Крейсера проекта 68-К
Крейсера проекта 68-К, по классификации НАТО — класс «Чапаев». Предназначены для действий в составе эскадры, вывода лёгких сил в атаку, поддержки корабельного дозора и разведки, а также охраны эскадры от лёгких сил противника.
Содержание
История
Проектирование
Тактико-техническое задание (ТТЗ) на проектирование нового КРЛ разработано с учётом изменившейся военно-морской доктрины СССР, определяющей основные боевые задачи для КРЛ в условиях океанского военного театра. Значительное влияние на условия ТТЗ оказали специально созданные для КРЛ, новейшие по тому времени, артиллерийские установки главного и вспомогательного калибров. При стандартном водоизмещении — 8000÷8300 тонн, определён состав вооружения: три трёхорудийные башенные установки типа МК-5, для 152-мм орудий главного калибра, типа Б-38; четыре двухорудийные башенные установки, типа Б-54, для 100-мм универсальных орудий вспомогательного калибра; шесть спаренных 37-мм зенитных установок типа 66-К. Толщины бортовой брони — 100 мм, палубы — 50 мм, определены с учётом обеспечения защиты корабля от попадания 152-мм снарядов на дистанции 50÷120 кбт., в целях расширения района свободного маневрирования, в пределах дистанций, когда бронебойные снаряды противника ещё не пробивают броню корпуса. Скорость — 35 узлов. По сравнению с предшествующим проектом «26-бис»: усилена броневая защита, увеличены дальность плавания и автономность — в соответствии с условиями Северного и Тихоокеанского театров. Состав и компоновка энергетической установки определены аналогичными крейсерам предшествующего проекта «26-бис».
Разработку проекта начали в ленинградском ЦКБ-17 в 1938 году, а технический проект утвердили постановлением КО при СНК СССР от 13 июля 1939 года.
Разработка эскизного проекта (на основании ТТЗ), была официально начата в 1938 году, ЦКБ-17 (город Ленинград). Фактически, к предварительной разработке проекта нового типа КРЛ («океанский тип»), коллектив конструкторов во главе с А. И. Масловым, приступил ещё в период постройки КРЛ типа «Максим Горький» (пр. 26-бис). Осуществление эскизного проекта КРЛ океанского типа стало возможным благодаря применению артиллерийских установок главного калибра 152-мм, которые по сравнению с установками калибром 180-мм применяемыми в предшествующих проектах, имели меньшие массово-габаритные характеристики, что в сочетании с незначительным увеличением главных размерений корпуса, позволило: усилить броневую защиту, увеличить максимальный запас топлива и улучшить условия обитаемости. В целях повышения экономичности унифицированных паротурбинных двигателей их максимальная мощность была незначительно снижена — в ущерб максимальной скорости. В разработке технического проекта, под шифром «68», участвовали известные судостроители Н. Н. Исанин, А. С. Савичев, Н. А. Киселёв, Г. А. Гасанов и другие…[1] В ходе проектирования, расчётное водоизмещение возросло с 8300 до 9500 тонн. В этой связи, руководство ВМС сочло вооружение в варианте ТТЗ, для крейсера таких размеров недостаточным и потребовало его усилить установкой четвёртой кормовой башни главного калибра. В соответствии с техническим проектом КРЛ, под шифром «68», утверждённым Постановлением КО при СНК СССР от 13 июля 1939 года, корабль, при стандартном водоизмещении — 10620 тонн, нормальном — 13330 тонн, должен был иметь: наибольшую длину — 199 метров, ширину — 18,7 метров, осадку при нормальном водоизмещении — 5,9 метров, метацентрическую высоту — 0,89 м.
Конструкция
Энергетическая установка
Корабельная котлотурбинная энергетическая установка, занимала восемь отсеков средней части корпуса, располагаясь двумя автономными эшелонами, включала: 6 главных водотрубных котла типа КВ-68; два главных турбозубчатых агрегата (ГТЗА) типа ТВ-7 общей мощностью 110 000 л. с.; вспомогательные механизмы, устройства, трубопроводы и системы.
