Рокуэлл, Джордж Линкольн

Джордж Линкольн Рокуэлл
George Lincoln Rockwell
Джордж Рокуэлл во время военной службы
Дата рождения:	9 марта 1918(1918-03-09)
Место рождения:	Блумингтон, Иллинойс, США
Дата смерти:	25 августа 1967(1967-08-25) (49 лет)
Место смерти:	Арлингтон, Виргиния
Гражданство:	США США
Образование:	колледж Хеброн
Вероисповедание:	христианство
Партия:	Американская нацистская партия
Основные идеи:	национал-социализм
Род деятельности:	политик
Награды:

Джордж Ли́нкольн Ро́куэлл (англ. George Lincoln Rockwell; 9 марта 1918 — 25 августа 1967) — американский политический деятель, расист и антисемит, основатель Американской нацистской партии. Подполковник Военно-морских сил США в отставке. Рокуэлл был основной фигурой в национал-социалистическом движении в послевоенной Америке и именовался «американским Гитлером». Его взгляды и его работы до сих пор оказывают влияние на белых националистов и национал-социалистов наших дней.

Биография

Ранние годы

Рокуэлл родился в Блумингтоне, штат Иллинойс, и был старшим из трех детей в семье.

Его отец Джордж Ловджой (Док) Рокуэлл имел английские и шотландские корни, а мать — Клэйр Чейд — немецкие и французские. Они познакомились в 1915 году. Оба его родителя были актёрами, игравшими в комедиях и водевилях. Среди друзей его отца были такие известные люди, как Фред Аллен, Уолтер Уинчелл, Джек Бенни и Граучо Маркс. Впоследствии Рокуэлл говорил, что его умение говорить и находить отклик у толпы было усвоено им в раннем детстве.

Когда Рокуэллу было 6 лет, его родители развелись. Из-за этого его юность проходила между двумя семьями — матери в Атлантик-Сити в штате Нью-Джерси и отца в Бутбей-Харбор в штате Мэн. Среднее образование он получил в Центральной средней школе в Провиденсе.

Рокуэлл пытался поступить в Гарвардский университет, но провалился. Он провёл год, ничем не занимаясь, после чего отец послал его в колледж Хеброн в Льюистоне, штат Мэн. Там он увлекся изучением философии и других работ, посвященных развитию общества, что заставило его пересмотреть свои религиозные взгляды. Ранее он считал себя «набожным протестантом», но затем, перечитав Библию, он объявил себя атеистом. Позднее он снова переменил своё отношение к религии, считая её необходимым столпом цивилизации. В дальнейшем он рассматривал возможность существования во Вселенной высшего разума, и объявлял себя агностиком. Несмотря на это в 1960-х, он взаимодействовал с организацией занимающейся пропагандой расисткой идеологии «христианская идентичность» .

В 1938 году Рокуэлл поступил в Университет Брауна в Род-Айленде, где изучал философию. На курсах по социологии в университете он не принимал точку зрения, что человека создаёт его окружение, и что все люди от рождения имеют равный потенциал. Он спорил с сокурсниками по таким темам как социальные темы в популярных романах.

Служба в армии

На втором курсе Рокуэлл покинул университет и пошёл служить во флот. В 1940 году он был послан на курсы летчиков в Массачусетс и затем во Флориду, и стал летчиком морской авиации.

Во время войны чернокожие были отделены от белых, и, по словам сослуживцев, Рокуэлл не был настроен к ним враждебно. Рокуэлл служил в южной Атлантике на корабле «Омаха», и его задачей было обнаружение вражеских подводных лодок. Он пилотировал биплан Кёртиса, который запускался с корабля с помощью катапульты.

24 апреля 1943 года Рокуэлл женился на Джуди Олтман, которую он встретил в университете Брауна. После женитьбы он учился в школе аэрофотосъёмки во Флориде, и затем служил на Тихом океане.

