Красное Сормово

Красное Сормово
Ракета-234 в затоне Память Парижской Коммуны
Тип	ПАО
Год основания	1849
Прежние названия	Нижегородская машинная фабрика
Основатели	Нижегородская машинная фабрика и Волжско-Камское буксирное и завозное пароходство
Расположение	Российская империя Российская империя → СССР СССР → Россия Россия: Нижний Новгород
Ключевые фигуры	Николай Жарков — Генеральный директор
Отрасль	Судостроение Паровозостроение (1898-1951) Танкостроение (1920-1921, 1941-1946)
Продукция	Подводные лодки, судна на подводных крыльях, буксиры, танкеры, паровозы, танки
Долг	57,4 млн (2014)
Оборот	▲ 3,4 млрд (2014)
Чистая прибыль	▼ 150,3 млн (2014)
Материнская компания	Объединённая судостроительная корпорация
Награды
Сайт	[www.krsormovo.nnov.ru/ krsormovo.nnov.ru]

К:Предприятия, основанные в 1849 году

«Кра́сное Со́рмово» — судостроительное предприятие в Сормовском районе Нижнего Новгорода, одно из старейших предприятий в данной отрасли. Основано в 1849 году компанией «Нижегородская машинная фабрика и Волжско-Камское буксирное и завозное пароходство», как многопрофильное предприятие для выполнения ответственных государственных заказов. 18 июня 1918 года постановлением Всероссийского Совета Народного Хозяйства объявлен общенародной собственностью. Наименование «Кра́сное Со́рмово» получил 17 ноября 1922 года по постановлению президиума Нижегородского губисполкома. С 1994 года является открытым акционерным обществом, полное название — ОАО «Завод „Красное Сормово“».В 2015 году завод сменил свой статус с ОАО на Публичное Акционерное Общество.

Завод «Красное Сормово» — одно из крупнейших судостроительных предприятий России. Выпускает речные суда и суда типа река—море, оборудование для буровых установок, понтоны, сельскохозяйственные машины. По состоянию на 2006 год структура завода включает четыре основных производства, пять вспомогательных производств и инженерный центр.

Основные производства:

• Корпусное и монтажное: обеспечивают выпуск основной продукции предприятия
• Механическое и металлургическое: обеспечивают выпуск побочной продукции, в частности сельскохозяйственных машин, запасных частей для крупных предприятий машиностроения и энергетики, судостроительного оборудования

Вспомогательные производства (ремонтно-механическое, ремонтно-строительное, электроремонтное, газовое хозяйство, транспортное производство) обеспечивают деятельность предприятия.

В инженерном центре проводится разработка новых судов и других образцов продукции.

Собственники и руководство

С 1 декабря 2004 года входит в «Группу компаний Морские и нефтегазовые проекты» (Группа МНП).

33,5 % акций принадлежит ОАО «Западный центр судостроения».

На внеочередном собрании акционеров переизбран совет директоров предприятия, в него входят:

• Исполнительный директор Группы МНП Сергей Вотинцев,
• Генеральный директор завода «Красное Сормово» Николай Жарков,
• Директор по судостроению Группы МНП Андрей Иванов,
• Заместитель начальника управления судпрома Роспрома Владимир Костюков,
• Генеральный директор Группы МНП Вадим Малов,
• Президент холдинговой компании «Промышленные инвестиции» Сергей Николаев,
• Руководитель управления Росимущества по Нижегородской области Семен Тарасов.

История предприятия

Дореволюционный период

Датой рождения завода считается 21 июля 1849 года. В этот день Балахнинский уездный суд утвердил купчую на участок земли на правом берегу Волги между деревнями Соромово и Мышьяковка. По этой купчей балахнинская помещица Крюкова продавала участок отставному майору Алексею Ивановичу Узатису, который действовал по доверенности компании «Нижегородская машинная фабрика и Волжско-Камское буксирное и завозное пароходство».

Первым судном, произведённым на заводе, стал деревянный колёсный пароход «Ласточка», спущенный на воду в 1850 году. В том же году был построен двухтрубный кабестан «Астрахань». Первым пароходом с металлическим корпусом стал «Орел», спущенный на воду 30 апреля 1852.

В 1860 году разразился экономический кризис, все акции Нижегородской машинной фабрики были скуплены Дмитрием Егоровичем Бенардаки, отставным поручиком, греком по национальности.

4 февраля 1872 года было организовано акционерное общество «Сормово».

