Ожье Датчанин

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с именем Ожье.
Ожье Датчанин (Holger Danske)

Статуя Ожье Датчанина в замке Кронборг изображает героя, спящего в одном из подвалов этого здания.
Мифология: европейский средневековый эпос
Период жизни: 2-я пол. VIII — 1-я пол. XI веков н. э.
Имя на других языках: дат. Holger Danske
нем. Holger De Denemarche
англ. Ogier the Dane
фр. Ogier le Danois
лат. Olgerus dux Daniæ
Пол: мужской
Местность: Франкская империя, Дания
Занятие: Наёмник, рыцарь.
Происхождение: Сын маркграфа Дании
Династия: предположительно Скьёльдунг
Дети: Бодуэн (сын Беатрисы)
Место погребения: Мо, Франция или
Кронборг, Хельсингёр
Связанные персонажи: Карл Великий
Роланд
Иллюстрации на ВикискладеК:Википедия:Ссылка на категорию Викисклада отсутствует в Викиданных‎?
Ожье ДатчанинОжье Датчанин

Ожье́ Датча́нин (дат. Holger Danske, нем. Holger, der Däne, англ. Ogier the Dane, фр. Ogier le Danois, лат. Olgerus dux Daniæ), известный также как Ожье́ Арде́ннский — один из героев французских эпических сказаний, в том числе цикла о деяних Карла Великого, где Ожье представлен как один из мятежных соратников императора. Из-за неверной интерпретации перевода Датчанин с XVI века становится легендарным «основателем датского государства», воспринимаясь как историческое лицо и народный герой Дании. Наиболее известная скульптура короля Хольгера Данске находится в замке Кронборг (Хельсингёр), где — по легенде — великий воитель дремлет и будет спать, пока Дании не будет угрожать «смертельная опасность»[1][2].





История Ожье

Упоминание о нём, как о соратнике императора и храбром рыцаре встречается во многих балладах и легендах французской литературы средних веков. Согласно им, Ожье Датчанин являлся пэром и вассалом императора Карла Великого, участником походов в Сарагосу (в частности, Ронсевальской битвы), а также паломничества в Константинополь. Описывается также его ссора с императором из-за того, что сын Ожье был убит сыном Карла во время игры в шахматы. По одному из мифов, Датчанин не умер, а был увезен на остров Авалон феей Морганой.

Ожье Датчанин сроду не был трусом.
Вовеки мир бойца не видел лучше…
(«Песнь о Роланде», CCLVI)[3]

С XVI века Ожье Датчанин, трансформировавшийся в Хольгера, становится популярным героем мифов и легенд Дании. Хольгер Датский трактуется уже как король, защищавший свою страну от врагов. Согласно балладам, именно Хольгер предотвратил вторжение остготского короля Теодориха на земли данов. После того как Ганс Христиан Андерсен написал свою сказку о Хольгере (1845 год), в которой Датчанин участвует в защите Копенгагена от английской эскадры адмирала Нельсона в 1801 году, появилась легенда, что Хольгер спит где-то в подземельях замка Кронборг и будет спать до тех пор, пока Дании не будет угрожать опасность. Распространению легенды способствовала установка в начале XX века в Кронборге скульптуры Ожье Датчанина.

Ожье в хрониках

Образ Ожье Датчанина (датского королевича Хольгера Данске), исследователи связывают с реальной исторической фигурой — Ауткариусом, франкским вождём, сыном датского короля[4][5] Готфрида (англ. Godfred или Gudfred, нем. Göttrick, дат. Gøtrik или Gudrød, лат. Godofredus), правившего в период с 804 по 810 годы. Готфрид являлся младшим сыном Зигфрида (англ. Sigfred, дат. Sigurd), правившего в период между 780 и 790 годами. Отец Зигфрида, первый датский король — Ангантюр (англ. Ongendus, дат. Angantyr), правил с 710 года[6][7] и упоминания о нём встречается в датских хрониках Саксона Грамматика — «Деянии Данов» («Gesta Danorum»), XII век.

Имя Ауткариус (Аутхариус) иногда использовали в сокращённой форме: Ауткар или Аутхар (Autcar, Autchar, Autgarius, Auctarius, Otgarius, Oggerius). В некоторых хрониках, в частности Лоббских анналах[8], имя Аутхар трансформируется через связку Ауткар (Autcar) → Отгар (Otgarius) → Откер → Оггер (Oggerius) в Оггер. А позднее из Огера оно превращается в Ожье[9][10].

Согласно этим хроникам Ауткар состоял на службе у Пипина Короткого, а затем и у его сына Карломана, младшего брата Карла Великого. После смерти Карломана в 771 году и захвата его земель Карлом, Ауткар был одним из сопровождающих его вдовы Гербергы и сына Пипина[11] ко двору лангобардского короля Дезидерия[12].

После этого Ауткар-Ожье, как воин, обладающий репутацией храбреца, поступает на службу к Карлу Великому. К этому времени отец Ожье, Готфрид, становится маркграфом Карла в Южной Дании, а в 800 году, после смерти короля Зигфрида, — новым королём Дании. Известно, что в 804 году Готфрид собрал войско и флот в Слиесторпе (так назывался в латиноязычных источниках Хедебю), на границе с Саксонией, намереваясь напасть на франков. Противники вели переговоры, результат которых, впрочем, неизвестен. Так же нет никаких упоминаний о прямом столкновении (активно действовать Готфрид начнёт только ближе к 810 году, напав на земли союзных Карлу ободритов). Возможно, именно на этих переговорах Готфрид оскорбил послов Карла Великого, в результате чего Ожье оказался в темнице Карла[13].

Иногда Ожье Датчанина связывают с рыцарем Откаром (нем. Oatkar), заложившим строительство Тегернзейнского монастыря (нем. Kloster Tegernsee) в 746 (или 765) году, и Ольгером, вождём данов, восстанавливающим монастырь св. Мартина в Кёльне в 778 году[14].

