Список самых высоких православных храмов и колоколен
Поделись знанием:
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.
Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.
Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.
31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.
M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.
Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Список самых высоких православных храмов и колоколен в мире, высота которых превышает 70 метров[1][2].
Содержание
Храмы
В источнике указана высота с крестом.
| Высота (м) | Название | Изображение | Краткое описание | Построено | Место |
|---|---|---|---|---|---|
| 103[3] | Храм Христа Спасителя | 
|
Заново отстроенный храм Христа Спасителя считается самым большим собором Русской Православной Церкви. Кафедра Патриарха Московского и всея Руси. Храм рассчитан на 10 000 человек. |
1995—2000 | Москва  Россия
|
| 101,5[4] | Исаакиевский собор | 
|
Исаакиевский собор — выдающийся образец позднего классицизма. | 1818—1858 | Санкт-Петербург Россия
|
| 96[5] | Спасо-Преображенский кафедральный собор | 
|
Храм стоит на высоком берегу реки Амур. | 2001—2004 | Хабаровск Россия
|
| 93,7[6] | Смольный собор | 
|
Проект 140-метровой колокольни остался невоплощённым. | 1751—1835 | Санкт-Петербург Россия
|
| 87[7] | Собор Александра Невского (Новоярмарочный) | 
|
Расположен на стрелке Оки и Волги. Кафедральным стал в 2009 году. Является самым высоким зданием на территории Нижегородской области. | 1867—1880 | Нижний Новгород Россия
|
| 86,1[8] | Цминда Самеба | 
|
Является главным кафедральным собором Грузинской православной церкви. | 1995—2004 | Тбилиси  Грузия
|
| 85[9] | Благовещенский собор | 
|
Построен в русско-византийском стиле и не имеет сходства с утраченным одноимённым собором города Воронежа. | 1998—2009 | Воронеж Россия
|
| 83,7[10] | Тимишоарский собор | 
|
Самый высокий собор Румынской православной церкви. Вмещает более 4000 человек. | 1936—1940 | Тимишоара  Румыния
|
| 81[11] | Спас на Крови | 
|
Сооружён на месте покушения на императора Александра II. Официальное название, данное при сооружении: Храм Воскресения Христова. | 1883—1907 | Санкт-Петербург Россия
|
| 80[12] | Троице-Измайловский собор | 
|
25 августа 2006 года произошло возгорание строительных лесов, переросшее в сильный пожар. В результате внешние конструкции большого купола обрушились на внутренний свод. К 2010 году собор был полностью восстановлен. | 1828—1835 | Санкт-Петербург Россия
|
| ~80[13] | Успенская церковь-колокольня на Рогожском кладбище | 
|
Возведена на средства купцов-старообрядцев сразу после снятия ограничений на возведение старообрядческих храмов. | 1907—1910 | Москва Россия
|
| 79[14] | Храм Святого Саввы | 
|
Храм расположен на том месте, где османский воевода приказал сжечь мощи святого Саввы. | 1935—2004 | Белград  Сербия
|
| 78[15] | Троицкий собор | 
|
Храм расположен в Псковском Кремле. До сих пор является самым высоким зданием на территории Псковской области. | 1682—1699 | Псков Россия
|
| 78[16] | Монастырь Сэпынца-Пери | 
|
Самый высокий деревянный храм в мире | 1998—2003 | Сэпынца Румыния
|
| 77[17] | Спасо-Преображенский собор Николо-Угрешского монастыря | 
|
Рассчитан на 7000 человек. | 1880—1894 | Дзержинский Россия
|
| 77[18] | Большой Златоуст | 
|
Храм-колокольня, разрушенный в 1930 году и воссозданный в 2006 — 2013 годах вблизи от своего исторического фундамента. По данным подрядчика, высота восстановленного храма составляет 65 метров[19]. | 2006—2013 | Екатеринбург Россия
|
