Список городов Арды

Алфавитный список городов и крепостей Арды, упомянутых в произведениях Дж. Р. Р. Толкина.

Города и крепости Валинора

Аваллонэ

См. также: Список второстепенных географических объектов Арды#Аваллонэ

В переводе с квенья означает «находящийся близ Валинора» Город-порт эльфов на острове Тол Эрессеа, гавань эльдар, «одинокий остров» у берегов Валинора. В Аваллонэ разбили лагерь тэлери, перед тем как выступить к Аману. Впоследствии Авалонэ был разрушен, но в конце Первой эпохи восстановлен беженцами из Средиземья. Как считалось «Дальнозоркие» среди нуменорцев могли разглядеть этот город в ясную погоду с вершины горы Менльтарма. Название восходит к средневековой легенде об Авалоне — острове блаженных кельтской мифологии.

Альквалондэ

Город-порт в Эльдамаре. Поселение тэлери, в переводе с квенья означает «Лебединая Гавань». Выстроен нолдор и тэлери, когда последнии приплыли к берегам Валинора. Во время своего Исхода, нолдор, последовавшие за Феанором, придя в Альквалондэ, просили у тэлери помощи в переправлении в Средиземье (ибо других путей, нежели морем на кораблях, они не видели), но получив отказ (так-как тэлери были верны Валар и не хотели делать что то против их воли), нолдор вошли в Лебединую Гавань, пытаясь украсть корабли. Тэлери воспротивились этому и сбросли многих нолдор в море. Тогда обнажились мечи и произошла первая братоубийственная резня, в которой нолдор одержали верх и забрали корабли телери. Часть войска, возглавляемая Феанором и его сыновьями, перебралась в Средиземье, после чего корабли были сожжены. Вторая, большая часть войска во главе с Финголфином отправилась в Средиземье обходным путём по льдам Хэлкараксэ.

Валимар

Город Валар, столица Валинора, также называемый «Валмар Многозвонный». Вблизи города на холме Эзеллохар росли Два Древа Валинора.

Ильмарин

Жилище Манвэ и Варды в Валиноре на горе Таникветиль, с которой можно было осматривать весь остальной мир.

Тирион

Главный город Эльдамара, возведённый на холме Туна в ущелье Калакирия. В переводе с квенья — «дозорная башня». Самой высокой башней Тириона была Миндон-Эльдалиева, у подножия которой росло Древо Галатилион. Тирион стал первым поселением нолдор в Эльдамаре. Стены этого города были белыми, а лестницы — выточены из хрусталя.

Форменос

См. также: Список второстепенных географических объектов Арды#Форменос

Северная цитадель Феанора в Валиноре. Именно в ней хранились Сильмариллы после изгнания Феанора. После уничтожения Древ Валинора цитадель была атакована Морготом, который убил короля Финвэ, противоставшего ему на пороге крепости, и похитил Сильмариллы.

Чертоги Мандоса

Некая крепость на западных границах Валинора, обращённая к Окружающему Морю. Обитель Вала Намо (более известный под именем Мандос). В Чертогах Мандоса собираются души умерших эльфов, но они попадают в разные залы, где ожидают своей дальнейшей судьбы. Сам Мандос называет их «Залами Ожидания». Впоследствии практически бессмертные эльфы могут переродиться и вернуться к родным в Валинор; у людей же другая судьба, и что происходит с ними, ведомо, пожалуй, лишь Эру.

Города Белерианда

Ангбанд

Неприступная и хорошо укреплённая цитадель, построенная Мелькором на рассвете существования Арды. После выхода из заточения в Валиноре Мелькор (с того времени известный как Моргот) вернулся в Белерианд и сделал Ангбанд в Железных горах основой своей мощи. В течение почти целой эпохи Моргот, находясь в Ангбанде, вёл войны с эльфами Белерианда, а в конце Первой Эпохи потерпел поражение от армии Валар в Войне Гнева.

Барад Нимрас

Прибрежная сторожевая башня Финрода Фелагунда на мысе Фалас, западнее Эглареста. Название означает «Башня Белого Рога», хотя никаких рогов там и в помине не было. Скорее, слово «рог» относится либо к силуэту самой башни, либо к узкому выступу, на котором она и была расположена.

Барад Эйтель

Могучая горная цитадель в месте под названием Эйтель Сирион у истока реки Сирион. Возведена Финголфином и служила столицей его королевства.

Гондолин

Город и потаённое королевство короля Тургона в Окружных горах в долине Тумладен. Просуществовал дольше всех эльфийских королевств и крепостей во время войн между эльфами и Морготом в Первую Эпоху.

Виньямар

Город эльфов Тургона в Неврасте, построенный после их возвращения в Средиземье в начале Первой Эпохи. Город раскинулся под горой Тарас и был населён всего лишь в течение 100 лет, после чего Тургон и его народ оставили город и переселились в Гондолин.

Менегрот

Столица Дориата, королевства эльфов-синдар в Первую Эпоху. Был взят и разграблен гномами в походе за Наугламиром, затем окончательно разрушен в междоусобных войнах с сыновьями Феанора.