Ожье в эпосах

Ожье Датчанин не раз упоминается в песнях о деяниях (дословный перевод chanson de geste), как в цикле о Карле Великом, где Ожье описывается в роли отважного рыцаря и верного соратника, так и в цикле о мятежных баронах, где помимо вышеперечисленного, Ожье ещё и умудряется ссориться с самим императором.

Песнь о Роланде

В самой знаменитой поэме французского Средневековья — «Песнь о Роланде» — Ожье является храбрым соратником Карла Великого и вместо оставшегося с арьергардом Роланда, ведёт передовые части Карла Великого. А когда, уже после смерти Роланда, Карл созывает войска для мести, Ожье командует двадцатитысячным полком баварцев:

CCXVIII:
В передних двух полках — одни французы.
За ними третий выстроился тут же.
Он весь составлен из баварцев дюжих.
Их ровным счётом двадцать тысяч будет.
В бою они не дрогнут и не струсят.
Так милы сердцу Карла эти люди,
Что лишь французов больше их он любит.
Их вождь — Ожье Датчанин, граф могучий.
Бойцы такие поля не уступят…[15]

Факт возвращения Карла из похода в Испанию, когда на его арьергард в Ронсевальском ущелье Пиренеев напали мятежные баски и погиб префект Бретонской марки (Hruodlandus britannici limitis prefectus) Хруодланд, больше известный как Роланд, подтверждают «Жизнеописание Карла Великого» («Vita Caroli Magni») Эйнхарда, (правда некоторые исследователи считают, что это описание заимствовано из эпоса), и так называемая Сан-Эмилианская запись.

Сан-Эмилианская запись[16] (исп. Nota Emilianense) — это небольшая приписка, сделанная на рукописи X века и датируемая 1054—1076 годами. Впервые Сан-Эмилианская запись была опубликована бенедиктинским монахом Франсиско де Берганца в 1721 года, но данных о ней не сохранилось. Заново опубликована и исследована запись была только в 1953 году испанским учёным Дамасо Алонсо[17]. В настоящее время Сан-Эмилианская запись находится в библиотеке Мадридской академии истории.

Согласно этому тексту, упоминающую Ронсевальскую битву, в свите Карла Великого среди «двенадцати племянников», которых он привёл с собой в поход на Сарагосу, действительно был некий пэр Ожье «Короткий Меч» (в оригинале Oggero spata curta, что было переведено как Ogier «short-sword»[18]).

Согласно «Песне о Роланде», Ожье Датчанин имел два знаменитых меча: Кортану (Куртана, Cortan, Courtain, Kurt) и Саважин (Sauvagine, «Дикая»). Так же Ожье имел пегого коня[19] по имени Бройфор[20][21].

Geste doon de mayence

История Ожье Датчанина описывается и в песнях Geste doon de mayence (одного из условных разделов «Chanson de geste»), так называемой феодальной эпопеи — эпопеи предателей и мятежных баронов, где изображена борьба взбунтовавшихся феодалов против Карла Великого. К данному циклу относятся «Подвиги», «Отрочество» Ожье и песня «Ожье Датчанин».

  • Поэма Раймберта Парижского «Подвиги Ожье Датчанина» (фр. La Chevalerie Ogier de Danemarche) датируется началом XIII века, и состоит из двух частей (предполагают, что в основе каждой из этих частей лежала самостоятельная более древняя поэма).
    В первой рассказывается о героическом отрочестве Ожье. Его отец Готфрид Датчанин оскорбляет императорских послов, и Карл хочет отомстить, убив его сына. Но перед лицом войны с сарацинами Карл откладывает месть и берёт Ожье в заложники. При дворе Карла Ожье влюбляется в юную прекрасную Беатрису, дочку его тюремщика Гимера (от этой связи родился сын Бодуэн). Сопровождая Карла в походе против сарацин, Ожье совершает множество подвигов и в конце концов заслуживает прощение императора. Именно тогда, в одной из битв на реке Тибр, Ожье участвует в поединке с рыцарем сарацин, побеждает его, но попадает в плен. В плену Ожье влюбляется в сарацинскую принцессу Глорианду (от фр. Gloriandre), которая вместе с турнирным противником Ожье, не одобряющим бесчестное пленение Датчанина, сдаётся в плен франкам, чтобы те могли обменять их на Ожье[14].
    Во второй части, по возвращении из Италии (поход длился двадцать лет), Ожье обнаруживает своего сына пажем при дворе. Далее происходит инцидент, когда старший сын Карла (Карлетто, Шарло, Шарль) от обиды поражения в игре убивает Бодуэна, проломив ему голову шахматной доской[22][23].


«Бастард, ты весьма заносчив,
Низок и коварен и много мнишь о себе;
Ожье, твой отец, — у моего на службе,
За все золото мира он не сможет отказаться,
Если ему велят отсечь тебе руки и ноги,
Сжечь в огне и утопить в болоте».
Схватив обеими руками шахматную доску,
Он ударил Бодуина в лоб;
Голова раскололась, и мозг выпал;
Мёртвым тот упал на мрамор от удара
(Перевод Некрасовой М. Ю.)[24].

Ожье требует справедливости, но Карл отказывается совершить правосудие. Изгнанный из Лана (столицы императора), Ожье находит приют у короля Лангобардии Дезидерия (Дидье). Карл собирает войско, переходит через Альпы и начинает опустошать Лангобардское королевство. Ожье оказывает воинству франков героическое сопротивление, от его руки находят смерть многие славные рыцари (в том числе Ами и Амиль). Но силы неравны, отряд Ожье терпит поражение и бежит. Начинается пора скитаний. Отовсюду изгнанный, постоянно преследуемый, Ожье кочует по опустевшей Тоскане, ночует в лесу на голой земле, питается чем придётся. И он жестоко мстит, убивая каждого встреченного им франка. Обессилевший и загнанный, он попадает в руки Карла, который заточает его в Реймсе. От голодной смерти, заточённого в тюрьме Порт-де-Марс (фр. Porte de Mars) Ожье, спасает архиепископ Турпин[14].
Весть о заточении Датчанина доходит до сарацин, и те решаются вторгнуться во Францию. Карл, зная, что остановить их сможет только Ожье, прощает отступника. Датчанин все ещё переполненный ненавистью, требует смерти Шарло, но ангел божий не даёт ему убить сына императора. Возглавив франкское войско, Ожье одерживает решительную победу. Наступает примирение с Карлом. Одарённый землями и замками, Ожье женится на некоей английской принцессе и кончает свои дни в покое и умиротворении[25].

