План ООН по разделу Палестины

Генеральная Ассамблея ООН Резолюция 181 (II)
Дата:	29 ноября 1947 года
Заседание №:	128
Код:	A/RES/181(II) ([domino.un.org/unispal.nsf/0/7f0af2bd897689b785256c330061d253 документ])
Голосование:	За: 33 Вздр.: 10 Против: 13
Итог:	Рекомендовать Великобритании, а также властям палестинского мандата, и всем остальным членам ООН принять и содействовать претворению в жизнь, в сотрудничестве с будущими правительствами Палестины, плана раздела Палестины с сохранением экономического единства

План ООН по разде́лу Палести́ны — план, принятый 29 ноября 1947 года резолюцией № 181 Генеральной Ассамблеи (ГА) ООН (33 голоса «за», 13 «против», 10 воздержались). Предусматривал прекращение британского мандата в Палестине к 1 августа 1948 года и рекомендовал создание на её территории двух неназванных государств: еврейского и арабского.

Иерусалим и Вифлеем, согласно решению ООН, должны были стать территорией под международным контролем. Неприятие плана со стороны арабского сообщества, которое считало его несправедливым по отношению к арабам, стало причиной начала Арабо-израильской войны 1947—1949 годов.

В декабре 1947 года Верховный комиссар Палестины представил в министерство по делам колоний прогноз, что территория, выделенная под создание арабского государства, будет в результате предполагаемой войны разделена между Сирией (Восточная Галилея), Трансиорданией (Самария и Иудея) и Египтом (южная часть).

Выработка плана комиссией UNSCOP

После окончания Второй мировой войны, Еврейское агентство, как представитель еврейского населения Палестины, продолжало настаивать на скорейшем создании еврейского государства. Арабское сообщество требовало создания единого независимого государства, которое из-за соотношения численности было бы преимущественно арабским по составу населения.

После того, как Великобритании не удалось найти приемлемое для обеих сторон решение, вопрос политического будущего Палестины был передан в ООН. С этой целью при ООН была создана комиссия UNSCOP, в которую входили представители разных наций, что должно было способствовать принятию объективного решения.

В результате UNSCOP выработал два возможных варианта решения конфликта. Согласно первому, предусматривалось создание двух независимых, но соединённых экономическим союзом государств. При этом Иерусалим должен был стать территорией под международным контролем. Альтернативный вариант предусматривал создание федерации с еврейской и арабской составляющими.

Иные варианты были признаны нереализуемыми:

• Создание единого государства с доминирующей ролью одного из этносов;
• Создание двух совершенно изолированных друг от друга государств;
• Кантонизация (разделение на уровне отдельных городов/деревень).

Большинство стран-членов комиссии поддержало первый вариант. Иран, Индия и Югославия поддержали второй вариант, а Австралия воздержалась.

Детали плана

План ООН
по разделу
Палестины
(1947)

     Арабское
гос-во      Еврейское
гос-во

Ливан

Дамаск

Сирия

Амман

Иордания

Мертвое море

Египет

Беер-Шева

Иерусалим
(упр. ООН)

Тель-Авив

Яффа

ООН предлагали международное управление городов Иерусалим и Вифлеем из-за наличия там важных религиозных мест. Оба государства по плану состояли каждое из трёх больших частей, которые были связаны через экстерриториальные соединительные коридоры. Еврейское государство должно было получить побережную равнину около города Хайфа до Реховота, восточную часть Галилеи (включая Тивериадское озеро) и Негев до Умм Рашраша (сегодня Эйлат) включительно.

Около половины территории Палестины в то время никому не принадлежало (земля находилась в государственном владении), особенно бесплодная пустыня Негев, которая составляла около трети территории страны. Около 47 % земли принадлежало арабским землевладельцам, примерно 6 % было во владении евреев.

Арабское государство должно было состоять из Западной Галилеи с городом Акко, горных областей Иудея и Самарии, южного побережья до города Эль-Маджаль (сегодня Ашкелон, включая сегодняшний Сектор Газа) на севере и полосы пустыни вдоль египетской границы. План UNSCOP предусматривал включение Яффы, города с преобладающим арабским населением, южнее Тель-Авива, в еврейское государство, но план был изменён до голосования в ООН, и город стал анклавом арабского государства.

«Логическим обоснованием этого лоскутного территориального раздела было стремление обеспечить включение в Еврейское государство максимального числа евреев и уменьшить до минимума (по подсчётам около 10 000) число тех, кто оставался бы в Арабском государстве. Однако в границах Еврейского государства должно было остаться большое число палестинских арабов — 497 000 человек, включая 90 000 бедуинов, против 498 000 евреев.» В Арабском государстве жило бы 807 000 неевреев и 10 000 евреев. В предлагаемой международной зоне (City of Jerusalem) жило бы 105 000 неевреев и 100 000 евреев.

Принятие плана Генеральной Ассамблеей

Голосование Генеральной Ассамблеи ООН по предложению UNSCOP состоялось 29 ноября 1947 года. Результаты голосования были следующими:

За принятие плана голосовали (33): Австралия, Белорусская ССР, Бельгия, Боливия, Бразилия, Венесуэла, Гаити, Гватемала, Дания, Доминиканская Республика, Исландия, Канада, Коста-Рика, Либерия, Люксембург, Нидерланды, Никарагуа, Новая Зеландия, Норвегия, Панама, Парагвай, Перу, Польша, СССР, США, Украинская ССР, Уругвай, Филиппины, Франция, Чехословакия, Швеция, Эквадор, Южная Африка.