15 июля 1894 года Высочайше утвержден Устав акционерного Общества железоделательных, сталелитейных и механических заводов "Сормово", зарегистрированного на базе АО "Сормово", началась крупная модернизация производства.

С начала XX века до Октябрьской революции завод выполняет крупные правительственные заказы военного профиля. На заводе работает около 20 тыс. человек, работающих в 48 цехах и семи технических бюро.

Судостроение

Начав со строительства паровых судов с деревянными корпусами, завод быстро перешёл к пароходам и баржам с железной обшивкой. Среди заказов завода были как военные, так и гражданские: флотилия судов для Каспийской военной флотилии, первая в России землечерпательница (1858), туерные, буксирные, грузопассажирские и вспомогательные однопалубные суда. Первым двухъярусным судном Сормовской верфи стал пассажирский пароход «Переворот» (позднее переименованный в «Колорадо»), спущенный на воду в 1871 году. В 1887 году в рамках заказа нефтяной компании «Товарищество нефтяного производства братьев Нобель» завод строит свой первый морской танкер.

Во время Всероссийской выставки, проходившей в 1896 году в Нижнем Новгороде, завод представил двухпалубные колёсные пассажирские пароходы «Император Николай II» и «Императрица Александра», впервые оснащённые электрическим освещением. Важным событием стало создание первых в мире теплоходов. В 1903—1904 для «Товарищества Братьев Нобель» завод построил дизель-электроходы «Вандал» и «Сармат».

В 1902 году на заводе для крейсера «Очаков» были построены 2 самые большие в России паровые машины.

В 1908—1913 производство ещё более расширяется, выпускаются пароходы, переправы, первый в России морской дизельный танкер, караван судов для засыпки нефтеносного участка Биби-Эйбатской бухты (близ г. Баку).

В 1912—1914 годах на Сормовском заводе был построен пароход «Великая княжна Ольга Николаевна» (более известный под названием «Володарский»), проработавший на Волге более семидесяти лет, и ставший, таким образом, одним из самых долговечных волжских судов за всю историю.

За весь дореволюционный период завод выпустил 489 судов.

Паровозостроение

Паровозостроение на заводе было начато в 1898 году, когда завод выпустил сразу 28 паровозов серии О^д. В 1910 году на заводе под руководством инженера Б. С. Малаховского был построен первый паровоз серии С — «Сормовский», получивший признание как лучший пассажирский дореволюционный паровоз России.

Советский период

18 июня 1918 года постановлением Всероссийского Совета Народного Хозяйства завод был национализирован. В годы гражданской войны завод являлся основной судоремонтной базой Волжской военной флотилии.

Железнодорожный транспорт

Выпускаются усовершенствованные модификации паровоза Михайловского (тип 1-3-1).

1925—1927 годы «СУТ» (Сормовский усиленный тяжелый).

1934—1935 годы «Су» (Сормовский усовершенствованный).

1936 год выпущено 135 узкоколейных паровозов.

Паровозостроение закончилось после ВОВ выпуском небольшой серии машин.
Всего на «Красном Сормове» выпущено 3468 паровозов.
Завод также строил бронепоезда, платформы для установки зенитных и полевых артиллерийских орудий, танк-паровозы (бестендерные) нормальной и узкой колеи, тендеры-конденсаторы с очень сложным механическим оборудованием, локомотивные (самоходные) вагоны (выпущено около 62000 товарных и 2500 пассажирских вагонов).

Танкостроение

В 1920 году на заводе были построены первые в России танки, первый из которых назывался «Борец за свободу товарищ В. И. Ленин». Во время Великой Отечественной войны завод № 112 производил танки Т-34, планомерно повышая качество продукции. В 1942—1945 гг. под руководством директора завода Ефима Рубинчика на предприятии во много раз было увеличено производство танков Т-34 (всего выпущено около 12000 ед.). Первые сверхплановые танки вышли из ворот «Красного Сормова» в июле 1942 года. В августе число выпущенных танков вновь было увеличено. В этом же месяце заводу, впервые за время войны, было вручено переходящее Красное Знамя Государственного Комитета Обороны. Стоит отметить, что своим героическим трудом сормовичи удерживали это знамя 33 месяца подряд. Это единственный подобный случай за всю историю Великой Отечественной войны. Знамя было оставлено заводу на вечное хранение. Сейчас оно находится в музее завода «Красное Сормово».

