Северобаварский диалект
| Северобаварский диалект | |
| Самоназвание: |
Nordboarisch |
|---|---|
| Страны: | |
| Классификация | |
| Категория: | |
| Письменность: | |
| См. также: Проект:Лингвистика | |
Северобаварский диалект (нем. Nordbairisch, бав. Nordboarisch) — диалект немецкого языка, принадлежащий к баварским диалектам. Распространён на северо-востоке федеральной земли Бавария в округе Верхний Пфальц, на юго-востоке Верхней и Средней Франконии, частично в северо-восточной части Верхней Баварии. На севере диалект выходит в Саксонию. На юго-востоке Верхнего Пфальца и в северной части Нижней Баварии преобладают смешанные формы с среднебаварским диалектом.
Содержание
Строй северобаварского диалекта
Фонетика
В северобаварском сложилась отличная от стандартного немецкого система монофтонгов и дифтонгов, берущая начало из средневерхненемецкого языка. Так, слова Bruder, Brief и müde в северобаварском будут иметь вид Brouda, Brejf и mejd. В среднебаварском, южнее Дуная, эти слова будут иметь вид Bruada, Briaf и miad. Другие примеры: Schaf — Schòuf, rot — ròut/rout, Schnee — Schnèj, böse — bèjs. В среднебаварском: Schòòf, rot/rout, Schnèè, bèès. В северных и западных местных северобаварских диалектах эти дифтонги остались перед вокализировнным r: Jòua (Jahr), Òua (Ohr), Schnoua (Schnur), umkèjan (umkehren), Beja (Bier).
На западе и северо-западе распространения диалекта наблюдается подъём e/ö и o до i и u. Таким образом, в противовес южным Voogl (Vogel) и Veegl (Vögel) в этих областях говорят Vuugl и Viigl. Эта особенность, вероятно, является следствием восточнофранкского влияния, так как на востоке диалектной области распространены дифтонги ua и ia (Vuagl, Viagl).
Согласный l после гласного в северобаварском, как и в верхнефранкских диалектах, не полностью вокализирован, что является ещё одним отличием от среднебаварского. В словах Wòld (Wald), Göld (Geld), vül/vul (viel), Hulz/Holz (Holz) ещё слышится согласный звук, тогда как в среднебаварском в словах Wòid, Gèid/Gööd, vui/vèi/vüü, Hoiz они слышатся как гласный. Иначе произносится g в середине слова и в конце, смягчаясь до ch: Weg → Weech, mager → moocher, richtig → richtich. Такая «спирантизация» является следствием исторического влияния среднебаварских диалектов, хотя на сегодняшний день в среднебаварском диалектном пространстве данная норма не соответствует реальной диалектной картине[1][2].
Морфология
Окончание -en после k, ch и f в северных северобаварских диалектах сохраняется в виде согласного n/m (hockn, stechn, hoffm, Soifm), в то время как на юге под влиянием среднебаварского используется -a (hocka, stecha, hoffa, Soifa). Уменьшительно-ласкательные формы во множественном числе оканчиваются на -(a)la, в единственном — на -(a)l (Moidl — Mädchen, d’ Moi(d)la — die Mädchen).
Глаголы с коренвыми au или ei имеют инфинитивное окончание -a. Так, глаголы schauen, bauen, schneien, freuen будут иметь вид schaua, baua, schneia, gfreia (в среднебаварском: schaung, baun, schneim, gfrein).
Напишите отзыв о статье "Северобаварский диалект"
Примечания
- ↑ Ludwig Zehetner: Das bairische Dialektbuch. C. H. Beck, München 1985, ISBN 3-406-30562-8, S. 66 und 85.
- ↑ Ludwig Zehetner: Bairisches Deutsch. Heinrich Hugendubel Verlag/edition vulpes, Kreuzlingen/München/Regensburg 2005, ISBN 3-9807028-7-1
Литература
- Ludwig Zehetner: Das bairische Dialektbuch. C. H. Beck, München 1985, ISBN 3-406-30562-8
Ссылки
- [sprachatlas.bayerische-landesbibliothek-online.de/ Sprechender Sprachatlas von Bayern, Tondokumente aus 70 Orten. Bayerische Landesbibliothek Online]
Отрывок, характеризующий Северобаварский диалект
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