Минас Тирит на Тол Сирион

Эльфийская крепость на острове посреди реки (Тол Сирион). Возведена королём Финродом Фелагундом вскоре после прихода в Белерианд. Примерно на протяжении 400 лет крепость принадлежала эльфам дома Финарфина. В 457 году Первой Эпохи была взята войском Ангбанда под предводительством Саурона. Остатки защитников бежали в Нарготронд, а остров, на котором стояла крепость, после этого стали называть Тол-ин-Гаурхот (остров Оборотней). В 465 году П. Э. остров был освобождён от власти Саурона Лютиэн Тинувиэль, и валинорским псом Хуаном, вследствие чего Минас Тирит, лишённый поддерживающей его воли Саурона, разрушился. После Войны Гнева руины крепости вместе с Белериандом опустились на дно Великого моря.

Нарготронд

Тайная цитадель и столица Финрода Фелагунда, построенная по образу Менегрота в Дориате. Она была врезана в скалу над рекой Нарог и попасть внутрь можно было лишь по узкому горному серпантину. Был разрушен драконом Глаурунгом, который вполз в город по новому мосту, построенному по совету Турина Турамбара.

Тангородрим

Три огромные защитные горы над вратами Ангбанда, сотворённые Мелькором. Были разрушены мёртвым драконом Анкалагоном, когда тот пал с небес, сражённый Эарендилом.

Утумно

Первая цитадель Мелькора на севере в Железных горах. Вариант названия на синдарине — Удун. Расцвет Утумно приходится на эпоху Светильников Валар. Именно из Утумно Мелькор атаковал Светильники и начал изменять мир Средиземья. Также в Утумно он извратил эльфов и превратил их в орков. Утумно простояла 1146 лет и была разрушена Валар во время Войны Стихий. Мелькор при этом был взят в плен и заключён под стражу в Валиноре. И хотя Утумно не была уничтожена полностью, Моргот в неё не вернулся.

Химринг

Холм, на котором стояла крепость и столица владений Маэдроса.

Города Нуменора

Андуниэ

Город-порт на западном побережье острова Нуменор, первоначально — столица острова. Владыки Андуниэ происходили из рода Элроса и принадлежали к высшей знати Нуменора, до пленения Саурона входили в Совет Скипетра. Первым владыкой Андуниэ был Валандил, а последним — Амандил.

Арменелос

Столица Нуменора.

Ниндамос

Прибрежное поселение на юге Нуменора.

Ондосто

Центральный город Форостара на севере Нуменора.

Роменна

Крепость и порт на восточном береге Нуменора. Королевское убежище, другими словами — «резиденция».

Эльдалондэ

Портовый город Нуменора, расположенный в западной его части в устье реки Нундуин, впадающей в залив Эльданны.

Города Западного Средиземья

Агларонд

Агларонд («Сияющие пещеры») — сеть пещер в Белых Горах к западу от Хельмова ущелья. Рядом с пещерами располагалась нуменорская крепость, позднее названная Хорнбургом. Жители Рохана не ценили красоту пещер, используя их как склады на случай войны. Позднее Агларонд был заселён гномами, основавшими там своё королевство.

Аннуминас

Столица Арнора, основанная Элендилом. Находится на берегу озера Эвендим. В Третью эпоху пребывал в запустении, в Четвёртую — отстроен и превращён во вторую столицу.

Белегост

Эльфийское название (значит просто «Великая Крепость») гномьей цитадели в Синих Горах. На гномьем же языке цитадель именуется Габитгатхол. Гномы Белегоста помогли построить Тинголу Менегрот, получив в награду много жемчуга. Они первыми в Средиземье освоили плетение кольчуг. Их король Азагхал был первым обладателем Драконьего шлема, однако после того как Маэдрос спас его и его сокровища от орков, подарил эту реликвию эльфийскому владыке. В Битве Несчетных Слёз, умирая, ранил дракона Глаурунга, который после этого скрылся вместе с полчищем тварей Моргота. Там он и его гномы спасли от драконов нолдор. Гномы Белегоста отринули призыв гномов Ногрода атаковать Дориат.

В игре «The Lord of the Rings: The Battle for Middle-earth II» в ходе кампании за силы Света необходимо убить дракона Дрогота, захватившего Белегост.

Бритомбар

Портовый город Кирдана Корабела на побережье Фаласа в Западном Белерианде, расположенный севернее Эглареста в устье реки Бритон. В 497 году пал под натиском сил Моргота. После Войны Гнева его развалины ушли под воду вместе со всем Белериандом.

Город Гоблинов

Город Гоблинов (англ. Goblin Town) — поселение гоблинов (или орков), находившееся под Высоким Перевалом во Мглистых горах и управлявшееся Великим Гоблином. Представлял собой систему пещер и туннелей, проходящих под всей горой, с «запасным выходом» около гнезда Орлов в Пустоши. Пещера Голлума была недалеко от этого выхода.

Во время путешествия к Эребору Бильбо Бэггинс был пойман гоблинами Города Гоблинов вместе с гномами Торина. Их привели к Великому Гоблину, который обвинил их в шпионаже и страшно разозлился, увидев у Торина меч Оркрист, «разрубатель орков». С помощью Гэндальфа Бильбо и гномам удалось бежать и убить Великого Гоблина, после чего за ними кинулись в погоню.

