Гимн Польши

Mazurek Dąbrowskiego
Марш Домбровского
Одна из открыток Юлиуша Коссака, иллюстрирующих „Mazurek Dąbrowskiego“
Автор слов	Юзеф Выбицкий, 1797
Композитор	неизвестно
Страна	Польша Польша
Утверждён	26.10.1927
Инструментальная версия

Марш Польши — композиция „Mazurek Dąbrowskiego“ («Мазурка Домбровского» или «Марш Домбровского»), написанная предположительно Юзефом Выбицким (Józef Wybicki) в 1797 году.

Первоначальное название — „Pieśń Legionów Polskich we Włoszech“ («Песня польских легионов в Италии»), также известная по первой строке — „Jeszcze Polska nie zginęła“ («Ещё Польша не погибла»), которую часто ошибочно принимают за национальный девиз Польши.

История гимна

Речь Посполитая исчезла с политической карты Европы в результате третьего раздела Речи Посполитой в 1795 году, осуществлённого Россией, Пруссией и Австрией.

В 1797 году племянник последнего польского короля генерал-поручик князь Ян Генрик Домбровский, с позволения Наполеона Бонапарта создал в Италии из вынуждено покинувших родину, вследствие российской, прусской и австрийской оккупации, поляков Польские легионы, которые, по замыслу Домбровского, должны были вторгнуться в Польшу и вновь отвоевать независимость. Впервые песня была исполнена 20 июля войсковым оркестром в ритме мазурки на польскую народную мелодию.

Песня стала гимном Ноябрьского (1830 г.) и Январского (1863 г.) восстания.

26 февраля 1927 года «Марш Домбровского» стал государственным гимном Польши.

Версии «Марша Домбровского» на других языках

Во время революционных событий 1848 года «Марш Домбровского» исполнялся в Праге, Париже, Вене и Берлине.

На мотив «Марша Домбровского» словацкий поэт Само Томашек сочинил песню «Гей, Славяне». Другая знаменитая версия этой песни «Шуми Марица» была сочинена болгарским поэтом Николой Живковым и впоследствии стала гимном Болгарии в 1886—1944 годах.

Кроме того, «Марш Домбровского» оказал влияние на текст и метр стиха Павла Чубинского 1862 г., будущего гимна Украины — «Ще не вмерла Україна».

Текст и перевод гимна

Jeszcze Polska nie zginęła,	Ещё Польша не погибла,
Kiedy my żyjemy.	Если мы живы.
Co nam obca przemoc wzięła,	Всё, что отнято вражьей силой,
Szablą odbierzemy.	Саблею вернём.
Marsz, marsz, Dąbrowski…	Марш, марш, Домбровский…
Z ziemi włoskiej do Polski,	С земли итальянской в Польшу.
Za twoim przewodem	Под твоим руководством
Złączym się z narodem.	Соединимся с народом.
Przejdziem Wisłę, przejdziem Wartę,	Перейдём Вислу, перейдем Варту,
Będziem Polakami,	Будем поляками.
Dał nam przykład Bonaparte,	Дал пример нам Бонапарт
Jak zwyciężać mamy.	Как должны мы побеждать.
Marsz, marsz, Dąbrowski…	Марш, марш, Домбровский…
Jak Czarniecki do Poznania	Как Чарнецкий в Познань,
Po szwedzkim zaborze,	После шведской оккупации,
Dla ojczyzny ratowania	Для спасения родины
Wrócim się przez morze.	Вернёмся через море.
Marsz, marsz, Dąbrowski…	Марш, марш, Домбровский…
Już tam ojciec do swej Basi	Говорил отец своей Басе,
Mówi zapłakany –	Весь в слезах:
"Słuchaj jeno, pono nasi	«Слушай, похоже наши
Biją w tarabany.“	Бьют в барабаны.»
Marsz, marsz, Dąbrowski…	Марш, марш, Домбровский…

Оригинальный текст „Мазурки Домбровского“ включал в себя две дополнительные строфы (в официальном тексте государственного гимна Польши они отсутствуют):

Niemiec, Moskal nie osiędzie,	Немец, Москаль не усидит,
Gdy jąwszy pałasza	Когда подняв палаш,
Hasłem wszystkich zgoda będzie	Общим кличем станут согласие
I Ojczyzna nasza.	И наша Родина.
Marsz, marsz, Dąbrowski…	Марш, марш, Домбровский…
Na to wszystkich jedne głosy:	На это все в один голос:
Dosyć tej niewoli!	Хватит этого рабства!
Mamy Racławickie kosy	Есть у нас рацлавицкие косы,
Kościuszkę, Bóg pozwoli.	Костюшко, и Бог нам поможет».
Marsz, marsz, Dąbrowski…	Марш, марш, Домбровский…

Примечания и исторический контекст

• Домбровский: Ян Генрик Домбровский, польский генерал, создатель польских легионов. Он не является автором гимна.
• Чарнецкий: Чарнецкий, Стефан: один из лидеров победоносной войны Польши против Швеции в XVII веке.
• «море перейдём»: после освобождения Польши Чарнецкий сражался в Дании.
• Италия, Бонапарт: Польские легионы были созданы в Италии Наполеоном.
• Basia: Бася, сокращение от женского имени Барбара, одно из самых популярных женских имён в Польше.
• Рацлавице: местечко в Польше, рядом с которым в 1794 г. произошла битва между русскими войсками и мятежным ополчением Костюшко. Русский отряд отступил, во многом благодаря нападению нонкомбатантов «косиньеров», то есть крестьян, вооружённых косами.

См. также

• Марш кашубский

Ссылки

• [web.archive.org/web/20050417043047/www.ceo.org.pl/_files_/mojapolska/plyta/mazurek_c.mp3 «Марш Домбровского» в формате mp3] (Полная версия)
• [www.polinst-bg.org/img/hymn.mp3 «Марш Домбровского» в формате mp3] (Инструментальная версия)
• [www.navyband.navy.mil/anthems/ANTHEMS/Poland.mp3 Музыка гимна (без слов) в исполнении Оркестра Военно-морского флота США]
• [www.russian-records.com/details.php?image_id=2707&l=russian Russian-Records.com] Марш Домбровского в исполнении Станислава Болевского на фонографическом валике Эдисона. Возможно, это самая ранняя запись гимна.

Отрывок, характеризующий Гимн Польши

Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?