Государственный строй Латвии

Политика — Портал:Политика

Латвия

Эта статья — часть серии: Политическая система Латвии

Конституция Президент Вейонис, Раймондс (президент) Кабинет министров Премьер-министр Марис Кучинскис Сейм Председатель Инара Мурниеце Судебная система Верховный суд Конституционный суд Внутренняя политика Выборы Политические партии Права человека Неграждане Языковая политика Административное деление Края Волости Города Вооруженные силы Внешняя политика

Политическая структура Латвии — парламентская унитарная республика. Основа политического устройства страны — Конституция, или Сатверсме (латыш. Satversme) принятая 15 февраля 1922 г., прекратившая действовать в 1934 г. и восстановленная в действии в 1990—1993 гг. Юридически, Латвия рассматривает себя как продолжение Латвийской Республики, существовавшей в 1918—1940 гг.; правопреемственности с Латвийской ССР не признается, так как последняя, по официальной версии, являлась оккупационным режимом.

Глава государства

Глава государства — Президент государства (латыш. Valsts prezidents) (с 8 июля 2015 года — Раймондс Вейонис), избираемый простым большинством Сейма закрытым голосованием на 4 года.

Парламент

Сейм (латыш. Saeima) — парламент Латвии, избираемый на 4 года гражданами, состоит из 100 депутатов. Система голосования — пропорциональная, но избираются депутаты по 5 избирательным округам; существует 5%-й барьер прохождения в Сейм (для участия в распределении мандатов списку необходимо набрать 5 % от участвовавших в выборах по стране в целом).

Правительство

Правительство Латвии — Кабинет министров, составляемый лицом, которое выбирает президент государства, и утверждаемый Сеймом. Глава правительства — президент министров (с 2016 г. — Марис Кучинскис, представитель блока «Союз зелёных и крестьян»). В правящую коалицию правых партий входят также партии «Национальное объединение» и Единство. В оппозиции в парламенте находятся фракции «Согласия», «От сердца для Латвии» и Латвийского регионального объединения.

Судебная власть

Судьи утверждаются в должности Сеймом. Существует Конституционный суд из 7 судей, назначаемых на 10 лет.

Судьи остальных судов по прохождении испытательного срока утверждаются в должности до достижения 65 лет. Существуют три уровня судов общей юрисдикции (по гражданским и уголовным делам) — районные (городские), окружные и Верховный суд, а также (с 2004 г.) Административный районный суд (первой инстанции) и Административный окружной суд (апелляционный). Кассационные жалобы по административным делам рассматривает Верховный суд.

Политические права различных групп населения

• Граждане Латвии (84,0 % населения в начале 2015 г., по данным Регистра жителей, имеют все политические права. Существует ряд ограничений на право быть избранным в Сейм и местные думы: из них специфическими для Латвии являются: деятельность после 13 января 1991 г. в одной из ряда запрещенных после поражения ГКЧП просоветских организаций, работа в КГБ и других спецслужбах ЛССР.
• Граждане остальных стран Европейского союза (0,6 % населения в начале 2015 г.) не имеют прав: делать пожертвования политическим партиям, участвовать в референдумах и выборах Сейма. Они имеют право состоять в партиях (но не основывать их), занимать в них выборные должности и участвовать в выборах самоуправлений и депутатов Европарламента от Латвии наравне с гражданами Латвии.
• Неграждане Латвии (12,2 % населения в начале 2015 г.) имеют лишь права состоять в партиях (но не основывать их), занимать в них выборные должности и делать им пожертвования.
• Апатриды (bezvalstnieki) и граждане стран, не входящих в ЕС, политических прав не имеют.

Возрастной ценз для кандидатов в президенты — 40 лет, для кандидатов в депутаты Сейма — 21 год, для кандидатов в депутаты местных дум — 18 лет.

