Matchbox (песня)

«Matchbox»
Сингл Карла Перкинса с альбома 'Dance Album of Carl Perkins (1957)
Сторона «Б»	Your True Love
Выпущен	11 февраля 1957
Формат	7”
Записан	4 декабря 1956
Жанр	рокабилли
Длительность	2:10
Продюсер	Сэм Филлипс
Автор песни	Карл Перкинс
Лейбл	Sun Records Sun 261 (США)

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Matchbox
Исполнитель	The Beatles
Альбом	Long Tall Sally (мини-альбом)
Дата выпуска	19 июня 1964
Дата записи	1 июня 1964
Жанр	рок-н-ролл, рокабилли
Длительность	1:57 (ошибочно указано 1:37 на сингле и альбоме)
Лейбл	Parlophone
Автор	Карл Перкинс
Продюсер	Джордж Мартин
Трек-лист альбома «Long Tall Sally (мини-альбом)»
Slow Down (3) Matchbox (4)

«Matchbox»
Сингл The Beatles с альбома Something New
Сторона «Б»	Slow Down
Выпущен	24 августа 1964
Формат	7”
Записан	1 июня 1964
Жанр	рок-н-ролл, рокабилли
Длительность	1:57 (ошибочно указано 1:37 на сингле и альбоме)
Продюсер	Джордж Мартин
Автор песни	Карл Перкинс
Лейбл	Capitol 5255
Хронология синглов The Beatles
«I'll Cry Instead» (1964) «Matchbox» (1964) «I Feel Fine» (1964)

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

«Matchbox» (рус. Спичечная коробка) — песня в жанре рок-н-ролл и рокабилли, написанная Карлом Перкинсом. Впервые записана Перкинсом на лейбле Sun Records 4 декабря 1956, выпущена Sun Records как сингл на 45 оборотов в минуту 11 февраля 1957 (номер по каталогу Sun 261). Одна из наиболее знаменитых песен Карла Перкинса. Кавер-версии песни записывали и исполняли многие исполнители и группы, в частности, The Beatles.

Создание песни

После того, как Карл Перкинс записал песню «Your True Love», его отец Бак (англ. Buck) предложил Карлу записать старую, 1920-х годов, песню «Match Box Blues». Бак помнил только несколько строчек песни — или с записи 1927 года в исполнении Blind Lemon Jefferson (американский блюзовый певец и гитарист), или в версии игравшей в стиле кантри группы The Shelton Brothers (которые записали песню дважды — в 1930-х и в 1947). После того как Карл Перкинс пропел те несколько слов, которые помнил его отец, Джерри Ли Льюис, который в то время был сессионным пианистом на студии Sun Records, начал играть рифф в стиле буги-вуги. Карл подхватил его на гитаре и начал петь, импровизируя текст на ходу. В результате 4 декабря 1956 Карл Перкинс и аккомпанирующий ему состав музыкантов записали песню под названием «Matchbox».

Позднее в этот же день, Элвис Пресли, Джонни Кэш, Карл Перкинс и Джерри Ли Льюис (снова как сессионный пианист) собрались в той же студии Sun вместе с продюсером Сэмом Филлипсом. Импровизированный состав группы, участвовавшей в этом джем-сейшне, позднее стал известен под названием «Квартет ценой в миллион долларов» (Million Dollar Quartet.)

Перкинс утверждает, что он не слышал песню Джефферсона «Match Box Blues» до того, как записал «Matchbox». Песня Джефферсона — об энергично размышляющей женщине (англ. about a mean spirited woman), песня Перкинса — о влюбленном «плохом парне» с ограниченными перспективами на будущее (англ. lovelorn «poor boy» with limited prospects).

Впервые «вживую» Перкинс исполнил «Matchbox» 2 февраля 1957 на телевизионном шоу Ozark Jubilee телеканала ABC-TV.

Кавер-версия The Beatles

The Beatles были поклонниками Карла Перкинса и начали исполнять «Matchbox» с 1961 года. Ведущим вокалистом в песне был Пит Бест, их барабанщик в то время; не сохранилось студийных записей с исполнением The Beatles этой песни, где солировал бы Пит Бест, но существует запись их выступления с вокалом Беста. В 1962 Джон Леннон пел эту песню во время выступления группы в клубе «Стар» в Гамбурге; запись этого исполнения вошла в альбом Live! at the Star-Club in Hamburg, Germany; 1962.

В 1963 году The Beatles исполняли «Matchbox» во время их выступлений по радио BBC — уже с новым барабанщиком, Ринго Старром, в качестве ведущего вокалиста; это исполнение вошло в альбом Live at the BBC.

Когда 1 июня 1964 году The Beatles записывали «Matchbox» в студии, ведущий вокал также исполнял Старр; есть предположения, что Перкинс присутствовал в студии во время записи (в 1964 Перкинс был на гастролях в Великобритании и 1 июня посещал студию Abbey Road Studios; ходили слухи, что он даже играл на записи The Beatles вступительный гитарный рифф). Как часто бывало, все инструментальные партии в записи песни играли сами The Beatles, за исключением фортепиано, на котором играл продюсер Джордж Мартин. Джордж Харрисон играл в этой песне на 12-струнной гитаре, в то время как Леннон играл на электрогитаре рифф и соло. Ринго Старр играл на барабанах и пел одновременно, после записи всей группы он дополнительно продублировал запись своего вокала (так называемый «дабл-трекинг»).

В Великобритании песня в версии The Beatles впервые вышла на мини-альбоме Long Tall Sally 19 июня 1964; в США — на альбоме Something New, сингл с которого, включающий «Matchbox» и «Slow Down» (выпущен 24 августа 1964), достиг 17-го места в чарте синглов журнала Billboard.

«Matchbox» вошла также в сборники записей The Beatles — Past Masters и Mono Masters, выпущенные соответственно в 1988 и 2009.

Отрывок, характеризующий Matchbox (песня)

Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
– Я очень удивился, когда услышал об этом, – сказал князь Андрей.
Пьер покраснел так же, как он краснел всегда при этом, и торопливо сказал:
– Я вам расскажу когда нибудь, как это всё случилось. Но вы знаете, что всё это кончено и навсегда.
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.
– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.