Опатовацкий десант
| Опатовацкий десант 1944 года | |||
| Основной конфликт: Великая Отечественная война | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Победа РККА | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Опатовацкий десант 3—5 декабря 1944 года — тактический речной советско-югославский десант, высаженный кораблями Дунайской военной флотилии в ходе операции по освобождению Югославии в Великой Отечественной войне.
План операции
В начале декабря 1944 года командующим войсками 3-го Украинского фронта Маршалом Советского Союза Ф. И. Толбухиным было запланировано проведение частной наступательной операции силами 57-й армии (командующий генерал М. Н. Шарохин) и 12-го корпуса Народно-освободительной армии Югославии (НОАЮ). Основной целью операции было сковывание противостоящих сил противника с целью недопущения переброски немецких войск на север в Венгрию, где велись крайне ожесточенные и упорные сражения Будапештской наступательной операции. Тактическая задача заключалась в наступлении с рубежа Сусек, Мартиницы в северо-западном направлении и ликвидации плацдарма противника на правом берегу Дуная на участке Илок — устье реки Дравы. В ходе операции перед Дунайской флотилией была поставлена задача содействовать 57-й армии в захвате сильно укрепленных городов на берегу Дуная Илок, Опатовац и Вуковар. На первом этапе операции флотилия должна была высадить тактические десанты в Илок и Опатовац. В этом районе оборонялись части немецкой группы армий «F».
Командующий Дунайской флотилией вице-адмирал С. Г. Горшков выделил в корабельный отряд высадки десанта из состава 2-й бригады речных кораблей (командир капитан 2 ранга А. Ф. Аржавкин) 5 бронекатеров, в отряд артиллерийской поддержки — 5 минных катеров. В состав десанта назначены 305-й отдельный батальон морской пехоты, 11-й отдельный гвардейский пулемётно-артиллерийский батальон (командир гвардии подполковник А. Г. Храпун) из состава 1-го гвардейского укреплённого района, рота морской пехоты и два пехотных батальона Народно-освободительной армии Югославии (1522 человека).
Ход операции
3 декабря 1944 года в 15:00 десант вышел из исходного пункта — города Нови-Сад. Моряки прошли вверх по реке 57 километров, в том числе 17 километров скрытно по участку, где оба берега были заняты противником. В 01:30 ночи 4 декабря был высажен первый эшелон десанта в намеченном пункте в 2 километрах ниже Опатоваца по течению. Добившись полной внезапности, моряки и десантники застали врага врасплох и уже к 6 часам утра был захвачен плацдарм в 3 километра по фронту и 2 в глубину. На него в районе 300 метров восточнее Опатовац, с 5.00 утра без потерь был высажен второй эшелон десанта в составе 11-го гвардейского отдельного пулемётно-артиллерийского батальона. Ещё одна группа морских пехотинцев (52 человека) была высажена непосредственно в город Илок.
По плану операции войска 57-й армии должны были перейти в наступление в 06:00 4 декабря, однако в силу ряда причин этот срок перенесли на 12 часов того же дня. Воспользовавшись этим, германское командование до начала наступления успело перебросить в район плацдарма подкрепления. Советские и югославские бойцы отбили все атаки противника и продержались до подхода советских войск 5 декабря. Соединившись с 68-м стрелковым корпусом 57-й армии, десантники совместно с ними в тот же день освободили Илок и Опатовац. Действия десанта поддерживались артиллерийским огнём берегового отряда сопровождения флотилии, корректировщики артогня находились в порядках десанта. В ходе боя уничтожено 20 огневых точек, подбито 20 танков и самоходных орудий, уничтожено до 400 солдат и офицеров противника.
Разведгруппа в районе Илока отвлекла на себя большие силы противника, но затем была оттеснена ими на почти полностью затопленный островок у берега Дуная и под шквальным огнём в упор держалась сутки. В неравном бою было уничтожено свыше взвода солдат противника. Из состава группы в живых осталось только 7 бойцов, двое из которых умерли от ран. Потери в кораблях отсутствовали.
Успешно выполнив задачу первого этапа операции, Дунайская флотилия приступила к подготовке второго этапа — десанта в Вуковар.
Источники и литература
- Свердлов А. В. [militera.lib.ru/memo/russian/sverdlov_av/02.html Воплощение замысла]. / Лит. ред. В. И. Милютина. — М.: Воениздат, 1987. — 160 с., ил. — (Военные мемуары). — Тираж 30 000 экз.
- Чхеидзе А. А. [militera.lib.ru/memo/russian/chheidze/04.html Записки дунайского разведчика]. / Предисл. Ю. Чернова. Литературная запись капитана 1-го ранга Ю. Чернова — 2-е изд., доп. — М.: Мол. гвардия, 1984. — 174 с. — (Летопись Великой Отечественной). — 100 000 экз. — Первое издание: М.: Молодая гвардия, 1982.
- Абрамов Е. П. Чёрная смерть. Советская морская пехота в бою. — Москва, 2009.
Напишите отзыв о статье "Опатовацкий десант"
Отрывок, характеризующий Опатовацкий десант
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.
Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
