Урук

Древний город Урук <tr><td colspan="2" style="text-align:center;"> Раскопки Урука в современном Ираке. На переднем плане — руины Каменного здания (Steingebaude)</td></tr> Страна ИракИрак Координаты 31°19′20″ с. ш. 45°38′10″ в. д.31.32222° с. ш. 45.63611° в. д. / 31.32222; 45.63611

Уру́к (шумер. 𒌷𒀔 Унуг, библейск. Эрех, греч. Орхоя, соврем. Варка) — в 3-м тысячелетии до н. э. древний город-государство шумеров в Южном Двуречье (Южный Ирак).

Именно Урук стал первым городом Южной Месопотамии. Вокруг была возведена стена, что свидетельствовало о том, что Урук стал городом, а не просто поселением. В этом городе жило до 6 тысяч жителей. Город стал храмовым и военным центром Южной Месопотамии.

В XXVIII—XXVII веках до н. э. (при полулегендарных правителях Энмеркаре, Лугальбанде, Гильгамеше, о которых сохранились эпические сказания) под гегемонией Урука были объединены города-государства Южного Двуречья (I династия Урука). В XXIV веке до н. э. при Лугальзаггиси Урук был столицей Шумера. После завоевания Саргоном Древним (XXIV век до н. э.) Урук вошёл в состав его державы. В конце XXII века до н. э. царь Урука Утухенгаль создал в Двуречье объединённое «царство Шумера и Аккада», после его смерти власть перешла к Ур-Намму — основателю III династии Ура. Урук оставался важным городом до конца 1-го тысячелетия до н. э. В VIII—II веках до н. э. — автономный храмовой город в составе Вавилонского, затем Ахеменидского и Селевкидского царств. В III веке н. э. разрушен Сасанидами. Ещё около 430 года н. э. Урук упоминался как резиденция христианского епископа, но вскоре прекратил существование. Систематические раскопки Урука ведутся с начала XX века немецкой экспедицией под руководством сначала Ю. Иордана, затем А. Нельдеке, Х. Ленцена (ФРГ).

Раскопками вскрыты памятники архитектуры 4-го тысячелетия до н. э.: «Красное здание» (возможно, место народных собраний; остатки платформы с колоннами и полуколоннами, украшенными мозаикой из трёхцветных терракотовых конусов, и лестницы), «Белый храм» (на прямоугольном цоколе), а также храм касситского царя Караиндаша (XV век до н. э.), эллинистический храм Ану-Антум (около 170 года до н. э.; в традициях архитектуры Вавилонии); памятники скульптуры, глиптики, все словари^{[уточнить]}.

Прошедшие на протяжении столетий войны в этом регионе и пустынный климат практически полностью разрушили этот город. В настоящее время на месте Урука расположен посёлок Варка в Южном Ираке (в 65 км к северо-западу от города Насирия), а примерно в 30 км западнее — крупный город Эс-Самава.

История Урука

Урук, один из древнейших городов мира, развивавшийся параллельно всей истории Месопотамии. Холм Варка расположен к северо-западу от Ура, в 56 км выше по течению Евфрата. Памятник исследован, начиная с 1912 года рядом немецких экспедиций, работы которых отличались большой научной строгостью. Ранние слои поселения дали имя археологической фазе Урук (вторая половина 4-го тысячелетия до н. э.), сменившей слои убейдского времени.

В середине 4-го тысячелетия до н. э. на месте будущего города находилась сельская округа — около сотни деревень, располагавшихся вокруг сети проток и небольших искусственных каналов. Её центром являлся обнесённый стеной священный участок Э-Ана, место почитания богини, известной в историческую эпоху как Инанна. На территории священного участка обнаружены фундаменты нескольких храмов, из которых особое значение имеет т. н. Белый храм (ок. 3000 года до н. э.) на высокой, достигающей 13 м сырцовой платформе — прообраз будущих зиккуратов. Рядом располагался современный Белому храму архитектурный комплекс, получивший название «Красное здание», который, возможно, был местом заседания совета старейшин. Он представлял собой окружённый стенами обширный двор площадью ок. 600 м², на котором находилась площадка-возвышение из сырцового кирпича. Стены и массивные колонны здания были украшены многоцветной мозаикой из обожжённых глиняных конусов, которые вдавливались в сырую штукатурку и образовывали геометрический орнамент.

