Вавилонская астрономия

Вавилонская астрономия — астрономия государства Древнего Вавилона. Благодаря тому, что вавилоняне вели астрономические наблюдения веками, вавилонская астрономия достигла больших успехов в календарной системе и астрономических наблюдениях, вавилонские астрономы даже могли предсказывать затмения. Вавилонские астрономы были жрецами, а сама астрономия использовалась для астрологии и календарных наблюдений.

Вавилонская астрономия оказала значительное влияние на развитие древнегреческой астрономии.

Предпосылки и причины развития

Вавилонская астрономия была тесно переплетена с астрологией. Множество наблюдений делалось не ради научных исследований, а в астрологических целях. Вместе с тем, астрологический свод Энума Ану Энлиль содержит ценные астрономические наблюдения. Также астрономия была необходима для развития календарной системы, которая давала возможность отсчитывать время. Кроме того, развитие астрономии поощрял вавилонский царь Хаммурапи.

Ещё до развития вавилонской астрономии, государства Шумера и Аккада, предшествовавшие Вавилонскому государству, достигли больших успехов в астрономии. Вавилоняне использовали эти достижения, как основу своей собственной астрономии.

История

Изначально большая часть ученых придерживалась так называемой «панвавилонизма» — теории, выдвинутой Гуго Винклером. Согласно данной теории, вавилоняне крайне развили свою астрономию ещё в самые ранние периоды своей истории (3000-2000 годы до нашей эры). Тем не менее, позднее эта гипотеза была признана ошибочной.

Согласно одной из теорий, изначально вавилоняне наблюдали исключительно за Луной с целью выяснения наступления нового месяца и для ритуальных целей, а уже после этого вавилоняне начали наблюдать за звездами.

Когда Вавилон был захвачен Ассирией, то сложились хорошие условия для дальнейшего развития вавилонской астрономии. В этот период постепенно собирались данные о закономерностях в наступлении затмений и движении планет. На протяжении всего периода времени от завоевания Вавилона Ашшурбанипалом, до завоевания Персидской империи Александром Македонским, Вавилон был торговым и культурным центром на всем Ближнем Востоке. В этих условия крайне сильно развилась вавилонская наука. В то время расстояния между планетами и звездами большой яркости указывались в цифрах, есть вероятность, что они вычислялись с помощью не сохранившихся до современности инструментов.

Обсерватории

Шумеро-аккадские и вавилонские астрономы, бывшие также жрецами, наблюдали небо с помощью специальных башен-обсерваторий, которые, как правило, были размещены в зиккуратах.

Эти башни были во всех шумеро-аккадских и вавилонских городах, о чём свидетельствуют находки их развалин.

Календарь

В вавилонском календаре было 12 месяцев, а также ещё один вставной месяц, иногда использовавшийся для поддержания календаря в норме. Иногда было два года подряд с вставным месяцев, в крайних случаях в году могло быть два вставных месяца.

Для выяснения наступления первого дня месяца вавилонянам требовалось наблюдать за новолунием, а для церемониальных целей вавилонские жрецы также наблюдали за полнолунием.

Астрономические тексты

Среди различных документов, найденных в библиотеке Ашшурбанипала, имелся вавилонский астрономический текст, содержавший данные о планете Венере. Данный текст датируется первой вавилонской династией. Текст дешифровал Куглер в 1911 году. Первая половина текста имеет астрологическое содержание и содержит предсказания будущего на основе движения Венеры. На основе данного текста Куглер сделал впоследствии опровергнутый вывод, что первая вавилонская династия правила с 2225 по 1926 годы до н. э.. В действительности, она правила в 1894—1595 годах до н. э..

Существует список, датируемый V веком до н. э., в котором находится систематических обзор относительных положений созвездий. Почти все из упомянутых в нём созвездий отожествлены, большая часть из звезд и созвездий в списке имеют совпадающие или близкие к современным названия. Например: Волк, Гидра, Лев, Скорпион, Ворон, Стрелок из лука (Стрелец) и т. д. Эти совпадения в названиях объясняются тем, что греки позаимствовали свои названия созвездий у вавилонян. Однако, часть названий-таки не совпадала, в частности: Пантера (Лебедь), Чаша (Возничий), Козел (Лира), Стрела-звезда (Сириус). Протяженность вавилонских и современных созвездий часто различается: в созвездии Пантера была включена северная часть современного Цефея, а современное созвездие Большого Пса добавлено в стрелы и лук вавилонского созвездия Стрелка из лука.

