Нацистский оккультизм

Нацистский оккультизм — совокупность оккультных организаций, движений и учений, связанных с немецким национал-социализмом и Третьим рейхом. Исследователи расходятся в оценке роли оккультизма в нацистской идеологии.

Позиции учёных

Вопрос о связи оккультизма и нацизма занимает учёных, но позиции их крайне расходятся. Так, религиовед Н. Гудрик-Кларк считает, что оккультные доктрины ариософии имели прямое влияние на доктрины национал-социализма через «апокалиптические фантазии», которые завершились хилиастическим обещанием Третьго рейха. С другой стороны, историк К. Трейтель (англ. Corinna Treitel) считает, что между нацизмом и оккультизмом не было тесных связей, их отношение характеризовалось «нарастающей враждебностью».

Э. Курландер (англ. Eric Kurlander), вслед за П. Штауденмайером (англ. Peter Staudenmaier) считает, что истина лежит посередине: без сомнения, оккультисты играли важную роль на ранних этапах создания НСДАП, «но столь же очевидно», что руководители партии впоследствии активно их преследовали. В «Майн Кампф» Гитлер открыто нападает на оккультистов Наухауза (англ. Walter Nauhaus) и Зеботтендорфа, «блуждающих немецких учёных-расистов … восхищающихся тёмной доисторической эпохой и каменными топорами».

Общество Туле и НСДАП

Общество Туле занималось мистическими аспектами происхождения германцев. По словам Зеботтендорфа, сказанным в 1933 году, «именно к членам Туле Гитлер пришёл в самом начале, именно люди из Туле первыми присоединились к нему».

Детали членства ведущих нацистов в Обществе Туле являются предметом спора историков; позиции разнятся от утверждений о том, что практически каждый будущий лидер НСДАП состоял в обществе, до мнения, что лишь немногие из них приходили на собрания, и то в качестве гостей. Научный консенсус состоит в том, что, как и Зеботтендорф, Рудольф Гесс, Ганс Франк, Альфред Розенберг, Дитрих Эккарт и Карл Харрер были либо членами общества, либо часто принимали участие в собраниях как гости.

Общество, по словам Зеботтендорфа, декларировало себя как аполитичное. Курландер считает это тактическим ходом, сделанным с целью избежать гнева властей (сначала имперских, затем веймарских): собрания включали как лекции о древнегерманском лозоходстве, так и призывы к свержению республиканского правительства. Наиболее заметным из заговоров была попытка свержения правительства Баварской советской республики в апреле 1919 года, которая была раскрыта; Вальтер Наухауз с шестью другими участниками был расстрелян.

Происшедший в 1920 году раскол между нацистами и обществом Туле был вызван несколькими причинами:

• осознанной Карлом Харрером необходимостью расширить политическую базу. Зеботтендорф и оккультисты предпочитали общество богатых слоёв среднего класса; Харрер уже в 1918 году основал «рабочий кружок», затем, вместе с Готфридом Федером и Дитрихом Эккартом, Немецкую рабочую партию. В руководстве партии преобладали тулисты, включая самого Харрера и Фридриха Крона (нем. Friedrich Krohn), который создал флаг со свастикой, но в партии состояли также рабочие-железнодорожники, а собрания проходили в пивной, а не в роскошном отеле «Четыре сезона» (в котором собиралось Туле);
• недовольством Гитлера слабой организацией, отсутствием политических навыков и элитизмом общества;
• поддержкой со стороны членов общества конкурирующих националистических организаций, включая Немецкую социалистическую партию.

Раскол оформился в июле 1920 года, когда Гитлер потребовал — и добился — чтобы газета «Фёлькишер беобахтер» (поначалу купленная Зеботтендорфом для Туле) перестала поддерживать другие консервативные партии. К концу года Зеботтендорфу пришлось уйти, а газета была выкуплена НСДАП с помощью займа от фон Эппа.

Несмотря на разрыв, Туле сыграло важную роль в становлении нацистов: почти все ранние соратники Гитлера были связаны с этим обществом. В Немецкой рабочей партии и её газете поначалу доминировали люди с активным интересом к оккультизму (что не помешало в дальнейшем нацистам преследовать эзотериков).

Вероучение

Основной целью нацизма объявлялось теургическое воссоздание новой расы полубогов на основе расово-чистых арийцев, историческими врагами которых считалась южная раса — выходцы из Гондваны. Важную роль в оккультном нацизме играли легенды о исчезнувших странах (Туле, Агарти, Шамбала).