| 76[20] | Собор Казанской иконы Божией Матери | Кафедральный собор построен на самой высокой точке Ставрополя. Является самым высоким зданием на территории Ставропольского края. | 2004—2008[21] | Ставрополь Россия
| |
| 75,6[22] | Свято-Троицкий собор | 
|
Проект был утвержден в 1830 году с пометкой «выше Исаакия не строить». | 1836—1857 | Моршанск Россия
|
| 75[23] | Успенский собор | 
|
Расположен на территории Астраханского кремля. | 1699—1710 | Астрахань Россия
|
| 74,6[24] | Вознесенский собор | 
|
Войсковой казачий собор в столице Всевеликого Войска Донского. | 1891—1904 | Новочеркасск Россия
|
| 74[25] | Вознесенский собор | 
|
Собор является одним из двух самых высоких зданий на территории Липецкой области. | 1845—1889 | Елец Россия
|
| 74[26] | Свято-Михайловский собор | 
|
Самый крупный храм Украины. Может вместить 12000 человек. | 1994—2002 | Черкассы  Украина
|
| 74[27] | Всехсвятская церковь | 
|
Храм-памятник в честь Всех Святых и в память безвинно убиенных во Отечестве нашем. | 2006—2008 | Минск  Белоруссия
|
| 73[28] | Храм Христа Спасителя | 
|
Храм расположен на площади Победы. Является самым высоким зданием на территории Калининградской области. | 2004—2006 | Калининград Россия
|
| 71,6[29] | Казанский собор | 
|
Император Павел I пожелал, чтобы строящийся по его велению храм был похож на величественный Собор Святого Петра в Риме. | 1801—1811 | Санкт-Петербург Россия
|
| 71,2[30] | Свято-Троицкий собор | 
|
Храм-памятник жертвам политических репрессий. Является самым высоким зданием на территории Магаданской области. | 2001—2011 | Магадан Россия
|
| 70,6[31] | Морской Никольский собор | 
|
Купол собора служит ориентиром для моряков. | 1902—1913 | Кронштадт Россия
|
| 70,4[32] | Собор Петра и Павла | 
|
Храм пирамидальной формы увенчан пятью шатровыми главами. | 1894—1904 | Петергоф Россия
|
Колокольни
В источнике указана высота с крестом.
В источнике указана высота без креста.
| Высота (м) | Название | Изображение | Краткое описание | Построено | Место |
|---|---|---|---|---|---|
| 122,5[33] | Колокольня Петропавловского собора | 
|
Трёхъярусная колокольня увенчана золочёным шпилем с фигурой летящего ангела. На протяжении 219 лет высочайшее сооружение в России. | 1712—1733 | Санкт-Петербург Россия
|
| 116[34] | Колокольня Спасо-Преображенского собора | 
|
В других источниках указана высота 93,8 метра[35]. Является самым высоким зданием на территории Ярославской области. | 1797—1804 | Рыбинск Россия
|
| 107[36] | Колокольня Казанского Богородичного мужского монастыря | 
|
Пятиярусная колокольня рядом с Казанским собором. Является самым высоким зданием на территории Тамбовской области. | 2009—2011[37] | Тамбов Россия
|
| 106[38] | Колокольня Воскресенского собора | 
|
Отдельно стоящая колокольня. Является самым высоким зданием на территории Ивановской области. | 1810—1832 | Шуя Россия
|
| 97[9] | Колокольня Благовещенского собора |
|
Построена в псевдо-русском стиле. | 1998—2009 | Воронеж Россия
|
| 96,52[39] | Большая Лаврская колокольня | 
|
Диаметр первого яруса колокольни составляет 28,8 м, толщина стен первого яруса — 8 м. Глубина фундамента из гранитных плит превышает 7 м. | 1731—1745 | Киев Украина
|
| 93,72[40] | Колокольня храма Петра и Павла | 
|
Самая высокая негородская колокольня в России. | 1779 | посёлок городского типа Поречье-Рыбное Ярославская область Россия
|
| 93[41] | Колокольня Николо-Угрешского монастыря | 
|
При монастыре, вне его территории действует гостиница для паломников, управляемая паломнической службой монастыря. | 1758—1763, перестроена в 1859 г. |