Дол Амрот

Город-крепость, оплот западного Гондора, ко времени Пелленорской Битвы считалась одной из самых надежных в Гондоре(после Минас-Тирита). Назван в честь Амрота, короля Лориэна, пропавшего в море примерно за 100 лет до основания крепости. Испокон веков управлялся нуменорским князем Галадором, а затем его потомками .В Дол-Амроте, близ Пеласгира и вообще в Бэлфаласе много потомков нуменорцев и многие владели синдарином как разговорным ко времени Войны Кольца, когда большинство гондорцев говорило на весторне. В Дол Амроте очень не любят пиратов и пиратство: за Третью Эпоху им пришлось отбить немало пиратских набегов. Кроме патрулирования залива Белфалас, дол-амротские корабли совместно с морскими силами Пеларгира занимаются борьбой с береговым пиратством на побережье Энедвайта (Рохан).

Своим искусством славятся арфисты из Дол Амрота; также там сильна память о эльфах и хорошо помнят их предания.

Во время Войны Кольца Дол Амрот прислал самый сильный отряд 800 воинов и отряд конных рыцарей на помощь Минас Тириту, во главе которых стоял дол-амротский князь Имрахиль с его рыцарями. При обороне Минас Тирита он появлялся в самых опасных местах и вместе с Гэндальфом Белым возглавил гарнизон. После смерти Дэнетора II князь Имрахиль временно принял (с согласия Арагорна) власть в городе.В походе к Морранону Имрахил вел 2000 дол-амротцев(пополнив отряд своими людьми.пришедшими за Элессаром)

Знамя Дол Амрота — серебряный корабль-лебедь на золотом поле.

Изенгард

Крепость на реке Изен, цитадель Сарумана. Построена нуменорцами. Посреди Изенгарда стоит несокрушимая башня Ортханк. Её высота составляет около 150 метров (для сравнения, высота внешних стен крепости — около 50 метров). Стены Изенгарда описывают идеальный круг.

Калэмбель

Городок на реке Кирил, у подножья Белых гор в Ламедоне.

Карас Галадон

Лесной город Галадримов. Резиденция Келеборна и Галадриэль в королевстве Лотлориэн.

Линхир

Городок в Южном Гондоре близ бродов реки Гилрейн, недалеко от дельты Андуина. Место локальной битвы во время Войны Кольца.

Лонд Даэр

В переводе — «Великая Гавань». Нуменорский порт в устье реки Гватло. Большую часть Второй Эпохи оставался важным плацдармом Нуменора. Полное название — Лонд Даэр Энед. Суффикс «Энед» означает «срединный», «посередине» и объясняет положение города ровно на полпути между Линдоном на севере и Пеларгиром на юге.

Минас Итиль

Восточный побратим Минас Анор, «Крепость Луны» Гондора, столица Итилиэна. Основан потомками нуменорцев. В Третью Эпоху захвачен войском назгулов, во время оккупации войсками Мордора носил название Минас Моргул. После победы в Войне Кольца разрушен до основания.

Минас Тирит

Изначально Минас Анор, «Крепость Солнца» или Белый Город, столица Гондора. Основан потомками нуменорцев. После захвата Врагом Минас Итиль, был переименован в Минас Тирит («Крепость-Страж»). В Войну Кольца претерпел осаду войск Мордора во время Битвы на Пеленнорских Полях, но в итоге орды Мордора потерпели поражение и были рассеяны.

Митлонд (Серая Гавань)

Порт на западном побережье Средиземья, населённый эльфами. Находится под владычеством Кирдана Корабела. Из Серой Гавани на Заокраиный Запад отплывают корабли эльфов, пожелавших расстаться со Средиземьем. Также из Серой Гавани с эльфами отплыли Фродо, Бильбо и Гэндальф.

Мичел Делвинг

Административный центр хоббитского Шира. Английское название звучит как Michel Delving, в ряде изданий переводится как Землеройск или Микорыто. Название означает «большие ямы».

Мория

Подземное государство гномов, состоящее из множества тоннелей и залов. По преданиям гномов Средиземья, основана Дурином, Первым Гномом. В Третью Эпоху захвачена балрогом, случайно разбуженным гномами, и заселена орками под властью Азога, тогда и получив название — Мория (с эльфийского «чёрная бездна»). Балин предпринял неудачную попытку отвоевать Морию незадолго до Войны Кольца. В Четвертую Эпоху была возвращена под власть народа гномов.

Изначальное гномье название Мории — Казад-Дум.

Ногрод

Древняя твердыня гномов в Синих Горах, южнее Белегоста. Гномье название — Тумунзахар.

Осгилиат

Осгилиат (синд. Osgiliath, в переводе «цитадель звезд») — крепость на берегах Андуина, первая столица Гондора. В годы Распри Родичей Осгилиат сильно пострадал от пожаров, а после Великой Чумы 1636 года Третьей Эпохи столицу перенесли в Минас-Анор. В Осгилиате же стоял гарнизон, оборонявший брод через Андуин. В годы Войны Кольца крепость несколько раз переходила из рук в руки и была почти полностью разрушена (см. Битва при Осгилиате). Отстроили ли её заново в Четвертую эпоху, неизвестно.

