Фрэнки и Джонни (фильм, 1966)
Поделись знанием:
К:Фильмы 1966 года
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Фрэнки и Джонни | |
Frankie and Johnny | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
Продюсер | |
Автор сценария | |
В главных ролях | |
Оператор |
Жак Маркетт |
Композитор |
Фред Каргер |
Кинокомпания | |
Длительность |
87 мин. |
Бюджет |
$4,5 млн |
Страна | |
Год | |
«Фрэнки и Джонни» (англ. Frankie and Johnny) — музыкальный фильм 1966 года. Фильм снят на киностудии «United Artists». Премьера фильма состоялась 31 марта 1966 года.[1]
Слоган фильма: «Elvis turns the Land of Blues Red Hot with 11 Great Songs! Hear them on RCA Records!»
Содержание
Сюжет
Джонни (Пресли) работает конферансье речного судна. Фрэнки (Донна Дуглас) — девушка Джонни. Пара работает на реке Миссиссиппи, живя мечтами о богатстве. Но однажды Джонни встречает цыганку, которая предсказывает ему встречу с рыжеволосой девушкой (Нэнси Ковак), которая сможет изменить его жизнь, принесёт ему удачу.
В ролях
- Элвис Пресли — Джонни
- Донна Дуглас — Фрэнки
- Гарри Морган — Кулли
- Сью Эни Лэнгдон — Митзи
- Нэнси Ковак — Нелли Блай
- Одри Кристи — Пег
- Роберт Штраусс — Блэки
- Энтони Айли — Клинт Браден
- Джойс Джеймисон — Эбигейл
- Эдди Куиллан — кассир (в титрах не указан)
Саундтрек
Награды и номинации
- Премия «Golden Laurel» (1966) Категория: мюзикл (4 место)
Факты
- Донна Дуглас сыграла роль Эль Маи Клэмпетт на популярном телешоу 60-х годов — «Beverly Hillbillys».[2]
- Песня «Frankie and Johnny» относится к началу 19-го столетия, когда это было известно как «Francoise и Jean.»[3]
- Съемки фильма начались 24 мая 1965 года, на киностудии Goldwyn. Фильм был полностью снят в Калвер-сити, Лос-Анджелес, штат Калифорния.[3]
- Премьера фильма состоялась Театре Гордона в Батон-Руже, штат Луизиана 31 марта 1966 года.[3]
- Режиссёр фильма — Фредерик Де Кордова работал на шоу The Tonight Show с участием Джонни Кэрсона.[2]
Даты премьер
Даты приведены в соответствии с данными kinopoisk.ru.
- США — 31 марта 1966
- Германия — 28 апреля 1966
- Великобритания — 2 мая 1966
- Финляндия — 6 мая 1966
- Швеция — 6 июня 1966
- Дания — 15 июля 1966
См. также
Напишите отзыв о статье "Фрэнки и Джонни (фильм, 1966)"
Примечания
- ↑ [elvis.virtbox.ru/html/franky.htm Фильмография Элвиса Пресли] на сайте elvis.virtbox.ru (рус.)
- ↑ 1 2 [www.geocities.com/elvismdb/frankieandjohnny.html Frankie and Johnny - United Artists 1966]. geocities.com(недоступная ссылка — история). Проверено 28 июня 2005. [web.archive.org/20080217063035/www.geocities.com/elvismdb/frankieandjohnny.html Архивировано из первоисточника 17 февраля 2008]. (англ.)
- ↑ 1 2 3 [www.epgold.com/movie%20photo/frankieandjohnny.htm Frankie and Johnny] (англ.). epgold.com(недоступная ссылка — история). Проверено 18 сентября 2005. [web.archive.org/20061008081532/www.epgold.com/movie%20photo/frankieandjohnny.htm Архивировано из первоисточника 8 октября 2006].
Ссылки
- [www.allmovie.com/work/frankie-and-johnny-18495 «Frankie and Johnny»] на сайте «allmovie» (англ.)
- [www.elvispresley.com.au/ For Elvis Fans Only] Веб-сайт, посвящённый кинофильмам Пресли (англ.)
- [www.sergent.com.au/elvis/1976.html «Frankie and Johnny»] на сайте Sergent.com.au (англ.)
Отрывок, характеризующий Фрэнки и Джонни (фильм, 1966)
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.