Наиболее изучаемые небесные тела

Луна

Поскольку древние вавилоняне провели огромное количество наблюдений за Луной, что, в итоге, Луна стала для них объектом теоретических вычислений. Эти вычисления начались в ассирийский период Вавилона — в библиотеке Ашшурбанипала были найдены таблички с этими вычислениями. В них определялись интервалы времени между заходом Солнца и заходом Луны в дни после первого числа каждого месяца, а также, для дней после 15 числа каждого месяца давались вычисления интервалов времени между заходом Солнца и восходом Луны.

Венера

Вавилонские астрономы уделяли большое внимание планете Венере. В текстах позднего периода она, вместе с Луной и Солнцем, составляет триаду. Согласно некоторым предположениям, вавилонские астрономы знали, что в период своей большой яркости после или до нижнего соединения Венера кажется серпом. Согласно этой версии, вавилонские астрономы уделяли столь большое внимание Венере именно из-за это её особенности, поскольку эта особенность делала её сестрой Луны. Поэтому в интересах религии вавилонские астрономы внимательно наблюдали за Венерой, а в поздний период (1500—1000 годы до н. э.) даже пытались использовать величину периодов её исчезновений и появлений для астрологических предсказаний.

Достижения и влияние

Благодаря многовековым наблюдениям, вавилонские астрономы разработали свой собственный календарь. Вавилоняне делили день на 12 часов, а час на 30 минут, год у них состоял из 365 дней. Выкладки вавилонских астрономов крайне точны, их могут использовать и современные ученые.

Основное внимание вавилонские астрономы уделяли движению звёзд и планет. Их знания в области движения небесных светил были очень развиты, точность, с которой они вычисляли движений небесных светил, была очень высока.

Вавилонские астрономы могли предсказывать затмения и имели представление о предварении равноденствий. Своего расцвета вавилонская астрономия достигла в VIII—VI веках. до н. э. При правлении царя Навуходоносора вавилонская астрономия достигла новых успехов, в частности был выделен зодиак.

Греческая астрономия развивалась под сильным влиянием вавилонской. Древнегреческие астрономы копировали у вавилонян записи и вычисления, а также позаимствовали некоторые астрономические приборы.

Известные вавилонские астрономы

• Берос
• Кидинну
• Набуриманну
• Селевк
• Судин

См. также

• MUL.APIN

Литература

• Авдиев, Всеволод Игоревич. [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000054/st049.shtml Астрономия] // [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000054/index.shtml История Древнего Востока]. — Ленинград: Госполитиздат, 1953.
• Тураев, Борис Александрович. [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000044/st011.shtml Вавилонская религия и культура] // [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000044/index.shtml История Древнего Востока] / под редакцией В. В. Струве и И. П. Снегирева. — Ленинград: Социально-экономическое, 1935. — Т. 1.
• Ричард Коэн. [books.google.ru/books?id=AaomAgAAQBAJ&pg=PT116&dq=%D0%92%D0%B0%D0%B2%D0%B8%D0%BB%D0%BE%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F+%D0%B0%D1%81%D1%82%D1%80%D0%BE%D0%BD%D0%BE%D0%BC%D0%B8%D1%8F&hl=ru&sa=X&ei=DuiLVMr2MaTpywPs14KACw&ved=0CB8Q6AEwAg#v=onepage&q=%D0%92%D0%B0%D0%B2%D0%B8%D0%BB%D0%BE%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F%20%D0%B0%D1%81%D1%82%D1%80%D0%BE%D0%BD%D0%BE%D0%BC%D0%B8%D1%8F&f=false В погоне за Солнцем]. — 2013. — 12626 с. — ISBN 5457490645.
• Паннекук, Антон. Часть 1. Астрономия в Древнем Мире // История астрономии / Перевод с английского Невской Н. И., под редакцией Кукаркина Бориса Васильевича и Куликовского Петра Григорьевича. — М.: Наука, 1966. — С. 28-36 и 49-65.

