Ганн, Джеймс

Джеймс Ганн
James Gunn
Ганн на премьере фильма «Стражи Галактики» в июле 2014 года
Дата рождения:	5 августа 1970 (53 года)
Место рождения:	Сент-Луис, Миссури
Гражданство:	США США
Профессия:	кинорежиссёр, сценарист, кинопродюсер, романист
IMDb:	0348181

Джеймс Ганн (англ. James Gunn; род. 5 августа 1970) — американский кинорежиссёр, сценарист, актёр, музыкант и мультипликатор.

Ганн начал свою карьеру сценариста в 1990-х и написал сценарии к фильмам «Тромео и Джульетта» (1996), «Скуби-Ду» (2002), его продолжению «Скуби-Ду 2: Монстры на свободе» (2004) и к версии 2004 года «Рассвет мертвецов». Затем он начал также заниматься режиссурой, сняв первый фильм «Слизняк» в 2006 году. Создал сценарии и снял супергеройские фильмы «Супер» (2010) и «Стражи Галактики» (2014).

Ранняя жизнь

Джеймс Ганн родился в городе Сент-Луисе, штат Миссури, часть детства режиссёра прошла в городе Манчестер того же штата. У Джеймса есть четверо братьев и сестра. Шон Ганн, который стал актёром; Мэтт Ганн, который стал актёром и сценаристом; Брайан, который является сценаристом и продюсером; Патрик, также работающий в сфере кино и медиа, который в прошлом был вице-президентом студии «Artisan Entertainment»; и сестра Бет, судебный адвокат в Лос-Анджелесе. Отец актёра, Джеймс Ф. Ганн, инвестор и корпоративный адвокат юридической фирмы «Thompson Coburn» в Сент-Луисе. Фамилия Ганн обычно считается шотландской, но в семье Ганнов её получили из ирландской фамилии Макгилганн, что означает «сыновья в слуги Бога мёртвых».

Джеймс Ганн был поклонником ряда низкобюджетных фильмов, таких как, например, «Ночь живых мертвецов» и «Пятница, 13-е». Будущий режиссёр любил читать тематические журналы как «Fangoria»; и посещал показы жанрового кино, включая оригинальный «Рассвет мертвецов». В возрасте 12 лет Джеймс начал снимать фильмы про зомби на 8-миллиметровую камеру со своими братьями в лесу, рядом с их домом.

Джеймс Ганн и его братья являются выпускниками средней школы университета Сент-Луиса, частной иезуитско-католической средней школы, расположенной в окрестности Кингс-Оак в Сент-Луисе. Джеймс поступил в Сент-Луисский университет и закончил его со степенью бакалавра искусств по психологии в 1992 году. Он также учился искусству кино в Университете Лойола Мэримаунт в Лос-Анджелесе 2 года, но бросил его. Позже, Джеймс Ганн получил степень магистра искусств в Колумбийском университете в 1995 году.

Музыкальная карьера

Ганн организовал в 1989 году, пока ещё проживал в Сент-Луисе, группу под названием «The Icons», исполнявшую альтернативный рок, готик-рок и новую волну, где он был главным вокалистом. Группа достигла некоторого регионального успеха с их альбомом 1994 года под названием «Mom, We Like It Here on Earth» и их песни «Sunday» и «Walking Naked» звучали в фильме «Тромео и Джульетта». В 90-х годах члены группы разошлись. Ганн продолжил работать над музыкой, создавая песни для фильмов «Скуби-Ду», «Скуби-Ду 2: Монстры на свободе» и «Муви 43».

Карьера в кинематографе

Джеймс Ганн начал свою карьеру в создании фильмов на Troma Entertainment, где он написал сценарий к независимому фильму «Тромео и Джульетта». Вместе со своим наставником Ллойдом Кауфманом, сооснователем Troma, Ганн научился писать сценарии, продюсировать фильмы, и даже создавать свои собственные постеры. После создания нескольких фильмов для Troma, Ганн написал сценарий и стал продюсером супергеройского фильма «Необыкновенные» снятого независимо от студии Трома. Режиссёром фильма стал Крэйг Мазин. В главных ролях снялись Роб Лоу, Томас Хейден Черч, Пэйджет Брюстер, Джуди Грир и Джейми Кеннеди.