После войны

Неофашизм Основные принципы Национализм · Авторитаризм · Однопартийная система · Диктатура · Социальный дарвинизм · Социальный интервенционизм · Индоктринация · Пропаганда · Евгеника · Героизм · Милитаризм · Экономическое вмешательство · Религиозный экстремизм · Христианская идентичность · Антикоммунизм </div> Вариации Неонацизм · Третья позиция · Белый национализм · Превосходство белых · Перонизм · Пан-европейский национализм </div> Происхождение Клерикальный фашизм · Фашизм · Итальянский фашизм · Нацизм · Штрассеризм · Железная гвардия · Фалангизм · Исламофашизм </div> Движения Американская нацистская партия · Арийские нации · Британское движение · Британский национальный фронт · Имперская партия · Forza Nuova · Fiamma Tricolore · Золотой рассвет · Международная третья позиция · Итальянское социальное движение · Национальный альянс · Национал-демократическая партия Германии · Партия «Национальное возрождение» · Национальный общественный фронт · Национал-социалистический фронт · Национальная социалистическая партия рабочих и служащих Японии · Национал-социалистическое движение (США) · Национал-социалистическая партия Америки · Noua Dreaptă · Общество 9 ноября · Официальный национальный фронт · Народный союз за демократию · ООПД «Русское национальное единство» · Социальное действие · Социалистическая партия рейха · SUMKA · Юнионистское движение · Всемирный союз национал-социалистов </div> Персоналии Хуан Перон · Георгиос Пападопулос · Джордж Рокуэлл · Алпарслан Тюркеш </div> Организации Аргентинский антикоммунистический альянс · Боливийская социалистическая фаланга · Чёрные полковники · Национально-освободительное движение · Национальный фронт (Иран) · Серые Волки · Новый европейский порядок · Международная третья позиция </div> История Операция «Кондор» · Греческий переворот 1967 года · Гватемальский переворот 1963 года · Неонацизм в США </div> Дополнительно Ультраправые · Фашизм и идеологии · Ку-клукс-клан · Наци-панк · Неофашизм и религия · Политический солдат · Римский салют · Арийский кулак · Веронский конгресс · НС-скинхеды </div>

Портал:Фашизм   </div> </div>

По окончании войны Рокуэлл решил заниматься коммерческой фотографией, иллюстрациями и графическим дизайном. Весной 1946 года он открыл фотостудию и убедился, что эта деятельность может приносить деньги. В том же году он поступил в институт Пратта и переехал с женой в Нью-Йорк.

В 1948 году он выиграл приз в 1000 долларов за рекламу, которую сделал для американского общества борьбы с раком.

Не доучившись последний год в институте Пратта, Рокуэлл покинул его и открыл своё рекламное агентство в Мэне, но оно обанкротилось через несколько месяцев. В 1950 году его призвали в армию для участия в Корейской войне. Он с женой и детьми переехал в Калифорнию, в Сан-Диего, где вместе с другими пилотами тренировался для участия в операциях поддержки с воздуха. В 1952 году Роквеллу было приказано явиться в Норфолк, штат Вирджиния, где он был уведомлен о переводе в Исландию.

Политическая карьера

Именно в Сан-Диего Рокуэлл начал интересоваться политикой. Он познакомился с супружеской парой, которая активно поддерживала Дугласа Макартура в качестве кандидата в президенты от республиканской партии. От них он получил несколько брошюр с крайне правой и в том числе антисемитской агитацией. Эти идеи увлекли Рокуэлла.

Он прочитал книгу Гитлера «Моя борьба» и принял нацистскую точку зрения. Им написана и опубликовал пародия в стиле «Скотного двора» Оруэлла под названием «Басня о курах и утках», в которой он показывал, что Америка в двадцатом веке находится под властью евреев.

Издательская деятельность

Когда Рокуэлл во второй раз вернулся к мирной жизни, он решил зарабатывать деньги, издавая журнал для жен американских военнослужащих. В сентябре 1955 года он стал издавать журнал «U. S. Lady». По замыслу Рокуэлла, этот журнал должен быть также служить продвижению его политических взглядов и поддерживать оппозицию к расовой интеграции и коммунизму. Финансирование этого проекта Рокуэлл осуществлял в основном за счет торговли акциями. Однако журнал продавался плохо, и финансовые проблемы вынудили Рокуэлла продать свою долю в журнале.