В начале 3 тысячелетия до н. э. Урук являлся крупенйшим из земледельческих поселений Двуречья. центром культа почитаемых шумерами богини Инанны и бога неба Ану. Город был образован в результате слияния поселений Э-Ана, Урук и Кулаба, занимал площадь ок. 125 га и являлся центром небольшого государства. Территорию Урука ограждала стена из кирпичей длиной 9 км, воздвигнутая, по преданию, легендарным царем Гильгамешем. Строительство стены свидетельствует о войнах, которые Урук вел с соседними городами-государствами Двуречья.

Эпическое сказание «Гильгамеш и Ага» повествует о борьбе Урука с городом Кишем, правитель которого предпринял его осаду. Победа Гильгамеша принесла Уруку господство над Южным Двуречьем, сохранявшееся на протяжении правления I династии Урука (ок. 2615—2500 до н. э.). В середине 3 тысячелетия до н. э. её сменяет I династия Ура, к которому переходит контроль над ирригационными системами в низовьях Евфрата.

В конце раннединастического периода Урук входит в союз городов Двуречья, созданный в результате военных завоеваний Лугальзаггиси (середина XXIV века до н. э.), именовавшим себя царём Урука и царём Страны. В конце XXIV века до н. э. Урук был завоеван Саргоном Древним. который разрушил стены города и включил его в образованное им государство Аккада. В последующие эпохи истории Месопотамии Урук сохранял своё значение крупного торгово-ремесленного и религиозного центра. Сохранились руины зиккурата, храм, построенный царём касситской династии Караиндашем, дворец парфянских царей. Урук оставался средоточием общемесопотамской эпической традиции, повествующей о его богах и деяниях царя Гильгамеша, связанных с представлениями о начале истории Шумера.

В XXVI веке до н. э., начиная с Гильгамеша, правители Урука господствовали в Южном Двуречье. Однако около XXV века до н. э. гегемония в регионе перешла к городу Уру.

Структура нома

Город Урук состоял из слившихся поселений Э-Ана, Урук и Кулаба. Общинными богами Урука были Ану и Инанна. К этому же ному относились также возникшие позже города Ларса (Ларса[м], ныне Сенгере) у соединения Евфрата с Итурунгалем (общинным богом Ларсы был бог Уту), Куталлу (ныне Телль-Сыфр), а также и один из древнейших городов Двуречья — Бад-Тибира («Крепость медников»).

Археологическая культура

Археологическая культура эпохи энеолита, распространённая в 4-м тыс. до н. э. в Южной Месопотамии. Названа по характерным находкам в XIV—IV слоях раскопок древнего города Урук (см. ниже). Ей предшествует культура убейдского времени, представленная в Уруке более ранними слоями (XVIII—XV). Культура Урука характеризуется красной и серой керамикой, сделанной на гончарном круге, и развитой металлургией. В это время появляются цилиндрические печати (слой X), древнейшие шумерийские пиктографические документы на глиняных табличках (слой IV), возводятся монументальные здания из сырцового кирпича — открытые раскопками в центре города Урука «Красное здание» (возможно, место народных собраний) и «Белый храм». Носители культуры Урука занимались земледелием и скотоводством. Происходило разложение первобытнообщинных отношений и возникали элементы классовых, получивших дальнейшее развитие на следующем этапе (конец 4-го тыс. до н. э.), который характеризуется находками (в III слое Урука и др. местах) типа Джемдет-Наср. Это может означать поражение Урука в войне.

Около 3000 г. до н. э., в начале периода Джемдет-Наср, влияние Урука в регионе было ослаблено.

Культура Варки характеризуется рядом выдающихся достижений в истории становления цивилизации Шумера. В эту эпоху появляется гончарный круг и первые гончарные мастерские, производившие нерасписную керамику различных типов. Для периода Варки характерно распространение резных цилиндрических печатей с изображениями животных, культовыми сценами и геральдическими композициями. К началу 3-го тысячелетия до н. э. относятся самые ранние памятники письменности — покрытые идеограммами глиняные таблички, отражающие хозяйственную деятельность жителей Урука: списки товаров, подсчёт поголовья скота, расходные записи. Интересны находки первых учебных текстов, служивших для запоминания знаков и их сочетаний, перечней профессий и названий должностных лиц.

Специалисты Института археологии РАН относят артефакты нижнего слоя раскопок в Телль Хазна l к Урукской культуре.

См. также

• Список царей Шумера и Аккада

Источники

• Тюленев А. И., Государственное хозяйство древнего Шумера, М. — Л., 1956
• Дьяконов И. М., Общественный и государственный строй древнего Двуречья. Шумер, М., 1959
• Vorläufiger Bericht über die von der deutschen Forschungsgemeinschaft in Unik — Warka unternomrnenen Ausgrabungen, [Bd] 1-20, В., 1930-64.

Литература

• Эрех // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Урук

«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.


Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.


Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.