Первым главным голливудским сценарием Ганна стал фильм «Скуби-Ду» в 2002 году. В 2004 году, он написал сценарий к ремейку фильма Джорджа Ромеро «Рассвет мертвецов», и «Скуби-Ду 2: Монстры на свободе». С этими фильмами Ганн стал первым сценаристом, чьи два первых фильма сразу же показали высокие сборы. В том же году он стал исполнительным продюсером и актёром в псевдодокументальном фильме «ЛоллиЛав», где его тогдашняя жена, Дженна Фишер, была режиссёром и актёром. Его режиссёрским дебютом стал комедийный фильм ужасов 2006 года «Слизняк». «Слизняк» на сайте Rotten Tomatoes был включён в список 50 лучших фильмов ужасов.

Следующие проекты Ганна включали короткометражный фильм «Humanzee!», который изначально был предназначен исключительно для серии короткометражных комедийных фильмов «Ужас встречает комедию» на Xbox live, снятые режиссёрами фильмов ужасов, но был заменён на «Спарки и Микаэлу», которая дебютировала на Xbox live 31 декабря 2008 года. В интервью 2009 года, на шоу Джейса Холла, Ганн описал «Спарки и Микаэлу», как «о преступной боевой команде людей-енотов, и они сражаются в преступном бою, среди пушистых животных в лесном мире, и в человеческом мире». У Ганна также есть серии интернет-короткометражек для Spike.com, называется «Порно для всей семьи»,.

В 2008 году, он стал одним из судей на реалити-телешоу канала VH1 «Королевы крика», где 10 неизвестных актрис соревновались за роль в фильме «Пила 6», где он руководил конкурсантами во время действующих изменений. В 2009 году, Ганн объявил, что собирается написать сценарий и по нему снять фильм «Домашние животные», комедию о человеке, которого похитили инопланетяне, которые хотят превратить его в домашнего питомца, с Беном Стиллером, Стюартом Корнфельдом и Джереми Крэймером в роли продюсеров. Однако, к марту 2009 года, Ганн объявил, что «„ПИТОМЦЫ“, к сожалению, завершены. Я пропал. Я покинул проект по разным причинам. Я надеюсь, что они когда-нибудь увидят свет дня, но меня не будет в качестве режиссёра».

В 2010 году, Ганн выпустил фильм «Супер», чёрную комедию и сатиру на супергероев с Рэйном Уилсоном и Эллен Пейдж в главных ролях.

Ганн был со-сценаристом и режиссёром адаптации фильма компании Marvel Studios «Стражи Галактики», который был выпущен 1 августа 2014 г. Его брат, Шон Ганн, принял участие в съёмках фильма, но не в качестве актёра, а как один из помощников режиссёра. После успешного приёма фильма зрителями и критиками, Ганн написал расширенное письмо с благодарностями в Facebook его спонсорам:

«Спасибо всем вам, кто посмотрел (или смотрит) „Стражей Галактики“ на этих выходных, от глубины моего сердца. Стражи — это группа чудаков, изгоев и идиотов. Это кино для тех, кого когда-либо бросили, оставили. Это для всех нас, кому ничего не принадлежит. Этот фильм принадлежит вам. И сегодня, я думаю, что мы всё делаем хорошо.»

26 июля 2014 года, на представлении Marvel Studios на San Diego Comic-Con International, было объявлено, что Ганн допускает, что будет у штурвала сиквела «Стражей Галактики».

Ганн также появляется в фильмах в качестве актёра, в основном в маленьких ролях и неуказанных появлениях в его собственных проектах.

Другие проекты

За пределами кино и телевидения, Ганн в 2000 году написал роман под названием «Коллекционер игрушек», сюжет которого описывает санитара из больницы, который крадёт лекарства из больницы, что сохранить свою привычку коллекционировать игрушки живьём. В 1998 году, он, в со-авторстве с президентом Troma Ллойдом Кауфманом, написал книгу «Всё, что мне нужно знать о создании фильмов, я узнал от Токсичного мстителя», которая рассказывала об его с Кауфманом опытах, пока они работали в Troma.