Некоторое время Рокуэлл работал на Уильяма Бакли-младшего и продвигал его журнал «National Review» среди консервативно настроенных студентов.

Основание Американской нацистской партии

Активность Рокуэлла стала известной среди других правых экстремистов. Однажды он получил по почте посылку от одного из своих сторонников, в которой был нацистский флаг со свастикой длиной 8 футов.

Летом 1958 года ему удалось собрать достаточную сумму денег через почтовые пожертвования и группу из 10 или 11 сторонников чтобы начать создание собственной организации. В марте 1959 года Рокуэлл основал Американскую нацистскую партию. Штаб-квартира партии располагалась в Арлингтоне, Виргиния.

Жена и дети Рокуэлла уехали в Исландию и позже они развелись. Между тем испортились также отношения Рокуэлла со своей родной семьей. Его брат и сестра отказывались даже разговаривать с ним, отец также не простил ему то, что он опозорил его имя.

Для того, чтобы привлечь внимание прессы, Рокуэлл 3 апреля 1960 года провел съезд своей партии в национальном парке Вашингтона. После этого он собирался устроить следующий съезд в Нью-Йорке, на Юнион Сквере. Репортерам, задававшим ему вопросы, он заявил, что 80 % еврейского населения США симпатизируют коммунистам и поэтому должны быть уничтожены в газовых камерах как предатели.

Третий съезд Рокуэлл планировал на 3 июля 1960 года. Но когда Рокуэлл и его сторонники прибыли туда, их встретила толпа его противников, произошли столкновения. Рокуэлл и ещё 8 членов его партии были арестованы. Рокуэлл требовал суда, но вместе этого был отправлен в психиатрическую больницу на 30 дней для обследования. Менее чем через две недели он был выпущен и признан вменяемым.

Рокуэлл был отрицателем Холокоста. В начале 1966 года Рокуэлл дал интервью Алексу Хейли, которое было опубликовано в апрельском номере журнала «Плейбой». По его словам, он согласился на это интервью потому, что журнал ориентирован на белых мужчин. Для многих это была первая публикация, в которой идеи Рокуэлла были изложены без цензур:

Я ни на минуту не поверю, что каких-то 6000000 евреев были уничтожены Гитлером. Такого не было.

Оригинальный текст (англ.)  

I don't believe for one minute that any 6,000,000 Jews were exterminated by Hitler. It never happened

Летом 1966 года Рокуэлл был одним из предводителей демонстрации, организованной в противовес демонстрации Мартина Лютера Кинга, которая была призвана положить конец фактической сегрегации в одном из белых пригородов Чикаго. По его мнению, Мартин Лютер Кинг был орудием еврейских коммунистов, желающих интегрировать Америку на почве своих коммунистических идей о равенстве.

Рокуэлл и его партия также помогали Ку-Клукс-Клану и близким к нему группам — например, мешая известному маршу на Вашингтон. Однако вскоре Рокуэлл стал считать, что Ку-Клукс-Клан застыл в прошлом и неспособен эффективно вести борьбу в современных условиях.

Численность партии всегда осталась статистически незначительной и она никогда не была серьёзной политической силой.

«Национал-социалистическая партия белых людей»

1 января 1967 года Рокуэлл объявил о следующем этапе развития партии. Она официально изменила название на «Национал-социалистическая партия белых людей» (англ. National Socialist White People's Party). Новым лозунгом партии стал «White Power», заменив провокационный «Sieg Heil».

«Hatenanny Records» и «Hate Bus»

В 1960-х Рокуэлл попытался привлечь внимание к своему делу, создав небольшой звукозаписывающий лейбл, названный Hatenanny Records (название было основано на слове hootenanny, термин, данный представлениям с исполнением народной музыки). Лейбл выпустил несколько синглов 45 RPM, в том числе записи таких групп, как Odis Cochran и Three Bigots, проданных в основном через почтовый перевод. Обрезанная версия одной из записей групп, «Ship Those Niggers Back», появляется в документальном фильме Калифорнийский Рейх. Когда Наездники свободы провели свою кампанию по десегрегации автобусных станций на Глубоком Юге, Рокуэлл украсил фургон Volkswagen свастиками и лозунгами белого превосходства, назвал его «Автобус ненависти» (англ. Hate Bus) и движущей силой для выступлений и партийных собраний. Согласно отчету ФБР об Американской нацистской партии, фургон был отобран после невозврата кредитов.