Против плана голосовали (13): Афганистан, Египет, Греция, Индия, Ирак, Иран, Йемен, Куба, Ливан, Пакистан, Саудовская Аравия, Сирия, Турция.

Воздержались (10): Аргентина, Великобритания, Гондурас, Китайская Республика, Колумбия, Мексика, Сальвадор, Чили, Эфиопия и Югославия.

Не участвовал в голосовании Таиланд.

Таким образом с перевесом 33 против 13 голосов, при 10 воздержавшихся, был принят первый предложенный UNSCOP вариант раздела подмандатной Палестины. Относительно будущих границ были внесены мелкие изменения. Разделение должно было вступить в силу со дня вывода британских войск с подмандатной территории.

Согласно этому плану, еврейскому государству выделялась треть плодородной прибрежной равнины Галилеи и две трети территории пустыни Негев, не пригодной в то время для сельского хозяйства или для возведения городов — всего 56,47 % от общей территории британского мандата. Эта территория по большей части соответствовала территории, большинство населения которой составляли евреи.

Реакция на план

Еврейский Ишув

Среди еврейского населения большинство приветствовало предложенный план. Еврейское агентство, которое, помимо прочего, выполняло в то время некоторые функции правительства «Ишува» (еврейского населения Палестины), также приняло план раздела Палестины. Тем не менее, такие радикальные еврейские организации, как Иргун Менахема Бегина или Лехи Ицхака Шамира, отвергли этот план, считая его несправедливым по отношению к евреям.

29 ноября стало для государства Израиль важнейшей вехой в борьбе евреев за своё государство. Многие в Израиле и сегодня отмечают этот день.

Арабское сообщество

Арабские руководители, в том числе Лига арабских государств и Высший арабский совет, категорически отвергли план ООН по разделу Палестины и заявили, что приложат все усилия, чтобы помешать его реализации. Джамал аль-Хусейни, исполнявший обязанности председателя Высшего арабского совета, 24 ноября 1947 года заявил:

Палестина будет охвачена огнём и кровью, если евреи получат хоть какую-нибудь её часть

Оригинальный текст (англ.)  

Palestine will be filled with blood and fire if the Jews receive even a part of it

Aрабские страны принципиально отвергли создание еврейского государства. По заявлениям арабских лидеров, план ООН нарушал права большинства населения Палестины, которое тогда состояло на 67 % из неевреев. Они назвали предложенный ООН план катастрофой. Критике подвергались как размер, так и качество территории, выделенной для еврейского государства.

Резолюция ООН предоставляла большую часть земли (56 %) под еврейское государство, хотя на тот момент евреи владели только 7 % подмандатной территории. При этом, на территории, которая отводилась под еврейское государство, находились 45 % арабов.

Под арабское государство ООН выделяло только 45 %, большая часть этой территории не была пригодна для земледелия, кроме Яффы. Согласно Юджину Бовису, ранее еврейское руководство не принимало предыдущие планы раздела Палестины, так как считало, что им выделялось недостаточно территории.

Вооружённый конфликт

Неудача плана мирного урегулирования вызвала начало многочисленных столкновений между нерегулярными еврейскими и арабскими формированиями.

14 мая 1948 года Великобритания вывела свои войска из Палестины, в тот же день Бен-Гурион провозгласил государство Израиль. 15 мая 1948 года Лига арабских государств ввела войска в Палестину. С этого момента столкновения между еврейскими и арабскими формированиями превратились в войну между Лигой арабских государств и Израилем (Арабо-израильская война 1947—1949 годов, которая получила в Израиле название «Война за независимость», а в арабских странах и среди палестинцев — «Катастрофа»).

Литература

• Bregman, Ahron (2002), A History of Israel, Palgrave Macmillan, ISBN 0333676319 

Ссылки

• [www.eleven.co.il/article/13236 Планы раздела Палестины] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
• [www.krugosvet.ru/articles/123/1012327/1012327a14.htm#1012327-L-157 План ООН по разделу Палестины] в [www.krugosvet.ru энциклопедии Кругосвет]
• Леонид Млечин. [www.liberty-people.narod.ru/p4.html Цикл «ОСОБАЯ ПАПКА». Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН № 181]
• [www.zman.com/news/2009/10/31/58962.html Арабы однажды уже признали Израиль]
• [jerusalem-temple-today.com/maamarim/11/Grif/01-24.html Говард Гриф. Юридические права еврейского народа на Землю Израиля в свете международного права.]
• John B. Quigley. [books.google.ca/books?id=VaUvqHNd6m0C&printsec=frontcover#v=onepage&q&f=false The case for Palestine: an international law perspective]. — 2nd Ed.. — Duke University Press, 2005. — 344 с. — ISBN 0-8223-3539-5.
• [www.ajc.org/atf/cf/%7B42d75369-d582-4380-8395-d25925b85eaf%7D/MANDATEDESTINY.PDF Mandate OF Destiny. The 1947 United Nations Decision to Partition Palestine] (англ.). The Jacob Blaustein Institute for the Advancement of Human Rights (JBI) (March 2008). Проверено 15 декабря 2012. [www.webcitation.org/6CxpeZLXW Архивировано из первоисточника 17 декабря 2012].

Отрывок, характеризующий План ООН по разделу Палестины

«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.


Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.