Он также придумал сюжет для видео-игры компании «Grasshopper Manufacture» под названием «Lollipop Chainsaw».

Личная жизнь

Джеймс Ганн женился на лауреате премии «Эмми» актрисе Дженне Фишер 7 октября 2000 года. После семи лет брака Ганн и Фишер объявили о начале бракоразводного процесса 5 сентября 2007 года. Ганн и Фишер развелись меньше чем через год. Они остаются друзьями, и в 2010 году, Фишер помогла с подбором актёра Рэйна Уилсона, который был её коллегой по сериалу «Офис», на роль в фильме Ганна «Супер».

С тех пор Ганн состоял в романтических отношениях со скрипачкой группу «Kayo Dot» Мией Матсумией и моделью Мелиссой Стеттен.

У Ганна есть собака по кличке доктор Уэсли фон Спирс, помесь кокер-спаниеля, сибирского хаски и грейхаунда. Изначально спасённого из Карсона, Калифорнии, Ганн приютил фон Спирса в 2003 году, и он появился в нескольких фильмах Ганна.

Фильмография

Год	Название	Оригинальное название	Указан как					Примечания
			Режиссёр	Сценарист	Продюсер	Актёр	Роль
1996	Тромео и Джульетта	Tromeo and Juliet		Да		Да	нашедший своего отца	не указан как режиссёр
2000	«Необыкновенные»	The Specials		Да	Да	Да	часовщик
	Гражданин Токси: Токсичный мститель 4	Citizen Toxie: The Toxic Avenger IV				Да	доктор Флем Хокинг
2002	Скуби-Ду	Scooby-Doo		Да	Да
2004	Рассвет мертвецов	Dawn of the Dead		Да
	Скуби-Ду 2: Монстры на свободе	Scooby-Doo 2: Monsters Unleashed		Да	Да
2006	Слизняк	Slither	Да	Да		Да	Хэнк	не указан как актёр
2008—2009	Порно для всей семьи	James Gunn’s PG Porn	Да	Да	Да	Да	различные роли	исполнительный продюсер
2010	Супер	Super	Да	Да		Да	Демонсвилл
2012	Lollipop Chainsaw	Lollipop Chainsaw		Да				видео игра
2013	Муви 43	Movie 43	Да	Да
	Тор 2: Царство тьмы	Thor: The Dark World	Да					маленькие сцены не указан как режиссёр
	ЛолоЦикл	LoloCycle				Да		видеоигра
2014	Стражи Галактики	Guardians of the Galaxy	Да	Да

Библиография

Год	Название	Ориг. название	Примечания
1998	Всё, что мне нужно знать о создании фильмов, я узнал от Токсичного мстителя	All I Need to Know about Filmmaking I Learned from the Toxic Avenger	с Ллойдом Кауфманом
2000	Коллекционер игрушек	The Toy Collector
2003	Создай свой чёртов фильм: Секреты режиссёра Ренегейда	Make Your Own Damn Movie: Secrets of a Renegade Director	только вступление

Награды и номинации

Год	Премия	Категория	Название	Результат
2005	Премия Брэма Стокера	Лучший сценарий	Рассвет мертвецов	Номинация
2006	Премия Бензопила	Самое большое число жертв	Слизняк	Победа
2007	«Сатурн»	Премия кинематографистов витрины	Слизняк	Победа
2014	«Золотая малина»	Худшая режиссура	Муви 43	Победа
2014	«Золотая малина»	Худший сценарий	Муви 43	Победа
2015	Премия Гильдии сценаристов США	Лучший адаптированный сценарий	Стражи Галактики (вместе с Николь Перлман)	Номинация
2015	Critics' Choice Awards	Лучший боевик	Стражи Галактики	Победа
2015	«Сатурн»	Лучший режиссёр	Стражи Галактики	Победа
2015	«Сатурн»	Лучший сценарий	Стражи Галактики (вместе с Николь Перлман)	Номинация

Ссылки

• [www.jamesgunn.com/ esgunn.com] — официальный сайт Джеймс Ганн
• Джеймс Ганн (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Ганн, Джеймс

– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.


17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.