Дзержинский Россия
|
| 90,34[42] | Колокольня Николо-Берлюковской пустыни | 
|
Высота колокольни с крестом 127 аршин 4 вершка. | 1895—1899 | деревня Авдотьино Московская область Россия
|
| ~90[43] | Колокольня храма Воскресения Христова в Тезине | 
|
Более узкая и немного выше, чем её прототип — колокольня Ивана Великого, перекликается образно с фабричными трубами. | 1908—1911 | Вичуга Ивановская область Россия
|
| 89,5[44] | Александровская колокольня Успенского собора | 
|
При строительстве было использовано 3,5 млн кирпичей и около 65,5 тонн связного железа. | 1821—1841 | Харьков Украина
|
| 88[45] | Колокольня Троице-Сергиевой лавры | 
|
Пятиярусная колокольня. | 1741—1770 | Сергиев Посад Россия
|
| 83,2[46] | Колокольня Рязанского Кремля | 
|
Колокольня строилась четырьмя разными архитекторами. Является самым высоким зданием на территории Рязанской области. | 1789—1840 | Рязань Россия
|
| 82[47] | Всехсвятский кафедральный собор | 
|
На углах первого яруса колокольни установлены фигуры трубящих ангелов. Является самым высоким зданием на территории Тульской области. | 1833—1859 | Тула Россия
|
| 81,6[48] | Свято-Троицкий монастырь | 
|
Включена в книгу рекордов России как самая высокая бетонная монолитная колокольня. Является самым высоким зданием на территории Чувашии. | 2005—2009 | Алатырь Россия
|
| 81[49][50] | Колокольня Ивана Великого | 
|
Колокольня, расположенная на Соборной площади Московского Кремля. | 1532—1543 | Москва Россия
|
| 81[51] | Свято-Успенская Саровская пустынь | 
|
В хорошую погоду с обзорной площадки можно увидеть колокольню и храмы Серафимо-Дивеевского монастыря. | 1789—1799 | Саров, Нижегородская область Россия
|
| 80[52] | Благовещенский собор | 
|
В 1997 году крест вместе с верхней частью купола колокольни был уничтожен пожаром. | 1888—1901 | Харьков Украина
|
| ~80[53] | Колокольня «Пересвет» Троицкого кафедрального собора | 
|
Купол и крест установлены 24 июня 2011 года. По данным проектировщиков, высота — 65 м[54]. | 2009—2011 | Брянск Россия
|
| 79,9[55] | Колокольня Успенского собора в Астраханском кремле | 
|
В советское время наверху колокольни, лишенной креста, был установлен телевизионный ретранслятор. Является самым высоким зданием на территории Астраханской области. | 1903—1910 | Астрахань Россия
|
| 79,5[56] | Церковь Иоанна Предтечи | 
|
Надвратная колокольня в неовизантийском стиле на Ивановой Горе. | 1891—1895 | Московская область Россия
|
| 78,5[57] | Софийский собор | 
|
На колокольне установлены колокола работы голландских, русских и немецких мастеров XVII, XVIII и XIX в. Является самым высоким зданием на территории Вологодской области. | 1869—1870 | Вологда Россия
|
| 78[58] | Новоспасский монастырь | 
|
Монастырь сыграл большую роль в отражении набега крымских татар в 1591 году. | 1759—1795 | Москва Россия
|
| 77[59] | Спасо-Преображенский кафедральный собор | 
|
Колокола приводятся в действие с помощью электронного устройства. | 2000—2001 | Одесса Украина
|
| 76[60] | Колокольня Софийского собора | 
|
Софийский собор внесён в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. | 1699—1706 | Киев Украина
|
| 76[61] | Воскресенский собор | 
|
В храме идёт реставрация. Является вторым кафедральным собором Тверской епархии. | 1816—1886 | Кашин Россия
|
| 76[62] | Иоанно-Богословский Пощуповский монастырь | 
|
Иоанно-Богословский мужской монастырь расположен на правом берегу Оки. | 1901 | село Пощупово Рязанская область Россия
|
| 76[63] | Колокольня Церкви Великомученика Георгия Победоносца | 
|