Пеларгир

Крупный порт в Лебеннине, на юге Гондора. Возник как колония Верных нуменорцев, после гибели Нуменора Исилдур и Анарион прибыли именно туда. Известен своим соперничеством с Умбаром. Во время гражданской войны был сделан столицей (временно). Главный порт Гондора. В 3019 году Т. Э. Пеларгир почти захватили умбарские пираты, но Арагорн вместе с Армией Мёртвых пришёл в самый нужный момент и освободил порт, а также уничтожил умбарскую пиратскую армаду. Оттуда корабли доставили его к битве у Пелленорских полей.

Пригорье

Человеческое поселение времён Третьей Эпохи в Эриадоре, располагавшееся к северо-востоку от Шира и к югу от руин Форноста. Пригорье лежит на пересечении двух дорог — Великого Западного Тракта и Зелёного Тракта, являясь крупнейшим населённым пунктом среди окружающих его безлюдных пустошей. Другие названия — Бри, Брыль, англ. Bree.

Ривенделл (Раздол, Имладрис, Дольн)

Город-крепость эльфов под управлением Элронда, находится в западных предгорьях Туманных гор на реке Бруинен.

Тарбад

Крепость на южных границах Эриадора, в Энедвайте. Охраняет переправу через реку Гватло. В Третью Эпоху заброшена.В Четвертую Эпоху вероятно была восставлена.

Умбар

Древний морской порт к югу от Гондора в большой природной гавани. Построен нуменорцами во Вторую Эпоху, позднее много раз переходил из рук в руки. Во время Войны Кольца принадлежал пиратам. В память о высадке там сил Ар-Фаразона и победе над Сауроном дунэдайн воздвигли там Умбарскую колонну, позже разрушенную силами Тёмного Властелина.

Форлонд

Эльфийский порт в Линдоне на северном береге залива Лун.

Форност

Один из крупных городов Арнора на границе с Ангмаром, столица дунаданского княжества Артэдайн. В Третью Эпоху разрушен ангмарцами и орками и был заброшен. В Четвертую эпоху восстановлен.

Харлонд

Эльфийский порт в Линдоне на южном береге залива Лун. (Это же название носят гавани Минас Тирита.)

Хоббитон

Крупный город в Шире. Согласно «Властелину Колец» Толкина, Хоббитон — центральное место действия в Шире.

Хорнбург

Город-крепость на западе Рохана, закрывающий вход в Хельмову Падь. В Войну Кольца выдержал осаду, известную как Битва при Хорнбурге.

Эгларест

Второй портовый город Кирдана Корабела на побережье Фаласа в Западном Белерианде. Располагался южнее Бритомбара, в устье реки Неннинг. После Войны Гнева прекратил существование вместе со всем Белериандом.

Эдорас

Столица Рохана, основанная королём Брего, сыном Эорла Юного, в долине Харроудейл. В городе находится золотой дворец Медусельд, цитадель королей Марки. Через город протекает река Снеговая.

Этринг

Городок у подножия Белых гор недалеко от Калэмбеля.

Города Мордора

Барад-Дур

Столица Мордора, главная твердыня Саурона.

Дуртанг

Старинный гондорский замок, ставший одной из орочьих крепостей вокруг Удуна.

Клыки Мордора (Мораннон)

Оборонительные башни-близнецы Мордора. В месте под названием Кирит Горгор, где Горы Сумрака (Эфель Дуат) соединяются с Пепельными горами (Эред Литуи) находится вход в Чёрную Страну, перекрытый Чёрными Вратами. Во дни расцвета Гондора, после первого поражения Саурона, гондорцы возвели две наблюдательные башни на входе в ущелье дабы предотвратить возвращение прихвостней Саурона в Мордор. Но в конце концов гарнизон башен пал, они перешли под контроль Ока и стали именоваться Кархост и Нархост, Зубы Мордора.

Башня на перевале Кирит-Унгол

Сторожевая башня построенная гондорцами вскоре после заключения Последнего Союза и падения Саурона, для обороны восточного Итилиэна от угрозы из Мордора. Благодаря ослабшей бдительности гарнизона, или предательству, Вождь Назгулов захватил башню. Вероятно это произошло в год его возвращения (1980 года) в Мордор или около того. Выходом через Кирит Унгол на долгие годы завладели силы тьмы. После возвращения Саурона в Мордор, крепость служила для охраны прохода через перевал Кирит-Унгол.

Города Восточного Средиземья

Гундабад

Гора на стыке Мглистых и Серых гор, в чьих подземельях находилось государство гномов. В Третью Эпоху орки захватили Гундабад и подчинились Ангмару. После падения Ангмара долгое время подгорная крепость пустовала, но ко времени Войны Кольца тысячи гоблинов собирались рядом с горой по зову послов Саурона.

