Битва за Власеницу (1943)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Вторая битва за Власеницу
Основной конфликт: Народно-освободительная война Югославии
Дата

26 июня 1943

Место

Власеница

Итог

победа партизан НОАЮ и освобождение города

Противники
Югославия Югославия Хорватия Хорватия
Командующие
Коча Попович
Филип Кляич
Анте Билобрк
Иво Стипкович
Силы сторон
1-я пролетарская ударная бригада (1-я пролетарская дивизия), 1-я войводинская пролетарская ударная бригада, 2-я войводинская пролетарская ударная бригада
Итого 1700 человек
1-я усташская бригада, 15-й домобранский пехотный полк, 3 батальона, 40 милиционеров[1]
Итого 3000 человек[2]
Потери
неизвестны 1500 убитых и попавших в плен

Вторая битва за Власеницу 1943 (серб. Друга битка за Власенице), также Второе нападение НОАЮ на Власеницу в июне 1943 года (серб. Други напад НОВЈ на Власеницу јуна 1943.) — вторая операция Народно-освободительной армии Югославии по попытке захвата города Власеницы, который защищали 3 тысячи солдат НГХ. Штурм, который состоялся вечером 26 июня, успешно завершился взятием города: партизаны разгромили превосходившие в 1,5-2 раза силы противника. В бою, однако, был убит командир 1-й пролетарской ударной бригады Анте Билобрк, Народный герой Югославии.





План штурма

В июне 1943 года войска НОАЮ подошли к Власенице (прибыли 1-я и 2-я войводинские пролетарские ударные бригады). Вскоре после битвы на Сутьеске к ним присоединились и части 1-й пролетарской дивизии (в частности, 1-я пролетарская ударная бригада). Войводинские дивизии предприняли попытку взять город сходу в ночь с 24 на 25 июня, но попытка самостоятельно взять город окончилась неудачей. Очередной штурм был запланирован на следующую ночь

В состав гарнизона Власеницы перед вторым штурмом, помимо 15-го домобранского пехотного полка, находился только 3-й батальон 1-й усташской бригады. Во время начала атаки в город немедленно перебросили 21-й батальон из Дринячи и 29-й батальон из Сребреницы. На помощь также пришли остатки 28-го батальона, который скрывался в Хан-Пиесаке, взятом 1-й пролетарской дивизией 25 июня. Также помощь оказывали ещё 40 усташских милиционеров.

План атаки выглядел следующим образом. 1-я пролетарская дивизия атаковала линию Кик-Орловача и стремилась взять высоту 662, причём каждый батальон получил своё задание: 1-й и 3-й батальоны должны были переправиться через реку Сушице и атаковать с той стороны город, 4-й и 6-й батальоны должны были перекрыть дороги в Хан-Пиесак и Миличи. Обе войводинские бригады атаковали с северной стороны, ориентируясь по линии Незировичи-Друм и по церкви города. Часть отрядов прикрывали войска на холме близ Хан Йоховца со стороны Зворника.

Атака

Ожидание прибытия подкреплений привело к тому, что атака на город началась в 8 часов вечера 26 июня. Ключевыми пунктами обороны города были места Кик и Орловача, где усташи установили несколько бункеров, выкопали рвы и поставили самодельные укрепления. Именно оттуда открывалась кратчайшая дорога к Власеницы. За эти пункты и завязались самые ожесточённые бои.

Усташи защищались с агрессией и упорством, надеясь повторно отбить и этот штурм, когда на них напали только войводинцы. Около полуночи сербы вошли в город, нача уличные бои. Бомбаши 1-й пролетарской бригады стремительно зачищали бункеры, приближаясь к Кику. Ночью местечко было освобождено, утром весь город оказался в руках сербов, и хорватские войска сдались. Несдавшиеся войска сумели вырваться в направлении Миличей и Зворника. В ходе битвы были разбиты 15-й усташский пехотный полк, известный из-за массовых убийств в Яни, и 3-й батальон 1-й усташской бригады.

В донесении Штаба 3-го домобранского сбора от 26 июня 1943 года о битве говорилось, что окончательная потеря Восточной Боснии уже стала неизбежной[3]:

До сих пор для удерживания Восточной Боснии предпринимались меры как командирами немецких дивизий в Сараево, так и командирами немецких войск в Хорватии. Несмотря на всё это, Восточная Босния предоставлена теперь самой себе, и теперь она упорно отбивает у нас один за другим города, которые мы взяли огромной ценой весной 1942 года.

Напишите отзыв о статье "Битва за Власеницу (1943)"

Примечания

  1. Извештај Главног равнатељства за јавни ред и сигурност од 15. јула 1943. (Зборник докумената и података о Народноослободилачком рату, том IV, књига 15. страна 506)
  2. Непосредственно 2000 человек в составе гарнизона и 1000 человек резерва
  3. [www.znaci.net/00001/4_4_14_3.pdf Зборник докумената и података о Народноослободилачком рату, том IV, књига 14. страна 522]

Литература

  • [www.znaci.net/00001/27.htm ПРВА ПРОЛЕТЕРСКА БРИГАДА - ЗБОРНИК СЕЋАЊА (књига 2)]
  • [www.znaci.net/00001/54.htm ПРВА ПРОЛЕТЕРСКА БРИГАДА - ИЛУСТРОВАНА МОНОГРАФИЈА]
  • [www.znaci.net/00001/132.htm МЛАДОСТ СЛОБОДИ ДАРОВАНА (ПРВА ВОЈВОЂАНСКА БРИГАДА - СЕЋАЊА)]
  • [www.znaci.net/00001/72.htm Žarko Atanacković: ДРУГА ВОЈВОЂАНСКА НОУ БРИГАДА]


Отрывок, характеризующий Битва за Власеницу (1943)

– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.


Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.