Море

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Моря»)
Перейти к: навигация, поиск

У этого термина существуют и другие значения, см. Море (значения).

Мо́ре — это часть Мирового океана, обособленная сушей или возвышениями подводного рельефа. Отличается от Мирового океана также гидрологическим, метеорологическим и климатическим режимом, что связано с их окраинным положением относительно океанов и замедлению водообмена из-за ограниченности связи с открытой частью[1]. Море — большое количество солёной воды, которое может быть связано с океаном или не иметь сообщения с мировым океаном — большие солёные озёра, например, Каспийское море, не имеющее выхода. Иногда термин море и океан являются синонимами[2]. Моря также отделяют друг от друга в соответствии с их флорой и фауной (например, Эгейское море находится в Средиземном море). Для фауны морей характерно наличие эндемиков[1].

У различных авторов, в частности, в Библии, морями может называться любое большое водное пространство (реки, озёра, заливы); например, Египетское море (Ис. 11:15) в Библии по разным предположениям обозначает или реку Нил, или часть Чермного моря; кроме того, там называется морем река Евфрат[3].

В толковом словаре Даля море определяется как скопление горько-солёных вод в обширных впадинах или разломах земной поверхности. Таким образом, морем называют все эти произвольно разграниченные воды в противоположность земле (суше, материку). Обычно моря сообщаются с мировым океаном посредством проливов (например, Средиземное, Чёрное и другие) и носят это название правильно. Менее законно придаётся оно мелким морям или пресным озёрам (например, Каспий, Арал, Байкал — «Славное море — священный Байкал»). Кроме того, морем обозначают бездну или пропасть, необъятность[4].

Объекты, именуемые морями, существуют не только на Земле: например, «Южное море» есть на Марсе и на Луне (лунным морем называется (визуально) тёмное пятно на поверхности лунного диска).

При охлаждении солёная вода превращается в «морской лёд» — это происходит ниже точки замерзания для пресной воды при температуре около −1,8 °C[5].





Этимология

Русское слово «море» восходит к праслав. *mor'e, которое, в свою очередь, продолжает пра-и.е. *mori, первоначальным значением которого, видимо, было «стоячая вода» (оттуда же и лат. mare «море»)[6][7].

Общие сведения

По степени обособленности и особенностям гидрологического режима моря подразделяются на 3 группы: внутренние моря (средиземные моря и полузамкнутые моря), окраинные моря и межостровные моря. По географическому положению средиземные моря иногда делят на межматериковые моря и внутриматериковые моря[1].

С геологической точки зрения современные моря — молодые образования. В очертаниях, близких к современным, они все определились в палеоген-неогеновое время, и окончательно оформились в антропогене. Наиболее глубокие моря (например, Средиземное море) образованы в местах крупных разломов земной коры, а мелкие моря возникли при затоплении окраинных частей материков водами Мирового океана и располагаются обычно на материковой отмели[1].

В 1978 году Международная морская организация учредила Всемирный день моря. Этот день входит в систему всемирных и международных дней ООН. Кроме этого, день моря празднуется как государственный праздник в Японии, а в России отмечается день Балтийского моря. В живописи картины, изображающее море, выделены в отдельный жанр — марина.

Классификация морей

Существуют различные классификации морей, например, Крюммеля (1878), Ю. М. Шокальского (1917), Н. Н. Зубова и А. В. Эверлинга (1940), А. М. Муромцева (1951)[1].

Классификация по океанам

Разделение Мирового океана на отдельные океаны проведено Международной гидрологической организацией (IHO) в 1953 году (с последующими изменениями)[8]

Всего в мире насчитывают 63 моря (не считая Каспийское, Аральское, а также Мёртвое и Галилейское моря) — из них 25 в Тихом, 16 в Атлантическом, 11 в Индийском и 11 в Северном Ледовитом океане. К морям по традиции из-за больших размеров относят Каспийское и Аральское моря-озёра, являющиеся остатками древнего океана Тетис. Кроме того, исторически сложились названия Мёртвое и Галилейское моря.

Существуют различные классификации морей.

Моря по океанам

Тихий океан

Атлантический океан

Индийский океан

Панорамный вид Красного моря со стороны Эйлата (с Эйлатским (Акабским) заливом на заднем плане)

Северный Ледовитый океан

Южный океан

Заливы, по гидрологическим, гидрохимическим и др. характеристикам относящиеся к морям

Классификация по степени обособления от океана

По степени обособления различают моря внутренние, окраинные, межконтинентальные и межостровные.

Внутренние моря — моря, большей частью закрытые от сообщения с океаном, которым присущ ограниченный (по сравнению с окраинными морями) водообмен с Мировым океаном. В таких морях глубина пролива, соединяющего их с океаном, небольшая, что ограничивает глубоководные течения, которые приводят к смешению глубинных вод. Примерами таких морей является Средиземное и Балтийское моря.

В зависимости от количества континентов, чьи берега моря омывают, внутренние моря делятся на межконтинентальные (Средиземное и Красное моря) и внутриконтинентальные (Жёлтое и Чёрное моря).