Строительство подводных лодок

С 23 февраля 1930 года началось производство подводных лодок для ВМФ СССР..
Первая ПЛ передана ВМФ в 1934 году (тактический № Щ-304 тип «Щука» III серии, названа «Комсомолец», так как деньги на строительство собирали комсомольцы всей страны).
Всего до начала Великой Отечественной войны построено:

11 подводных лодок типа «Щука»

34 подводные лодки типа «С» IX-бис

15 подводных лодок типа М — «Малютка»

В годы войны передано ВМФ ещё 27 сормовских подводных лодок, на одной из них (С-13) под командованием А. И. Маринеско совершена знаменитая атака века, в результате которой был потоплен крупный германский военный транспорт «Вильгельм Густлофф».

После войны резко повысился темп строительства подводного флота.

пр. 613 серия из 113 единиц (1953—1956 гг.)

пр. 633 серия из 20 единиц (с 1958 г.)

пр. 670 «Скат» и 670М «Чайка» — АПЛ с крылатыми ракетами подводного старта(1967 −1978)

пр. 671 РТ «Семга» многоцелевая АПЛ второго поколения (1972—1978)

пр. 641 Б «Сом»

пр. 877 «Палтус» (тип «Варшавянка») д/э ПЛ с высокими боевыми характеристиками (с 1979 г.)

пр. 945 «Барракуда» (с 1984 г.)

пр. 945А «Кондор» (1993 г.)

Всего построено 275 боевых подводных лодок, в их числе 26 атомных.

18 января 1970 года в цехе, где строилась подводная лодка К-320 проекта 670 «Скат», произошёл несанкционированный запуск реактора. Помещение цеха подверглось радиоактивному заражению, многие рабочие получили большие дозы облучения. Авария устранялась в течение 3-х месяцев силами рабочих цеха и сотрудников ЦКБ «Лазурит».

В 1955 году на «Красном Сормове» была создана первая в СССР промышленная установка непрерывной разливки стали (УНРС), созданная под руководством академика И. П. Бардина, удостоенного за эту работу Ленинской премии. Производительность установки достигала 20 тысяч тонн стали в месяц.
С 1950-х по 1989 год выпускаются бытовые стиральные машины «Волна».
С 1987 по 1993 год изготовлено 126 башенных кранов для домостроения.

Гражданское судостроение

С 1931 года начался выпуск буксиров мощностью 1200 л.с. типа «Красный шахтер», «Индустриализация» и «Коллективизация».
В 1933 году завод одним из первых в стране перешел на цельносварные корпуса.
В 1937 году для канала Москва — Волга построена флотилия комфортабельных пассажирских судов: четыре теплохода по 700 л.с. на 205 пассажиров, 6 катеров на 300 мест и 6 катеров на 150 мест.
Основная продукция в годы Великой Отечественной войны — танки Т-34 различных модификаций и подводные лодки.
Гражданское судостроение возобновлено 27 мая 1947 года закладкой теплохода «Большая Волга», затем строилась широкая номенклатура судов, сухогрузы, нефтеналивные суда, буксиры, паромы.
В конце 1950-х годов на заводе были разработаны и построены флагманы волжского пассажирского флота, дизель-электроходы «Ленин» и «Советский Союз».
Крупными сериями строились суда смешанного плавания «река-море». Бесперевалочная доставка грузов приносила большой экономический эффект, в 1972 году группе работников завода за участие в создании и серийное строительство судов нового класса была присуждена Государственная премия СССР.

На заводе начал свою деятельность известный конструктор скоростных судов и экранопланов Ростислав Евгеньевич Алексеев.

В 1941 году принят на работу контрольным мастером по выпуску танков Т-34.

В начале 1943 года организована гидролаборатория под его руководством.

С 1949 по 1951 год гидролаборатория успешно работает над проблемами торпедных катеров на подводных крыльях (Алексеев и его ближайшие помощники удостаиваются государственной Сталинской премии).

В 1952 году на базе КБ «Гидролаборатория», опытного производства, научно-исследовательских лабораторий и экспериментальной базы при судостроительном заводе «Красное Сормово» создается Центральное конструкторское бюро по судам на подводных крыльях (ныне АО «ЦКБ по СПК им. Р. Е. Алексеева»).

В августе 1957 года спущено на воду первое пассажирское судно на подводных крыльях «Ракета-1». Позже строились скоростные СПК — «Чайка», «Метеор»,«Буревестник» и другие. Лидирующие позиции в области разработки судов на подводных крыльях (на то время) принесли заводу мировую славу и известность.

Постсоветский период

В 2004—2009 годах на заводе «Красное Сормово» было построено 7 танкеров серии 19619, заказанных Азербайджанским государственным Каспийским морским пароходством.