  • Поэма «Отрочество Ожье» (фр. Enfances Ogier), датируемая концом XIII века, является куртуазной переработкой первой части предыдущей песни. Авторство приписывается труверу Адене ле Руа. В этом изложение было добавлено множество эпизодов о подвигах Ожье в Италии.
  • Песнь «Ogier le Danois» повествует о событиях конца VIII века, в том числе упоминается исторический факт, согласно которому Ожье сопровождал вдову Карломана к Дезидерию в Верону (771—774 годы). В этой поэме, после победы над сарацинами, Ожье не женится на английской принцессе, а решает посвятить себя Богу. Вместе со своим соратником-оруженосцем Бенедиктом (фр. Benedict), Датчанин пускается в паломничество. Странствуя из монастыря в монастырь, он пытается найти место, в котором было бы достаточно благочестия.

В основу такого финала легла монастырская легенда, сочинённая монахами Сен-Фаронского аббатства в Мо в конце IX века. Согласно ей, прославленный рыцарь Откер (или Аутхарий) после многих досточтимых свершений удалился в их обитель, где и окончил свою земную жизнь. До наших дней сохранилась так же гравюра гробницы Ожье в аббатстве св. Фарона (сама церковь не сохранилась, так как была уничтожена во время Французской революции). Согласно этой гравюре, Ожье и Бенедикт в монашеских одеждах лежат вместе на одном саркофаге. На лицевой панели изображены монахи, встретившие странствующих рыцарей в аббатстве (один держит ножницы, чтобы совершить постриг, другой монашеские ризы, третий перо, чтобы вписать их в реестр). По обеим сторонам саркофага, словно почётный караул, представлены скульптуры соратников Ожье: (слева-направо) архиепископ Турпин, жена Карла — Хильдегарда Винцгау, сам Карли Оливье, его сестра и Роланд[26][27]

Geste du roi

В этом разделе «Chanson de geste», воспевающем деяния и подвиги Карла Великого, Ожье Датчанин выступает как соратник и верный подданный императора.

В песне «Паломничество Карла Великого» (старофр. Pèlerinage de Charlemagne à Jérusalem et à Constantinople — в пер. «Хождение Карла Великого в Иерусалим и Константинополь») Ожье Датчанин в числе двенадцати соратников императора отправляется в Константинополь меряться силой с византийским императором Гугоном. Накануне состязания франки выдумывают себе различные подвиги, свершив которые они смогут посрамить византийского императора[28]. Позднее, это приключение было обыграно Анатолем Франсем в сборнике «Рассказы Жака Турнеброша»[29].

В «Деяних Карла Великого» (лат. Gesta Caroli Magni) Ноткера Заики, описыающих более ранние события, Ожье вначале выступает против Карла на стороне лангобардского короля Дезидерия. Но победивший Карл, впечатлившись храбростью Датчанина в бою, впоследствии прощает его.

Развитие легенды

Упоминание об Ожье встречается в латинских «Хрониках псевдо-Турпена», в основе которых лежит легенда о Роланде.

Весьма популярным стал эпизод из легенды о смерти сына Ожье во время игры в шахматы, указывающий на «опасность этой игры». Так Марион Мелвиль (англ. Melville Marion) в своей «Истории Ордена Тамплиеров» (англ. La Vie des Templiers) упоминает, что именно из-за этой легенды, шахматы были запрещены Уставом Тамплиеров[30].

Иногда в «шахматной ссоре» зачинщики меняются местами. Например, Д. Харитонович, в комментариях к «Осени Средневековья» Йохана Хёйзинги, пишет, что распря между Карлом Ве­ликим и Ожье началась из-за того, что именно внебрачный сын Ожье — Карл, ударил сына Карла Великого — Пипина, поссорившись с ним за игрой в шахматы[31]. Возможно, здесь отразился сюжет поэмы «Рено де Монтобан», в которой герой, выиграв партию у сына Карла Бертоле, получает от последнего оскорбление и в ярости убивает принца.[32]

Образ Ожье также олицетворяли с искусным любовником. Находясь при императорском дворе, отважный рыцарь должен был пользоваться популярностью среди придворных дам. Так, французский поэт Франсуа Вийон в своих балладах и поэмах не раз косвенно указывает на неутомимость Датчанина в галантных похождениях («Баллада-поучение беспутным малым», «Большое завещание»).

CLIV:
Получит метр Ломе засим
Бесценный дар от доброй феи
И станет, обладая им,
Ожье Датчанина славнее,
Затем что тешить, не слабея,
Раз до ста за ночь сможет он
Волшебной палочкой своею
К нему пристрастных дев и жён…[33]

По одному из заимствованных из английских легенд старофранцузскому преданию Ожье Датчанин, будучи уже столетним старцем, женился на фее Моргане, которая вернула ему молодость, но заточила его на Авалоне (так называемая французская версия легенды из артуровского цикла о Моргане и Мерлине). Двести лет Ожье пробыл в её замке забвения, а затем, сбежав снова вернулся ко двору[34]. Однако во Франции у власти уже находится другая династия — Капетинги, на престоле сидит король Филипп I. Но и тогда Ожье своей храбростью вновь завоёвывает уважение при дворе. По некоторым версиям, он покинул Авалон с горящей головнёй, от которой зависела продолжительность его жизни (как в случае с аргонавтом Мелеагром).

