Протестантизм в Кении

Протестантизм в Кении — крупнейшее направление христианства в стране. По данным исследовательского центра Pew Research Center в 2010 году протестанты составляли 59,6 % населения этой страны (или 24,16 млн).

В 2010 году в Кении действовало свыше 70 тыс. протестантских приходов.

Исторический обзор

Первые христиане (португальцы) прибыли на территорию Кении в конце XV века. В течение двух последующих столетий в стране действовали католические миссии, которые были изгнаны с приходом арабов. Христианская проповедь вновь началась в Кении лишь в 1844 году с приходом Иоганна Людвига Крапфа (1810—1881), миссионера англиканского Церковного миссионерского общества. В начале ХХ века англиканская община этой страны пережила ряд духовных пробуждений; в 1970 году была образована отдельная церковная провинция Кении и избран её архиепископ. С 1998 года церковь провинции Кения носит название Англиканская церковь Кении.

Британский методист Чарльз Нью (1840—1875) начал миссию в Момбасе в 1862 году. В 1967 году Методистская церковь в Кении стала автономной.

В 1891 году в Кению прибыли представители пресвитерианской Церкви Шотландии. Под руководством Джеймса Стюарда они основали миссию в Кибвези среди камба и масаи. Первое крещение пресвитериане преподали лишь в 1907 году; первые восемь кенийцев были рукоположены в 1926 году. Членом пресвитерианской церкви был первый президент Кении Джомо Кениата.

Неденоминационная организация евангельских христиан Африканская внутренняя миссия начала служение в Кении в 1895 году. Активным членом Африканской внутренней церкви был второй президент Кении Даниэль арап Мои.

В 1902 году английские квакеры Артур Чилсон, Уиллис Гочкис и Эдгар Хуле основали миссию в Каймоси. Канадец Артур Карскаллен и немец А. Энс в 1906 году начали первую адвентистскую миссию на побережье озера Виктория. В 1921 году в страну прибыл «коммисар» Армии Спасения Дж. А. Смит, начавший филиал этой организации в Кении.

Первым пятидесятническим миссионером в Кении был Эмил Даниельссон, прибывший из Финляндии в 1912 году, однако его миссия не имела успеха. В 1918 недалеко от Кисуму начинают служение Отто и Марион Келлеры. Служение Келлеров, поддержанное различными канадскими и скандинавскими пятидесятническими организациями, положило начало Пятидесятническим ассамблеям Кении. Прибывший в 1944 году в Момбасу американец Бад Сиклер сумел объединить ряд независимых пятидесятнических общин и положил начало Пятидесятническому евангельскому братству Африки. Финская свободная зарубежная миссия, пославшая в Кению троих миссионеров в 1949 году, стояла у истоков Полноевангельских церквей Кении. Свободное пятидесятническое братство Кении родилось в результате слияния усилий Пятидесятнической зарубежной миссии Норвегии (действует с 1950) и Шведской свободной миссии (служит с 1961). Кенийские ассамблеи Бога возводят свою историю к служению Дейла Брауна, начавшего служение среди кикуйю в 1967.

Протестантизм в Кении был отмечен появлением многочисленных африканских независимых церквей. Первой из них была Номья Луо, основанная бывшими англиканскими священниками в 1914 году. За ней последовали Африканская церковь Святого Духа (1927), Кенийская пророческая церковь (1927), Национальная независимая церковь Африки (1929), Африканская независимая пятидесятническая церковь (1937), Африканское братство церквей (1945), Церковь Христа в Африке (1957) и др.

Служение лютеранской миссии Швеции, начавшееся в Кении в 1948 году, привело к созданию Евангелическо-лютеранской церкви в Кении. В 1965 году в Найроби и Момбасе начали проводит службы работающие в Кении лютеране из соседней Танзании. В 1968 году был зарегистрирован Синод Кении Евангелическо-лютеранской церкви Танзании; в 1992 году церковь стала независимой и называется Кенийская евангелическая лютеранская церковь.

В 1956 году миссионер Южной баптистской конвенции Дэвис Саундерс начал миссию в Найроби; в следующем году к нему присоединился Джеймс Хамптон, прибывший в Момбасу. В 1971 году была создана Национальная баптистская конвенция Кении (в настоящее время Баптистская конвенция Кении).

В 1950-х и 60-х годах между основными протестантскими организациями велись переговоры об объединении в единую церковь, однако этим планам не суждено было сбыться.