Центром по разработке различных оккультных теорий служила организация Наследие предков, основатели которой имели контакты с будущими нацистскими вождями. Одной из святынь нацизма считалось Копье Лонгина, а одним из символов — «Чёрное солнце». Предполагалось, что оккультный нацизм станет официальной религией Германии^{[неавторитетный источник? 3067 дней]}.

«Высшие Неизвестные»

«Высшими Неизвестными» в оккультных кругах, близких к нацистской верхушке, называли те силы, что в духовном плане стояли за силой Адольфа Гитлера. Мистики «общества Туле» приписывали это название также дьяволу^{[неавторитетный источник?]}.

Конспирология. «Орден Зелёного дракона»

Данную тематику в истории оккультизма нацистской Германии активно развивал современный французский эзотерик и конспиролог Жан Робен (фр. Jean Robin), перенявший, в свою очередь, данные идеи у Рене Генона, которые, однако же, признавались даже последователями данного мистика весьма специфическими и спорными. Также автор опирается на сочинения Рене Алло (фр. René Alleau), в своей книге «Гитлер и тайные общества» впервые обратившего внимание на важность использования зелёного цвета в ритуалистике оккультных практик СС. Цвет связывался с мусульманским миром, символизировал рост и продуктивность. Алло указывает даже, что цветом любимой письменной ручки Гиммлера был зелёный. Согласно другому мистику, представителю масонского традиционализма Жану Турньяку, в мире постоянно враждуют два тайных общества — «орден Семидесяти двух» и орден Зелёного дракона. Зелёный цвет якобы был выбран Гиммлером, чтобы отождествить символически связь пути СС с путём ордена Зелёного дракона.

Гипотетическому ордену были присущи крайне антисемитские и националистические взгляды. Своей основной целью, по мнению Робена, мифический орден считал уничтожение традиций иудаизма, христианства и гуманной ветви ислама.

Хронология

• 1918, 17 августа — создание общества Туле Рудольфом ван Зеботтендорфом. Символом общества стала свастика.
• 1921 — создание общества Врил во главе с Хаусхофером
• 1934 — Вевельсбург становится резиденцией СС
• 1935 — создание Аненербе Германом Виртом под эгидой СС
• 1938 — нацистская экспедиция в Тибет (Эрнст Шефер) на поиски Шамбалы; перенос Копья Судьбы из Вены в Нюрнберг.

Оккультные корни нацизма

Оккультизм и нацизм

Немецкие оккультисты оказали заметное влияние на нацистское и близкие ему движения. Ярким примером является арманизм, учение созданное Гвидо фон Листом, идеи изложенные в журнале «Остара» Ланцом фон Либенфельсом, и текст хроники Ура-Линда, изучавшийся многими нацистскими идеологами. Среди нацистов было популярно «Учение о мировом льде» (Welteislehre), сформулированное Гансом Гёрбигером, которое вполне могло вдохновить нацистов на создание нацистской расовой политики и даже на холокост. При всем этом имеются предположения что нацистское движение полностью сформировалось из оккультных обществ того времени и/или пришло к власти с помощью них.

Поддержка оккультики нацистами

Несмотря на то что после прихода НСДАП к власти многие оккультные общества были запрещены, а людей занимающихся или как-то связанных с оккультизмом арестовывали, нацисты все-таки продолжали иметь интерес к оккультным учениям и использовали их для своих целей, помогая деятельности некоторых оккультистов, которые были близки к нацистской идеологии, а также создавая целые организации и проекты посвященные данной теме. Так были поддержаны проекты Отто Рана по изучению движения катаров и поискам Святого Грааля, но самым крупным действием нацистов в этой области было создание Германом Виртом организации Аненербе, самой загадочной из всех существовавших в Третьем рейхе. Позже была организована экспедиция в Тибет, на поиски Шамбалы.

Оккультизм в СС

В свою очередь СС, элитные вооруженные формирования НСДАП, под крылом которых существовал Аненербе, стали чем-то вроде рыцарского ордена, наподобие тамплиеров, поэтому СС нередко называли «черным орденом». Их резиденцией по образу и подобию замка Короля Артура, Камелота, стал Вевельсбург, ренессансный замок в южных окрестностях Бюрена во главе с рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером, одной из самых таинственных фигур Третьего рейха, считавший себя реинкарнацией Генриха I Птицелова.