Отдельно стоящая колокольня Георгиевской церкви является самой высокой в области | 1740 | Болхов Орловская область Россия
|
| 75,6[64] | Колокольня Тобольского кремля | 
|
Единственный каменный кремль в Сибири. | 1792—1797 | Тобольск Россия
|
| 75[65] | Высоковский Успенский монастырь | 
|
Четырёхъярусная «падающая» колокольня, смотровая площадка на высоте 60 м. | 1800—1830 | выселок Успенский, Ковернинский район, Нижегородская область Россия
|
| 75[66] | Николаевская церковь | 
|
Николаевская церковь была разрушена в 1950-е годы, но её колокольня по-прежнему стоит. | 1801—1843 | Венёв Россия
|
| ~75[67] | Церковь св. Жен-Мироносиц | Строительство колокольни обошлось в 64500 рублей. Является самым высоким зданием на территории Калужской области. | 1818—1820 | Калуга Россия
| |
| 75[68] | Собор Рождества Богородицы | 
|
Звон колокола слышен на 42 версты. | 1854—1860 | Ростов-на-Дону Россия
|
| 74,5[69] | Колокольня Никольского собора | 
|
Затопленная колокольня бывшего Николо-Жабенского монастыря | 1796—1800 | Калязин Россия
|
| 74[70] | Богоявленский собор | 
|
В колокольне на втором этаже находился храм. | 1895—1897 | Казань Россия
|
| 73[71] | Собор Михаила Архангела | 
|
1848—1853 | Бронницы Россия
| |
| 73[72] | Спасо-Преображенский кафедральный собор (Пермь) | 
|
В храме до сих пор располагается Пермская государственная художественная галерея | 1798—1820 | Пермь Россия
|
| 72[73] | Новодевичий монастырь | 
|
Колокольня состоит из шести ярусов восьмериков. | 1690 | Москва Россия
|
| 72[74] | Преподобенская колокольня Ризоположенского монастыря | 
|
Возведена в честь победы в Отечественной войне 1812 года. Является самым высоким зданием на территории Владимирской области. | 1813—1819 | Суздаль Россия
|
| 72[75] | Колокольня Спасо-Преображенского собора Валаамского монастыря | 
|
Является самым высоким зданием на территории Карелии. | 1896 | остров Валаам Россия
|
| 72[76] | Собор святого великомученика Георгия Победоносца | 
|
Общий вес колоколов 18.5 тонн. | 2004—2007 | Одинцово Россия
|
| 70,3[77] | Свято-Троицкий Серафимо-Дивеевский монастырь | 
|
В советское время наверху колокольни, лишенной купола и креста, был установлен телевизионный ретранслятор. | 1848—1872 | село Дивеево Нижегородская область Россия
|
| 70[78] | Собор Александра Невского | 
|
Собор возведен в стиле русского классицизма. | 1818—1823 | Ижевск Россия
|
| 70[79] | Колокольня Вознесенского женского монастыря | 
|
2007—2012 | Тамбов Россия
| |
| 70 | Колокольня церкви Живоначальной Троицы | 
|
Белокаменная православная церковь, построенная в редком для России стиле псевдоготики с элементами барокко и классицизма. | 1802—1868 | Гусь-Железный Россия
|
Утраченные
- Четырёхъярусная колокольня Казанского кафедрального собора в Ставрополе, высотой до 98 метров. Разрушена в 1943 году[80].
- На территории Самарского Пустынно-Николаевского монастыря когда-то была колокольня высотой 96 метров[81].
- Пятиярусная колокольня высотой более 94 метров Симонова монастыря, построенная в 1839 году, была взорвана в 30-е годы XX века[82].
- До пожара 1723 года высота (с фигурой ангела и крестом) Меншиковой башни составляла 84,2 метра[83].
- Колокольня Свято-Успенского Иосифо-Волоцкого монастыря, по высоте равная кремлёвскому столпу Ивана Великого (81 метр), была взорвана во время военных действий в 1941 году[84][85].
- Колокольня Спасо-Андроникова монастыря высотой 73 метра была также взорвана в 1930-е годы[82].
- Колокольня Церкви Сретения Господня в с. Окунёвское Курганской области достигала 86 метров до пожара в 1997 году и обрушения верхнего яруса.
