Лютвиц, Смило фон

Смило фон Лютвиц
нем. Smilo Freiherr von Lüttwitz
Дата рождения	23 декабря 1895(1895-12-23)
Место рождения	Страсбург
Дата смерти	19 мая 1975(1975-05-19) (79 лет)
Место смерти	Кобленц
Принадлежность	Германская империя Веймарская республика Третий рейх ФРГ
Род войск	Пехота, танковые войска
Годы службы	1914—1945, 1957—1960
Звание	Генерал танковых войск
Командовал	9-я армия
Сражения/войны	Первая мировая война Вторая мировая война Польская кампания Французская кампания Операция Барбаросса Итальянская кампания
Награды и премии

Смило фон Лютвиц (нем. Smilo Freiherr von Lüttwitz; 23 декабря 1895 — 19 мая 1975) — немецкий офицер, участник Первой и Второй мировых войн, генерал танковых войск, кавалер Рыцарского креста с Дубовыми листьями и Мечами.

(Freiherr — барон, дворянский титул)

Первая мировая война

4 августа 1914 года вступил добровольцем в армию, фанен-юнкером (кандидат в офицеры) в лейб-драгунский полк. С июня 1915 года — лейтенант. За время войны был награждён Железными крестами обеих степеней, ещё тремя орденами, Серебряный знак за ранения.

Между мировыми войнами

Продолжил службу в рейхсвере (в кавалерии). С октября 1936 года — командир моторизованного разведбатальона (в звании майора). С января 1939 года — в штабе 15-го армейского корпуса (подполковник).

Вторая мировая война

Участвовал в Польской и Французской кампаниях, награждён планками к Железным крестам обеих степеней (повторное награждение), с июня 1940 года — командир 12-го стрелкового полка 4-й танковой дивизии.

С 22 июня 1941 года участвовал в германо-советской войне. Бои в Белоруссии, затем под Тулой. В октябре 1941 года награждён Золотым немецким крестом, с ноября 1941 — полковник. В январе 1942 года награждён Рыцарским крестом.

С марта 1942 — командир 4-й стрелковой бригады 4-й танковой дивизии (бои в районе Орла).

С сентября 1942 — командир 26-й танковой дивизии (во Франции), генерал-майор. С августа 1943 дивизия воюет против высадившихся в Италии американских и британских войск. С октября 1943 — фон Лютвиц в звании генерал-лейтенанта. В феврале 1944 — ранен (Золотой знак за ранения). В марте 1944 за бои в Италии награждён Дубовыми листьями (№ 426) к Рыцарскому кресту, в июле 1944 — Мечами (№ 76) к Рыцарскому кресту с Дубовыми листьями.

С 20 июля 1944 года фон Лютвиц назначен командующим 46-м танковым корпусом (бои на Буге, Висле, в районе Варшавы). С сентября 1944 — в звании генерал танковых войск.

В сентябре 1944 года фон Лютвиц назначен командующим 9-й армией (в Польше). В январе 1945 года командующий группой армий «Центр» генерал-полковник Шёрнер снял фон Лютвица с должности и отдал под трибунал за неисполнение приказа. Трибунал оправдал фон Лютвица.

31 марта 1945 года фон Лютвиц был назначен командующим 85-м армейским корпусом. 9 мая 1945 года взят в американский плен.

После войны

Отпущен из плена в 1947 году.

С 1957 года служил в бундесвере — командовал корпусом, в звании генерал-лейтенант. 31 декабря 1960 года уволен в отставку по возрасту.

Литература

• Berger, Florian. Mit Eichenlaub und Schwertern. Die höchstdekorierten Soldaten des Zweiten Weltkrieges. Selbstverlag Florian Berger, 2000. ISBN 3-9501307-0-5.

Отрывок, характеризующий Лютвиц, Смило фон

– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.