В зависимости от наличия связи с другими морями или Мировым океаном внутренние моря разделяют на изолированные (замкнутые) (Мертвое, Аральское моря) и полуизолированные (полузамкнутые) (Балтийское, Азовское моря). Фактически изолированные моря являются озёрами.

Окраинные моря — это моря, которые характеризуются свободным сообщением с океаном и, в ряде случаев, отделённые от них цепью островов или полуостровами. Хотя окраинные моря лежат на шельфе, на характер донных отложений, климатический и гидрологический режимы, фауну и флору этих морей сильное влияние оказывает не только материк, но и океан. Окраинным морям присущи океанские течения, которые возникают благодаря океаническим ветрам. К морям такого типа относятся, например, Берингово, Охотское, Японское, Восточно-Китайское, Южно-Китайское, Карибское моря.

Межконтинентальные моря (иногда называемые средиземными морями) — это моря, которые окружены со всех сторон сушей и соединяются с океаном одним или несколькими проливами. К таким морям относятся Средиземное, Красное, Карибское.

Межостровные моря — моря, окружённые более или менее плотным кольцом островов, поднятия рельефа между которыми препятствуют свободному водообмену этих морей с открытой частью океана.

Большинство межостровных морей находятся среди островов Малайского архипелага. Крупнейшие из них: Яванское, Банда, Сулавеси.

Классификация по температуре поверхностных вод

Существует также классификация морей в зависимости от температуры их поверхностных вод (тропические моря, моря умеренной зоны, полярные моря), но она практически не используется.

Классификация по солёности вод

По степени солёности различают сильносолёные и слабосолёные моря.

Сильносолёные моря — моря, имеющие большую, чем в океане, солёность благодаря активному испарению, и их водообмен заключается в оттоке более солёной морской воды в нижние слои, и притоке более пресной воды в поверхностные слои через проливы из океана. Пример такого моря — Красное море.

Слабосолёные моря — моря, имеющие меньшую, чем океан солёность благодаря тому, что приток пресной воды со стоком рек и осадками не компенсируется испарением. В этом случае водообмен заключается в оттоке менее солёной морской воды в поверхностные слои и притоке более солёной воды в придонные слои через проливы. В таких бассейнах часто водообмен с придонными слоями недостаточен для поддержания необходимого для существования большинства биологических видов содержания кислорода. Пример такого моря — Чёрное море.

Классификация по изрезанности береговой линии

Различают сильноизрезанную и слабоизрезанную береговую линию. Следует заметить, что, к примеру, Саргассово море вообще не имеет береговой линии.

Береговая линия

Для береговой линии морей характерно наличие заливов, лагун, бухт, эстуариев впадающих рек, полуостровов, кос, лиманов, пляжей или клифов и других форм рельефа.

Залив — это часть моря, глубоко вдающаяся в сушу, но имеющая свободный водообмен с основной частью моря. Гидрологические и гидрохимические условия залива тождественны с условиями моря, частью которого они являются. В отдельных случаях местные особенности климата и материковый сток могут придавать гидрологическим характеристикам поверхностного слоя заливов некоторые специфические черты.

В зависимости от рельефа берегов и других географических условий заливы подразделяют на несколько видов:

  • Бухта — небольшая часть моря, отделённая от открытых вод с трёх сторон частями суши (выступами берегов, скалами и близлежащими островами) и защищённая ими от волн и ветра. Большинство небольших бухт образуются в мягких скальных грунтах или глинах, вымытых волнами. Примерами бухт могут Севастопольская и Балаклавская бухты в Чёрном море, бухта Золотой Рог в Японском море. Небольшая бухта может быть в составе большей бухты, как, например, Южная бухта в составе Севастопольской бухты.
  • Лиман — залив, отграниченный от моря песчаной косой (пересыпью). Чаще лиман — это затопленная часть ближайшего к морю участка речной долины (например, Днепровский, Днестровский лиманы на побережье Чёрного моря). Различают лиманы открытого типа (эстуарного типа)- обладающие постоянным водообменом с морем, и закрытого типа (лагунного типа) — отделённые от моря песчаной косой, пересыпью. На гидрологический режим лимана в значительной степени оказывает влияние река, которая в него впадает.
  • Лагуна — мелководная часть моря, отделённая от него баром, косой, коралловым рифом и часто соединена с ним узким проливом. От других заливов лагуны отличаются большей степенью изолированности от моря. Часто встречаются внутри атолла (например, атоллы Киритимати, Кваджалейн).
  • Эстуарий — однорукавное, воронкообразное устье реки, которая впадает в море. Эстуарий образуется когда море затапливает устье реки, а приливно-отливные явления выносят осадочные породы в море и не дают эстуарию заполниться и превратиться в дельту. Это происходит когда прилегающая к эстуарию часть моря имеет большу́ю глубину. Эстуарий образуют такие реки, как Амазонка (Атлантический океан), Темза (Северное море).
  • Фьорд — длинный, узкий морской залив, часто простирается далеко внутрь побережья. Фьорд образуется в результате затопления морем долины бывшего ледника. Многие фьорды очень глубокие — они формировались, когда ледники своим весом раздавливали долины, а затем долины затапливались морем. Обычно длина фьорда в несколько раз больше его ширины. Примерами типичных фьордов могут быть фьорды Норвежского моря.
  • Губа — распространённое на севере России название залива, глубоко врезающегося в сушу (например, Невская в Финском заливе, Обская в Карском море).

