Полуполушка

Полуполушка (полполушки) — медная монета, выпускавшаяся в Российской империи при Петре Первом в 1700 году. Полуполушка имела номинал в ½ полушки, ¼ деньги и, соответственно, ⅛ копейки.

Известен лишь один выпуск полуполушки, осуществлённый в 1700 году. Чекан монеты столь мелкого номинала оказался невыгоден и больше не осуществлялся. На аверсе изображён двуглавый орёл, на реверсе — номинал и дата чеканки кириллическими цифрами.

Выпуску медных денег и полушек в 1700 г. предшествовала специальная разъяснительная работа. В людных местах были вывешены листы с текстом царского указа о новых монетах. Этот же указ зачитывался после богослужений в церквах и в течение многих дней «кликался» бирючами на рынках. В указе говорилось, что новые монеты выпущены исключительно для облегчения мелкой торговли и гарантировалось полное равенство их и серебряных копеек перед казной.

— И. Г. Спасский, Русская монетная система

Как и другие медные деньги 1700 года, полуполушка чеканилась на Набережном монетном дворе в Москве. Именной указ от 20 октября 1699 года провозглашал, что делается это «для всенародной пользы и для общей прибыли ко всякому торгу». В отдельном указе от 11 (22) марта 1700 года, который официально объявлял о начале медной чеканки, было сказано, что «медные денежки, полушки и полуполушки… делают и впредь будут делать на Москве, на денежном дворе тисненные, а не литые и не кованные».

Ссылки

• [ruscoins.narod.ru/katalog4l.html Разновидности монеты]

Отрывок, характеризующий Полуполушка

К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.