По другим преданиям, здесь идёт прямое указание на один из традиционных мотивов европейских легенд — о Спящем рыцаре, так называемом Короле под горой[35]. Согласно этой версии, Ожье Датчанин, потерпев кораблекрушение, попал под чары феи Морганы, надевшей на него волшебный венок. В результате Ожье около двухсот лет провёл с ней на Авалоне, и вернулся в реальный мир, только когда чары пропали (венок случайно упал с его головы). Императором вместо Карла уже является Гуго Капет, но королевству до сих пор угрожают сарацины. Ожье начинает совершать новые подвиги, но ровно до тех пор, пока Моргана снова не завлекает его на Авалон. По этой легенде, Ожье Датчанин покинет Авалон тогда, когда Франции будет угрожать опасность.

Согласно некоторым вариациям этой легенды, Ожье Датчанин подружился на Авалоне с Королём Артуром. Поэтому когда наступит час и Артур вернётся в Британию, Датчанин последует за ним и займёт достойное место рядом с ним за Круглым Столом[36].

Эпоха Возрождения

Нередко образ Ожье встречается и в эпоху Возрождения, пришедшей на смену средним векам. Так упоминание о пэре Ожье Датчанине встречается в родословной Пантагрюэля в романе Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль». Там Датчанин упомянут как победитель Брюйе, сына Брюланта Монмирейского и прапрапрапрадеда великого Гаргантюа́.

После перевода Кристьерном Педерсеном (дат. Christiern Pedersen, ок. 1480—1554), основоположником датского литературного языка, народных книг о Карле Магнусе и Ожье Датчанине (издана в 1532 году) на датский, Хольгер Данске (так был интерпретирован французский Ожье Датчанин), стал восприниматься как историческое лицо и датский национальный герой[37][38]. В легендах и балладах Хольгер Датский уже трактуется как король, защищавший свою страну от врагов (например, баллада XV века о борьбе Хольгера с великаном Дидриком[39][40], в которой речь идёт о вторжении остготского короля Теодориха).

Национальный герой Дании

После этого образ Хольгера неоднократно возникает в произведениях датской культуры. К ним можно отнести оперу «Хольгер Данске» Ф. Кунцена 1789 года, «одно из первых датских произведений, выражающих черты национального стиля».[41] В 1818 году, писатель Юса Маттиас Тиле выпустил сборник «Датские народные предания», где упоминался Хольгер как защитник датской державы. Датский писатель и поэт Ингеман (дат. Ingemann) Бернхард Северин в 1837 году написал цикл романсов «Хольгер-Датчанин».

Ганс Христиан Андерсен в 1845 году написал сказку для детей — «Хольгер-Датчанин»[42], согласно которой, «легендарный основатель датского государства» — король Хольгер Данске спит в подземелье древнего замка Кронборг. «Во сне он видит всё, что происходит на его родине, и будет он спокойно спать до тех пор, пока Дании не будет угрожать смертельная опасность»[1]. Именно благодаря тому, что Хольгер проснулся, в апреле 1801 года датчанам удалось отбиться от английской эскадры адмирала Горацио Нельсона, угрожавшей нападением на Копенгаген.

Во всех датских интерпретациях «Песни о Роланде» (данный эпос был весьма популярен в Европе на протяжении нескольких веков), Ожье Датчанин из второстепенных героев выдвигается на первый план[43].

В Дании именем Хольгера был назван молодёжный информационный журнал «Holger Danske», выходивший с 1909 по 1914 годы.

Во время Второй мировой войны в честь национального героя была названа одна из групп датского подполья (дат. Modstandsbevægelsen). Отряд сопротивления «Holger Danske» был создан в 1942 году в Копенгагене из ветеранов-добровольцев, воевавших в Зимней войне на стороне Финляндии. В годы оккупации группа провела более 100 успешных диверсий, и к концу войны в её составе насчитывалось более 350 бойцов.

Именем «Holger Danske» назывались корабли:

Так же «Holger Danske» была названа серия экспортированных истребителей F-16 АМ серии «Блок 5» (бывшие FMS 78-0180, ныне известные как E-180)[47]. Входят в состав 727 эскадрильи Королевских ВВС Дании[48].

Популярностью пользуется и названный в честь Хольгера трубочный табак, который производит немецкая мануфактура «Планта» (нем. Planta Tabak-Manufaktur), основанная в 1956 году Манфредом Оберманном (нем. Manfred Obermann) в Шпандау (Берлин). Трубочные смеси «Holger Danske» производятся по технологии и лицензии датской компании Preben Hansen Tabaksfabrik Bred Denmark[49].

Ожье Датчанин в литературе

  • Образ Хольгера Датчанина фигурирует в одноимённой сказке Ганса-Христиана Андерсена "Хольгер-Датчанин".

Образ Ожье Датчанина нередко появляется и у современных авторов.

  • Поэт-прерафаэлит Уильям Моррис посвятил ему объемное произведение Ogier the Dane.
  • Пол Андерсон использовал образ Ожье (Огера) Датчанина в качестве главного героя одного из первых произведений жанра героической фантастики — романа «Три сердца и три льва», 1953 года[50]. Хольгер, герой романа «Три сердца и три льва», упоминается Андерсоном и в романе «Буря в летнюю ночь»[51] 1974 года[52].
  • Анджей Сапковский, эссе «Мир короля Артура», 1995. Описывает вариант возможной встречи заключённых на Авалоне Ожье и короля Артура. Там же Сапковский делает значительную ремарку, что Ожье по происхождению не был датчанином, а такое происхождение ему было приписано при неверном переводе De Denemarche, вполне возможно, означающем в действительности de les Marches (в пер. с пограничья).
  • Далия Мееровна Трускиновская упоминает его в рассказе «Рог Роланда», где описывается суд над предателем Гвенелоном (вариация на тему легенды о Роланде).

Ожье Датчанин в искусстве

К наиболее ранним изображениям Хольгера Датского относится уникальное изображение в церкви Скевинге (Хиллерёд). Предположительно, церковь была построена XII веке, впоследствии в постройку вносились изменения (в 1614 году была пристроена колокольня). Фрески, в том числе и изображение Хольгера, были обнаружены под слоем штукатурки в 1889 году, в ходе реставрационных работ.

