Мюнхеберг, Иоахим

Иоахим Мюнхеберг
нем. Joachim Müncheberg
Дата рождения	31 декабря 1918(1918-12-31)
Место рождения	Фридерихсдроф, Померания, Германская империя
Дата смерти	23 марта 1943(1943-03-23) (24 года)
Принадлежность	Германия
Род войск	люфтваффе
Награды и премии

Иоахим Мюнхеберг (нем. Joachim Müncheberg; 31 декабря 1918, Фридерихсдроф, около Драмбурга, Померания — 23 марта 1943, Макнасси, Тунис) — немецкий лётчик-ас Второй мировой войны, в течение которой он совершил около 500 боевых вылетов, одержав 135 побед в воздухе, из них 33 на Восточном фронте, а также 46 над британскими истребителями Спитфайр. В бою с последними, в столкновении он и погиб. Награждён Рыцарским Крестом с дубовыми листьями и мечами.

Биография

В юности интересовался полетами и другими техническими вещами. Также до начала военной службы показывал неплохие успехи в легкой атлетике.

В октябре 1936 года он поступил на службу в вермахт. В октябре 1938 года обер-фенрих Мюнхеберг был переведен в люфтваффе. После окончания летной подготовки был направлен служить в I./JG234.

Вторая мировая война

В октябре 1939 года Мюнхеберг был направлен в JG26, первоначально войдя в состав эскадрильи ночных истребителей 10.(N)/JG26, однако вскоре он стал адъютантом группы III./JG26.

Свою первую победу он одержал 7 ноября 1939 года, сбив бомбардировщик Bristol Blenheim Mk.I (L1325) из 57 эскадрильи RAF, пилотируемый пайлот-офицером H.R. Barwley.

В ходе французской кампании он одержал ещё 8 побед: 3 над французскими и 5 над английскими самолетами, включая 4, из числа последних, 31 мая 1940 года.

С началом Битвы за Британию Мюнхеберг летал в качестве ведомого другого аса, командира группы III./JG26 майора Адольфа Галланда. Будучи его ведомым, Иоахим записал на свой счет 4 победы. А 22 августа 1940 года обер-лейтенант Мюнхеберг получил под своё начало эскадрилью 7./JG26. 14 сентября 1940 года он был награждён Рыцарским крестом и в тот же день он на своем Bf 109E код «белая 2», достиг своей 20-й победы, после чего был первый раз упомянут в Вермахтберихте. Всего в ходе Битвы за Британию он одержал 14 побед.

Средиземное море и Мальта

В феврале 1941 года эскадрилья Мюнхеберга была направлена на Средиземное море, став первой частью мессершмиттов на новом театре боевых действий. Эскадрилья стала базироваться на Сицилии, выполняя боевые вылеты над Мальтой, и за короткий период времени добилась потрясающих успехов, одержав без потерь 52 победы, основной вклад в которые внес её командир — 25.

12 февраля он сбил над над Мальтой один Харрикейн, 16 февраля еще 2, один из которых был британского аса F/L. James Maclachlan из 261 эскадрильи RAF, который выпрыгнул на парашюте, был тяжело ранен и потерял руку, но вернулся на службу в 1943 году. 26 февраля также над Мальтой он сбил 2 Харрикейна, снова из 261 эскадрильи. Пилот одного из них — F/O FF Taylor погиб. 15 марта северо-западнее острова Гоцо он сбил перелетавший из Англии на Мальту Wellington Mk.Ic (V5644).

6 апреля вермахт начал наступление на Югославию, которое поддерживала и 7./JG26. В тот день Мюнхеберг над аэродромом Подгорица сбил югославский истребитель биплан Avia BH-33E из истребительной эскадрильи 81 бомбардировочной группы JKRV. Его пилот, поручик Миленко Миливоевич, погиб. Это была 34 победа аса.