Отрывок, характеризующий Вавилонская астрономия

«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
Две замечательно хорошенькие девушки, Наташа и Соня, с графом Ильей Андреичем, которого давно не видно было в Москве, обратили на себя общее внимание. Кроме того все знали смутно про сговор Наташи с князем Андреем, знали, что с тех пор Ростовы жили в деревне, и с любопытством смотрели на невесту одного из лучших женихов России.
Наташа похорошела в деревне, как все ей говорили, а в этот вечер, благодаря своему взволнованному состоянию, была особенно хороша. Она поражала полнотой жизни и красоты, в соединении с равнодушием ко всему окружающему. Ее черные глаза смотрели на толпу, никого не отыскивая, а тонкая, обнаженная выше локтя рука, облокоченная на бархатную рампу, очевидно бессознательно, в такт увертюры, сжималась и разжималась, комкая афишу.
– Посмотри, вот Аленина – говорила Соня, – с матерью кажется!
– Батюшки! Михаил Кирилыч то еще потолстел, – говорил старый граф.
– Смотрите! Анна Михайловна наша в токе какой!
– Карагины, Жюли и Борис с ними. Сейчас видно жениха с невестой. – Друбецкой сделал предложение!
– Как же, нынче узнал, – сказал Шиншин, входивший в ложу Ростовых.
Наташа посмотрела по тому направлению, по которому смотрел отец, и увидала, Жюли, которая с жемчугами на толстой красной шее (Наташа знала, обсыпанной пудрой) сидела с счастливым видом, рядом с матерью.
Позади их с улыбкой, наклоненная ухом ко рту Жюли, виднелась гладко причесанная, красивая голова Бориса. Он исподлобья смотрел на Ростовых и улыбаясь говорил что то своей невесте.
«Они говорят про нас, про меня с ним!» подумала Наташа. «И он верно успокоивает ревность ко мне своей невесты: напрасно беспокоятся! Ежели бы они знали, как мне ни до кого из них нет дела».
Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
«Какое право он имеет не хотеть принять меня в свое родство? Ах лучше не думать об этом, не думать до его приезда!» сказала она себе и стала оглядывать знакомые и незнакомые лица в партере. Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.
Граф Илья Андреич, смеясь, подтолкнул краснеющую Соню, указывая ей на прежнего обожателя.
– Узнала? – спросил он. – И откуда он взялся, – обратился граф к Шиншину, – ведь он пропадал куда то?
– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.
В соседний бенуар вошла высокая, красивая дама с огромной косой и очень оголенными, белыми, полными плечами и шеей, на которой была двойная нитка больших жемчугов, и долго усаживалась, шумя своим толстым шелковым платьем.
Наташа невольно вглядывалась в эту шею, плечи, жемчуги, прическу и любовалась красотой плеч и жемчугов. В то время как Наташа уже второй раз вглядывалась в нее, дама оглянулась и, встретившись глазами с графом Ильей Андреичем, кивнула ему головой и улыбнулась. Это была графиня Безухова, жена Пьера. Илья Андреич, знавший всех на свете, перегнувшись, заговорил с ней.
– Давно пожаловали, графиня? – заговорил он. – Приду, приду, ручку поцелую. А я вот приехал по делам и девочек своих с собой привез. Бесподобно, говорят, Семенова играет, – говорил Илья Андреич. – Граф Петр Кириллович нас никогда не забывал. Он здесь?
– Да, он хотел зайти, – сказала Элен и внимательно посмотрела на Наташу.
Граф Илья Андреич опять сел на свое место.
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.


На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.
В одну из минут, когда на сцене всё затихло, ожидая начала арии, скрипнула входная дверь партера, на той стороне где была ложа Ростовых, и зазвучали шаги запоздавшего мужчины. «Вот он Курагин!» прошептал Шиншин. Графиня Безухова улыбаясь обернулась к входящему. Наташа посмотрела по направлению глаз графини Безуховой и увидала необыкновенно красивого адъютанта, с самоуверенным и вместе учтивым видом подходящего к их ложе. Это был Анатоль Курагин, которого она давно видела и заметила на петербургском бале. Он был теперь в адъютантском мундире с одной эполетой и эксельбантом. Он шел сдержанной, молодецкой походкой, которая была бы смешна, ежели бы он не был так хорош собой и ежели бы на прекрасном лице не было бы такого выражения добродушного довольства и веселия. Несмотря на то, что действие шло, он, не торопясь, слегка побрякивая шпорами и саблей, плавно и высоко неся свою надушенную красивую голову, шел по ковру коридора. Взглянув на Наташу, он подошел к сестре, положил руку в облитой перчатке на край ее ложи, тряхнул ей головой и наклонясь спросил что то, указывая на Наташу.