Горн, Вальтер

Вальтер Горн (Walter Gorn)
Дата рождения	24 сентября 1898(1898-09-24)
Место рождения	Пруссия
Дата смерти	10 июля 1968(1968-07-10) (69 лет)
Место смерти	Германия
Принадлежность	Германская империя Веймарская республика Третий рейх
Род войск	пехота, танковые войска
Годы службы	1916—1919 1935—1945
Звание	генерал-майор
Сражения/войны	Первая мировая война Вторая мировая война Югославия СССР
Награды и премии
В отставке	Офицер полиции

Вальтер Горн (нем. Walter Gorn; 24 сентября 1898 — 10 июля 1968) — немецкий офицер, генерал-майор (с октября 1944), участник Первой и Второй мировых войн, кавалер Рыцарского креста с Дубовыми листьями и Мечами.

Первая мировая война

Призван на военную службу в ноябре 1916 года. Служил в гренадерском полку, с августа 1917 года до конца войны — в пулемётной роте штурмового полка. Награждён Железным крестом 2-й степени.

С декабря 1918 по сентябрь 1919 года — в добровольческом полку (воевал против поляков, получил звание унтер-офицера).

Между мировыми войнами

В июне 1920 года Горн поступил на службу в полицию (в звании унтервахтмайстера), в 1927 году стал лейтенантом полиции, с ноября 1934 года — капитан полиции.

В октябре 1935 года перешёл на службу в армию в звании капитана, на должность заместителя командира роты мотоциклетного батальона.

С июля 1939 года — комендант штаба 19-го корпуса.

Вторая мировая война

В январе — октябре 1940 года — командир запасного батальона, с марта 1940 — майор.

С октября 1940 года — командир пехотного батальона. Участвовал в Балканской кампании (в Сербии). В апреле 1941 года награждён Железным крестом 1-й степени и Рыцарским крестом (№ 267).

С 22 июня 1941 года — на Восточном фронте (Тарнополь, Умань, Днепропетровск, Киев, Сумы, Курск).

С февраля 1942 года — подполковник, командир мотоциклетного батальона 9-й танковой дивизии, награждён Золотым Германским крестом. В августе 1942 года года награждён Дубовыми листьями (№ 113) к Рыцарскому кресту.

С октября 1942 года — командир гренадерского полка 9-й танковой дивизии. С марта 1943 года — полковник. В июне 1943 года за бои в районе Орла награждён Мечами (№ 30) к Рыцарскому кресту с Дубовыми листьями.

С ноября 1943 года — начальник учебных курсов в училище танковых войск. С июля 1944 года — командир 561-й народно-гренадерской дивизии (в Восточной Пруссии). С октября 1944 года — генерал-майор. С апреля 1945 года — командир 710-й пехотной дивизии (в Австрии).

8 мая 1945 года — взят в плен американскими войсками.

После войны

В американском плену до июня 1947 года.

Награды

• Железный крест 1914 года 2-го класса
• Пряжка к Железному кресту 2-го класса (16 октября 1939)
• Железный крест 1939 года 1-го класса
• Знак ближнего боя в бронзе
• За танковую атаку (нагрудный знак) в бронзе
• За ранение (нагрудный знак) в чёрном и в серебре (1939)
• Медаль «В память 1 октября 1938 года»
• Немецкий крест в золоте
• Орден «За храбрость» 4-я степень 1-го класса
• Рыцарский крест Железного креста
  • Рыцарский крест (20 апреля 1941)
  • Дубовые листья (№ 113) (17 августа 1942)
  • Мечи (№ 30) (8 июня 1943)

Литература

• Berger, Florian. Mit Eichenlaub und Schwertern. Die höchstdekorierten Soldaten des Zweiten Weltkrieges. Selbstverlag Florian Berger, 2000. ISBN 3-9501307-0-5

Отрывок, характеризующий Горн, Вальтер

Опять Дохтурова посылают туда в Фоминское и оттуда в Малый Ярославец, в то место, где было последнее сражение с французами, и в то место, с которого, очевидно, уже начинается погибель французов, и опять много гениев и героев описывают нам в этот период кампании, но о Дохтурове ни слова, или очень мало, или сомнительно. Это то умолчание о Дохтурове очевиднее всего доказывает его достоинства.
Естественно, что для человека, не понимающего хода машины, при виде ее действия кажется, что важнейшая часть этой машины есть та щепка, которая случайно попала в нее и, мешая ее ходу, треплется в ней. Человек, не знающий устройства машины, не может понять того, что не эта портящая и мешающая делу щепка, а та маленькая передаточная шестерня, которая неслышно вертится, есть одна из существеннейших частей машины.
10 го октября, в тот самый день, как Дохтуров прошел половину дороги до Фоминского и остановился в деревне Аристове, приготавливаясь в точности исполнить отданное приказание, все французское войско, в своем судорожном движении дойдя до позиции Мюрата, как казалось, для того, чтобы дать сражение, вдруг без причины повернуло влево на новую Калужскую дорогу и стало входить в Фоминское, в котором прежде стоял один Брусье. У Дохтурова под командою в это время были, кроме Дорохова, два небольших отряда Фигнера и Сеславина.
Вечером 11 го октября Сеславин приехал в Аристово к начальству с пойманным пленным французским гвардейцем. Пленный говорил, что войска, вошедшие нынче в Фоминское, составляли авангард всей большой армии, что Наполеон был тут же, что армия вся уже пятый день вышла из Москвы. В тот же вечер дворовый человек, пришедший из Боровска, рассказал, как он видел вступление огромного войска в город. Казаки из отряда Дорохова доносили, что они видели французскую гвардию, шедшую по дороге к Боровску. Из всех этих известий стало очевидно, что там, где думали найти одну дивизию, теперь была вся армия французов, шедшая из Москвы по неожиданному направлению – по старой Калужской дороге. Дохтуров ничего не хотел предпринимать, так как ему не ясно было теперь, в чем состоит его обязанность. Ему велено было атаковать Фоминское. Но в Фоминском прежде был один Брусье, теперь была вся французская армия. Ермолов хотел поступить по своему усмотрению, но Дохтуров настаивал на том, что ему нужно иметь приказание от светлейшего. Решено было послать донесение в штаб.
Для этого избран толковый офицер, Болховитинов, который, кроме письменного донесения, должен был на словах рассказать все дело. В двенадцатом часу ночи Болховитинов, получив конверт и словесное приказание, поскакал, сопутствуемый казаком, с запасными лошадьми в главный штаб.


Ночь была темная, теплая, осенняя. Шел дождик уже четвертый день. Два раза переменив лошадей и в полтора часа проскакав тридцать верст по грязной вязкой дороге, Болховитинов во втором часу ночи был в Леташевке. Слезши у избы, на плетневом заборе которой была вывеска: «Главный штаб», и бросив лошадь, он вошел в темные сени.
– Дежурного генерала скорее! Очень важное! – проговорил он кому то, поднимавшемуся и сопевшему в темноте сеней.
– С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, – заступнически прошептал денщицкий голос. – Уж вы капитана разбудите сначала.
– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.