В 2007 году предприятие фактически закончило техническое перевооружение. Рост объёмов производства 2006→2007 на заводе составил 16 %; к осени 2007 года уже заключены контракты на 2008-2009 годы.

Строительство четырёх сухогрузов для итальянской судоходной компании «Pietro Barbaro S.A.»:

• 2006 год: два судна переданы заказчику:
  • «Электра»;
  • «Климена»;
• Середина 2007 года — «Майя»;
• В мае 2008 года планируется передача четвёртого судна заказчику.

В 2007 году предприятие выполняло контракт с турецкой судоходной компании «Palmali Group», который предусматривает строительство трёх танкеров проекта 19619.

• Начало августа 2007 года — спущен на воду танкер проекта 19619 «Masalli» для Palmali Group.
• 9 сентября 2007 года — спущен на воду танкер проекта 19619 «Agdash» для Palmali Group.
  • Передача заказчику запланирована на ноябрь 2007 года.
• В 2008 году планировался спуск на воду третьего танкера.
  • Передача заказчику планируется к ноябрю 2008 года.
• 2008 год — получен заказ Азербайджанского государственного Каспийского морского пароходства на танкер проекта 19619. Срок поставки судна заказчику — октябрь 2008 года..
• 2011—2012 год — спущено на воду 8 танкеров для компании Волго-Балт-Танкер

Начиная с 2009 года для Государственной службы морского и речного транспорта Туркменистана было построено 6 нефтеналивных танкеров — «Сумбар», «Хазар», «Джейхун», «Этрек», «Аладжа», «Кенар».

Несколько танкеров по проекту 19614 строится для компании ООО «В. Ф. Танкер». Все они называются в честь работников предприятия «Волжское пароходство», погибших во время Великой Отечественной войны. Уже спущены на воду — «Механик Антонов», «Механик Белов», «Механик Ерохин», «Механик Парамонов», «Механик Пантелеев» и «Механик Погодин».

Металлургия

См. также: Категория:Продукция завода «Красное Сормово»

Награды завода

• 1870 — Бронзовая медаль за введение литья стали по методу Сименса-Мартена на Всероссийской промышленной выставке в Санкт-Петербурге.
• 1872 — Право изображения государственного герба, что приравнивалось к золотой медали, на Всероссийской выставке в Москве. Экспонировались: кресло-кроватный вагон I кл; вагон-ледник.
• 1885 — Диплом I разряда приравнивался к золотой медали. За отличную работу пароходного вала с отделанными шейками на районной промышленной и сельскохозяйственной выставке в Нижнем Новгороде отмечен Императорским техническим обществом.
• 1896 — На Всероссийской торгово-промышленной выставке в Нижнем Новгороде демонстрировались часть корпуса морской шхуны, паровой котёл, паровые машины, вагоны.
• 1910 — Большая золотая медаль за двигатель «Бронса» на сельскохозяйственной выставке в Елизаветграде.
• 1910 — Большая серебряная медаль за двигатель «Лиценмайер» на выставке в Санкт-Петербурге.
• 1910 — Большая золотая медаль за двигатель «Лиценмайер-Сормово» на выставке в Екатеринославе.
• 1939 — Орден Трудового Красного Знамени в ознаменование 90-й годовщины завода.
• 1943 — Орден Ленина за успешное выполнение задания по производству танков и бронекорпусов.
• 1945 — Орден Отечественной войны I степени за выпуск танков и оборонной продукции.
• 1949 — Орден Ленина к 100-летию завода.
• 1958 — Большая золотая медаль за дизель-электроход «Советский Союз» на Брюссельской международной выставке.
• 1958 — Большая золотая медаль за разъездной катер на подводных крыльях на Брюссельской международной выставке.
• 1970 — Орден Октябрьской революции.

Ссылки

• [www.riverfleet.ru/enterprise/shipbuilding/sudostroitelnyy-zavod-krasnoe-sormovo.php Раздел завода «Красное Сормово» на сайте речного флота]
• [sormovo.riverships.ru/index.html Неофициальный сайт]
• [www.sormovich.nnov.ru/archive/2281/ Годовой отчёт ОАО «Завод „Красное Сормово“» за 2007 год, Газета Красный Сормович, № 22 Июнь 2008]
• [www.krsormovo.nnov.ru/istoriya-zavoda-1 История на официальном сайте АО «Завод „Красное Сормово“».]
• [www.krsormovo.nnov.ru/fotozhurnal Фотогалерея продукции на официальном сайте АО «Завод „Красное Сормово“».]

Отрывок, характеризующий Красное Сормово

На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.