Проекты
- До Первой мировой войны в обители Свято Троицкого Ионинского монастыря (Киев) планировалось строительство второй по высоте (после Петропавловского собора в Санкт-Петербурге) колокольни в Российской империи (проектная высота 110 метров)[86].
Неосуществленный проект колокольни Смольного монастыря в Санкт-Петербурге, высота которой должна была составлять 140 метров, что сделало бы её выше шпиля Петропавловского собора.
Напишите отзыв о статье "Список самых высоких православных храмов и колоколен"
Примечания
- ↑ [samogo.net/articles.php?id=369 Самый высокий православный храм в мире]
- ↑ [samogo.net/articles.php?id=391 Самая высокая колокольня]
- ↑ [www.xxc.ru/complex/xxc/index.htm Храм Христа Спасителя]
- ↑ [www.cathedral.ru/arhitektura Исаакиевский собор]
- ↑ [dvmolodo.ru/node/157 Спасо-Преображенский кафедральный собор в Хабаровске]
- ↑ [gopiter.ru/piter/culturerest/musei/smolsobor/ Смольный собор]
- ↑ [www.nne.ru/parish.php?id=291 Собор Александра Невского]
- ↑ [www.geo-travel.net/Кафедральный-собор-Святой-Троицы-в-Тбилиси-Самеба.html Кафедральный собор Святой Троицы в Тбилиси - Самеба]
- ↑ 1 2 [www.regnum.ru/news/1222919.html Названа дата официального открытия Благовещенского собора в Воронеже] ИА «Regnum» 09.11.2009 г.
- ↑ [www.crestinortodox.ro/biserici-si-manastiri-din-romania/67796-catedrala-mitropolitana-din-timisoara Тимишоарский собор (рум.)]
- ↑ [www.petersburghotels.ru/guides/sights/spasnakrovi.htm Храм Воскресения Христова на Крови]
- ↑ [www.stroj-materialy.ru/about/news/detail.php?ID=6253 Троице-Измайловский собор]
- ↑ [openmoscow.ru/kladbrogozh.php Храмы Рогожского кладбища]
- ↑ [www.hramsvetogsave.com/Hram/ser/Izgradnja/Arhitektura.htm Храм Святого Саввы (серб.)]
- ↑ [pskovtravel.narod.ru/trinity_cathedral.htm Троицкий собор в Псковском Кремле.]
- ↑ [www.romaniaphotos.ro/2009/04/sapanta-peri-monastery.html The Sapanta-Peri Monastery | Photos from Romania]
- ↑ [drevo-info.ru/articles/version/62154.html Собор Спаса Преображения]
- ↑ [www.ekburg.ru/news/2/40070-v-ekaterinburge-otkryt-khram-kolokolnya-bolshoy-zlatoust/ В Екатеринбурге открыт храм-колокольня «Большой Златоуст»]
- ↑ [www.justmedia.ru/news/society/Bolshio-zlatoust-byl-nizhe-na-7-5-metra?place=main_news&from=news_page Большой Златоуст на самом деле был ниже на 7,5 метра! Это выяснилось при разработке проекта строительства - Новости - Информационный портал JustMedia.ru]
- ↑ [ug.rian.ru/culture/20080423/81671107.html Собор Казанской иконы Божией Матери (Ставрополь)]
- ↑ [ug.ria.ru/culture/20080423/81671107.html РИА Новости - ЮГ - Культура - На Ставрополье завершилась установка главного купола самого высокого храма Юга России]
- ↑ [russian-church.ru/viewpage.php?cat=tambov&page=20 Свято-Троицкий собор]
- ↑ [new.astrakhan-musei.ru/article/article/view/13843 Астраханский кремль]
- ↑ [www.novochgrad.ru/texts/sights/id/100.html Вознесенский кафедральный собор]
- ↑ [sobory.narod.ru/lipetsk/eletsk/00331_elets_voznes.htm Елец. Вознесенский собор.]
