Мерикюлаский десант

Мерекюлаский десант
Основной конфликт: Великая Отечественная война
Дата	14 февраля — 17 февраля 1944 года
Место	Эстонская ССР, СССР
Итог	гибель десанта
Противники
СССР Третий рейх
Командующие
Л. А. Говоров В. Ф. Трибуц Георг Линдеман
Силы сторон
432 человека неизвестны
Потери
418 убито 8 захвачено в плен неизвестны

Мерикюлаский десант, десант у Мерикюла, или Нарвский десант (14 — 17 февраля 1944 года) — тактический морской десант, высаженный Балтийским флотом в ходе Ленинградско-Новгородской наступательной операции Великой Отечественной войны.

Планирование операции

После окончательного снятия блокады Ленинграда в январе 1944 года войска 2-й ударной армии (командующий — генерал-лейтенант И. И. Федюнинский) Ленинградского фронта (командующий — генерал армии Л. А. Говоров) наступали вдоль побережья Балтийского моря, имея задачу форсировать реку Нарва и прорваться в материковую часть Эстонии. Рубеж реки Нарва, пересекающей узкий перешеек между Чудским озером и Балтийским морем, являлся для них естественным препятствием. Предвидя возможность отхода из-под Ленинграда, командование группы армий «Север» заранее соорудило мощную укреплённую оборонительную линию по реке. Её оборону заняли части 18-й армии генерал-полковника Георга Линдемана.

В мемуарах командующего Балтийским флотом адмирала В. Ф. Трибуца отмечается, что идея высадки десанта в районе села Мерекюла (Мерикюля) на побережье Нарвского залива силами батальона морской пехоты принадлежала Л. А. Говорову. Он же якобы запретил передавать десанту артиллерию, танки и средства усиления, мотивируя это стеснением действий десанта. Десант имел задачу перерезать приморское шоссе и железную дорогу Нарва — Раквере, овладеть станцией Аувере, прочно оседлать узлы дорог и удерживать занятый рубеж до подхода сухопутных частей. Прорыв войск 2-й ударной армии в район Аувере планировался к исходу дня 14 февраля. Данная версия вызывает серьёзные сомнения, поскольку в пересказе В. Ф. Трибуца речь идёт о необходимости десанту продержаться несколько часов, тогда как в реальности наступление 2-й ударной армии было запланировано на 17 февраля.

Однако даже если Л. А. Говоров действительно отдавал такой приказ, то получив чрезвычайно трудную боевую задачу для десанта, командующий Балтийским флотом не предпринял необходимых мер для её успешного выполнения. Были повторены практически все неудачные шаблонные действия по подготовке десантных операций, которые ещё осенью 1941 года привели к гибели Петергофского и Стрельнинского десантов. Так, после высадки десанта боевые действия флота по его артиллерийской и авиационной поддержке запланированы не были. Взаимодействие с армейскими частями не организовывалось. План эвакуации на случай неудачи не разрабатывался. По существу весь план операции сводился к организации перехода отряда кораблей с десантом в точку высадки и к высаживанию его на побережье.

Состав десанта

Десантный отряд состоял из 571-го отдельного батальона автоматчиков 260-й бригады морской пехоты Балтийского флота и стрелковой роты этой же бригады. Командовал десантом командир батальона майор С. П. Маслов. Отряд имел на вооружении в основном автоматы (около 70 бойцов — винтовки), три 50-мм миномета, 12 противотанковых ружей, 14 (по другим данным — 19) пулемётов, из которых 2 — станковых.

В отряд высадки десанта входили 4 бронекатера (БКА-101, БКА-102, МБКА-562, МБКА-563) и 8 катеров БМО (БМО-176, БМО-177, БМО-180, БМО-181, БМО-501, БМО-505, БМО-508, БМО-509) и 1 катер МО-4 (МО-122) , в отряд траления — 10 катеров-тральщиков, в отряд артиллерийской поддержки — 3 [sovnavy-ww2.ho.ua/gunboats/typ_amgun.htm канонерские лодки типа "Амгунь"] ("Москва", "Волга", "Амгунь" ) и 8 тральщиков.

