Библиотека Ашшурбанипала

Библиотека Ашшурбанипала — крупнейшая сохранившаяся библиотека древнего мира и древнейшая из всех известных библиотек. Составлялась в течение 25 лет в ассирийской столице Ниневии по приказу царя Ашшурбанипала (VII в. до н. э.) Служила также государственным архивом. После смерти царя фонды были рассеяны по различным дворцам. Обнаруженная археологами часть библиотеки состоит из 25 000 глиняных табличек с клинописными текстами. Открытие библиотеки в середине XIX века имело огромное значение для понимания культур Месопотамии и для дешифровки клинописи.

Фонды

Ашшурбанипал намеревался создать библиотеку, которая должна была исчерпывать все накопленные человечеством знания. Особенно его интересовали сведения, необходимые для управления государством, — о том, как поддерживать постоянное общение с божествами, о предсказании будущего по движению светил и по внутренностям жертвенных животных. Оттого значительную долю фондов составляли тексты заговоров, пророчеств, магических и религиозных ритуалов, мифологических сказаний. Основная часть сведений была извлечена из шумерских и вавилонских текстов специально организованными командами писцов.

Библиотека имела большое собрание медицинских текстов (с упором на лечение при помощи чародейства), однако богатое математическое наследие Вавилонии по непонятным причинам было проигнорировано. Здесь имелись многочисленные списки литературно-эпических сказаний, в частности таблички с эпосом о Гильгамеше и мифологическим переводом Энума элиш, а также таблички с молитвами, песнями, юридическими документами (например, законы Хаммурапи), хозяйственными и административными записями, письмами, астрономическими и историческими трудами, записями политического характера, списками царей и поэтическими текстами.

Тексты были написаны на ассирийском, вавилонском, диалекте аккадского языка, а также на шумерском языках. Очень многие тексты представлены параллельно на шумерском и аккадском языках, включая энциклопедические издания и словари. Как правило, один текст хранился в шести копиях, что сегодня значительно облегчает работу по дешифровке табличек. На сегодня библиотека Ашшурбанипала является крупнейшим собранием текстов на аккадском языке.

История создания

Основание библиотеки состоялось по приказу ассирийского правителя Ашшурбанипала, который отличался большим интересом к текстам и знаниям в целом. Предшественники Ашшурбанипала имели небольшие дворцовые библиотеки, но ни один из них не имел такой страсти к коллекционированию текстов. Ашшурбанипал отправлял многочисленных писцов в разные регионы своей страны, чтобы те изготавливали копии всех текстов, которые они встретят. Кроме того, Ашшурбанипал заказывал у всех крупных храмовых архивов копии текстов, которые затем пересылались ему в Ниневию. Иногда, во время военных походов Ашшурбанипалу удавалось захватить целые клинописные библиотеки, которые он также доставлял в свой дворец.

Организация библиотеки

Библиотекари Ашшурбанипала проводили огромную работу по каталогизации, копированию, комментированию и исследованию текстов библиотеки, о чём свидетельствуют в том числе многочисленные глоссарии, списки литературы и комментарии. Сам Ашшурбанипал придавал большое значение упорядочению библиотеки. На каждой табличке было написано его имя (своеобразный экслибрис), в колофоне было приведено название оригинальной таблички, с которой была сделана копия. В библиотеке были сотни кодексов с вощеными страницами, что позволяло исправлять или переписывать текст, написанный на воске. В отличие от клинописных табличек (которые только закаляются во время пожаров), таблички из воска недолговечны. Они не сохранились, равно как и имевшиеся в библиотеке свитки — пергаментные и папирусные. Судя по древним каталогам, до наших дней дошло не более 10 % от всех собранных Ашшурбанипалом фондов.

Значение

Огромный массив клинописных текстов дошел до наших дней исключительно благодаря страсти Ашшурбанипала к писаному слову. Во многих случаях древние памятники месопотамской письменности сохранились только в копиях, выполненных по приказу этого правителя. Некоторые из представленных текстов имеют тысячелетнюю историю (хотя сами таблички не очень древние, в нормальных условиях они редко хранились более 200 лет).

