Old Brown Shoe
| «Old Brown Shoe» | ||||
| Сингл The Beatles | ||||
|---|---|---|---|---|
| Сторона «А» | ||||
| Выпущен | ||||
| Формат | ||||
| Записан |
27-29 января; 25 февраля; 16, 18 апреля 1969 | |||
| Жанр | ||||
| Длительность |
3:16 | |||
| Продюсер | ||||
| Композитор | ||||
| Лейбл | ||||
|
| ||||
|
| ||||
| Хронология синглов The Beatles | ||||
| ||||
«Old Brown Shoe» (рус. «Старый коричневый ботинок») — песня группы The Beatles с сингла «The Ballad of John and Yoko» («Баллада о Джоне и Йоко»), написанная Джорджем Харрисоном. Она также присутствует на альбомах The Beatles 1967—1970, Hey Jude и Past Masters, Volume Two.
Композиция
Харрисон так прокомментировал эту песню:
|
Эта идея также присутствовала в записанном раннее сингле «Hello, Goodbye».
Запись
Вокальную партию исполнил Харрисон, бэк-вокал Джон Леннон и Пол Маккартни. Необычный звук бас-гитары был достигнут за счет игры басовой партии Маккартни на гитаре Харрисона. В интервью, опубликованном в журнале Creem в декабре 1987 года, Джордж Харрисон отметил, что партию бас-гитары играл он.
|
Леннон играл на гитаре, но эту часть вырезали и она была заменена соло на органе. Песня была записана во время сессии к альбому Abbey Road. Группа ранее несколько раз исполняла эту песню, в течение сессии к альбому Let It Be в студии Apple Records в январе 1969 года.
Участники
- Джордж Харрисон — вокал, гитара, орган, бас
- Пол Маккартни — бэк-вокал, фортепиано
- Джон Леннон — бэк-вокал
- Ринго Старр — ударные
Напишите отзыв о статье "Old Brown Shoe"
Отрывок, характеризующий Old Brown Shoe
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