Для воздушного прикрытия перехода выделялось 20 истребителей из 1-й гвардейской истребительной авиадивизии флота. Командовал операцией командир Островной ВМБ флота контр-адмирал Г. В. Жуков (командир высадки капитан 2 ранга Г.М.Горбачев) .

Ход операции

Силы десанта и отряд поддержки вышли с острова Лавенсаари в Нарвском заливе ночью 13 февраля. В целях достижения внезапности высадка производилась в ночное время без предварительной артиллерийской и авиационной подготовки. При приближении к месту высадки отряд столкнулся с плавающими льдами, из-за чего отряд траления был возвращён на базу. Переход и высадка первого эшелона действительно были произведены скрытно и без противодействия противника около 4 часов 14 февраля. Однако вскоре враг обнаружил десант и второй эшелон высаживался уже под артиллерийским и миномётным огнём. Оказалось, что разведывательные данные были неточными — побережье имело сильную противодесантную оборону, в районе высадки располагалось до 10 береговых орудий.

Всего на берег были высажены 432 человека со стрелковым вооружением. Два катера «БМО» погибли при высадке (БМО-176 от артиллерийского огня, БМО-177 подорвался на мине ), ещё 1 «БМО» (БМО-505 ) и 1 бронекатер (МБКА-562) получили значительные повреждения. Ещё будучи на кораблях десант понёс потери — 9 человек убитых и 35 человек раненых; 41 человека катера высадить не смогли и доставили обратно на базу. Сразу после высадки корабли отряда высадки покинули место боя, а корабли артподдержки подошли с большим опозданием (на 3 часа) и не открывали огонь ввиду отсутствия связи с десантом.

Поскольку в месте боя оказались дислоцированными большое число вражеских частей, против десанта были быстро брошены превосходящие силы (в том числе батальон 20-й гренадерской (эстонской) дивизии СС, отдельные батальоны и роты пехотных и вспомогательных частей) и танки. От десанта не было получено ни одного радиосообщения, хотя в его составе имелось 4 рации (вероятно, все они были повреждены или промочены при высадке). При высадке был тяжело ранен командир десанта, продолжавший руководить боем и погибший 15 февраля. Десантники пытались выполнить поставленный приказ: разделившись на три группы (приблизительно в 300, 70 и 70 человек), прорваться в направлении станции Аувере. Однако брошенный без поддержки в полосе вражеской обороны небольшой десант, к тому же ещё и разделившийся, был быстро блокирован. По отзывам противника, морские пехотинцы вели бой с исключительной отвагой, не сдаваясь в плен. Против них были задействованы авиация, танки и артиллерия. 16 февраля организованное сопротивление последней группы прекратилось. Уцелевшие бойцы пытались мелкими группами и поодиночке перейти линию фронта. Это почти никому не удалось, так как местность была насыщена немецкими войсками.

Итоги операции

В публикациях советского периода, в том числе в наиболее часто цитируемой статье маршала Л. А. Говорова, указывается что десант выполнил поставленную задачу, оттянул на себя значительные силы врага и способствовал захвату и расширению плацдарма на реке Нарва. Однако этот плацдарм был захвачен ещё 5 февраля, а операция по его расширению, также окончившаяся неудачей, началась лишь 17 февраля. Потеснить противника и занять место гибели десанта советским войскам удалось лишь в начале марта. Версия об отвлечении десантом крупных сил врага также не соответствует действительности, так как участвующие в бою с ним подразделения изначально находились в месте боя или в ближайших окрестностях, и снимать их с других участков не пришлось. А ввиду отсутствия 14 — 15 февраля советского наступления, враг не нуждался также и в их переброске к линии фронта.

Потери сторон

Через линию фронта перешли 6 бойцов, ещё 8 раненых десантников были захвачены в плен. Все остальные погибли в бою.