Сам Ашшурбанипал гордился тем, что он был единственным ассирийским правителем, который умел читать и писать. На одной из табличек найдена его личная запись:

Я изучил то, что мне принес мудрый Адапа, овладел всем тайным искусством письма на табличках, стал разбираться в предсказаниях в небе и на земле, участвую в дискуссиях ученых мужей, предсказываю будущее вместе с опытнейшими толкователями предсказания по печени жертвенных животных. Я умею решать сложные, непростые задачи на деление и умножение, постоянно читаю мастерски выписанные таблички на таком сложном языке, как шумерский, или таком трудном для толкования, как аккадский, знаком с допотопными записями на камне, которые являются уже совсем непонятными.

Записи самого Ашшурбанипала (вероятно, составленные лучшими писцами) отмечены высокими литературными качествами.

Дальнейшая история

Через поколение после Ашшурбанипала его столица пала под ударами мидян и вавилонян. Библиотека не была разграблена, как обычно бывает в таких случаях, а оказалась погребённой под руинами тех дворцов, где хранилась.

В 1849 году большую часть библиотеки (которая хранилась в северо-западном дворце на берегу Евфрата) нашел британский археолог Остин Генри Лэйард. Через три года ассистент Лэйарда британский дипломат и путешественник Ормуз Рассам в противоположном крыле дворца нашел вторую часть библиотеки. Обе части были вывезены на хранение в Британский музей. Открытие библиотеки позволило учёным составить представление об ассирийской культуре «из первых рук». До этого об Ассирии было известно только из трудов Геродота и других историков Эллады, а их источником служили, в свою очередь, персы. Наибольшую сенсацию в научном сообществе произвело обнаружение эпоса о Гильгамеше с изложением истории о всемирном потопе, близкой к библейской.

При извлечении табличек из-под обломков тщательный учёт места их обнаружения не велся. В Британском музее обе части были помещены в общее хранилище, так что теперь невозможно судить, какие таблички где были найдены. Ученые до сих пор работают над сортировкой отдельных фрагментов («joints»), каталогизацией и дешифровкой текстов. Британский музей вместе с иракскими учеными работает над созданием музея-библиотеки в Ираке, где должны быть представлены репродукции оригинальных табличек.

Глиняные таблички из дворцовой библиотеки

Глиняная табличка с фрагментом мифа о Гильгамеше (Табличка N 11, на которой описывается история потопа; сейчас табличка с другими находится в коллекции Британского музея.)   Таблица с астрологическими прогнозами. Британский музей.   Табличка со списком синонимов. Британский музей.

См. также

• Амарнский архив
• Богазкёйский архив
• Архив царей Мари

Литература

• Grayson, A.K. (1980). «The Chronology of the Reign of Ashurbanipal». Zeitschrift für Assyriologie 70: 227–245.
• Luckenbill Daniel David. Ancient Records of Assyria and Babylonia: From Sargon to the End. — Chicago: University of Chicago Press, 1926. — Vol. 2.
• Oates, J. (1965). «Assyrian Chronology, 631-612 B.C». Iraq 27: 135–159.
• Olmstead A.T. History of Assyria. — New York: Scribner, 1923.
• Russell John Malcolm. Sennacherib's Palace without Rival at Nineveh. — Chicago: University of Chicago Press, 1991.
• Klaas R. Veenhof: Geschichte des Alten Orients bis zur Zeit Alexanders des Großen, Vandenhoeck & Ruprecht, Göttingen 2001, ISBN 3-525-51685-1
• Elena Cassin, Jean Bottero, Jean Vercoutter (Hrsg.): Die Altorientalischen Reiche III. Das Ende des 2. Jahrtausends, Fischer, Frankfurt am Main (Fischer Weltgeschichte, Bd. 4) ISBN 3-89350-989-5
• Maximilian Streck: «Assurbanipal und die letzten assyrischen Könige bis zum Untergange Niniveh’s», Hinrichs, Leipzig 1916[www.archive.org/stream/assurbanipalundd01streuoft#page/n3/mode/2up]

Ссылки

• [web.utk.edu/~giles/ The Library of King Ashurbanipal Web Page — официальная страница Британского музея]
• [www.britishmuseum.org/research/research_projects/ashurbanipal_library_phase_1.aspx The Ashurbanipal Library Project]
• [www.cdli.ucla.edu/search/result.pt?result_format=listimg&size=1000&-op_collection=bw&collection=british+museum&-op_accession_no=bw&accession_no=k+&-sort=accession_no%2C+primary_publication&-op_provenience=bw&provenience=nineveh The Kuyunjik collection des BM online]
• [world-istoria.ru/pervaya-biblioteka/ Статья о библиотеке Ашшурбанипала]

Отрывок, характеризующий Библиотека Ашшурбанипала

Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.