27 апреля у Калафраны на воде он поджег британскую летающую лодку Sunderland (L5807) из 228 эскадрильи RAF, однако эта победа ему засчитана не была.

7 мая 1941 года Мюнхеберг за 43 воздушные победы 12-м человеком в вермахте был награждён Дубовыми листьями к его Рыцарскому кресту, а также итальянской золотой медалью «За воинскую доблесть».

В июне-июле 1941 года 7./JG26 была направлена в Ливию поддерживать немецкий Африканский корпус, где Мюнхеберг одержал свои очередные 5 побед.

Возвращение во Францию

В августе 1941 года 7./JG26 была перебазирована во Францию, где наконец воссоединилась со своей группой. Здесь Мюнхеберг снова проявил свой бойцовский талант став настоящим истребителем Спитфайров. Сбив 29 августа 1941 года над Дюнкерком 1 из них, он одержал свою 50-ю победу. А всего, до июня 1942 года он сбил 35 самолетов данного типа.

19 сентября 1941 года Мюнхеберг получил звание гауптман и под своё командование группу III./JG26.

29 апреля 1942 года жертвой Мюнхеберга вероятно стал командир авиационного крыла Нортхольт польский ас винг-командер Мариан Писарек (Marian Pisarek).

Восточный фронт

В июле 1942 года Мюнхеберг сдал командование группой и был направлен на Восточный фронт с назначением в штабное звено эскадры JG51. Скорее всего это было прохождение практики перед назначением на должность командира эскадры, практиковавшееся в люфтваффе.

В боях с советскими самолетами Мюнхеберг продолжал одерживать победы. Но при этом и его самолет в течение первых четырех недель был сбит дважды. Тем не менее, 5 сентября 1942 года Иоахим Мюнхеберг одержал свою 100-ю победу и 9 сентября 1942 года за свои 103 победы 19-м человеком в вермахте был награждён Мечами к своему Рыцарскому кресту с дубовыми листьями. К концу «командировки» на счету аса значилось уже 116 побед, 33 из которых были над советскими самолетами.

Возвращение на Средиземноморье

1 октября 1942 года Мюнхеберг был назначен командиром эскадры JG77, базирующейся в Северной Африке и выполняющей боевые вылеты над Тунисом. Здесь ас одержал еще 24 победы.

10 декабря 1942 года его Bf 109G-2 (W.Nr. 10725) был сильно поврежден в бою с Киттихауками (P-40) из 112 эскадрильи RAF, пилотируемыми F/Lt. H.C. Shaver & F/Lt. R.R. Smith, но Мюнхеберг смог благополучно приземлиться.

Весной 1943 года Мюнхеберг стал вторым после Марселя пилотом, одержавшим 100 побед над противниками с Запада.

23 марта 1943 года Мюнхеберг сбил свою очередную, 135-ю жертву. Ею оказался Спитфайр капитана Sweetman из американской группы 52 FG. Немецкий ас расстрелял противника со столь близкого расстояния, что, когда последний взорвался, Мессершмит Bf 109G-6 (W.Nr. 16381) не смог избежать столкновения с обломками. Тяжело раненому Мюнхебергу удалось выпрыгнуть с парашютом и приземлиться, однако по дороге в госпиталь он скончался.

Ссылки

• Petr Kacha. [www.luftwaffe.cz/muncheberg.html Aces of the Luftwaffe - Joachim Müncheberg] (англ.). Проверено 18 июня 2010. [www.webcitation.org/67IDF3HvL Архивировано из первоисточника 29 апреля 2012].
• Dariusz Tyminski. [www.elknet.pl/acestory/munche/munche.htm Joachim Muncheberg - "Spitfire" Hunter] (англ.). — WW II ACE STORIES. Проверено 18 июня 2010. [www.webcitation.org/67IDFavXv Архивировано из первоисточника 29 апреля 2012].

Отрывок, характеризующий Мюнхеберг, Иоахим

– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.