Бронирование
Система основного бронирования, по сравнению с предшествующим проектом «26-бис» (ЛКР типа «Максим Горький»), усилена в целях расширения района свободного маневрирования, в пределах дистанций, когда бронебойные снаряды противника ещё не пробивают броню корпуса: бортовой броневой пояс толщиной — 100 мм (вместо 70 мм); траверзы: носовой — 120 мм и кормовой — 100 мм (вместо 70 мм); барбеты главной артиллерии — 130 мм (вместо 70 мм). Кроме того, ходовая рубка защищена противопульной бронёй, толщиной — 10-мм. Вес брони — 22 % от стандартного водоизмещения — около 2910 т.
Конструктивной подводной защиты не предусматривалось (за исключением двойного дна), поперечные переборки делили корпус на 23 главных водонепроницаемых отсека.
Вооружение
Утверждённый состав вооружения: четыре артиллерийские установки главного калибра, типа МК-5, четыре установки вспомогательного калибра, типа Б-54, шесть спаренных зенитных установок типа 66-К, и четыре спаренные 12,7-мм пулеметные установки. Торпедное вооружение: два трёхтрубных 533-мм ТА; авиационное вооружение: одна катапульта и два гидросамолёта КОР-2 (разведчик-корректировщик).
В боезапас 152-мм орудий входили снаряды бронебойные, полубронебойные, осколочно-фугасные (все весом 55 кг) с содержанием ВВ (A-IX-2, тротил) от 2 % (бронебойные) до 11,4 % (осколочно-фугасные), максимальная дальность стрельбы — 30 215 м, осветительные парашютные (48,5 кг) и дистанционные гранаты (54,23 кг).
Согласно десятилетнему плану строительства кораблей для РКВМФ (в соответствии с программой развития морского и океанского флотов[1]), до конца 1947 года планировалось заложить двадцать шесть КРЛ пр.68, в том числе 17 единиц по пятилетнему плану военного судостроения на период 1938—1942 годов. Фактически была произведена закладка только семи крейсеров на стапелях заводов в Ленинграде и Николаеве. Кроме этого, пять крейсеров планировалось заложить на советских верфях в августе-декабре 1941 года (четырём из них уже были присвоены названия) и столько же в 1942 году, но с началом Великой Отечественной войны новых закладок было решено не производить[2]. Что же касается 100-мм зенитных орудий, то их данные соответствовали или превосходили американские и английские предвоенные артсистемы. 37-мм зенитка была аналогична «бофорсу» по ТТХ.
- Этапы строительства кораблей проекта 68[2]
| № п\п | Наименование корабля | ССЗ № | Стапельный № | Заложен | Спущен на воду | Техническая готовность на 22 июня 1941 года | Плановый год сдачи | Дата подписания приёмного акта. |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | «Чапаев» | № 189, Ленинград | С-305 | 8.10.1939 | 28.04.1941 | 38,4 % | 1942 | 16 мая 1950 |
| 2 | «Чкалов» | № 189, Ленинград | С-306 | 31.08.1939 | 25.10.1947 | 23 % | 1942 | 5 ноября 1950 |
| 3 | «Железняков» | № 194, Ленинград | С-545 | 31.10. 1939 | 25.06.1941 | 30,8 % | 1942 | 19 апреля 1950 |
| 4 | «Фрунзе» | № 198, Николаев | С-356 | 29.08.1939 | 30.12.1940 | 38 % | 1942 | 19 декабря 1950 |
| 5 | «Куйбышев» | № 200, Николаев | С-1088 | 31.08.1939 | 31.01.1940 | 29 % | 1942 | 20 апреля 1950 |
| 6 | «Орджоникидзе» | № 198, Николаев | С-364 | 31.12.1940 | — | 8 % | 1943 | — |
| 7 | «Свердлов» | № 200, Николаев | С-1090 | 31.12.1940 | — | 7,5 % | 1943 | — |
| 8 | «Аврора» | № 194, Ленинград | С-555 | сентябрь 1941 (план) | — | — | 1944 | — |
| 9 | «Ленин» | № 189, Ленинград | С-309 | август 1941 (план) | — | — | 1944 | — |
| 10 | «Дзержинский» | № 189, Ленинград | С-310 | ноябрь 1941 (план) | — | — | 1944 | — |
| 11 | «Лазо» | № 199, Комсомольск-на-Амуре | Н/д | сентябрь 1941 (план) | — | — | 1943 | — |
| 12 | «Щорс» | № 199, Комсомольск-на-Амуре | Н/д | 1941 (план) | — | — | — | — |
| 13 | «Котовский» | № 200, Николаев | Н/д | 1942 (план) | — | — | — | — |
| 14 | «Пархоменко» | № 198, Николаев | Н/д | 1942 (план) | — | — | — | — |
| 15 | «Камо» | Н/д | Н/д | 1942 (план) | — | — | — | — |
| 16 | «?» | Н/д | Н/д | 1942 (план) | — | — | — | — |
| 17 | «?» | Н/д | Н/д | 1942 (план) | — | — | — | — |
Основные тактико-технические элементы
- Размеры
- Длина наиб. — 199 метр.