Современное состояние

Крупнейшей протестантской конфессией Кении являются пятидесятники (7,6 млн в 2010 году). В стране действует свыше 200 пятидесятнических деноминаций; самыми крупными являются Кенийские ассамблеи Бога (1,2 млн; 4 тыс. церквей) и Пятидесятнические ассамблеи Бога (0,96 млн; 2,5 тыс. церквей); оба церковных союза входят во Всемирное братство Ассамблей Бога. Другими крупными пятидесятническими организациями являются: Полноевангельские церкви Кении (550 тыс. и 3,9 тыс. церквей), Пятидесятническое евангельское братство Африки (350 тыс. и 2,7 тыс. церквей), Свободное пятидесятническое братство в Кении (270 тыс.). В стране действует ряд международных пятидесятнических церквей: Объединённая пятидесятническая церковь (50 тыс. в 2001 году), Церковь четырёхстороннего Евангелия (27 тыс. в 2001 году), Пятидесятническая церковь святости (22 тыс. в 2001 году), Церковь открытого библейского стандарта (16 тыс. в 2001 году), Церковь Бога (15,5 тыс. в 2001 году), Церковь Бога пророчеств (12,5 тыс.), Пятидесятническая церковь Бога (4,5 тыс.), Пятидесятническая церковь «Елим» и др. Значительная часть кенийских пятидесятников являются прихожанами местных пятидесятнических союзов и отдельных церквей. Крупнейшей церковью Кении является Центр восхваления Иисуса. Мегацерковь, расположенная в Момбасе, насчитывает 25 тыс. прихожан и строит церковное здание, вмещающее 30 тыс. человек.

Англиканская церковь Кении объединяет 3,85 тыс. общин, прихожанами которых являются 3,62 млн верующих (по собственным данным церкви — 5 млн).

Неденоминационная Африканская внутренняя церковь, относящаяся к евангельскому христианству, насчитывает 2,4 млн верующих и 4,2 тыс. приходов. Пресвитерианская церковь восточной Африки насчитывает 2,15 млн верующих. В Кении также действует ряд других пресвитерианских объединений — Реформаторская церковь восточной Африки (110 тыс.), Африканская евангельская пресвитерианская церковь (10 тыс.), Африканская объединённая евангельская церковь (3,5 тыс.), Независимая пресвитерианская церковь Кении (2,5 тыс.) и др.

Отдельную группу составляют афрохристианские независимые церкви, протестантской ориентации (более 230 организаций). Это Африканская независимая пятидесятническая церковь (1,45 млн; церковь не относится к пятидесятническому движению), Африканское братство церквей (450 тыс.), Церковь Христа в Африке (340 тыс.), Африканская израильская церковь Ниневии (245 тыс.) и др.

По числу баптистов (1,15 млн) Кения находится на седьмом месте в мире. Подавляющее большинство из них относится к Баптистской конвенции Кении (588 тыс. крещённых членов и 3 тыс. церквей). В стране также действует ряд других, весьма малочисленных баптистских церковных союзов.

Церковь адвентистов седьмого дня сообщает о 620 тыс. членах; общая численность адвентистов (включая детей) превышает миллион человек. В Кении находится крупнейшая в Африке община Новоапостольской церкви — 1,28 млн.

Другими протестантскими конфессиями являются методисты (585 тыс.), Армия Спасения (356 тыс.), квакеры (233 тыс., крупнейшая в мире община этой конфессии), Церковь Бога (Андерсон, Индиана; 164 тыс., крупнейшая в мире община этой конфессии),лютеране (144 тыс.; две организации), Ученики Христа (35 тыс.), меннониты (35 тыс.), назаряне (23,3 тыс.), плимутские братья (1 тыс.).

С получением независимости столица Найроби стала важным христианским центром в Африке. В Найроби действует штаб-квартира Всеафриканской конференции церквей (аффилированной со Всемирным советом церквей) и Ассоциация евангельских церквей Африки (связана со Всемирным евангельским альянсом). В 1918 различные протестантские организации основали Альянс протестантских миссий; впоследствии альянс стал у истоков нынешнего Национального совета церквей Кении (с 1984). В настоящее время Совет состоит из 27 церквей-членов и 11 ассоциированных членов; помимо протестантских церквей в Совет входит и Коптская православная церковь. Часть консервативных и евангельских церквей страны объединены Евангелическое братство Кении, входящее в Ассоциацию евангельских христиан Африки. Протестантские церкви также сотрудничают вместе в Медицинской ассоциации протестантских церквей и Ассоциации образования христианских церквей.

Интересные факты

На протяжении нескольких лет миссионерами в Кении служат украинские пятидесятники, выпускники Тернопольского миссионерского института «Сердце помощи». С миссионерскими поездками Кению посещал украинский пастор Геннадий Мохненко.

Ссылки

• [www.ncck.org/newsite2/ The National Council of Kenya]
• [www.ackenya.org/ Anglican Church of Kenya]
• [baptistconventionofkenya.com/ Baptist convention of Kenya]
• [www.fpfk.or.ke/ Free Pentecostal Fellowship in Kenya]
• [elckenya.com/ Evangelical Lutheran Church in Kenya]
• [www.methodistchurchkenya.org/ Methodist Church in Kenya]
• [pefa-africa.org/pefaafrica/ Pentecostal Evangelism Fellowship of Africa]
• [www.pceaheadoffice.org/ Presbyterian Church of East Africa]

См. также

• Христианство в Кении

Отрывок, характеризующий Протестантизм в Кении

Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».