Астрология

Многие нацисты были увлечены астрологией, для них она имела достаточно большое значение. Но особую роль это увлечение сыграло для Адольфа Гитлера, который опирался на астрологические прогнозы в принятии важных решений и особенно в планировании боевых действий. Менее известны факты использования маятника для планирования боевых действий. Стоит также отметить, что Рудольф Гесс отправился в Великобританию с целью мирных переговоров под влиянием гороскопа, в котором было особое расположение планет, и после того как его друг рассказал ему сон, в котором он видел Гесса, идущего по шотландскому замку и несущего мир с Великобританией. После этого случая в Третьем рейхе начались аресты всех, кто практикует астрологию, кроме личных астрологов Адольфа Гитлера и Генриха Гиммлера.

Наследие

Нацисты использовали паранауку (оккультные науки и учения) для обоснования своей расовой политики. В разное время с НСДАП и отдельно взятыми нацистами контактировали такие личности, как Алистер Кроули и созданные им организации (ОТО, Серебряная Звезда), члены Братства Сатурна. Мистическая сторона нацизма вдохновляла членов Церкви Сатаны и лично Антона Шандора ЛаВея. Облачившись в униформу СС для одного из своих ритуалов, он так комментировал использование нацистских символов:

Эти символы силы и агрессии могут быть использованы как ритуальные в будущем.

См. также

• Арманизм
• Общество Туле
• Общество Врил
• Аненербе
• Зелёный дракон (орден)
• Оккультные корни нацизма (книга)
• Оккультная история Третьего рейха
• Мигель Серрано

Литература

• Kurlander, Eric [s3.amazonaws.com/academia.edu.documents/31549988/Hitlers_Monsters-The_Occult_Roots_of_Nazism.pdf?AWSAccessKeyId=AKIAJ56TQJRTWSMTNPEA&Expires=1476760956&Signature=So0aBa7GIKDfXwYmyb1t7WZa5hk%3D&response-content-disposition=inline%3B%20filename%3DHitlers_Monsters_The_Occult_Roots_of_Naz.pdf Hitler’s Monsters: The Occult Roots of Nazism and the Emergence of the Nazi ‘Supernatural Imaginary’] (англ.) // German History. — 2012. — No. 30.4. — P. 528-549.
• Peter Staudenmaier Occultism, Race and Politics in German-speaking Europe, 1880—1940: A Survey of the Historical Literature (англ.) // European History Quarterly. — 2009. — Январь (no. 39(1)). — P. 47-70. — DOI:10.1177/0265691408097366.
• Жуков, Дмитрий. Оккультизм в Третьем Рейхе. — М.: Яуза, 2006. — 320 с. — (Оккультная власть). — ISBN 5-87849-2004.
• Гудрик-Кларк Н. [www.lib.ru/POLITOLOG/okkultnac.txt Оккультные корни нацизма]. М.: Евразия, 1993. — ISBN 5-85233-003-18 (ошибоч.)
• Баринов, Игорь. Табу и мифы Третьего рейха. — М., 2013. — 248 с. — ISBN 5-94542-289-6.
• Первушин А. И. [biblioteka.org.ua/book.php?id=1120000311&p=0 Оккультные тайны НКВД и СС] — Нева, ОЛМА-ПРЕСС, 1999. ISBN 978-5-224-00335-8

Ссылки

• [www.vokrugsveta.ru/publishing/vs/archives/?item_id=2233 Оккультное бюро СС]
• [www.svobodanews.ru/content/transcript/24629388.html Что искали нацистские археологи в Испании] | Виктор Черецкий — Радио «Свобода», 28.06.2012
• д/ф [voenhronika.ru/publ/vtoraja_mirovaja_vojna_germanija_khronika/nacizm_okkultnye_teorii_tretego_rejkha_ssha_discovery_1998_god/23-1-0-865 Оккультные теории Третьего Рейха] (Discovery, 1998)
• д/ф [documental.su/documental_war/20109-messiya-tyomnyx-sil-okkultnye-tajny-tretego-rejxa-2006-tvrip.html «Мессия тёмных сил. Оккультные тайны третьего рейха»] (2006)
• д/ф [video.mail.ru/mail/ded-ka/14406/46344.html «Мумии Гитлера» (Hitler’s Mummies)] из цикла «Разгадка тайн истории с Олли Стидсом» (Discovery World, 2010)
• д/ф [www.dailymotion.com/video/x11u4fl_nazi-temple-of-doom-2013-national-geographic-documentary-national-geographic_news «Храм фашизма» (Nazi Temple Of Doom)] (National Geographic, 2013)

Отрывок, характеризующий Нацистский оккультизм

В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.
И он один, этот придворный человек, как нам изображают его, человек, который лжет Аракчееву с целью угодить государю, – он один, этот придворный человек, в Вильне, тем заслуживая немилость государя, говорит, что дальнейшая война за границей вредна и бесполезна.
Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.
Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.


5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.


8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.