- Ширина наиб. — 18,7 метра.
- Осадка габ. — 6,9 метра.
- Водоизмещение:
- стандартное — 11130 тонн;
- полное — 14100 тонн.
- Запас хода — 6300 миль.
- Скорость хода
- Экипаж
- 1184 человек (в том числе офицеров 70-80 человек).
- Вооружение
- Артиллерийское: 12 (4×3) × 152-мм (орудия Б-38 в башенных установках МК-5); 8 (4×2) × 100-мм (Б-54).
- Зенитное артиллерийское: 28 × 37 мм (66-К).
- Торпедное — 2 × 5 — 533-мм (ПТА-53-68).
- Мины — 68 (может нести мины на верхней палубе).
- Энергетическая установка
Котлотурбинная энергетическая установка, в состав которой входит:
- шесть главных паровых котлов КВ-68;
- два главных турбозубчатых агрегата (ГТЗА) типа ТВ-7;
- четыре турбогенератора по 300 кВт, два дизель-генератора по 250 кВт.
Общая мощность, л. с. (кВт) — 124 600 (91 580).
- Радиотехническое вооружение
- РЛС общего обнаружения — «Гюйс»
- РЛС обнаружения НЦ — 2 × «Риф»
- ГАС — «Тамир-5Н»
- РЛС управления огнём:
- 2 × «Залп» для АУ ГК
- 2 × «Якорь» (в составе СПН-500) для универсальных АУ
- командно-дальномерные посты:
- 2 × КДП2-8-III для артиллерии ГК
- 2 × СПН-500 для универсальных АУ
- РЛС госопознавания — «Факел-МО / МЗ»
Кроме того, проект содержит ряд качеств, не измеряемых обычными показателями, как количество и калибр орудий, толщины бронирования, скорости хода и др. (требования к погребам, углам обстрела артиллерии, химзащите, связи, насыщенности электрооборудованием и т.д.). Это позволяет сделать вывод, что КРЛ пр. 69 будет, безусловно, сильнее всех КРЛ иностранных флотов, вооруженных 152-мм артиллерией, и сможет успешно вести бой также и с легкобронированными тяжелыми крейсерами «вашингтонского» типа».— Управление кораблестроения ВМФ
Напишите отзыв о статье "Крейсера проекта 68-К"
Примечания
- ↑ 1 2 Чернышёв А. статья: «Сложная судьба корабля». Журнал: «Техника-молодёжи». Историческая серия. 1988 г.
- ↑ 1 2 Заблоцкий В. П., 2010.
Литература
- Заблоцкий В. П. Лёгкие крейсера типа «Чапаев» // Морская кампания. — М., 2010. — Вып. 30. — № 1.
Ссылки
- [web.archive.org/web/20070909100732/www.atrinaflot.narod.ru/2_mainclassships/03_krl_68k/0_68k_1.htm Крейсера проекта 68-k «Чапаев»] на сайте «АТРИНА» • Боевые корабли СССР и России • 1945—2005 гг.
- [ship.bsu.by/main.asp?id=102259 Крейсера проекта 68-k «Чапаев»] на сайте «Энциклопедия кораблей».
| |||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Крейсера проекта 68-К
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.Наполеон».
В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.
В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