Убийство

25 августа 1967 года Рокуэлл был застрелен на выезде с автомойки в торговом центре Доминион Хиллз в Арлингтоне (штат Виргиния). Две пули из Маузера К96 прошли через лобовое стекло его Chevrolet и машина медленно откатилась обратно, пока не остановилась. Рокуэлл, пошатываясь, вышел из передней двери автомобиля со стороны пассажира, указал на крышу торгового центра, а затем рухнул лицом на тротуар.

Преступник побежал по крыше торгового центра и спрыгнул на землю с противоположной от места преступления стороны. Владелец магазина и клиент некоторое время гнались за ним, но не смогли отчетливо разглядеть убегавшего. Другие клиенты вызвали полицию округа Арлингтон и проверили пульс Рокуэлла. Пульса не было; единственная пуля, которая попала в него, разорвала несколько главных артерий чуть выше сердца. Внутреннее кровотечение было настолько тяжёлым, что Рокуэлл умер в течение двух минут.

Спустя полчаса на автобусной остановке приблизительно в полумиле (800 м) от произошедшего патрульным полицейским, знакомым с нацистами Арлингтона, был задержан бывший член партии Рокуэлла. В тот же день, после известия о смерти сына, 78-летний отец Рокуэлла был краток:

Я совсем не удивлён. Я ожидал этого уже достаточно долгое время.

Оригинальный текст (англ.)  

I am not surprised at all. I've expected it for quite some time.

Мэтт Коэл, человек номер два в NSWPP, получил законное право распоряжаться телом Рокуэлла и всеми активами партии. На момент его смерти у NSWPP было около 300 активных членов по всей стране и, возможно, 3000 человек, поддерживавших партию деньгами. Хотя родители Рокуэлла хотели провести негласные похороны в Мэне, они не стали бороться с нацистами за права захоронения. 27 августа пресс-секретарь сообщил, что федеральные чиновники дали устное подтверждение запланированных похорон Рокуэлла с воинскими почестями на Национальном кладбище Кулпепера как офицера американских вооружённых сил в почётной отставке.

Однако в день похорон произошел конфликт, поскольку участники процессии отказались снять повязки со свастикой. Пентагон запретил похороны на национальном кладбище Кулпепера. Тело Рокуэлла было возвращено в штаб-квартиру партии и на следующий день кремировано.

Джон Патлер был приговорён за убийство к 20 годам тюрьмы, но в 1975 году освобождён после 8 лет заключения.

Наследие

Рокуэлл был источником вдохновения для политика Дэвида Дюка, придерживающегося идей белого национализма. Будучи учащимся средней школы, Дюк, узнав об убийстве Рокуэлла, заявил: «Застрелили величайшего американца». В середине 1960-х у Рокуэлла был план развития нацистской политической философии в пределах религиозного движения христианской идентичности. До этого христианская идентичность включала в себя антисемитизм и расизм, но без ориентации на Третий рейх. Полноценное исследование идеологии Рокуэлла и его партии представляет затруднения, поскольку существенная часть документов находится в частных руках.

Через несколько лет после смерти Рокуэлла в партии произошёл раскол. Два его единомышленника — Мэтт Коэл и Уильям Лютер Пирс создали свои собственные организации. Коэл, который был преемником Рокуэлла, переименовал NSWPP в New Order в 1983 году и переместил его в Висконсин вскоре после этого. Пирс основал Национальный альянс.

Военная карьера

У Рокуэлла была успешная военно-морская карьера, как на действительной службе, так и в запасе. Будучи ветераном Второй мировой войны, он был морским летчиком и позднее участвовал в Корейской войне. Он перешёл в запас после 19-ти лет службы, дослужился до звания коммандера и ещё несколько лет прослужил в запасе. В 1960 году, в результате политической и расистской деятельности, за год до ухода на пенсию он был уволен в запас из ВМС США как «негодный к службе» из-за своих взглядов.