- ↑ [ave.ck.ua/index.php?option=com_content&view=article&id=34&Itemid=80 Свято-Михайловский Собор]
- ↑ [drevo-info.ru/articles/17977.html Всехсвятская церковь в Минске]
- ↑ [www.pravoslavie.ru/news/18399.htm Собор Христа Спасителя в Калининграде]
- ↑ [walkspb.ru/zd/kazanskiy_sobor.html Казанский собор в Санкт-Петербурге]
- ↑ [www.patriarchia.ru/db/text/1610540.html Предстоятель Русской Церкви совершил великое освящение Свято-Троицкого собора в Магадане]
- ↑ [www.spbin.ru/encyclopedia/suburbs/kronstadt_temple.htm Морской Никольский собор]
- ↑ [www.citywalls.ru/house19498.html Собор Святых апостолов Петра и Павла]
- ↑ [walkspb.ru/zd/petrop_sobor.html Петропавловский собор]
- ↑ [ryb.ru/2009/08/01/9308 Спасо-Преображенский собор]
- ↑ Головщиков К. Д. Город Рыбинск, его прошедшее и настоящее // Старый Рыбинск. История города в описаниях современников XIX—XX веков. ― Рыбинск: Михайлов посад, 1993. ― С. 154
- ↑ [rg.ru/2014/08/31/reg-cfo/kirill.html В Тамбове патриарх освятил самую высокую колокольню ]
- ↑ [www.eparhia-tmb.ru/2011/07/27/na-kolokolnyu-kazanskogo-monastyrya-ustanovlen-pozolochennyj-krest/ На колокольню Казанского монастыря в Тамбове установлен позолоченный крест | Тамбовская митрополия]
- ↑ [shuya.sutochno.ru/gorod Шуя и её достопримечательности.]
- ↑ [churchs.kiev.ua/index.php?option=com_content&view=article&id=38:2010-09-09-09-09-04&catid=13:2010-09-09-09-00-27&Itemid=63 Большая Лаврская колокольня]
- ↑ [www.proselo.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=46:2009-11-04-15-43-08&catid=35:2009-11-07-12-42-26&Itemid=60 Историческая справка о селе Поречье-Рыбное]
- ↑ [www.venividi.ru/node/309 Николо-Угрешский монастырь. Дзержинский — История]
- ↑ [berluki.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=147 Николаевская Берлюковская пустынь]
- ↑ [www.vedom.ru/news/view/4238/ Красная церковь в Вичуге]
- ↑ [www.kharkov.ua/about/uspen.htm Успенский собор]
- ↑ [www.musobl.divo.ru/hist_kolokol.html Троице-Сергиева лавра]
- ↑ [www.history-ryazan.ru/node/560 Рязанский Кремль]
- ↑ [russian-church.ru/viewpage.php?cat=tula&page=27 Всехсвятский Кафедральный собор]
- ↑ [www.rebuild.ru/about/pressroom/pressreleases/archive/pressreleases_5.html Свято-Троицкий монастырь]
- ↑ [www.decorbells.ru/bell_kremlin.htm Кремлёвская колокольня и её история]
- ↑ [drevo-info.ru/articles/2639.html Колокольня Ивана Великого]
- ↑ [www.sedmitza.ru/text/788351.html История Саровского монастыря (см. раздел «Учредители и настоятели Саровского монастыря»)]
- ↑ [sobory.ru/article/index.html?object=3884 Харьков. Кафедральный собор Благовещения Пресвятой Богородицы]
- ↑ [www.news.nashbryansk.ru/2011/06/24/routine/uvenchali-kupolom-i-krestom/ Колокольню кафедрального собора увенчали куполом и крестом]
- ↑ [bellschool.ru/belltowers/bryansk Колокольня «Пересвет» Троицкого кафедрального собора, Россия, г. Брянск | ШКОЛА ЗВОНАРЕЙ]
- ↑ [uspenskiysobor.narod.ru/html/1_2.html Успенский кафедральный собор]
- ↑ [oka-info.ru/news/article/13947/ Иванову Гору вновь «окрестили»]
- ↑ [www.cultinfo.ru/vologda/pam.htm Архитектура города Вологды]
- ↑ [monastyri.narod.ru/novospas.htm Новоспасский монастырь]
- ↑ [www.sobor.odessa.ua/public.php?id=33 Спасо-Преображенский кафедральный собор]
