Первая Цазинская операция

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Первая Цазинская операция
Основной конфликт: Народно-освободительная война Югославии
Дата

9 — 11 апреля 1944 года

Место

Цазин, Независимое государство Хорватия

Итог

победа вермахта и усташей

Противники
Югославия Югославия Третий рейх Третий рейх
Хорватия Хорватия
Командующие
неизвестно неизвестно
Силы сторон
  • 373-я хорватская дивизия вермахта
  • 373-й разведбатальон[1]
    8-й слуньский усташский батальон
  • рота 10-го усташского батальона
  • иные воинские части
  • Итого: 1 тысяча человек гарнизона, 12 тысяч человек в иных гарнизонах[2]
Потери
35 убитых, 151 раненый, 4 пропавших без вести[3] 238 убитых, 90 раненых, 26 пленных (по данным штаба 8-й дивизии)[3]

Первая Цазинская операция (серб. Прва Цазинска операција), также известная как Нападение НОАЮ на Цазин в апреле 1944 (серб. Напад НОВЈ на Цазин априла 1944.) — сражение Народно-освободительной войны Югославии, состоявшееся с 9 по 11 апреля 1944 года у города Цазин. Войска 4-го хорватского армейского корпуса НОАЮ в лице шести бригад участвовали в нападении, из них в бой шли две бригады, ещё четыре охраняли направления на Бихач, Острожац и Босанску-Крупу. Ожесточённые бои шли в Цазине и на дорогах, но и на третий день подавить сопротивление в городе партизаны не могли. Партизаны вынуждены были отойти, поскольку к Цазину пробились немецкие механизированные части с дивизионом штурмовых орудий из 373-й легионерской дивизии[4]. С 12 по 16 апреля бригады ещё вели бои в окрестностях Цазина, но не предпринимали атак пойти на город, после чего 7-я и 8-я дивизии НОАЮ отступили окончательно.





План операции

Операция была предпринята 4-м корпусом для того, чтобы поддержать основное наступление на оккупированные противником территории Боснии и Герцеговины. Для проведения операции были выбраны несколько мобильных бригад, которые должны были заблокировать гарнизон. Цазинский гарнизон был важнейшим укреплением обороны коммуникаций на Уне, и его взятие могло не только взломать оборону противника, но и склонить мусульманское население Цазинской краины в поддержку партизан. Город неоднократно осаждался партизанами и дважды захватывался во второй половине 1942 года. 6 апреля 1944 Верховный штаб НОАЮ приказал 4-му корпусу подготовить операцию по наступлению на Бихач, и штаб корпуса стал разрабатывать план нападения на Цазин.

В апреле 1944 года в Цазинской краине 4-й корпус собрал шесть бригад: 3-ю ударную и 4-ю из 7-й дивизии, 2-ю (серб.) и 3-ю ударную (серб.) из 8-й дивизии, две бригады Унской оперативой группы. Цазин же защищался 15-м горным корпусом вермахта, а именно 373-м разведбатальоном (нем. 373. Aufklärungs-Abteilung). Дороги на Бихач и другие населённые пункты, равно как и сами населённые пункты, защищала 373-я хорватская легионерская дивизия вермахта, усиленная подкреплениями от домобранцев и усташей

План нападения заключался в том, что в первую очередь надо было взять Цазин, потом Острожац и Отоку, а затем разрушить дорогу Бихач — Босански-Нови. Начало операции планировалось на вечер 9 апреля. На город шли 2-я бригада 8-й дивизии и 1-я бригада Унской оперативной группы, 2-я бригада Унской оперативной группы прикрывала нападение со стороны Бихача, 3-я бригада 8-й дивизии — со стороны Острожаца, 3-я и 4-я бригада 7-й дивизии — со стороны Отоки и Босанской-Крупы.