Дейл

Торговый город у подножия Эребора, в верховьях Келдуина. Долгое время после нашествия дракона Смауга был заброшен. В конце Третьей Эпохи восстановлен под руководством короля Барда Лучника. В настоящее время — столица одноименного королевства Дейл.

Дол Гулдур

Замок сил Тьмы на юге Лихолесья, цитадель Саурона во Вторую Эпоху. Была разрушена объединёнными силами Светлого Совета. Перед Войной за Кольцо снова стала пристанищем для назгулов.

Карн Дум

Предположительно, столица Ангмара, основанная Королём-Чародеем. Располагалась в северных отрогах Мглистых гор. Была основана приблизительно в 1300 г. Т. Э. и разрушена в 1975 после нападения дунэдайн Гондора, вместе с выжившими арнорцами и эльфами Линдона. Некоторые из орков, что остались в живых, пребывали в разрушенном Карн Думе как минимум до Войны Гномов и Орков, но после были все истреблены.

Эребор

Одинокая Гора, или Эребор — город-государство гномов в одноимённой горе недалеко от Долгого Озера. Захвачено драконом Смаугом, отбито экспедицией Торина Дубощита.

Эсгарот

Эсгарот, или Озёрный город — город людей на Долгом озере, стоявший на возвышавшемся над водой большом деревянном помосте. Эсгарот был крупным торговым портом: с юга, из Дорвиниона и с побережий моря Рун, в него доставляли снедь и вина, а с севера, из Эребора и королевства эльфов в Лихолесье, везли оружие и украшения. Его купцы и градоначальники славятся своей скупостью и торговой хваткой. При этом горожане могут быть отзывчивыми и не терпят трусливых лидеров. В 2941 году Третьей Эпохи Эсгарот был уничтожен драконом Смаугом, однако вскоре его отстроили заново, уже на берегу, ибо никому из горожан не хотелось жить на озере, на дне которого покоился мёртвый дракон.

Примечания

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Список городов Арды

Графине понравилось это усердие Наташи; она в душе своей, после безуспешного медицинского лечения, надеялась, что молитва поможет ей больше лекарств, и хотя со страхом и скрывая от доктора, но согласилась на желание Наташи и поручила ее Беловой. Аграфена Ивановна в три часа ночи приходила будить Наташу и большей частью находила ее уже не спящею. Наташа боялась проспать время заутрени. Поспешно умываясь и с смирением одеваясь в самое дурное свое платье и старенькую мантилью, содрогаясь от свежести, Наташа выходила на пустынные улицы, прозрачно освещенные утренней зарей. По совету Аграфены Ивановны, Наташа говела не в своем приходе, а в церкви, в которой, по словам набожной Беловой, был священник весьма строгий и высокой жизни. В церкви всегда было мало народа; Наташа с Беловой становились на привычное место перед иконой божией матери, вделанной в зад левого клироса, и новое для Наташи чувство смирения перед великим, непостижимым, охватывало ее, когда она в этот непривычный час утра, глядя на черный лик божией матери, освещенный и свечами, горевшими перед ним, и светом утра, падавшим из окна, слушала звуки службы, за которыми она старалась следить, понимая их. Когда она понимала их, ее личное чувство с своими оттенками присоединялось к ее молитве; когда она не понимала, ей еще сладостнее было думать, что желание понимать все есть гордость, что понимать всего нельзя, что надо только верить и отдаваться богу, который в эти минуты – она чувствовала – управлял ее душою. Она крестилась, кланялась и, когда не понимала, то только, ужасаясь перед своею мерзостью, просила бога простить ее за все, за все, и помиловать. Молитвы, которым она больше всего отдавалась, были молитвы раскаяния. Возвращаясь домой в ранний час утра, когда встречались только каменщики, шедшие на работу, дворники, выметавшие улицу, и в домах еще все спали, Наташа испытывала новое для нее чувство возможности исправления себя от своих пороков и возможности новой, чистой жизни и счастия.
В продолжение всей недели, в которую она вела эту жизнь, чувство это росло с каждым днем. И счастье приобщиться или сообщиться, как, радостно играя этим словом, говорила ей Аграфена Ивановна, представлялось ей столь великим, что ей казалось, что она не доживет до этого блаженного воскресенья.
Но счастливый день наступил, и когда Наташа в это памятное для нее воскресенье, в белом кисейном платье, вернулась от причастия, она в первый раз после многих месяцев почувствовала себя спокойной и не тяготящеюся жизнью, которая предстояла ей.
Приезжавший в этот день доктор осмотрел Наташу и велел продолжать те последние порошки, которые он прописал две недели тому назад.
– Непременно продолжать – утром и вечером, – сказал он, видимо, сам добросовестно довольный своим успехом. – Только, пожалуйста, аккуратнее. Будьте покойны, графиня, – сказал шутливо доктор, в мякоть руки ловко подхватывая золотой, – скоро опять запоет и зарезвится. Очень, очень ей в пользу последнее лекарство. Она очень посвежела.
Графиня посмотрела на ногти и поплевала, с веселым лицом возвращаясь в гостиную.