Сочинения

• George L. Rockwell. White Power. — John McLaughlin, 1967. — 482 p. — ISBN 0965649288.
• George Lincoln Rockwell. This Time the World. — Liberty Bell Publications, 2004. — 444 p. — ISBN 1593640145.
• George Lincoln Rockwell. The fable of the ducks and the hens: a dramatic saga of intrigue, propaganda and subversion. — Media Concept, 1996. — 21 p. — ISBN 1898419159.
• George Lincoln Rockwell. How to get out or stay out of the insane asylum. — American Nazi Party, 1960. — 12 p.
• George Lincoln Rockwell. In hoc signo vinces. — World Union of National Socialists, 1971. — 25 p.

Литература

• Goodrick-Clarke N. [books.google.ru/books?id=xaiaM77s6N4C&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_ge_summary_r&cad=0#v=onepage&q&f=false Black Sun: Aryan Cults, Esoteric Nazism, and the Politics of Identity]. — NYU Press, 2003. — 371 p.
• Hamilton N. A. [books.google.com.tr/books?id=tKxOpAh78IsC&pg=PA324 American Social Leaders and Activists]. — Infobase Publishing, 2002. — P. 324-325. — (American Biographies). — ISBN 9781438108087.
• Krassner P. [books.google.ru/books?id=9E2z-999EnsC&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_ge_summary_r&cad=0#v=onepage&q&f=false Paul Krassner's Impolite Interviews]. — Seven Stories Press, 1999. — 340 p.
• Powell L. N. [www.holocaustsurvivors.org/data.show.php?di=record&da=texts&ke=3 When Hate Came to Town: New Orleans Jews and George Lincoln Rockwell] (англ.) // American Jewish History. — 1997. — Vol. 85, no. 4. — P. 393-419. [www.webcitation.org/68APvYWmq Архивировано] из первоисточника 4 июня 2012.
• Scee T. I. [books.google.ru/books?id=TbCDBQAAQBAJ&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_ge_summary_r&cad=0#v=onepage&q&f=false Rogues, Rascals, and Other Villainous Mainers]. — Down East Books, 2014. — 224 p.
• Simonelli F. J. [books.google.com/books?id=KAU2E4fFC10C American Fuehrer: George Lincoln Rockwell and the American Nazi Party]. — University of Illinois Press, 1999. — 206 p. — ISBN 9780252022852.
• Simonelli F. J. The American Nazi Party, 1958—1967 // The Historian. — 1995. — Vol. 57, № 3. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0018-2370&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0018-2370].
• Schmaltz W. H. Hate: George Lincoln Rockwell and the American Nazi Party. — Brassey's, 1999. — 388 p. — ISBN 9781574881714.
• Schmaltz W. H. For Race and Nation: George Lincoln Rockwell and the American Nazi Party. — River's Bend Press, 2013.

Ссылки

• A.V. Schaerffenberg. [www.americannaziparty.com/rockwell/index.php Who was George Lincoln Rockwell?] (англ.). American Nazi Party. Проверено 1 июня 2015.
• [vault.fbi.gov/American%20Nazi%20Party%20/American%20Nazi%20Party%20Part%201%20of%202/view American Nazi Party Part 1 of 2] (англ.). FBI (1965). Проверено 1 июня 2015.
• [www.highbeam.com/doc/1G1-16990541.html The American Nazi Party, 1958—1967]  (англ.)
• [www.heretical.com/miscella/glrttww.html Excerpts from This Time The World]  (англ.)
• [www.salon.com/books/review/1999/07/19/simonelli/print.html American Fuehrer: George Lincoln Rockwell and the American Nazi Party]  (англ.)
• [www.theforbiddenknowledge.com/hardtruth/nazis_in_america.htm Nazi’s In America: George Lincoln Rockwell and the American Nazi Party]  (англ.)
• Рокуэлл, Джордж Линкольн (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Рокуэлл, Джордж Линкольн

Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.


В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.