Пролив — сравнительно узкая полоса воды, разделяющая участки суши и соединяющая смежные водные бассейны или их части (например, проливы Ла-Манш, Магелланов, Берингов).

Остров — участок суши (зачастую естественного происхождения), окружённый со всех сторон водой и постоянно возвышающийся над водой даже во время наибольшего прилива (наприер, Гренландия, Мадагаскар). Отличаются от материков небольшими размерами, например Гренландия в три раза меньше самого маленького материка Австралии (острова-материка). Различаются по происхождению, форме и типу (например, коралловый остров).

Коса́ — низкая намывная полоса суши на берегу моря или озера, соединяющаяся одним концом с берегом. Образуется в результате перемещения волнами обломочного материала вдоль берега. Сложена отложением (наносами) сыпучих материалов, перемещаемых течениями: песком, галькой, гравием, ракушей. Коса, образованная в результате одновременного поступления наносов с двух сторон выдаётся в открытое море практически перпендикулярно берегу и носит название стрелка. Может создаваться искусственно.

Мыс — часть суши, врезающаяся в море. Может быть образован как, так и наносами. Своим существованием мысы, как правило, обязаны процессам эрозии. Предпосылкой для появления мыса является наличие на береговой линии одновременно мягких и твердых пород. Мягкие породы, такие как песок, разрушаются под действием волн существенно быстрее, чем твердые. В результате образуется мыс (например, Горн, Доброй Надежды).

Полуостров — часть материка, далеко выдающаяся в море и с трёх сторон омываемая водой и зачастую в геологическом плане является единым целым с материком (например, Пиренейский полуостров или Скандинавский полуостров).

Материк — крупный участок суши, зачастую омываемый со всех сторон морями или океанами (например, Евразия отделена от Африки Суэцким каналом, а две Америки разделены Панамским).

Крупнейшие моря

No. Море Площадь
поверхности
(тыс. км²)
1 Саргассово море Около 6000
2 Филиппинское море 5726
3 Коралловое море 4791
4 Аравийское море 3862
5 Южно-Китайское море 3500
6 Море Уэдделла 2800
7 Карибское море 2754
8 Средиземное море 2500
9 Тасманово море 2330
10 Берингово море 2260
11 Бенгальский залив 2172

Напишите отзыв о статье "Море"

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 4 5 Море — статья из Большой советской энциклопедии.
  2. ↑ [www.merriam-webster.com/dictionary/sea Sea - Definition and More from the Free Merriam-Webster Dictionary]. Merriam-webster.com. Проверено 13 марта 2012. [www.webcitation.org/6DZLN5HLt Архивировано из первоисточника 10 января 2013].
  3. ↑ Море (собрание вод) // Библейская энциклопедия архимандрита Никифора. — М., 1891—1892.
  4. ↑ Море // Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. / авт.-сост. В. И. Даль. — 2-е изд. — СПб. : Типография М. О. Вольфа, 1880—1882.</span>
  5. ↑ [www.britannica.com/EBchecked/topic/939404/sea-ice Sea ice (ice formation)]. Britannica Online Encyclopedia (2012 [last update]). Проверено 5 марта 2012. [www.webcitation.org/6DZLOFH5n Архивировано из первоисточника 10 января 2013].
  6. ↑ Этимологический словарь славянских языков. — М.: Наука, 1992. — Т. 19. — С. 227-229.
  7. ↑ J. P. Mallory,Douglas Q. Adams. Encyclopedia of Indo-European culture. — London: Fitzroy Dearborn Publishers, 1997. — P. 503-504. — ISBN 9781884964985.
  8. ↑ [www.iho.int/iho_pubs/IHO_Download.htm#S-23 WORKING GROUP ON THE REVISION S-23 (LIMITS OF OCEANS AND SEAS)] (англ.)
  9. ↑ Михайлов В.Н., Добровольский А.Д., Добролюбов С.А. Общая гидрология. — М., 2007.
  10. ↑ Э. А. Ковалёв. Рыцари глубин. — М.: Центрполиграф, 2005. — С. 100. — 445 с. — 4000 экз. — ISBN 5-9524-1473-7.

    11. </ol>

Литература

  • А. Можетта. Большой атлас морей и океанов / Пер. с фр. Корнеева. Л. Ю.; Лемени-Македон П. П.. — М.: БММ АО, 2005. — ISBN 5-88353-234-9.

См. также

В Викисловаре есть статья «море»
В Викицитатнике есть страница по теме
Море

Отрывок, характеризующий Море

– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.


В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.


Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.
– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Море&oldid=81481605»