В начале июля в Москве распространялись все более и более тревожные слухи о ходе войны: говорили о воззвании государя к народу, о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11 го июля манифест и воззвание не были получены, то о них и о положении России ходили преувеличенные слухи. Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности, говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только чудо может спасти Россию.
11 го июля, в субботу, был получен манифест, но еще не напечатан; и Пьер, бывший у Ростовых, обещал на другой день, в воскресенье, приехать обедать и привезти манифест и воззвание, которые он достанет у графа Растопчина.
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней:
– Это Ростова, та самая…
– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.
«Научи меня, что мне делать, как мне исправиться навсегда, навсегда, как мне быть с моей жизнью… – думала она.
Дьякон вышел на амвон, выправил, широко отставив большой палец, длинные волосы из под стихаря и, положив на груди крест, громко и торжественно стал читать слова молитвы:
– «Миром господу помолимся».
«Миром, – все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью – будем молиться», – думала Наташа.
– О свышнем мире и о спасении душ наших!
«О мире ангелов и душ всех бестелесных существ, которые живут над нами», – молилась Наташа.
Когда молились за воинство, она вспомнила брата и Денисова. Когда молились за плавающих и путешествующих, она вспомнила князя Андрея и молилась за него, и молилась за то, чтобы бог простил ей то зло, которое она ему сделала. Когда молились за любящих нас, она молилась о своих домашних, об отце, матери, Соне, в первый раз теперь понимая всю свою вину перед ними и чувствуя всю силу своей любви к ним. Когда молились о ненавидящих нас, она придумала себе врагов и ненавидящих для того, чтобы молиться за них. Она причисляла к врагам кредиторов и всех тех, которые имели дело с ее отцом, и всякий раз, при мысли о врагах и ненавидящих, она вспоминала Анатоля, сделавшего ей столько зла, и хотя он не был ненавидящий, она радостно молилась за него как за врага. Только на молитве она чувствовала себя в силах ясно и спокойно вспоминать и о князе Андрее, и об Анатоле, как об людях, к которым чувства ее уничтожались в сравнении с ее чувством страха и благоговения к богу. Когда молились за царскую фамилию и за Синод, она особенно низко кланялась и крестилась, говоря себе, что, ежели она не понимает, она не может сомневаться и все таки любит правительствующий Синод и молится за него.
Окончив ектенью, дьякон перекрестил вокруг груди орарь и произнес:
– «Сами себя и живот наш Христу богу предадим».
«Сами себя богу предадим, – повторила в своей душе Наташа. – Боже мой, предаю себя твоей воле, – думала она. – Ничего не хочу, не желаю; научи меня, что мне делать, куда употребить свою волю! Да возьми же меня, возьми меня! – с умиленным нетерпением в душе говорила Наташа, не крестясь, опустив свои тонкие руки и как будто ожидая, что вот вот невидимая сила возьмет ее и избавит от себя, от своих сожалений, желаний, укоров, надежд и пороков.
Графиня несколько раз во время службы оглядывалась на умиленное, с блестящими глазами, лицо своей дочери и молилась богу о том, чтобы он помог ей.
Неожиданно, в середине и не в порядке службы, который Наташа хорошо знала, дьячок вынес скамеечку, ту самую, на которой читались коленопреклоненные молитвы в троицын день, и поставил ее перед царскими дверьми. Священник вышел в своей лиловой бархатной скуфье, оправил волосы и с усилием стал на колена. Все сделали то же и с недоумением смотрели друг на друга. Это была молитва, только что полученная из Синода, молитва о спасении России от вражеского нашествия.
– «Господи боже сил, боже спасения нашего, – начал священник тем ясным, ненапыщенным и кротким голосом, которым читают только одни духовные славянские чтецы и который так неотразимо действует на русское сердце. – Господи боже сил, боже спасения нашего! Призри ныне в милости и щедротах на смиренные люди твоя, и человеколюбно услыши, и пощади, и помилуй нас. Се враг смущаяй землю твою и хотяй положити вселенную всю пусту, восста на ны; се людие беззаконии собрашася, еже погубити достояние твое, разорити честный Иерусалим твой, возлюбленную тебе Россию: осквернити храмы твои, раскопати алтари и поругатися святыне нашей. Доколе, господи, доколе грешницы восхвалятся? Доколе употребляти имать законопреступный власть?
Владыко господи! Услыши нас, молящихся тебе: укрепи силою твоею благочестивейшего, самодержавнейшего великого государя нашего императора Александра Павловича; помяни правду его и кротость, воздаждь ему по благости его, ею же хранит ны, твой возлюбленный Израиль. Благослови его советы, начинания и дела; утверди всемогущною твоею десницею царство его и подаждь ему победу на врага, яко же Моисею на Амалика, Гедеону на Мадиама и Давиду на Голиафа. Сохрани воинство его; положи лук медян мышцам, во имя твое ополчившихся, и препояши их силою на брань. Приими оружие и щит, и восстани в помощь нашу, да постыдятся и посрамятся мыслящий нам злая, да будут пред лицем верного ти воинства, яко прах пред лицем ветра, и ангел твой сильный да будет оскорбляяй и погоняяй их; да приидет им сеть, юже не сведают, и их ловитва, юже сокрыша, да обымет их; да падут под ногами рабов твоих и в попрание воем нашим да будут. Господи! не изнеможет у тебе спасати во многих и в малых; ты еси бог, да не превозможет противу тебе человек.
Боже отец наших! Помяни щедроты твоя и милости, яже от века суть: не отвержи нас от лица твоего, ниже возгнушайся недостоинством нашим, но помилуй нас по велицей милости твоей и по множеству щедрот твоих презри беззакония и грехи наша. Сердце чисто созижди в нас, и дух прав обнови во утробе нашей; всех нас укрепи верою в тя, утверди надеждою, одушеви истинною друг ко другу любовию, вооружи единодушием на праведное защищение одержания, еже дал еси нам и отцем нашим, да не вознесется жезл нечестивых на жребий освященных.
Господи боже наш, в него же веруем и на него же уповаем, не посрами нас от чаяния милости твоея и сотвори знамение во благо, яко да видят ненавидящий нас и православную веру нашу, и посрамятся и погибнут; и да уведят все страны, яко имя тебе господь, и мы людие твои. Яви нам, господи, ныне милость твою и спасение твое даждь нам; возвесели сердце рабов твоих о милости твоей; порази враги наши, и сокруши их под ноги верных твоих вскоре. Ты бо еси заступление, помощь и победа уповающим на тя, и тебе славу воссылаем, отцу и сыну и святому духу и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».
В том состоянии раскрытости душевной, в котором находилась Наташа, эта молитва сильно подействовала на нее. Она слушала каждое слово о победе Моисея на Амалика, и Гедеона на Мадиама, и Давида на Голиафа, и о разорении Иерусалима твоего и просила бога с той нежностью и размягченностью, которою было переполнено ее сердце; но не понимала хорошенько, о чем она просила бога в этой молитве. Она всей душой участвовала в прошении о духе правом, об укреплении сердца верою, надеждою и о воодушевлении их любовью. Но она не могла молиться о попрании под ноги врагов своих, когда она за несколько минут перед этим только желала иметь их больше, чтобы любить их, молиться за них. Но она тоже не могла сомневаться в правоте читаемой колено преклонной молитвы. Она ощущала в душе своей благоговейный и трепетный ужас перед наказанием, постигшим людей за их грехи, и в особенности за свои грехи, и просила бога о том, чтобы он простил их всех и ее и дал бы им всем и ей спокойствия и счастия в жизни. И ей казалось, что бог слышит ее молитву.


