Мочениго, Альвизе II
| Альвизе II Мочениго итал. Alvise II Mocenigo<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> | ||
| ||
|---|---|---|
| 17 июля 1700 — 6 марта 1709 | ||
| Предшественник: | Сильвестро Вальер | |
| Преемник: | Джованни II Корнер | |
| Вероисповедание: | католик | |
| Рождение: | 4 августа 1647 Венеция | |
| Смерть: | 6 марта 1709 (61 год) Венеция | |
| Род: | Мочениго | |
| Отец: | Альвизе Мочениго | |
| Мать: | Адриана Гримани | |
Альвизе II Мочениго (итал. Alvise II Mocenigo; 4 августа 1647 — 6 марта 1709, Венеция, Венецианская республика) — 110-й дож Венеции (с 17 июля 1700 года до смерти).
Биография
Альвизе происходил из самой богатой семьи Венеции того времени — Мочениго, возвысившейся за счет торговли фруктами с Востоком, — и был сыном Альвизе Мочениго и Адрианы Гримани. С детских лет его окружали роскошь и достаток.
Политическую карьеру он начал в качестве герцогского советника, подеста Падуи (1684—1686) и администратора Мореи.
Дож
17 июля 1700 года 53-летний Мочениго был избран дожем Венецианской республики. На голосовании он получил 40 голосов из 41, чему, вероятно, способствовали интриги и подкуп. Своё избрание новый дож ознаменовал роскошными празднествами.
В течение срока его полномочий в Венеции не произошло значимых политических событий. Вообще, Альвизе считал вопросы религии гораздо более важными, чем политика, которая его не интересовала. Возможно, поэтому, когда в 1701 году разразилась война за испанское наследство, Венеция не приняла в ней участие и на протяжении всей войны сохраняла нейтралитет.
Здоровье престарелого дожа стало стремительно ухудшаться в течение холодной зимы 1708/1709 (даже воды в каналах покрылись коркой льда, чего раньше никогда не происходило). 6 марта 1709 года Альвизе Мочениго скончался. Перед смертью Альвизе Мочениго ещё раз продемонстрировал окружающим глубину своего религиозного чувства, выбрав для этого способ, который у современников вызывал саркастическую усмешку: он оставил монастырю Сан-Стае целое состояние для того, чтобы в течение последующих 1000 лет было отслужено четыре тысячи мессы в его память.
.
Напишите отзыв о статье "Мочениго, Альвизе II"
Литература
- Federigo Stefani e Federico Odorici, Tavola XVI, in Pompeo Litta (a cura di), Famiglie celebri d’Italia. Mocenigo di Venezia, Ed. Luciano Basadonna, 1868—1872.
- Gino Benzoni, Mocenigo, Alvise, in Dizionario biografico degli italiani, vol. 75, Roma, Istituto dell’Enciclopedia Italiana, 2011.
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Мочениго, Альвизе II
– Не говори, Наташа, ведь ты не виновата, так что тебе за дело? Поцелуй меня, – сказала Соня.Наташа подняла голову, и в губы поцеловав свою подругу, прижала к ней свое мокрое лицо.
– Я не могу сказать, я не знаю. Никто не виноват, – говорила Наташа, – я виновата. Но всё это больно ужасно. Ах, что он не едет!…
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.
В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
