Орсеоло, Пьетро I

Пьетро I Орсеоло итал. Pietro I Orseolo<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Скульптура святого Пьетро Орсеоло на фасаде церкви Сан-Рокко в Венеции</td></tr>
Венецианский дож

Пьетро I Орсеоло (928—997) — 23-й венецианский дож (976—978).

Родился в 928 году во влиятельной семье . В молодые годы командовал венецианским флотом, воевал против пиратов.

Пьетро I был избран дожем в 976 году после того, как венецианцы свергли Пьетро IV Кандиано. Избрание происходило в церкви Сан Пьетро ди Кастелло.

Правление дожа было крайне непродолжительным. За время своего правления он восстановил конституцию, из своих средств начал реконструировать Дворец дожей и собор Святого Марка, которые пострадали от пожара в результате свержения предыдущего дожа.

В 978 году дож ушёл в отставку и удалился в монастырь святого Михаила (Сан-Мигель-де-Кюкса) в Каталонии, где принял монашеский сан. Остаток жизни провёл как монах-бенедиктинец вместе со святым Ромуальдом.

Имел двух детей. Один из них, сын Пьетро II Орсеоло, также через несколько лет был выбран дожем.

Пьетро I Орсеоло канонизирован в 1731 году папой Климентом XII. Его мощи хранятся в соборе Святого Марка.

Отрывок, характеризующий Орсеоло, Пьетро I

– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!