Кирилл (Дмитриев)

Архиепископ Кирилл Archbishop Kyrill<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Архиепископ Кирилл. 19 января 2007 года</td></tr>
Архиепископ Сан-Францисский и Западно-Американский до декабря 2003 года — епископ
c 17 октября 2000 года
Церковь:	Русская православная церковь заграницей
Предшественник:	Антоний (Медведев)
Епископ Сеатлийский, викарий Западно-Американской и Сан-Францисской епархии
7 июня 1992 — 17 октября 2000
Предшественник:	Нектарий (Концевич)
Преемник:	Феодосий (Иващенко)
Имя при рождении:	Борис Михайлович Дмитриев
Рождение:	24 ноября 1954(1954-11-24) (69 лет) Сан-Франциско, США
Принятие священного сана:	1981 год
Принятие монашества:	1981 год
Епископская хиротония:	7 июня 1992 года
Награды:

Архиепископ Кирилл (в миру Борис Михайлович Дмитриев; 24 ноября 1954, Сан-Франциско, США) — епископ Русской Православной Церкви Заграницей, архиепископ Сан-Францисский и Западно-Американский. С 2008 года — второй заместитель Председателя Архиерейского Синода РПЦЗ.

Биография

Родился в русской православной семье. С детства прислуживал в храме.

В 1972 году в возрасте 17 лет архиепископом Западно-Американским и Сан-Францисским Антонием (Медведевым) поставлен в чтецы.

В том же году он, окончив местную среднюю школу, уехал в Джорданвилль для поступления в Свято-Троицкую семинарию.

Не окончив семинарию, вернулся в родной город, поступив в университет Сан-Франциско, который окончил в кратчайший срок в 1976 году, пройдя курс богословия и получив диплом бакалавра.

Вслед за тем Борис решил продолжить своё образование в Свято-Владимирской духовной семинарии в Крествуде, которую окончил в 1979 году со степенью магистра богословия.

В 1980 году послан служить в Русскую духовную миссию в Иерусалиме, где в том же году был пострижен в рясофор.

В 1981 году был пострижен в мантию и рукоположен во иеродиаконы митрополитом Филаретом (Вознесенским), а затем архиепископом Антонием (Медведевым) был рукоположён в сан иеромонаха. В том же году назначен клириком Русской духовной миссии в Иерусалиме и преподавателем русского и английского языков в Вифанской школе.

В 1982 году по состоянию здоровья переведён в Западно-Американскую и Сан-Францисскую епархию.

В 1987 году назначен директором Кирилло-Мефодиевской Русской церковной гимназии при Радосте-Скорбященском кафедральном соборе Сан-Франциско с возведением в сан игумена.

6 июня 1992 года в Радосте-Скорбященском кафедральном соборе в Сан-Франциско наречён во епископа Сеатлийского, викария Западно-Американской епархии. Чин наречения совершили митрополит Восточно-Американский и Нью-Йоркский Виталий (Устинов), архиепископы Западно-Американский и Сан-Францисский Антоний (Медведев) и Сиракузский и Троицкий Лавр (Шкурла), епископ Манхэттенский Иларион (Капрал).

7 июня 1992 года в Радосте-Скорбященском кафедральном соборе в Сан-Франциско хиротонисан во епископа Сеатлийского, викария Западно-Американской и Сан-Францисской епархии.

17 октября 2000 году, в связи с кончиной архиепископа Антония, определён правящим архиереем Западно-Американской и Сан-Францисской епархии.

В ноябре 2003 года участвовал в первой официальной делегации Русской Зарубежной Церкви, посетившей Россию для встреч с Патриархом Московским и всея Руси Алексием II.

На проходившем в Нью Йорке с 13 по 17 декабря того же года Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви заграницей по предложению митрополита Лавра был возведён в сан архиепископа.

В мае 2004 году участвовал в поездке Первоиерарха РПЦЗ Митрополита Лавра в Россию.

19 мая 2006 года решением Архиерейского Собора Русской Православной Церкви Заграницей в связи с уходом на покой епископа Амвросия (Кантакузена) назначен членом Комиссии по переговорам с Московским Патриархатом.

13 мая 2008 года на Архиерейском Соборе РПЦЗ избран вторым Заместителем Председателя Архиерейского Синода РПЦЗ.

14 мая 2008 года назначен Секретарём Архиерейского Синода РПЦЗ.

Решением Архиерейского Синода РПЦЗ от 9 декабря 2011 года назначен управляющим приходами Русской Зарубежной церкви в Мексике.

Награды

• Палица (1988 год)
• Право ношения бриллиантового креста на клобуке (14 мая 2008 года).
• Орден святителя Иннокентия, митрополита Московского и Коломенского 2-й степени (24 ноября 2009, «во внимание к усердным трудам и в связи с 55-летием со дня рождения»)
• орден святой Анны 2-й степени («Российский Императорский дом», 4 апреля 2010 года)
• орден преподобного Сергия Радонежского II степени (30 августа 2012, «во внимание к усердным трудам на благо Церкви и в связи с 200-летием Форта Росс»)
• памятная панагия (24 ноября 2014, «Во внимание к усердному архипастырскому служению и в связи с 60-летием со дня рождения»)

Ссылки

• [patriarchia.ru/db/text/113641.html Кирилл, архиепископ Сан-Францисский и Западно-Американский (РПЦЗ) (Дмитриев Борис Михайлович)] на сайте Московской патриархии
• [www.synod.com/synod/rocor/bio_bpkyriil.html Биография на сайте РПЦЗ]
• [www.sfsobor.com/index.php?option=com_content&view=article&id=89&Itemid=55&lang=ru Его Высокопреосвященство, Высокопреосвященнейший КИРИЛЛ, Архиепископ Сан-Францисский и Западно-Американский]
• [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_5651 Кирилл (Дмитриев)] на сайте «Русское православие»

интервью

• [www.pravoslavie.ru/4623.html Интервью с архиепископом Сан-Францисским и Западно-Американским Кириллом] // pravoslavie.ru, 12 июля 2005
• [synod.com/synod/documents/art_archbpkyrillinterview400yrsromanov.html Архиепископ Сан-Францисский и Западно-Американский Кирилл: «Дай Бог, чтобы соборная молитва, общение архипастырей, пастырей и паствы, а также и совместное углубление в суть празднуемого события, помогли нам стать лучше».]
• [synod.com/synod/documents/art_archbpkyrillinterviewkurskicontrip13.html «Люди открыли свои души…» Интервью с архиепископом Сан-Францисским и Западно-Американским Кириллом о его поездке в Японию и Россию в ноябре 2013 года]

Отрывок, характеризующий Кирилл (Дмитриев)

– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.