Существительное в немецком языке

Существи́тельное в неме́цком языке́ — это самостоятельная именная часть речи, обозначающая целую группу предметов, явлений, живых существ и т. д., отвечающая на вопросы «wer?» и «was?». Как часть речи немецкое существительное имеет ряд грамматических категорий: род, число и падеж. В предложении существительное играет разные роли, обычно — подлежащее. Все немецкие существительные, нарицательные или собственные имена, начинаются с заглавной буквы.

Склонение существительных

В единственном числе

В единственном числе все немецкие существительные склоняются по нескольким типам:

• Сильное склонение характерно для большинства существительных мужского и среднего рода, его характерной чертой является флексия -(e)s в Genitiv.
• Слабое склонение имеет место у некоторых существительных мужского рода (односложные одушевленные, оканчивающиеся на -e), для него характерно наличие окончаний -en или -n.
• Женское склонение, соответственно, изменяет существительные женского рода, выделяется отсутствием флексий в единственном числе.
• Смешанное склонение сочетает признаки слабого и сильного склонений, прибавляя к существительному окончание -n и -s в Genitiv.

Падеж	Сильное		Слабое	Женское
Nominativ; Wer-Fall, erster Fall	der Vetter	das Werk	der Affe	die Kunst
Genitiv; Wes[sen]-Fall, zweiter Fall	des Vetters	des Werk(e)s	des Affen	der Kunst
Dativ; Wem-Fall, dritter Fall	dem Vetter	dem Werk(e)	dem Affen	der Kunst
Akkusativ; Wen-Fall, vierter Fall	den Vetter	das Werk	den Affen	die Kunst

Имена собственные имеют свои особенности склонения в единственном числе. В частности, употребляющиеся с определённым артиклем существительные, являющиеся названиями, имеют склонение, аналогичное соответствующему роду для обычных существительных (иногда отсутствует флексия Genetiv). Однако имена, употребляемые без артикля, имеют окончание -s только в родительном падеже, а в остальных не имеют.

Во множественном числе

Образование множественного числа сопровождается присоединением специальных суффиксов и иногда умлаутом корневой гласной. При помощи суффикса -e множественное число образуют существительные всех родов (der Raum — die Räume, die Nacht — die Nächte, das Jahr — die Jahre), как и с суффиксом -(e)n без умлаута (der Mensch — die Menschen, die Frau — die Frauen, das Bett — die Betten). При помощи -er образуется большая часть существительных среднего рода и некоторые мужского (das Wort — die Wörter, der Mann — die Männer). В некоторых случаях суффикс отсутствует вовсе, а показателем множественного числа считают умлаут корневой гласной. Это явление наблюдается у существительных мужского рода с -er, -el, -en, среднего рода — продуктов префиксально-суффиксального словообразования и существительных с уменьшительно-ласкательными суффиксами -lein, -chen. Среди существительных женского рода выделяют только два слова, подходящие под критерий этой группы: Mutter — Mütter, Tochter — Töchter. Особый пятый тип составляют некоторые заимствования, бытовые сокращения и сложносокращённые слова, которые присоединяют -s без умлаута.

Склонение во множественном числе происходит одинаково (безотносительно к роду). В Dativ присоединяется окончание -n, если его или окончания -s нет.

Падеж	Множественное число
Nominativ	die Freunde	die Kinos	die Uhren
Genetiv	der Freunde	der Kinos	der Uhren
Dativ	den Freunden	den Kinos	den Uhren
Akkusativ	die Freunde	die Kinos	die Uhren

Литература

• Pahlow H. Deutsche Grammatik — einfach, kompakt und übersichtlich. — Leipzig, 2010. — ISBN 978-3-86268-012-2.

Ссылки

• [www.deutschegrammatik20.de/das-substantiv-nomen/ Das Substantiv (das Nomen)]. Проверено 19 июля 2011. [www.webcitation.org/67fBrAdUi Архивировано из первоисточника 15 мая 2012].
• [www.studygerman.ru/online/manual/substantiv2.html Образование множественного числа существительных]. Проверено 19 июля 2011. [www.webcitation.org/67fBs5Vhr Архивировано из первоисточника 15 мая 2012].
• [lernendeutsch.ru/?page_id=357 Die Deklination des Substantivs]. Проверено 19 июля 2011. [www.webcitation.org/67fBttDFr Архивировано из первоисточника 15 мая 2012].
• [www.langues.ru/sklsude.htm Склонение существительных]. Проверено 19 июля 2011. [www.webcitation.org/67fBvHnFc Архивировано из первоисточника 15 мая 2012].
• [www.de-online.ru/index/tablica_sklonenie_sushhestvitelnykh/0-176 Таблица - склонение существительных]. Проверено 19 июля 2011. [www.webcitation.org/67fBvw1Xc Архивировано из первоисточника 15 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Существительное в немецком языке

В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.