В XIV веке, с появлением в средневековой Франции игральных карт, популярностью стала пользоваться так называемая французская колода. Предположительно развилась она из немецкой 32-карточной колоды путём упрощения[53]. «Картинки» (или фигуры, онёры, от фр. honneur — честь) связывались с теми или иными историческими или легендарными персонажами. Так валет пик назывался «Hogier», и обозначал Ожье Датчанина[54][55].

В 1907 году отель «Мариенлюст» (дат. Hotel Marienlyst) в Хельсингёре заказал две бронзовые скульптуры Хольгера Датского, планируя выставить их слева и справа от центрального входа в отель. Заказ был выполнен скульптором Гансом Педерсоном (дат. Hans Pedersen-Dan). Созданная им гипсовая пресс-форма для правой статуи была установлена в подвале замка Кронборг, и стала гораздо более известной, нежели оригинал. В 1985 году из-за разрушающего воздействия влаги гипсовая скульптура была заменена на копию из бетона[56].

См. также

Напишите отзыв о статье "Ожье Датчанин"

Примечания

  1. ↑ 1 2 Ионина Н. А. [www.bibliotekar.ru/100zamkov/79.htm Кронборг — замок Гамлета] // Ионина Н. А. Сто великих замков. — Москва: Вече 2000, 2004. — ISBN 978-5-9533-2347-5.
  2. ↑ Ганзен П. Г. Гольгер-Датский // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  3. ↑ [www.russianplanet.ru/filolog/babylon/epos/roland11.htm Песнь о Роланде]: в старофранцузском варианте — Ожье Датчанин фигурирует как Oger.
  4. ↑ Алексеева Т. [ruk.1september.ru/article.php?ID=200801509 География Дании в зеркале литературы] (рус.). Классное руководство и воспитание школьников. Издательский дом ПЕРВОЕ СЕНТЯБРЯ (Август 2008 года). Проверено 6 мая 2009. [www.webcitation.org/67p0e3Qkl Архивировано из первоисточника 21 мая 2012].
  5. ↑ Стеблин-Каменский М. И. [norse.ulver.com/articles/steblink/ballad.html Баллада в Скандинавии] (рус.). [norse.ulver.com/index.html Norr?n Dyr? (Северная Слава)]. Проверено 22 мая 2009. [www.webcitation.org/67p0esfHk Архивировано из первоисточника 21 мая 2012].
  6. ↑ [www.worldstory.ru/denmark/01.html Дания — становление государства] (рус.). История Дании с древнейших времён до начала XX века. Проект [www.worldstory.ru/ История стран мира]. Проверено 10 августа 2009. [www.webcitation.org/67p0fWuOe Архивировано из первоисточника 21 мая 2012].
  7. ↑ [www.fordham.edu/halsall/basis/Alcuin-willbrord.html Житие св. Виллиброрда] (англ.). Англо-саксонские миссионеры в Германии (1954). Проверено 10 августа 2009. [www.webcitation.org/67p0gIAyE Архивировано из первоисточника 21 мая 2012].
  8. ↑ [www.vostlit.info/Texts/rus15/Ann_Laubachenses/pred.phtml?id=1148 Происхождение анналов] (рус.). Средневековые исторические источники Востока и Запада. Проверено 25 мая 2009. [www.webcitation.org/67p0gieX7 Архивировано из первоисточника 21 мая 2012].
  9. ↑ [www.vostlit.info/Texts/rus15/Ann_Laubachenses/primtext5.phtml Лоббские анналы: Комментарии (в переводе Кузнецовой Т. И.)] // Средневековая латинская литература IV-IX вв.. — М., 1970.
  10. ↑ Ноткер Заика Деяния Карла Великого: Книга вторая, глава 17 (в переводе Кузнецовой Т. И.) // Средневековая латинская литература IV-IX вв.. — М., 1970.
  11. ↑ Имя Пипин было родовым именем в династии Каролингов, наименование им одного из сыновей, указывало на право последнего наследования престола.
  12. ↑ [encyclopedia.jrank.org/NUM_ORC/OGIER_THE_DANE.html Ogier the Dane] (англ.) // Энциклопедия Британника. — 1911. — P. 23.
  13. ↑ Moltzer H. E. [www.dbnl.org/tekst/_tij003189201_01/_tij003189201_01_0037.htm De Ogier-sage] (нем.) // Tijdschrift voor Nederlandse Taal — en Letterkunde. — 1892. — S. 245-456.
  14. ↑ 1 2 3 [hist.olieu.net/ogier-le-danois/ogier.html Ogier le Danois et Holger Danske.] (фр.)
  15. ↑ В пер. Корнеева Ю. [www.fbit.ru/free/myth/texty/proland/home.htm Песнь о Роланде] // Библиотека Всемирной Литературы. — 1976 год. — Т. X.
  16. ↑ [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/France/XI/1040-1060/San_emil_zapis/text.htm Сан-Эмилианская запись] (рус.). Англо-саксонские миссионеры в Германии. Проект [www.vostlit.info/ Восточная Литература]. Проверено 13 августа 2009. [www.webcitation.org/67p0hO4xZ Архивировано из первоисточника 21 мая 2012].
  17. ↑ Алонсо Д. Примитива эпической поэзии освещённая в Эмилианской записи (исп.) = La primitiva epica francesa a le luz de una Nota Emilianense // Алонсо Д. Revista de Filologia Espanola. — 1953. — V. XXXVII. — P. 1—94.
  18. ↑ Сан-Эмилианская запись // ред. Корнеев Ю. Б., Михайлов А. Д. Песни о Гильоме Оранжском : (серия Литературные памятники). — М.: Наука, 1985. — С. 466.
  19. ↑ Белова Ю. Р. [samlib.ru/b/belowa_j_r/horsedoc.shtml Как коня вы назовёте...] (рус.). Именник для фэнзина «Арчет». Проверено 23 мая 2009. [www.webcitation.org/67p0hrwKE Архивировано из первоисточника 21 мая 2012].
  20. ↑ Пастуро М. Глава 7. Время войны и время мира: Конь // Мишель Пастуро Повседневная жизнь Франции и Англии во времена рыцарей Круглого стола. — М.: Молодая гврдия, 2001. — С. 170-171. — ISBN 5-235-02410-9.
  21. ↑ La chevalerie d’Ogier de Danemarche. Под ред. M. Barrois, Париж. Стих 10688.
  22. ↑ La Chevalerie Ogier. ред. J. Barrois, Париж, 1842, стих 3176—3180.
  23. ↑ Мишель Пастуро. [www.countries.ru/library/middle_ages/pasturo/glava8.htm#m10 Глава 8. Некоторые развлечения аристократии] // Мишель Пастуро Повседневная жизнь Франции и Англии во времена рыцарей Круглого стола. — М.: Молодая гвардия, 2001. — С. 178-191. — ISBN 5-235-02410-9.
  24. ↑ Виолле-Де-Люк Эжен Эмануэль [www.vusnet.ru/biblio/archive/viole_jisn/04.aspx Игры и другие развлечения] // Виолле-Де-Люк Эжен Эмануэль Жизнь и развлечения в средние века. — СПб:: Евразия, 1997. — С. 301-302.
