Десант в губе Большая Западная Лица (1941)
| Десант в губе Большая Западная Лица (1941) | |||
| Основной конфликт: Великая Отечественная война | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
срыв немецкого наступления на Мурманск | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Десанты в губе Западная Лица 6 июля — 2 августа 1941 года — тактическая десантная операция, проведенная силами Северного флота и 14-й армии Северного фронта в ходе Мурманской оборонительной операции Великой Отечественной войны.
Содержание
Обстановка перед операцией
На рассвете 29 июня 1941 года на мурманском направлении перешёл в наступление немецкий горный корпус «Норвегия» (командующий генерал горных войск Эдуард Дитль) из состава армии «Норвегия» (командующий генерал-полковник Николаус фон Фалькенхорст), имевший в первом эшелоне две горно-егерские дивизии. Советские войска под натиском сил противника были вынуждены начать отход в восточном направлении. Часть войск была отрезана на полуострове Средний, где удержала оборону на рубеже горного хребта Муста-Тунтури и оборонялась более трёх лет.
Остальные войска 14-й армии (командующий генерал-лейтенант В. А. Фролов) отходили вдоль побережья Баренцева моря в направлении Полярного и Мурманска. Противник вышел к губе Большая Западная Лица и 30 июня захватил плацдарм на восточном берегу реки Западная Лица до 10 километров по фронту и 6-8 километров в глубину. Создалась реальная угроза Мурманску. Войска Северного фронта ценой огромных усилий смогли задержать немецкое наступление, но оно могло быть возобновлено в любое время. В этой критической ситуации родилась идея о проведении десантной операции на западном берегу губы.
Десанты 6 и 7 июля
6 июля 1941 года для содействия частям 52-й стрелковой дивизии в проведении контрудара по войскам противника на занятом ими плацдарме, на южном берегу губы Западная Лица был высажен тактический десант в составе одного стрелкового батальона (529 человек) из этой дивизии. Высадка производилась десантным отрядом Северного флота (командующий вице-адмирал А. Г. Головко из 3 сторожевых кораблей, 2 тральщиков, 4 сторожевых катеров и 3 катеров «малый охотник». В отряд артиллерийской поддержки входили эсминец «Куйбышев», 3 сторожевых катера, также для поддержки были выделены береговые батареи флота. Воздушное прикрытие — 12 истребителей. Командир сил высадки — командир охраны водного района главной базы Северного флота капитан 1 ранга В. И. Платонов. Командование операцией оставил за собой её инициатор командующий флотом А. Г. Головко, приняв тем самым на себя всю ответственность. Этот батальон посеял панику во вражеской обороне, уничтожил несколько позиций врага и прорвался на соединение с главными силами.
7 июля на западном берегу губы Западная Лица в целях разведки и демонстрации крупных сил был высажен батальон пограничников (до 500 человек). Десант высажен с 2 сторожевых кораблей, 3 сторожевых катеров, 4 мотоботов. Крупные вражеские силы были переброшены к месту высадки десанта, его попытка прорыва к главным силам окончилась неудачно. В течение 9 июля десант был снят с вражеского берега кораблями флота (2 сторожевых корабля).
Решение на высадку этих двух десантов было чистой импровизацией (вся подготовка операций проводилась в течение одних суток), рассчитанной на внезапность таких действий для врага и его чувствительность к угрозе немногих коммуникаций, связывающих наступающие на Мурманск силы с базами снабжения на границе. В целом такое решение оказалось оправданным. Оба десанта сыграли положительную роль в развитии сражения и отвлекли на себя часть сил противника.
Основной десант 14 июля — 2 августа
Используя полученный опыт, командование фронта и флота решило расширить выполняемые десантами задачи. Целью нового, третьего по счету десанта, была поставлена задача захвата и удержание плацдарма на западном берегу губы. Тем самым, создавалась бы уникальная ситуация — в нескольких километрах друг от друга на берегу одной реки, впадающей в губу, существует немецкий плацдарм на восточном берегу и советский — на западном. Возникает угроза для автомобильной дороги, по которой немцы снабжают свой плацдарм и его полной блокады, а при благоприятном развитии операции — возможность его полного уничтожения. Положение же советских войск на западном берегу является более устойчивым, так как Северный флот имеет господство на этом участке моря и может обеспечить снабжение морем и поддержку высаженных войск. Данная операция готовилась уже тщательным образом. Для поддержки действий десанта на восточном берегу губы были спешно сооружены несколько артиллерийских батарей.