С того дня, как Пьер, уезжая от Ростовых и вспоминая благодарный взгляд Наташи, смотрел на комету, стоявшую на небе, и почувствовал, что для него открылось что то новое, – вечно мучивший его вопрос о тщете и безумности всего земного перестал представляться ему. Этот страшный вопрос: зачем? к чему? – который прежде представлялся ему в середине всякого занятия, теперь заменился для него не другим вопросом и не ответом на прежний вопрос, а представлением ее. Слышал ли он, и сам ли вел ничтожные разговоры, читал ли он, или узнавал про подлость и бессмысленность людскую, он не ужасался, как прежде; не спрашивал себя, из чего хлопочут люди, когда все так кратко и неизвестно, но вспоминал ее в том виде, в котором он видел ее в последний раз, и все сомнения его исчезали, не потому, что она отвечала на вопросы, которые представлялись ему, но потому, что представление о ней переносило его мгновенно в другую, светлую область душевной деятельности, в которой не могло быть правого или виноватого, в область красоты и любви, для которой стоило жить. Какая бы мерзость житейская ни представлялась ему, он говорил себе:
«Ну и пускай такой то обокрал государство и царя, а государство и царь воздают ему почести; а она вчера улыбнулась мне и просила приехать, и я люблю ее, и никто никогда не узнает этого», – думал он.
Пьер все так же ездил в общество, так же много пил и вел ту же праздную и рассеянную жизнь, потому что, кроме тех часов, которые он проводил у Ростовых, надо было проводить и остальное время, и привычки и знакомства, сделанные им в Москве, непреодолимо влекли его к той жизни, которая захватила его. Но в последнее время, когда с театра войны приходили все более и более тревожные слухи и когда здоровье Наташи стало поправляться и она перестала возбуждать в нем прежнее чувство бережливой жалости, им стало овладевать более и более непонятное для него беспокойство. Он чувствовал, что то положение, в котором он находился, не могло продолжаться долго, что наступает катастрофа, долженствующая изменить всю его жизнь, и с нетерпением отыскивал во всем признаки этой приближающейся катастрофы. Пьеру было открыто одним из братьев масонов следующее, выведенное из Апокалипсиса Иоанна Богослова, пророчество относительно Наполеона.
В Апокалипсисе, главе тринадцатой, стихе восемнадцатом сказано: «Зде мудрость есть; иже имать ум да почтет число зверино: число бо человеческо есть и число его шестьсот шестьдесят шесть».
И той же главы в стихе пятом: «И даны быта ему уста глаголюща велика и хульна; и дана бысть ему область творити месяц четыре – десять два».
Французские буквы, подобно еврейскому число изображению, по которому первыми десятью буквами означаются единицы, а прочими десятки, имеют следующее значение:
a b c d e f g h i k.. l..m..n..o..p..q..r..s..t.. u…v w.. x.. y.. z
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 20 30 40 50 60 70 80 90 100 110 120 130 140 150 160
Написав по этой азбуке цифрами слова L'empereur Napoleon [император Наполеон], выходит, что сумма этих чисел равна 666 ти и что поэтому Наполеон есть тот зверь, о котором предсказано в Апокалипсисе. Кроме того, написав по этой же азбуке слова quarante deux [сорок два], то есть предел, который был положен зверю глаголати велика и хульна, сумма этих чисел, изображающих quarante deux, опять равна 666 ти, из чего выходит, что предел власти Наполеона наступил в 1812 м году, в котором французскому императору минуло 42 года. Предсказание это очень поразило Пьера, и он часто задавал себе вопрос о том, что именно положит предел власти зверя, то есть Наполеона, и, на основании тех же изображений слов цифрами и вычислениями, старался найти ответ на занимавший его вопрос. Пьер написал в ответе на этот вопрос: L'empereur Alexandre? La nation Russe? [Император Александр? Русский народ?] Он