Данные о немецких потерях существенно разнятся. По одним советским публикациям, десантниками уничтожено до 1500 солдат врага и подбито 20 танков. По другим эти цифры возрастают до 2000 и 25 соответственно. Скорее всего, эти данные завышены. Например, часто указывается о разгроме штаба немецкой дивизии, но в районе боя вообще не было ни одного дивизионного штаба. Почти полностью погиб штаб одного из немецких батальонов, но такой штаб не может превышать 10 офицеров и солдат.

Данных от немецкой стороны о своих потерях пока не опубликовано. Есть фрагментарная информация: по данным отчёта 227-й пехотной дивизии, её потери вместе с приданными ей силами составили: 32 человека убитыми, 74 — ранеными, 4 — пропавшими без вести. Прочие подразделения потеряли не более 10 человек.

Память

Долгие годы история десанта замалчивалась. В конце 1960-х годов благодаря нескольким ветеранам флота появился ряд публикаций в прессе, был установлен личный состав. Тем не менее никто из десантников награждён не был. В 1972 году на месте высадки десанта был установлен памятник, разрушенный в 1990 году эстонскими националистами и восстановленный через несколько лет. Единственная книга о меркюласком десанте опубликована в 1979 году. Еще одна книга посвящена событиям, - это "Десантницы", авторы Н. Колеватов, В. Серченков. Она рассказывает о девушках из Кировской области, служивших радистками и погибших при высадке десанта. Десанту также посвящена одна из сюжетных линий романа Евгения Войскунского «Румянцевский сквер», опубликованного в 2007 году.

Литература

Документы

• [militera.lib.ru/docs/da/blocade/index.html Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов] / Под ред. Н. Л. Волковского.. — СПб.: Полигон, 2005. — 766 с.

Книга памяти

• [formulyar-polka.narod.ru/t21/tom21-desant44BF.htm Никто не хотел умирать] // Книга памяти Калининградской области. — С. 226 — 227.

Мемуары

• Кузнецов Н. Г. [militera.lib.ru/memo/russian/kuznetsov2/33.html Курсом к победе]. — Голос. — М., 2000.
• Говоров Л. А. В боях за город Ленина: Статьи, 1941 - 1945 годы. — Воениздат. — Л., 1945. — 88 с.
• В. Ф. Трибуц. [militera.lib.ru/memo/russian/tributz_vf/index.html Балтийцы сражаются]. — М.: Воениздат, 1985. — 463 с. — (Военные мемуары).
• 1978 год. Десантницы. Документальная повесть. 10,0 п/л. Соавтор В. А. Серченков.

Исторические исследования

• Гринкевич В. Разве можно забыть Мерекюла?. — М.: Политиздат, 1979. — 79 с.
• Заблотский А.Н., Ларинцев Р.И. [www.sevastopol.ws/Pages/?aid=83 Забытый десант] // Десанты Великой Отечественной войны. — М.: Эксмо, 2008. — 512 с. — ISBN 978-5-699-26702-6.

Публицистика

•  // Журнал «Балтийский мир». — 2009. — № 2.
•  // Журнал «Морские вести России». — 2009. — № 7 — 8.
•  // Журнал «Морской сборник». — 1994. — № 2.

Ссылки

• [www.morpeh.com/index.php?option=com_content&view=article&id=295:desant-v-merekyula-fevral-1944-g&catid=168:desantnye-operaczii-morskoj-pexoty-bf&Itemid=112 Десант в Мерекюла. Февраль 1944 года]. Статья на сайте издательства «INFORING». Проверено 17 мая 2012. [www.webcitation.org/68nGXZKPK Архивировано из первоисточника 30 июня 2012].
• [www.inforing.net/publications/infopress/newsnarva.php?ELEMENT_ID=11736 Подвиг Мерикюлаского десанта не забыт]. Статья на сайте «Морская пехота России». Проверено 17 мая 2012. [www.webcitation.org/68nGblDge Архивировано из первоисточника 30 июня 2012].

Отрывок, характеризующий Мерикюлаский десант

Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.


Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.


Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.
– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.