- ↑ [www.mybells.ru/statyi.php3?st=sofiya Колокольня Киево-Софийского собора]
- ↑ [tverzem.ru/tver/kashin/kashin-pam.shtml Воскресенский собор]
- ↑ [www.obitel-bogoslov.ru/obitel/hramy-svjatyni.html?start=3 Официальный сайт Иоанно-Богословского Пощуповского монастыря]
- ↑ [autotravel.ru/otklik.php/7032 Церковь Великомученика Георгия Победоносца Фотографии. Отзывы посетителей]
- ↑ [www.allcastles.ru/castles/russia/tobolskij-kreml/architecture Тобольский кремль/Архитектура]
- ↑ [www.nne.ru/news.php?id=706 Подростки помогают восстанавливать монастырь]
- ↑ [temples.ru/card.php?ID=1141 Церковь Николая Чудотворца]
- ↑ [zkaluga.narod.ru/churches/zhen-mironosits.html Церковь св. Жен-Мироносиц]
- ↑ [palomniki.su/countries/ru/g18/rostov-on-don/cathedral-rozhdestva-pb.htm Собор Рождества Богородицы]
- ↑ [www.rusk.ru/newsdata.php?idar=171645 Колокольня (Свято-Никольский собор)]
- ↑ [archive.is/20120709213703/kazan.eparhia.ru/temples/kazan/bogojvlenskajz/ Богоявленский собор]
- ↑ [www.showbell.ru/goroda/index.php?st=bronnitcy1 Собор в Бронницах]
- ↑ [yavics.ru/вики%20Пермская%20государственная%20художественная%20галерея]
- ↑ [web.archive.org/web/20050523014859/p-blagovest.narod.ru/Pilgrimage/Novo-Devich.htm Новодевичий монастырь]
- ↑ [www.photosuzdal.ru/112.htm Ризоположенский монастырь]
- ↑ [www.valaam.ru/ru/restoration/194/ Валаамский монастырь]
- ↑ [www.kolokola.ru/odintsovo/index.htm Собор Святого Великомученика Георгия Победоносца ]
- ↑ [russian-church.ru/viewpage.php?cat=nizhniynovgorod&page=22 Свято — Троицкий Серафимо — Дивеевский женский монастырь]
- ↑ [sobory.ru/article/index.html?object=00775 Ижевск. Кафедральный собор Александра Невского ]
- ↑ [www.eparhia-tmb.ru/2012/05/25/na-kolokolnyu-voznesenskogo-xrama-voznesenskogo-monastyrya-ustanovlen-zolotoj-kupol-s-krestom/ На колокольню Вознесенского храма Вознесенского монастыря установлен золотой купол с крестом | Тамбовская епархия]
- ↑ [www.stapravda.ru/20090418/kazanskiy_kafedralnyy_sobor_v_stavropole_fasad_utverzhdal_lichno_37102.html Казанский кафедральный собор в Ставрополе: фасад утверждал лично император]
- ↑ [orthodoxy.org.ua/uk/lyudi_boji/2006/10/10/3952.html Самарский Пустынно-Николаевский монастырь]
- ↑ 1 2 [www.russianguide.ru/ru/cloisters02.html Симонов монастырь и Спасо-Андроников монастырь]
- ↑ [ecology-mef.narod.ru/mos/hram/menshikova.htm Церковь Гавриила Архангела ("Меншикова башня")]
- ↑ [www.sedmitza.ru/news/423356.html Колокольня Свято-Успенского Иосифо-Волоцкого монастыря]
- ↑ [sizovin.narod.ru/ivm/index.htm Иосифо-Волоцкий монастырь]
- ↑ [bellschool.ru/belltowers/iona Колокольня Троицкого Ионинского монастыря, Украина, Киев (не построена)]
|
Это заготовка статьи о христианском церковном здании. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Список самых высоких православных храмов и колоколен
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.
Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.
Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.
31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.
M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.
Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
