Северонижнефранкский диалект
| Северонижнефранкский диалект | |
| Самоназвание: |
Zuid-Gelders, Noord-Limburgs, Nordniederfränkisch, Kleverländisch |
|---|---|
| Страны: | |
| Классификация | |
| Категория: | |
| Письменность: | |
| См. также: Проект:Лингвистика | |
Северонижнефра́нкский диалект (нем. Nordniederfränkisch), более известный как клеверла́ндский (нем. Kleverländisch) в немецких источниках, южноге́льдернский и североли́мбургский (нидерл. Zuid-Gelders, Noord-Limburgs) — в нидерландских, относится к нижнефранкской группе нижненемецких диалектов. Распространён на северо-западе Германии в земле Северный Рейн-Вестфалия и частично в приграничных районах Нидерландов. Диалект во многом совпадает и с брабантским диалектом и частично переходит в восточнобергский на юго-востоке.
Содержание
История
Северонижнесаксонский диалект развивался из древненижненемецкого, который после второго передвижения в верхненемецких диалектах стал практически самостоятельным языком. В Средние века область распространения диалекта была заселена носителями средненидерландского языка (существовал в 1150—1500 годах). В XV веке до этих регионов дошло влияние старокёльнского диалекта, а с XVI века — верхненемецкое влияние.
В 1544 году Кёльн принял нововведения Лютера. Именно влияние Кёльна было настолько сильным, что письменная норма дошла до современных Нидерландов, но не сумела удержаться там надолго. Вместе с линией Юрдингена установились новые границы между нижне- и средненемецкими диалектами уже к XVI веку. В XVII—XVIII веках установились границы Нидерландов, а земли нижнего Рейна отошли к Пруссии, попав под их языковое влияние. Герцогство Клевское долго оставалось двуязычным в различных областях и попытки привести всё население к языковому единству не имели успеха. Преимущественно немецкий язык употреблялся вместе с нидерландским, за исключением города Клеве и пфальцского языкового острова. Нидерландский доминировал в герцогстве Гельдерн.
В 1803—1810 годах нижнерейнские земли отошли во владения Франции, и немецкий язык стал уступать позиции голландскому диалекту, но изменение границ после наполеоновских войн в целом изменило эту тенденцию. Была образована провинция Юлих-Клеве-Берг, которая в 1826 году влилась в Рейнскую провинцию с официальным немецким языком. Распространению немецкого среди населения способствовала деятельность лютеранской церкви, однако делопроизводство на диалекте всё ещё существовало. В 1971 году, после образования империи, языковая политика была ужесточена до того, что диалекты в нижнерейнских землях были запрещены в официальных документах. Это вызвало возмущение голландскоязычных жителей.
В XX веке преобладающим языком был немецкий, в то время как голландский остался в употреблении лишь у кальвинистов, которые проводили богослужения на своём диалекте. Эта традиция была пресечена в 1936 году национал-социалистами.
Распространение
Клеверландский диалект включает несколько региональных и городских вариантов:
- Клевско-везельский диалект и диалекты Рурской области (Мюльхайм-на-Руре, Дуйсбург, Оберхаузен);
- Восточнобергские диалекты (чаще включаются в соседнюю группу);
- Диалекты Северного Лимбурга;
- Диалекты Венло;
- Диалекты района Куйк;
- Диалекты Лимерса.
Примеры текста
- „Ek heb noch efkes afgewaachd, ob dat, wach’e min seggen wold.“
- „Ich habe noch kurz abgewartet, was Du mir sagen wolltest.“
- (Ndl.) „Ik heb nog even (efkes) gewacht op wat je me zeggen wou.“
- „En den Wenter stüwe di drööge Bläär dörr de locht eröm“
- „Im Winter fliegen die trockenen Blätter in der Luft herum.“
- (Ndl.) „In de winter stoven de droge bladeren door de lucht.“
- „Et sall soon üttschaije te shnejje, dann werd et wäär wer bäter.“
- „Es hört gleich auf zu schneien, dann wird das Wetter wieder besser.“
- (Ndl.) „Het zal zo ophouden met sneeuwen, dan wordt het weer weer beter.“
- „Hej es vörr vier of säss wääke gestörwe.“
- „Er ist vor vier oder sechs Wochen gestorben.“
- (Ndl.) „Hij is vier of zes weken geleden gestorven“
- „Het füür was te hätt, die kuuke sinn ja an de onderkant heel schwaort angeschröt.“
- „Das Feuer war zu heiß, die Kuchen sind ja unten ganz schwarz gebrannt.“
- (Ndl.) „Het vuur was te heet, de koeken zijn aan de onderkant helemaal zwart aangebrand.“
- „Hej dütt die eikes ömmer sonder salt än pääper ääte.“
- „Er isst die Eier immer ohne Salz und Pfeffer.“
- (Ndl.) „Hij eet de eitjes altijd zonder zout en peper./ Hij doet de eitjes altijd zonder zout en peper eten.“
Напишите отзыв о статье "Северонижнефранкский диалект"
Литература
- Arnold Knüfermann: Grafschafter Mundartlexikon. Leben und Arbeiten in der alten Grafschaft Moers. Rheinland-Verlag, Köln 1993, ISBN 3-7927-1056-0.
- Georg Cornelissen, Peter Honnen, Fritz Langensiepen (Hrsg.): Das rheinische Platt. Eine Bestandsaufnahme. Handbuch der rheinischen Mundarten Teil 1: Texte. Rheinland-Verlag, Köln 1989, ISBN 3-7927-0689-X.
Отрывок, характеризующий Северонижнефранкский диалект
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.
Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