Система местного самоуправления

Латвия — унитарное государство. 1 июля 2009 года закончен переход от советской системы местной власти (город республиканского подчинения Рига, разделенный на 6 районов с избираемым самоуправлением; еще 6 городов республиканского подчинения; 26 районов, разделенных на сельсоветы и города районного подчинения) к новой.

Первым этапом данной реформы было переименование сельсоветов в волости, переименование городских советов в думы и ликвидация самоуправления в районах Риги, вторым — сокращение функций и статуса районного самоуправления (районные советы перестали быть избираемыми органами — их составляли представители «нижестоящих» волостных, городских и со временем краевых самоуправлений), третьим этапом было создание в каждом районе нескольких краёв путём слияния нескольких бывших волостей и городов районного значения в одно самоуправление. Таким образом были ликвидированы районные самоуправления. Волости как территориальные единицы не были ликвидированы. На месте бывших волостных советов планируется создать центры услуг. Принятое правительством 4 сентября 2007 г. решение о новом административном делении Латвии — 109 краёв и 9 республиканских городов — было введено 1 июля 2009 года с началом работы новых дум, избранных на выборах в самоуправления 6 июня 2009 года.

Органы власти муниципалитетов (думы) избираются на 4 года.

Референдумы

Референдум может быть проведен по решению Сейма. Также как минимум треть депутатов Сейма может потребовать приостановки провозглашения закона, принятого не в срочном порядке, и если за вынесение его на референдум в течение 2 месяцев подпишется по меньшей мере 10 % граждан, но Сейм не принимает новую редакцию этого закона как минимум 3/4 голосов, состоится всенародное голосование, для которого установлен минимум явки — половина участников предыдущих выборов Сейма. Автоматически на народное голосование передается законопроект, внесенный в Сейм по меньшей мере 10 % избирателей, но отклоненный или существенно измененный им. Установлен ряд вопросов, законы о которых на народное голосование не могут быть переданы.

Представительство в ЕС

Латвия представлена в Европарламенте 8 депутатами из 736. Депутаты избираются на 5 лет.

В Совете ЕС Латвия имеет 4 голоса из 345.

Выборы

Избирательные комиссии

Центральная избирательная комиссия состоит из 9 человек: 8, включая председателя, избираются Сеймом, а один — Верховным судом. Переизбирается с каждым созывом Сейма.

Избирательные комиссии муниципалитетов избираются соответствующими думами (советами) и также работают постоянно. Члены избиркомов не могут быть кандидатами на выборах.

Правонарушения

• Обход ограничений на агитационные расходы — за превышение установленных потолков на выборах Сейма в 2006 г. к административной ответственности были привлечены Народная партия (наибольший перерасход), Центр согласия, коалиция ЛПП/ЛЦ, Союз зелёных и крестьян, Новое время. Четыре первых оспорили решения Бюро по предотвращению и борьбе с коррупцией
• Подкуп избирателей — серия уголовных дел была возбуждена после муниципальных выборов 2005 г. и парламентских выборов 2006 г., суды вынесли обвинительные приговоры в отношении представителей Нового центра и Центра согласия
• Фальсификации — после парламентских выборов 2006 г. осуждён депутат Сейма от ТБ/ДННЛ Ю. Болданс

Ссылки

• [www.mk.gov.lv/ru/mk/darbibu-reglamentejosie-dokumenti/satversme Конституция Латвии]
• [www.likumi.lv/doc.php?id=51528 Закон об административно-территориальной реформе] (латыш.)
• [www.likumi.lv/doc.php?id=57255 Закон о самоуправлениях] (латыш.)
• [www.likumi.lv/doc.php?id=63545 Закон об устройстве государственного управления] (латыш.)
• [web.cvk.lv/pub/public/28370.html Закон о референдумах] (недоступная ссылка с 24-05-2013 (3990 дней) — история, копия) (латыш.)
• [web.cvk.lv/pub/public/28342.html Центральная избирательная комиссия]

Отрывок, характеризующий Государственный строй Латвии

Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.


Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?