  25. ↑ Михайлов А. Д. Французский героический эпос. Вопросы поэтики и стилистики. — М.: Наследие, 1995. — С. 51-52. — 360 с. — ISBN 5-201-13233-2.
  26. ↑ Emile Mâle. Religious Art in France: the Late Middle Ages. — Princeton University Press, 1986.
  27. ↑ [www.danielmitsui.com/hieronymus/index.blog/1938381/tomb-of-ogier-the-dane/ Tomb of Ogier the Dane.] (англ.)
  28. ↑ [www.russianplanet.ru/filolog/epos/roland/frenchepos/roi/pelerinage1.htm#ogier Пари Ожье Датчанина] в песне [www.russianplanet.ru/filolog/epos/roland/frenchepos/roi/pelerinage.htm Паломничество Карла Великого] с проекта [www.russianplanet.ru/ «Русская Планета 2002»]. (рус.)
  29. ↑ Анатоль Франс. [ocr.krossw.ru/html/frans/frans-pohvala-ls_1.htm Похвала Оливье. Из сборника «Рассказы Жака Турнеброша»] // Анатоль Франс. Собрание сочинений в 8 томах. : Авторский сборник. — М.: Государственное издательство художественной литературы, 1959. — Т. 6. — С. 271-340.
  30. ↑ Мельвиль М [www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Melv/17.php История ордена Тамплиеров] // СПб: «Евразия». — 2000 год. — часть II, глава XVII.
  31. ↑ Харитонович Д. Э. [filosof.historic.ru/books/item/f00/s00/z0000779/st018.shtml Комментарии] // Хёйзинга Й. Осень Средневековья : Соч. в 3-х тт.. — М.: Издательская группа 'Прогресс' — 'Культура', 1995. — Т. I. — С. 379.
  32. ↑ Михайлов А. Д. Французский героический эпос. Вопросы поэтики и стилистики. — М.: Наследие, 1995. — С. 57. — 360 с. — 1000 экз. — ISBN 5-201-13233-2.
  33. ↑ Франсуа Вийон. [www.neofit.ru/modules/bs/albums/Viyon/zavesh.txt Большое завещание (в пер. Корнеева Ю.)].
  34. ↑ Кампанелли П. Глава 4. Летнее солнцестояние // Полин Кампанелли Возвращение языческих традиций. — КРОН-Пресс, 2001. — ISBN 5-232-01227-4.
  35. ↑ Ashliman D. [www.pitt.edu/~dash/sleep.html Sleeping Hero Legends.] (англ.)
  36. ↑ Сапковский А. Мир короля Артура // А. Сапковский Нет золота в Серых горах : Мир короля Артура. Критические статьи. Бестиарий.. — М.: Издательство АСТ, 2002. — С. 159-161. — ISBN 5-17-011011-1.
  37. ↑ [feb-web.ru/feb/ivl/default.asp 4. Скандинавские литературы, Литература Дании] // АН СССР; Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького История всемирной литературы: В 8 томах. — М.: Наука, 1983-1994. — Т. III, № II. Литературы Западной Европы и Америки XIV—XVI вв..
  38. ↑ [runeberg.org/nfbk/0516.html Holger Danske]. Nordisk familjebok (1909 год). Проверено 6 мая 2009. [www.webcitation.org/67p0iUwDH Архивировано из первоисточника 21 мая 2012].
  39. ↑ Перевод с датского Ивановского И. [norse.ulver.com/poetry/ballads/holger.html Хольгер Датский и великан Дидрик] // Скандинавская баллада. — Л.: Наука, 1978.
  40. ↑ Перевод с датского Потаповой В. [norse.ulver.com/poetry/ballads/holger2.html Хольгер Датский и славный Дидрик] // Датские народные баллады. — М.: Художественная литература, 1980.
  41. ↑ Дания — статья из Большой советской энциклопедии..
  42. ↑ Андерсен Г (в пер. Эмзиной А.) [www.sky-art.com/andersen/tales/ru/075_1_ru.htm Хольгер-Датчанин] // Г.-Х. Андерсен Сказки : Авторский сборник. — Л.: Детская литература, 1969. — С. 53-83.
  43. ↑ Малов В. [www.bibliotekar.ru/100zamkov/79.htm Рыцарская литература] // Малов В. И. Рыцари. — М.: АСТ, 2004.
  44. ↑ Balsved J. [www.navalhistory.dk/Danish/Skibene/H/HolgerDanske(1945).htm Holger Danske (1945-1959)] (датск.). [www.navalhistory.dk Flådens Historie]. Проверено 23 декабря 2009. [www.webcitation.org/67p0j2cQy Архивировано из первоисточника 21 мая 2012].
  45. ↑ Balsved J. [www.navalhistory.dk/english/history/1945_1989/TheNavy_45_89.htm The post-war Period was strongly Influenced by the Watchwords of the Cold War] (англ.). [www.navalhistory.dk Flådens Historie]. Проверено 23 декабря 2009. [www.webcitation.org/67p0jl4p3 Архивировано из первоисточника 21 мая 2012].
  46. ↑ Balsved J. [www.navalhistory.dk/Danish/Skibene/Skibsklasser/MHV90_klassen(1973).htm MHV 90-klassen (1973- )] (датск.). [www.navalhistory.dk Flådens Historie]. Проверено 23 декабря 2009. [www.webcitation.org/67p0kWMhr Архивировано из первоисточника 21 мая 2012].
  47. ↑ [www.jetpilot.dk/Pictures/F16/OldF16Pictures.htm Old F-16 Pictures.] (англ.)
  48. ↑ [www.flv.dk/cms-galleri.asp?mode=vis&kat=F-16_Holger_Danske Детализация дизайна и внешнего оформления мотива Хольгера Данске для F-16], автор дизайна Pia M. Wognsen, для фестиваля в Ольборге. (датск.)
  49. ↑ [www.planta-tabak.de/index.html Официальный сайт Planta Tabak-Manufaktur.] (нем.)
  50. ↑ [fantlab.ru/work123 Пол Андерсон «Три сердца и три льва»] на сайте Лаборатория фантастики. (рус.)
  51. ↑ Пузий В. [www.mirf.ru/Reviews/review4270.htm Рецензия на книгу Пола Андерсона «Три сердца, три льва»: Вечный Хольгер] (рус.) // Мир фантастики : журнал. — 2010. — № 81.
  52. ↑ [fantlab.ru/work192 Пол Андерсон «Буря в летнюю ночь»] на сайте Лаборатория фантастики. (рус.)
  53. ↑ Jürgen Göring Stich um Stich. — Berlin: Verlag Neues Leben, 1977. — С. 19, 189.
  54. ↑ David Madore. [www.madore.org/~david/misc/cards.html Courts on playing cards] (англ.). Проверено 22 мая 2009. [www.webcitation.org/65XYgsFh2 Архивировано из первоисточника 18 февраля 2012].
  55. ↑ [www.snopes.com/history/world/cardking.asp The Four King Truth] (англ.). Urban Legends Reference Pages. Проверено 22 мая 2009. [www.webcitation.org/65XYhgkjD Архивировано из первоисточника 18 февраля 2012].
  56. ↑ [www.ses.dk/SlotteOgHaver/Slotte/Kronborg/HolgerDanske.aspx Holger Danske] (датск.). Проверено 4 января 2010. [www.webcitation.org/67p0l9Y25 Архивировано из первоисточника 21 мая 2012].