счел буквы, но сумма цифр выходила гораздо больше или меньше 666 ти. Один раз, занимаясь этими вычислениями, он написал свое имя – Comte Pierre Besouhoff; сумма цифр тоже далеко не вышла. Он, изменив орфографию, поставив z вместо s, прибавил de, прибавил article le и все не получал желаемого результата. Тогда ему пришло в голову, что ежели бы ответ на искомый вопрос и заключался в его имени, то в ответе непременно была бы названа его национальность. Он написал Le Russe Besuhoff и, сочтя цифры, получил 671. Только 5 было лишних; 5 означает «е», то самое «е», которое было откинуто в article перед словом L'empereur. Откинув точно так же, хотя и неправильно, «е», Пьер получил искомый ответ; L'Russe Besuhof, равное 666 ти. Открытие это взволновало его. Как, какой связью был он соединен с тем великим событием, которое было предсказано в Апокалипсисе, он не знал; но он ни на минуту не усумнился в этой связи. Его любовь к Ростовой, антихрист, нашествие Наполеона, комета, 666, l'empereur Napoleon и l'Russe Besuhof – все это вместе должно было созреть, разразиться и вывести его из того заколдованного, ничтожного мира московских привычек, в которых, он чувствовал себя плененным, и привести его к великому подвигу и великому счастию.
Пьер накануне того воскресенья, в которое читали молитву, обещал Ростовым привезти им от графа Растопчина, с которым он был хорошо знаком, и воззвание к России, и последние известия из армии. Поутру, заехав к графу Растопчину, Пьер у него застал только что приехавшего курьера из армии.
Курьер был один из знакомых Пьеру московских бальных танцоров.
– Ради бога, не можете ли вы меня облегчить? – сказал курьер, – у меня полна сумка писем к родителям.
В числе этих писем было письмо от Николая Ростова к отцу. Пьер взял это письмо. Кроме того, граф Растопчин дал Пьеру воззвание государя к Москве, только что отпечатанное, последние приказы по армии и свою последнюю афишу. Просмотрев приказы по армии, Пьер нашел в одном из них между известиями о раненых, убитых и награжденных имя Николая Ростова, награжденного Георгием 4 й степени за оказанную храбрость в Островненском деле, и в том же приказе назначение князя Андрея Болконского командиром егерского полка. Хотя ему и не хотелось напоминать Ростовым о Болконском, но Пьер не мог воздержаться от желания порадовать их известием о награждении сына и, оставив у себя воззвание, афишу и другие приказы, с тем чтобы самому привезти их к обеду, послал печатный приказ и письмо к Ростовым.
Разговор с графом Растопчиным, его тон озабоченности и поспешности, встреча с курьером, беззаботно рассказывавшим о том, как дурно идут дела в армии, слухи о найденных в Москве шпионах, о бумаге, ходящей по Москве, в которой сказано, что Наполеон до осени обещает быть в обеих русских столицах, разговор об ожидаемом назавтра приезде государя – все это с новой силой возбуждало в Пьере то чувство волнения и ожидания, которое не оставляло его со времени появления кометы и в особенности с начала войны.
Пьеру давно уже приходила мысль поступить в военную службу, и он бы исполнил ее, ежели бы не мешала ему, во первых, принадлежность его к тому масонскому обществу, с которым он был связан клятвой и которое проповедывало вечный мир и уничтожение войны, и, во вторых, то, что ему, глядя на большое количество москвичей, надевших мундиры и проповедывающих патриотизм, было почему то совестно предпринять такой шаг. Главная же причина, по которой он не приводил в исполнение своего намерения поступить в военную службу, состояла в том неясном представлении, что он l'Russe Besuhof, имеющий значение звериного числа 666, что его участие в великом деле положения предела власти зверю, глаголящему велика и хульна, определено предвечно и что поэтому ему не должно предпринимать ничего и ждать того, что должно совершиться.