Изоглоссы западногерманского диалектного континуума

Изоглоссы западногерманского диалектного континуума — условные линии на лингвистической карте немецкого языка (например, диалектологических атласов), обозначающие места, отграничивающие одни языковые/диалектные явления от других. Как правило, под изоглоссами понимают именно картографические линии. Реальные ландшафты, города, местности, отдельные районы Германии, Швейцарии, Австрии, Польши, Чехии, Лихтенштейна, Люксембурга, Бельгии, Франции и Нидерландов, где в основном распространены немецкие диалекты, принадлежащие к западногерманскому диалектному континууму, являются лишь точками, проходя через которые по прямой, пролегают эти мнимые диалектные линии.

В немецкой диалектологии, если не принимать во внимание, что нидерландские диалекты образуют независимую группу диалектов, принято считать, что каждая диалектная группа и каждый диалект имеет свои границы. Отдельные диалекты окружены однородной изоглоссой (например, бамбергский диалект окружён бамбергским барьером), другие — ограничены несколькими линиями с разных сторон (линии euch-enk, mähe-mähet, fescht-fest, pund-pfund и appel-apfel с востока по часовой стрелке ограничивают восточнофранкский диалект).

Главные изоглоссы

Количество изоглосс, начиная от самых крупных и заканчивая микроизоглоссами, отделяющими сельские и городские диалекты, в немецкоязычном языковом пространстве очень велико, учитывая, что многие линии сливаются и распадаются. Далее будут описаны лишь основные линии, которые определяют наиболее известные фонетико-морфологические явления.

Линия Бенрата

Самой главной изоглоссой, которая отграничивает нижненемецкий язык от верхненемецкого, является линия maken-machen, также называемая линией Бенрата (по названию административного района города Дюссельдорфа). Основным свойством линии является переход k в ch с севера на юг. Формально же линия Бенрата связана с несколькими изоглоссами, включая линии ik-ich, dat-das, dorp-dorf и hebben-haben. В настоящее время наблюдается тенденция к отходу линии на север под верхненемецким влиянием, которое началось ещё со вторым передвижением согласных.

Линия Шпайера

Разделение западногерманского континуума на верхнюю и нижнюю зону оказалось не окончательным, так как в самом верхненемецком диалектном пространстве обнаружились существенные различия: процесс второго передвижения прошёл не полностью в центральной части Германии, что повлекло выделение тюрингско-саксонских, среднефранкских и других диалектов в отдельную группу — средненемецкую. Граница этих диалектов изначально была определена неточно, по линии Карлсруэ. Однако более современные исследования указывают на истинную границу между средне- и южнонемецкими диалектами по линии appel-apfel, проходящей севернее верхнефранкских диалектов, ошибочно воспринимаемых Готтшедом как средненемецкие.

Рейнская область диалектного перехода

По течению Рейна с севера на юг сосредоточена так называемая область перехода изоглосс. Она собирает сразу все крупнейшие изоглоссы западной и северной Германии, исключая линии haus-hus, kind-chind, trinkche-trīche, частично euch-enk, brouder-bruader в южнонемецком диалектном пространстве, ряд крупных восточно- и западнонижненемецких изоглосс (например, dik-di и brauder-broder).

С севера на юг через Рейн проходят линии mähet-mähe(n) (уходит от вестфальских диалектов на восток за линией Бенрата и отходит от неё на север до Любека), ik-ich (линия Юрдингена, также уходит на восток, пересекая всю Германию), maken-machen, dorp-dorf (линия Бад-Хоннефа, делящая рипуарские и мозельско-франкские диалекты), dat-das (линия Санкт-Гоара, отграничивает мозельско-франкский от рейнско-франкского), appel-apfel, pund-pfund (линия Гермерсгеймера), средняя mähe-mähet (часть Вестфальской) и восточная euch-enk (начало линии euch-enk близ чешской границы).

Литература

• Werner Besch. Dialektologie. Ein Handbuch zur deutschen und allgemeinen Dialektforschung. — Berlin: de Gruyter, 1982. — Т. 2. — ISBN 3-11-005977-0.