Ход сражения

Вечером 9 апреля началась 20-минутная артиллерийская подготовка, по завершении которой пехота пошла в атаку. Бригады легко преодолели первые рубежи обороны и ворвались в город. В течение ночи велись бои в Цазине, но без особого успеха, и на рассвете бригады НОАЮ вернулись на исходные позиции. После подготовки в 18 часов уже 10 апреля партизаны повторили атаку, продвинувшись немного дальше со стороны Острожаца, но со стороны Бихача партизаны не смогли развить успех. 11 апреля в 5 часов утра был предпринят третий штурм, когда гарнизон уже устал. От разгрома усташи и немцы были спасены прибытием боевой группы из Бихача, состоявшей из механизированных и мотострелковых частей. Город так и остался под контролем усташей и немцев.

В хронике 373-й легионерской дивизии упомянуто следующее о сражении за город[5]:

В дни с 9 апреля (Пасхальная неделя) по 11 апреля противник перешёл несколькими дивизиями в большие наступления, но все они были остановлены одновременно нашими войсками. Так, 9 апреля со стороны Баня-Луки к Острожацу (на Уне, к северо-востоку от Бихача) атаковал сильный резервный батальон противника, однако с помощью своевременно прибывших частей противник был отброшен. То же самое произошло в Цазине с батальоном разведки. 10 тысяч человек полностью заблокировали место. Высота и укреплённая позиция были потеряны, а командный пункт батальона должен был отступить на возвышенность к мечети. На следующий день, 10 апреля, несмотря на артиллерийскую поддержку из Бихача и налёт «штук», партизаны смогли продвинуться дальше. Однако утром в 3 часа лейтенант Штоцки организовал успешный контрудар и захватил артиллерийскую позицию, а вахтмейстер Вильмс со вторым контрударом захватил на юго-западе высоты и вернул две ранее потерянные противотанковые пушки PaK. В конце концов, на третий день, когда более половины территории оказалось в руках противника и когда началась сильная нехватка припасов, прибыло подкрепление в виде отряда штурмовых орудий, которые в упорной борьбе пробили себе путь через партизанские линии. Потерянное тяжёлое оружие было возвращено, более 30 погибших домобранцев похоронены в Цазине.

После неудачной атаки Цазина бригады 8-й дивизии и Унской оперативной группы ещё до 16 апреля сражались под Острожацем и Отокой. 373-й разведбатальон, усиленный усташскими и домобранскими частями, ушёл в сторону Печиграда и попал в партизанскую засаду, из которой выбрался лишь небольшой отряд под командованием хорватского лейтенанта, вернувшийся в Цазин (батальон не досчитался 5 человек убитыми, 20 тяжело ранеными и двух тяжёлых миномётов)[4].

Напишите отзыв о статье "Первая Цазинская операция"

Примечания

  1. Franz Schraml: KRIEGSSCHAUPLATZ KROATIEN, pp. 183
  2. Душан Баић: ЧЕТВРТИ КОРПУС НОВ ЈУГОСЛАВИЈЕ, pp. 266
  3. 1 2 Душан Баић: ЧЕТВРТИ КОРПУС НОВ ЈУГОСЛАВИЈЕ, pp. 267
  4. 1 2 Franz Schraml: KRIEGSSCHAUPLATZ KROATIEN, pp. 184
  5. Franz Schraml: KRIEGSSCHAUPLATZ KROATIEN, pp. 183—184

Литература

  • [www.znaci.net/00001/82.htm Душан Баић: ЧЕТВРТИ КОРПУС НОВ ЈУГОСЛАВИЈЕ], Војноиздавачки и новински центар Београд, 1990.
  • [www.znaci.net/00001/188.htm ЧЕТВРТА БАНИЈСКА БРИГАДА — ЗБОРНИК СЈЕЋАЊА], Војноиздавачки и новински центар Београд, 1976.
  • [www.znaci.net/00001/180.htm Franz Schraml: KRIEGSSCHAUPLATZ KROATIEN], Kurt Vowinckel Verlag, Neckargemünd 1962.


Отрывок, характеризующий Первая Цазинская операция

Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.

В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.