14 июля силами флота на западном берегу губы Западная Лица был высажен тактический десант в составе 325-го стрелкового полка 14-й стрелковой дивизии и батальон морской пехоты (1600 человек, командир — батальонный комиссар А. А. Шакито). В отряд высадки входили 3 сторожевых корабля, 3 тральщика, 5 сторожевых катеров, в отряд артиллерийской поддержки — 1 эсминец, 1 сторожевой корабль, 4 сторожевых катера, в отряд прикрытия — 3 эсминца. Одновременно с основным десантом высадилась отвлекающая разведывательная группа в количестве 50 человек в районе мыса Пикшуев.
Десанту удалось занять довольно значительный плацдарм. Противник действительно спешно начав стягивать силу к советскому плацдарму, в том числе и с сухопутного фронта. 15 июля враг предпринял первую попытку сбросить десант в залив, но был отбит. 16 июля для усиления десанта были высажены ещё 715 морских пехотинцев. Укрепившись, бойцы вели упорную оборону, отбивая по несколько атак врага в день. Корабли флота и артиллерия оказывали артиллерийскую поддержку десанту. 18 июля противник предпринял решающую атаку на плацдарм и потеснил советские войска. Наступление немцев на Мурманск приостановилось, а 24—26 июля частям 14-й армии удалось потеснить немецкие войска.
Десант и выходящие в его поддержку суда подвергались атакам вражеской авиации, периодически гибли и получали повреждения небольшие корабли. Тем не менее снабжение десанта и переброска подкреплений не прерывались. Авиация Северного флота пыталась оказывать поддержку наземным войскам, но менее успешно.
1 августа немцы начали очередную атаку плацдарма, вновь потеснив советские войска. Уже стало очевидным, что на сухопутном фронте без дополнительных сил выбить противника за Западную Лицу не возможно. Поэтому в этот день было принято решение об эвакуации десанта. Операция была произведена 2 августа силами 15 сторожевых катеров и 9 мотоботов под прикрытием дымовой завесы. Личный состав (1300 человек), все вооружение и снаряжение, а также продовольствие и лошади переброшены на восточный берег губы Западная Лица для усиления сухопутного фронта, раненые (240 человек) доставлены в Полярный. Операция проводилась под прикрытием авиации флота. Однако когда после высадки войск на восточный берег корабли порожними возвращались в базу флота и авиационное прикрытие уже отсутствовало, вражеская авиация нанесла удар и потопила 1 сторожевой катер и 4 мотобота.
Результаты операции
Несмотря на выявленные недостатки, в целом десантная операция была проведена успешно. Удалось отвлечь на плацдарм крупные силы врага, заставить его остановить наступление на Мурманск, обеспечить надёжную оборону занятого плацдарма и морскую поддержку десанта.
Данная операция является одной из лучших советских десантных операций первого года Великой Отечественной войны. На достаточно хорошем уровне было организовано взаимодействие десанта, флота, фронта, береговой артиллерии и авиации. Значительная численность десанта позволила ему организовать устойчивую оборону и длительное время успешно отбивать атаки противника. За беспримерные подвиги на плацдарме было присвоено звание Героев Советского Союза политруку С. Д. Василисину, старшему сержанту В. П. Кислякову и краснофлотцу И. М. Сивко (посмертно).
Напишите отзыв о статье "Десант в губе Большая Западная Лица (1941)"
Литература
- Головко А. Г. «Вместе с флотом»
- Великая Отечественная. День за днём. «Морской сборник», 1991, № 7,8.
- Платонов А. Опыт первых советских морских десантных операций.//Морозов М., Платонов А., Гончаров В. Десанты Великой Отечественной войны. — М:"Яуза" «Эксмо», 2008. — С.208-220.
Отрывок, характеризующий Десант в губе Большая Западная Лица (1941)
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…
Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.
Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
