |
| 9 | 9 | 8 | Ярно Трулли
|
Toyota | ? | 55 | +1 круг | 2 | |
| 10 | 20 | 11 | Рубенс Баррикелло
|
Honda | ? | 55 | +1 круг | 2 | |
| 11 | 13 | 20 | Витантонио Лиуцци
|
Toro Rosso | ? | 54 | +2 круга | 2 | |
| 12 | 15 | 19 | Кристиан Альберс
|
Midland | ? | 54 | +2 круга | 2 | |
| 13 | 16 | 18 | Тьягу Монтейру
|
Midland | ? | 54 | +2 круга | 2 | |
| 14 | 17 | 22 | Такума Сато
|
Super Aguri | ? | 53 | +3 круга | 2 | |
| Сход | 11 | 16 | Ник Хайдфельд
|
BMW | ? | 49 | Мотор | 2 | |
| Сход | 12 | 21 | Скотт Спид
|
Toro Rosso | ? | 42 | Сцепление | 1 | |
| Сход | 18 | 23 | Юдзи Иде
|
Super Aguri | ? | 34 | Механика | 1 | |
| Сход | 8 | 15 | Кристиан Клин
|
Red Bull | ? | 27 | Подвеска | 2 | |
| Сход | 4 | 9 | Марк Уэббер
|
Williams | ? | 16 | Мотор | 1 | |
| Сход | 19 | 14 | Дэвид Култхард
|
Red Bull | ? | 11 | Гидравлика | 0 | |
| Сход | 3 | 10 | Нико Росберг
|
Williams | ? | 7 | Мотор | 0 | |
| Сход | 6 | 3 | Кими Райкконен
|
McLaren | ? | 1 | Авария | 0 |
Лучший круг: Фернандо Алонсо — 1:34,803, на 45-м круге.
Лидеры гонки: Джанкарло Физикелла 1—17, 26—37, 43—56 (43); Дженсон Баттон 18 (1); Фернандо Алонсо 19—25, 38—42 (12).
Последняя победа Джанкарло Физикеллы
Рекорды
- Команда Renault впервые с Гран-при Франции 1982 года завоевала победный дубль: её пилоты заняли в гонке 1-е и 2-е места.
Пресс-конференции
- [www.f1news.ru/Championship/2006/malaysia/press-thusday.shtml Четверг]. Участвовали: Дженсон Баттон (Honda), Жак Вильнев (BMW), Дэвид Култхард (Red Bull), Ральф Шумахер (Toyota).
- [www.f1news.ru/Championship/2006/malaysia/press-friday.shtml Пятница]. Участвовали: Патрик Хэд (Williams), Джон Хауэтт (Toyota), Марио Тайссен (BMW), Джеф Уиллис (Honda).
- [www.f1news.ru/Championship/2006/malaysia/press-saturday.shtml Суббота]. Пресс-конференция после квалификации. Участвовали обладатели первых 3-х мест на стартовой решётке: Джанкарло Физикелла (Renault), Дженсон Баттон (Honda), Нико Росберг (Williams).
- [www.f1news.ru/Championship/2006/malaysia/press-sunday.shtml Воскресенье]. Пресс-конференция после гонки. Участвовали гонщики на подиуме: Джанкарло Физикелла (Renault), Фернандо Алонсо (Renault), Дженсон Баттон (Honda).
Напишите отзыв о статье "Гран-при Малайзии 2006 года"
Ссылки
- [formula1.com/race/result/pitstops/752/8.html 2006 Malaysian Grand Prix] — результаты Гран-при на официальном сайте Формулы-1.
- [www.f1news.ru/Championship/2006/malaysia/afterrace.shtml После гонки] — комментарии пилотов и руководителей команд.
| Предыдущая гонка: Гран-при Бахрейна 2006 года |
FIA Формула-1 Чемпионат мира, сезон 2006 года |
Следующая гонка: Гран-при Австралии 2006 года |
|
| ||
| Предыдущая гонка: Гран-при Малайзии 2005 года |
Гран-при Малайзии | Следующая гонка: Гран-при Малайзии 2007 года |
| ||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Гран-при Малайзии 2006 года
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.
Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.
Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