Отрывок, характеризующий Изоглоссы западногерманского диалектного континуума

– Я поджидаю, ваше величество, – отвечал Кутузов, почтительно наклоняясь вперед.
Император пригнул ухо, слегка нахмурясь и показывая, что он не расслышал.
– Поджидаю, ваше величество, – повторил Кутузов (князь Андрей заметил, что у Кутузова неестественно дрогнула верхняя губа, в то время как он говорил это поджидаю ). – Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Государь расслышал, но ответ этот, видимо, не понравился ему; он пожал сутуловатыми плечами, взглянул на Новосильцева, стоявшего подле, как будто взглядом этим жалуясь на Кутузова.
– Ведь мы не на Царицыном лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, – сказал государь, снова взглянув в глаза императору Францу, как бы приглашая его, если не принять участие, то прислушаться к тому, что он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.
– Потому и не начинаю, государь, – сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что то дрогнуло. – Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном лугу, – выговорил он ясно и отчетливо.
В свите государя на всех лицах, мгновенно переглянувшихся друг с другом, выразился ропот и упрек. «Как он ни стар, он не должен бы, никак не должен бы говорить этак», выразили эти лица.
Государь пристально и внимательно посмотрел в глаза Кутузову, ожидая, не скажет ли он еще чего. Но Кутузов, с своей стороны, почтительно нагнув голову, тоже, казалось, ожидал. Молчание продолжалось около минуты.
– Впрочем, если прикажете, ваше величество, – сказал Кутузов, поднимая голову и снова изменяя тон на прежний тон тупого, нерассуждающего, но повинующегося генерала.
Он тронул лошадь и, подозвав к себе начальника колонны Милорадовича, передал ему приказание к наступлению.
Войско опять зашевелилось, и два батальона Новгородского полка и батальон Апшеронского полка тронулись вперед мимо государя.
В то время как проходил этот Апшеронский батальон, румяный Милорадович, без шинели, в мундире и орденах и со шляпой с огромным султаном, надетой набекрень и с поля, марш марш выскакал вперед и, молодецки салютуя, осадил лошадь перед государем.
– С Богом, генерал, – сказал ему государь.
– Ma foi, sire, nous ferons ce que qui sera dans notre possibilite, sire, [Право, ваше величество, мы сделаем, что будет нам возможно сделать, ваше величество,] – отвечал он весело, тем не менее вызывая насмешливую улыбку у господ свиты государя своим дурным французским выговором.
Милорадович круто повернул свою лошадь и стал несколько позади государя. Апшеронцы, возбуждаемые присутствием государя, молодецким, бойким шагом отбивая ногу, проходили мимо императоров и их свиты.
– Ребята! – крикнул громким, самоуверенным и веселым голосом Милорадович, видимо, до такой степени возбужденный звуками стрельбы, ожиданием сражения и видом молодцов апшеронцев, еще своих суворовских товарищей, бойко проходивших мимо императоров, что забыл о присутствии государя. – Ребята, вам не первую деревню брать! – крикнул он.
– Рады стараться! – прокричали солдаты.
Лошадь государя шарахнулась от неожиданного крика. Лошадь эта, носившая государя еще на смотрах в России, здесь, на Аустерлицком поле, несла своего седока, выдерживая его рассеянные удары левой ногой, настораживала уши от звуков выстрелов, точно так же, как она делала это на Марсовом поле, не понимая значения ни этих слышавшихся выстрелов, ни соседства вороного жеребца императора Франца, ни всего того, что говорил, думал, чувствовал в этот день тот, кто ехал на ней.
Государь с улыбкой обратился к одному из своих приближенных, указывая на молодцов апшеронцев, и что то сказал ему.


Кутузов, сопутствуемый своими адъютантами, поехал шагом за карабинерами.
Проехав с полверсты в хвосте колонны, он остановился у одинокого заброшенного дома (вероятно, бывшего трактира) подле разветвления двух дорог. Обе дороги спускались под гору, и по обеим шли войска.
Туман начинал расходиться, и неопределенно, верстах в двух расстояния, виднелись уже неприятельские войска на противоположных возвышенностях. Налево внизу стрельба становилась слышнее. Кутузов остановился, разговаривая с австрийским генералом. Князь Андрей, стоя несколько позади, вглядывался в них и, желая попросить зрительную трубу у адъютанта, обратился к нему.
– Посмотрите, посмотрите, – говорил этот адъютант, глядя не на дальнее войско, а вниз по горе перед собой. – Это французы!
Два генерала и адъютанты стали хвататься за трубу, вырывая ее один у другого. Все лица вдруг изменились, и на всех выразился ужас. Французов предполагали за две версты от нас, а они явились вдруг, неожиданно перед нами.
– Это неприятель?… Нет!… Да, смотрите, он… наверное… Что ж это? – послышались голоса.
Князь Андрей простым глазом увидал внизу направо поднимавшуюся навстречу апшеронцам густую колонну французов, не дальше пятисот шагов от того места, где стоял Кутузов.
«Вот она, наступила решительная минута! Дошло до меня дело», подумал князь Андрей, и ударив лошадь, подъехал к Кутузову. «Надо остановить апшеронцев, – закричал он, – ваше высокопревосходительство!» Но в тот же миг всё застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея закричал: «ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был команда. По этому голосу всё бросилось бежать.