Литература

  • Togeby К. Ogier le Danois dans les littératures européennes. København, 1969.


Отрывок, характеризующий Ожье Датчанин

Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.
На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекою Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.


Знаменитый фланговый марш состоял только в том, что русское войско, отступая все прямо назад по обратному направлению наступления, после того как наступление французов прекратилось, отклонилось от принятого сначала прямого направления и, не видя за собой преследования, естественно подалось в ту сторону, куда его влекло обилие продовольствия.
Если бы представить себе не гениальных полководцев во главе русской армии, но просто одну армию без начальников, то и эта армия не могла бы сделать ничего другого, кроме обратного движения к Москве, описывая дугу с той стороны, с которой было больше продовольствия и край был обильнее.
Передвижение это с Нижегородской на Рязанскую, Тульскую и Калужскую дороги было до такой степени естественно, что в этом самом направлении отбегали мародеры русской армии и что в этом самом направлении требовалось из Петербурга, чтобы Кутузов перевел свою армию. В Тарутине Кутузов получил почти выговор от государя за то, что он отвел армию на Рязанскую дорогу, и ему указывалось то самое положение против Калуги, в котором он уже находился в то время, как получил письмо государя.
Откатывавшийся по направлению толчка, данного ему во время всей кампании и в Бородинском сражении, шар русского войска, при уничтожении силы толчка и не получая новых толчков, принял то положение, которое было ему естественно.
Заслуга Кутузова не состояла в каком нибудь гениальном, как это называют, стратегическом маневре, а в том, что он один понимал значение совершавшегося события. Он один понимал уже тогда значение бездействия французской армии, он один продолжал утверждать, что Бородинское сражение была победа; он один – тот, который, казалось бы, по своему положению главнокомандующего, должен был быть вызываем к наступлению, – он один все силы свои употреблял на то, чтобы удержать русскую армию от бесполезных сражений.
Подбитый зверь под Бородиным лежал там где то, где его оставил отбежавший охотник; но жив ли, силен ли он был, или он только притаился, охотник не знал этого. Вдруг послышался стон этого зверя.
Стон этого раненого зверя, французской армии, обличивший ее погибель, была присылка Лористона в лагерь Кутузова с просьбой о мире.
Наполеон с своей уверенностью в том, что не то хорошо, что хорошо, а то хорошо, что ему пришло в голову, написал Кутузову слова, первые пришедшие ему в голову и не имеющие никакого смысла. Он писал:

«Monsieur le prince Koutouzov, – писал он, – j'envoie pres de vous un de mes aides de camps generaux pour vous entretenir de plusieurs objets interessants. Je desire que Votre Altesse ajoute foi a ce qu'il lui dira, surtout lorsqu'il exprimera les sentiments d'estime et de particuliere consideration que j'ai depuis longtemps pour sa personne… Cette lettre n'etant a autre fin, je prie Dieu, Monsieur le prince Koutouzov, qu'il vous ait en sa sainte et digne garde,
Moscou, le 3 Octobre, 1812. Signe:
Napoleon».
[Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу Вашу Светлость верить всему, что он вам скажет, особенно когда, станет выражать вам чувствования уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. Засим молю бога о сохранении вас под своим священным кровом.
Москва, 3 октября, 1812.
Наполеон. ]

«Je serais maudit par la posterite si l'on me regardait comme le premier moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.
В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойной стоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силы обоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силы оказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов.


Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга. В Петербурге, еще до получения известия об оставлении Москвы, был составлен подробный план всей войны и прислан Кутузову для руководства. Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того, что Москва еще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят к исполнению. Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженствовавшие следить за его действиями и доносить о них.
Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб. Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.
В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бенигсеном, и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений, шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных перемещениях и сочетаниях. При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем, что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все эти придумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах только верное отражение того, что должно было совершиться.
«Князь Михаил Иларионович! – писал государь от 2 го октября в письме, полученном после Тарутинского сражения. – С 2 го сентября Москва в руках неприятельских. Последние ваши рапорты от 20 го; и в течение всего сего времени не только что ничего не предпринято для действия противу неприятеля и освобождения первопрестольной столицы, но даже, по последним рапортам вашим, вы еще отступили назад. Серпухов уже занят отрядом неприятельским, и Тула, с знаменитым и столь для армии необходимым своим заводом, в опасности. По рапортам от генерала Винцингероде вижу я, что неприятельский 10000 й корпус подвигается по Петербургской дороге. Другой, в нескольких тысячах, также подается к Дмитрову. Третий подвинулся вперед по Владимирской дороге. Четвертый, довольно значительный, стоит между Рузою и Можайском. Наполеон же сам по 25 е число находился в Москве. По всем сим сведениям, когда неприятель сильными отрядами раздробил свои силы, когда Наполеон еще в Москве сам, с своею гвардией, возможно ли, чтобы силы неприятельские, находящиеся перед вами, были значительны и не позволяли вам действовать наступательно? С вероятностию, напротив того, должно полагать, что он вас преследует отрядами или, по крайней мере, корпусом, гораздо слабее армии, вам вверенной. Казалось, что, пользуясь сими обстоятельствами, могли бы вы с выгодою атаковать неприятеля слабее вас и истребить оного или, по меньшей мере, заставя его отступить, сохранить в наших руках знатную часть губерний, ныне неприятелем занимаемых, и тем самым отвратить опасность от Тулы и прочих внутренних наших городов. На вашей ответственности останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург для угрожания сей столице, в которой не могло остаться много войска, ибо с вверенною вам армиею, действуя с решительностию и деятельностию, вы имеете все средства отвратить сие новое несчастие. Вспомните, что вы еще обязаны ответом оскорбленному отечеству в потере Москвы. Вы имели опыты моей готовности вас награждать. Сия готовность не ослабнет во мне, но я и Россия вправе ожидать с вашей стороны всего усердия, твердости и успехов, которые ум ваш, воинские таланты ваши и храбрость войск, вами предводительствуемых, нам предвещают».
Но в то время как письмо это, доказывающее то, что существенное отношение сил уже отражалось и в Петербурге, было в дороге, Кутузов не мог уже удержать командуемую им армию от наступления, и сражение уже было дано.
2 го октября казак Шаповалов, находясь в разъезде, убил из ружья одного и подстрелил другого зайца. Гоняясь за подстреленным зайцем, Шаповалов забрел далеко в лес и наткнулся на левый фланг армии Мюрата, стоящий без всяких предосторожностей. Казак, смеясь, рассказал товарищам, как он чуть не попался французам. Хорунжий, услыхав этот рассказ, сообщил его командиру.
Казака призвали, расспросили; казачьи командиры хотели воспользоваться этим случаем, чтобы отбить лошадей, но один из начальников, знакомый с высшими чинами армии, сообщил этот факт штабному генералу. В последнее время в штабе армии положение было в высшей степени натянутое. Ермолов, за несколько дней перед этим, придя к Бенигсену, умолял его употребить свое влияние на главнокомандующего, для того чтобы сделано было наступление.
– Ежели бы я не знал вас, я подумал бы, что вы не хотите того, о чем вы просите. Стоит мне посоветовать одно, чтобы светлейший наверное сделал противоположное, – отвечал Бенигсен.
Известие казаков, подтвержденное посланными разъездами, доказало окончательную зрелость события. Натянутая струна соскочила, и зашипели часы, и заиграли куранты. Несмотря на всю свою мнимую власть, на свой ум, опытность, знание людей, Кутузов, приняв во внимание записку Бенигсена, посылавшего лично донесения государю, выражаемое всеми генералами одно и то же желание, предполагаемое им желание государя и сведение казаков, уже не мог удержать неизбежного движения и отдал приказание на то, что он считал бесполезным и вредным, – благословил совершившийся факт.


Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!


На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.


На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.


Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.
– Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! – отвечал он другому.
Когда Кутузову доложили, что в тылу французов, где, по донесениям казаков, прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он с ним не говорил еще со вчерашнего дня).
– Вот просят наступления, предлагают разные проекты, а чуть приступишь к делу, ничего не готово, и предупрежденный неприятель берет свои меры.
Ермолов прищурил глаза и слегка улыбнулся, услыхав эти слова. Он понял, что для него гроза прошла и что Кутузов ограничится этим намеком.
– Это он на мой счет забавляется, – тихо сказал Ермолов, толкнув коленкой Раевского, стоявшего подле него.
Вскоре после этого Ермолов выдвинулся вперед к Кутузову и почтительно доложил:
– Время не упущено, ваша светлость, неприятель не ушел. Если прикажете наступать? А то гвардия и дыма не увидит.
Кутузов ничего не сказал, но когда ему донесли, что войска Мюрата отступают, он приказал наступленье; но через каждые сто шагов останавливался на три четверти часа.
Все сраженье состояло только в том, что сделали казаки Орлова Денисова; остальные войска лишь напрасно потеряли несколько сот людей.
Вследствие этого сражения Кутузов получил алмазный знак, Бенигсен тоже алмазы и сто тысяч рублей, другие, по чинам соответственно, получили тоже много приятного, и после этого сражения сделаны еще новые перемещения в штабе.
«Вот как у нас всегда делается, все навыворот!» – говорили после Тарутинского сражения русские офицеры и генералы, – точно так же, как и говорят теперь, давая чувствовать, что кто то там глупый делает так, навыворот, а мы бы не так сделали. Но люди, говорящие так, или не знают дела, про которое говорят, или умышленно обманывают себя. Всякое сражение – Тарутинское, Бородинское, Аустерлицкое – всякое совершается не так, как предполагали его распорядители. Это есть существенное условие.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Ожье_Датчанин&oldid=80230392»